Перед этим было изнасилование. Это все-таки не классический вариант, а игра, с примесью темы, но все-таки... Огромная разница с нижеследующем текстом.
Предупреждение: БДСМ, пока еще не НЦ-21, я не настолько извращенка, ха-ха, но подумайте, надо ли вам такое читать.


Теперь Нюта (она же Аня, она же Sleepy, она же Someone) просит именно Тему. Что ж, что смогла – написала, как понимаю, хотя сама такого не пробовала, клетки – дорогая вещь. Плюс, я никогда не была сабмиссивом (нижней, боттомом...), только Верхней, но ТАК глубоко меня БДСМ не увлекает, играюсь, если честно, разноображу сексуальную жизнь. Заводит...

Но, как говорится, в каждом садисте есть что-то от мазохиста, поэтому я попыталась передать чувства Билла в роли Нижнего. Вот картинка в качестве иллюстрации:

[640x480]

Оговорка. Этот бонус идет отдельно, потому что очень трудно привязать ТАКОЕ к сюжету моего фика. Предыстория: они вместе, они в теме, и вот очередная встреча, сессия...
::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::::



/5


Сегодняшний вечер должен был превзойти всё, что вы когда-нибудь практиковали. Ты просил нечто особенное, чувствуя неудержимое желание пережить новые ощущения, расширить и без того безграничные горизонты, и Томас сказал, что готов снова удивить тебя. Вы договорились, что встретитесь после возвращения группы из Штатов. На личное время выделялось два дня. И только второй из них ты собирался использовать для отдыха...

Он привычным спокойным голосом рассказал, каким именно образом тебе нужно будет подготовиться к сессии, но из его слов трудно было понять, что ждет тебя в темной комнате, обитой бордовым бархатом...

Часы, проведенные днем в спа-салоне, не прошли даром. Плотный ковер казался жестким твоим обновленным педикюром ногам. Ты стоял в коридоре напротив двери, за которой был он, Томас, и нечто новое, удивительное. Незнание придавало ожиданию остроту, как будто было мало переживаний от того, что для вас называлось "будничная работа" – фотосессии, интервью, концерты, выступления вживую на шоу, автографсессии. После пары недель безостановочных улыбок, вспышек камер и восхищенных криков всё, чего тебе хотелось – это оказаться на коленях перед своим Господином, полностью покоряться его воле, открывать рот только для того, чтобы впустить в него горячий красивый член.

Провел пальцами по ошейнику, на этот раз не аксессуару рокера, а самому настоящему признаку твоей принадлежности Господину, с присоединенной длинной цепью, пока обмотанной вокруг шеи за ненадобностью, но очень скоро она будет необходима.

Стоял и ждал. Секунды, казалось, не спешили бежать, и твое сердце стучало часто-часто. Ты посмотрел на свои ноги, на ногти, выкрашенные в красный цвет – цвет крови, на руки, с маникюром, выполненном в том же кровавом стиле, как Он приказал. Томас часто любил говорить, что в мире живых есть две жидкости, значение которых трудно переоценить. Кровь и сперма, жизнