[300x400]
У меня сегодня довольно странное настроение.
Очень... кровожадное.
И фантазия соответствующая.
Я хотела еще сильнее, покалечить или убить, но это мое табу, пусть живет.

Предупреждение: детям до... и как обычно.
::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::



Я одела высокие сапоги на шпильке, хотя не люблю шпильку, потому что она делает меня выше, а мой рост всегда доставлял мне проблемы.
Но не сегодня. В этот вечер я хочу быть выше тебя, и мне это легко удается, ведь к 180 добавились еще 10 см.
Ты удивленно смотришь, но в глазах читается: "Ну, давай, удиви меня, чего еще я не видел?" Этот наглый блеск карих глаз решает все, я знаю, КАК удивлю тебя, и уже все равно, что будет дальше, иногда секс - это сражение, с потерями и незаживающими ранами.

На мне серебристый корсет и прозрачное трико красноватого оттенка, я накрасилась, как мне идет, и знаю, что нравлюсь мужчинам. Но есть одна оговорка. Совсем, казалось бы, незначительная... Дело в том, что сегодня я не буду милой сексуальной девочкой, и милому мальчику, удивленно меня рассматривающему, это скоро придется понять.

Он тянется к своему бокалу с шампанским. Да, номер-люкс - за его деньги, он на свое удовольствие не жалеет, но вся роскошь обстановки только еще больше раззадоривает. Билл не успевает взять бокал, как я выбиваю его у мальчика из рук, и он с криком сжимает руку, злится и собирается качать права.

- Что ты делаешь? Ты с ума сошла.
- Нельзя.
- Что? - Билл смотрит на меня, весь гневный, с видом обиженной звезды, как мило. Как глупо. Такой тощенький и сладкий...
- Нельзя. Без моей команды ничего делать.
- Ты приказываешь?
- Да. И ты будешь выполнять.

Он начинает понимать, в чем дело. Улыбается, встает и говорит, наклоняя вбок голову:
- Мне это не нравится. Ты говорила, что мы будем сексом заниматься, нормальным, понимаешь? То есть, я так понял. А в такие игры... я не играю.

Он смотрит, уверенный в том, что знает, о чем говорит, что он на коне, что я сейчас уйду.
Билл ошибается.
Я намного сильнее тебя. Не смотри на лицо, посмотри на мои руки...

Я улыбаюсь, и он улыбается в ответ и смотрит на мои сиськи. Глупый ребенок. Как трудно мужчинам иногда поднять глаза. Эта милая улыбка застывает у него на губах, когда я бью кулаком его в солнечное сплетение, самый простой способ, самый действенный.

Если партнер не согласен на сессию, он нарывается на насилие.


Билл пытается справится с неожиданной болью, держится рукой за живот и прерывисто дышит. Я не даю ему опомнится и затаскиваю на кровать. Его худое тело, кажется, состоит только из костей. В глазах шок. Я уже начинаю тебя удивлять?
- Что ты делаешь?
Он не может громко говорить, но злость прорывается в тоне голоса.

- То, что тебе понравится.
- Нет, мне не нравится.
Мальчик собирается с силами, пытается оттолкнуть меня, но у него ничего не получается, я прижимаю его запястья к кровати и сажусь на бедра.

- У тебя будут проблемы. Большие, тебя в тюрьму посадят за это. Отпусти!
Я улыбаюсь и еще крепче сжимаю ему руки.

- Какой трусишка...

Он пытается понять, что происходит, что я хочу, мое декольте перед глазами мешает, все не так, как он привык, никакого обожания в глазах случайной любовницы, никакого желания ублажать и выполнять любую прихоть.

- Что ты хочешь? Что ты делаешь?

Его глаза вблизи такие красивые, а изъяны кожи делают лицо только интереснее. Я никогда не любила идеальность ни в чем. Хочу рассмотреть получше. Но сначала нужно его утихомирить, хотя бы на пару минут.

- Хочу, чтобы ты получил удовольствие. Не сопротивляйся.

Билл приподнимает бровь.
- Зачем тогда бьешь меня?

- Ты слишком много говоришь.

Я приближаюсь и целую его в нежно-розовые, как у девочки, губы. Он сегодня моя девочка... Такие мягкие, сладкие на вкус, он ел что-то вкусное, пил шампанское. Провоже языком по его нижней губке, прикусываю ее, целую в уголок рта. Он сначала ждет, а потом включается, все еще злой, но не пытается отомстить, просто целуется, увлекаясь, наверное думает, что еще успеет. Такой хороший запах парфюма. Но он не так волнует, как его собственный запах, пробивающийся сквозь искусственные примеси. Я отрываюсь от губ Билла и утыкаюсь носом в его подмышку, но это не то, поднимаю вверх футболку и прикусываю правый сосок. Внешне все вполне ванильно, прелюдия, нежность, поцелуи...

Билл прикрывает глаза и шепчет:
- Вот это мне больше нравится... Ты мне отсосешь?

Я решаю немного подыграть, чтобы усыпить его бдительность:
- Да, милый...

- Вот, а зачем ты меня ударила.. да, так хорошо...

Я покусываю левый сосок, он ерзает и пытается потереться об меня бедрами. Я слышу биение его сердца у себя под губами.
Спрашиваю:
- А ты будешь кричать, когда мы трахнемся?

- Ты хочешь, чтобы я кричал?
Билл просто хочет трахнуться, хочет побыстрее кончить и выгнать меня. Так банально, что я разочаровываюсь в нем. Неопытный мальчишка. Всего лишь, как жаль.

- А ты кричишь?
Я смотрю ему прямо в глаза, правая, более длинная, прядь моих рыжих волос скользит по груди мальчика.

- Да, очень громко, надо мной даже все смеются. Не умею себя контролировать...
Он снова отводит взгляд, рассматривая грудь. Дальше он попросит меня раздется.

- Это хорошо, мне нравится.

Я жду его следующей фразы, выпрямляюсь, поигрываю бюстом и вожу руками по груди, все выше задирая футболку. Он следит за моими руками, разлегшись на кровати, а потом спрашивает:

- Ты не будешь раздеваться?


Как предсказуемо.
Могу выигрывать деньги.
- Ты хочешь, чтобы я разделась?

- Ну да. Или ты только...
Он разочарованно хмурится.

- Что?

- Только минет сделаешь? Ты больше ничего не хочешь?

- Хочу. Сам не раздевайся, я тебя раздену.

Я поднимаюсь и поворачиваюсь к нему спиной. Никакого стриптиза, не заслужил. Спокойно, медленными движениями снимаю то, что с трудом можно назвать одеждой. Снимаю сапоги, они мне натерли и ужасно мешают, не хочется, чтобы хоть малейшая деталь отвлекала. Остаюсь голая и поворачиваюсь к мальчику.

Билл лежит, опираясь на локти и смотрит на меня, покусывая губу.

- Ты красивая, ого! Это что?

- Бикини-дизайн.
Мы будем обсуждать интим-процедуры?

- Это ветка с цветами! Как круто! А мужчинам такое делают?
Биллу очень нравится, его заводит мое тело. От того и будем играть...

- Да, почему нет. Но это не во всех салонах.
Я возвращаюсь в прежнюю позу, поднимаю руку и выгибаюсь, потом облизываю палец и провожу между грудей. Мальчик тяжело дышит, не отводит глаз, сглатывает и говорит:

- Давай, ты хотела меня раздеть. Только свет выключи.

Упс. Он стесняется? Тот Билл, который поднимал футболку на концертах?

- Стесняешься?

Он отвечает уверенно:

- Я так привык.

- А если лампу включить?

- Ну, давай лампу.

- Чтобы ты меня видел.

- А я лучше потрогаю?
Билл говорит эту фразу с таким хитрым выражением лица, что хочется прекратить эту бредовую игру и ударить его как можно больнее, но я сдерживаюсь. Стараюсь не выдать себя, но ноздри раздуваются, руки стискиваются в кулаки, а соски уже твердые как камень. Глупыш, ты не понял, ПОЧЕМУ я тебя ударила?

Встаю и выключаю свет, Билл включает лампу, так и остается лежать на боку и поглаживает свой живот.

- Раздень меня...

Я подхожу к нему, становлюсь у изгловья, поднимаю ногу, чтобы перекинуть ее через его бедра, полностью забирая этим все его внимание. Медленно растегиваю ремень, запускаю руку в трусы и беру в руку его член. Мальчик закрывает глаза и стонет..

- О, супер. Возьми в рот, я хочу кончить... Еще в машине хотел... Ты так смотрела на меня... Не так, как обычно, ты странная... У тебя губы большие, наверное, будет супер. Ну?

Открывает глаза и с укором смотрит, почему я не хочу поторопиться и обслужить его.

- Сначала я тебя раздену.

Он кивает головой, хватается за мою протянутую руку и садится. Мы усаживаемся рядом, прижимаясь друг к другу, и он кладет руки мне на талию, поглаживая, хочешь трогать сиськи, но я тяну его футболку вверх, и он вынужден поднять руки. Футболка отрбошена, дальше джинсы. Билл старается убыстрить процесс и помогает мне, я удивляюсь, насколько он тощий, провожу ладонями по худым ногам, почти срываю трусы, и он остается голый и растрепанный, такой милый. Такой готовый ко всему...

- Все! Давай!

Его член стоит, как я и думала, небольшой, но такой же красивый, как он и весь.
Но ты ошибаешься, мальчик.
Ты сегодня не заслужил удовольствие.
Можешь кончить, если захочешь, но я вряд ли тебе позволю.


И тогда я теряю над собой контроль.
Его наглая улыбка ожидания минета доводит меня до края.
Я бью его. Раз по лицу, первый. Потом перестаю рассчитывать удары, просто отдаюсь бешенству насилия, которое всегда живет во мне. Он мог бы попытаться сопротивляться, если бы были силы. Но я застала его врасплох, когда он ни о чем не подозревал. Немного даже царапаюсь, обнажая часть женской натуры. Хватаю за волосы и тащу с кровати, мягкий матрас пружинит и мешает. Когда мальчик падает на пол, его становится намного легче бить.

Когда я в бешенстве, то ничего не слышу. Пропустила его крики, самые первые, теперь он просто скулит, так мерзко, что во мне заново наростает ярость, и я напрягаю ступню и бью его ногой, еще и еще, зная, не думая, что могу попасть в видимые части тела, нарушая свои же запреты. Немного успокаиваюсь, и понимаю, что сейчас кончу, смазка течет из меня, я так возбуждена, как давно не была. Бью снова ногой, потом инстинктивно сжимаю бедра, чувствую, что не выдержу, и помогаю себе рукой - совсем немного. И кончаю благословенно долго и сладко, продлевая удовольствие как можно дольше, а потом сижу, опираясь спиной о кровать и прихожу в себя. Собираю в ладонь как можно больше своей смазки и вымазываю ее лицо мальчика. Еще один удар в живот, мальчишка сжимается, замирая от боли, опять скулит, а я достаю из сумки страп-он.

Я больше не говорю с ним.
Слова бессмысленны.

Проверяю его анус и понимаю, что это испытание станет для Билла пыткой еще более страшной.
Не мешает его связать, и я связываю ему руки, не заботясь об узлах, о запретках, в первый раз меня не волнует состояние партнера, я наслаждаюсь его паникой, его шоком, ужасом и болью в карих глазах. На теле видны следы побоев, которые станут синяками и кровоподтеками. Я не знаю, сломала ли я ему ребра, и меня это не волнует. Он дрожит мелкой дрожью и начинает плакать, и мне делается еще хуже, от его слабости и глупости хочется выть. Как жаль, что я выбрала именно эту маленькую дрянь.

Со связанными руками он лежит на полу, и я поднимаю вверх тощий зад, но ноги его не держат, и он падает, издавая такие мерзкие звуки, как будто душат кота, и я с размаху бью его по заднице, потом переворачиваю и бью по яйцам, пару раз, пока не успокаиваюсь и не вспоминаю, что планировала другое.

Билл опять ноет, и я затыкаю ему рот его же трусами, обвязывая своим шарфом, чтобы не выплюнул. В тишине становится намного лучше.
Я конечно взяла смазку, но... Если бы он не ныл, то я бы облегчила ему жизнь.
Смотрю не мальчишку.
Бока тяжело ходят, как у животного. Все ребра можно пересчитать. Волосы спутались. Отвратительно...
Я смотрю, и тогда меня берет азарт доказать ему самому и себе, что все можно закончить по-другому. Я уже получила свой адреналин, свой оргазм, теперь хочу поиграть. Как кошка с мышкой...
Если только есть хоть одна зацепка - он мой, никуда не денется.

Переворачиваю мальчика на живот.
Эти карие заплаканные глаза побитого олененка меня не смущают.
Наоборот, хочется ударить еще сильней.

Собираю остатки своей смазки, черт, из меня всегда льет, как из ведра, полноводная река, мать ее, вот уродилась, и этой рукой беру в руку его член и дрочу. Не особенно надеюсь, в запасе есть последнее средство. Но у него встает, и я не верю своим глазам. Неужели мои инстинкты меня не подвели? Неужели я не ошиблась? Решаю убедится и начинаю сосать ему член. Собственный вкус еще больше заводит, но он быстро уходит, и я чувствую только вкус и запах его члена. Билла бьет дрожь, его просто трясет. Я добиваюсь устойчивой эрекции и поднимаю голову. И вижу в глазах мальчика ТАКОЙ УЖАС, что мне даже становится его жалко. Он точно не ожидал, что ему может понравится. Маленькая шлюха... Я возвращаюсь к члену и страюсь на все сто, вылизываю яйца, промежность, посасываю, играю, ищу... Пока на головке не появляется маленькая предательская капля, и тогда я понимаю, что выиграла это сражение.

Беру страп-он и смазываю его лубрикантом.
Пусть, заслужил...
Поднимаю его тощие ноги, сгибаю, устраиваю, подкладываю подушку под зад. Он все видит. Все понимает. Но эрекция не пропадает, он уже не владеет своим телом, и это говорит о многом... Начинаю растягивать, глядя мальчишке в глаза. Нравится? Хочется спросить вслух, но знаю, что лучше не надо, это только собьет нас обоих.

Приставляю головку искусственного фаллоса, как всегда, сливаясь с ним. Держу его бедра, чтобы не рыпнулся и не навредил сам себе. И вхожу, медленно, как можно спокойнее, жалея, что не могу чувствовать все, что бы чувствовал настоящий мужчина. Он дергается, стонет, но терпит. Не бойся, малыш, я позволю тебе кончить...

Вхожу тяжело, туго, неразработанная дырка не пускает, мальчику больно, но его член стоит по-прежнему. Значит, не так уж все и плохо? И чего было корчить из себя целку и требовать ванили? Когда всовываю страп-он полностью, хватаю его член и продолжаю стимулировать. Снова течет капля, твое тело тебя предало, не так ли? Или, скорее, может пора научится давать ему то, что оно просит по-настоящему? Билл закидывает голову, мотает ею и стонет, как звереныш. Но не может не смотреть и я снова вижу его карие глаза и слышу запах его пота, его страха и его наслаждения.

Чувствую, что чего-то не хватает. Вот теперь можно кое-что сказать. Очень важное.
Я ищу подходящие слова и говорю их, четко и спокойно, контролируя свое дыхание, что все сложнее, потому что новый оргазм на подходе:
- Теперь ты стал хорошей красивой девочкой, Билл.

Он реагирует на мои слова именно так, как я и предполагала - кончает, бурно и обильно, заливая мои руки своей спермой, мышцы его плоского живота смешно дергаются, я не знаю, чувствителен ли он сразу после оргазма, но не отпускаю член, и ему это нравится, он получает свое удовольствие и дает мне мое.

Я кончаю еще дольше, чем в первый раз. Мои бесконечные оргазмы когда-то меня убьют, даже удовольствие нельзя терпеть долго... Лежу на нем, мы дышим оба тяжело, успокаиваемся. Не хватает заключительного аккорда. Поднимаюсь и освобождаю Биллу рот, собираю его сперму и даю ему слизать. Мальчик с жадностью лижет, а когда ладонь уже начинает блестеть, останавливается и смотрит мне в глаза. Его взгляд затуманенный, трудно что-то прочитать, кроме удовольствия. Я щипаю его соски, и он закатывает глаза и откидывает голову назад, глубоко вздыхая.

Я знаю, что Билл будет молчать.
Трудно будет объяснить, почему он кончил, если это было изнасилование.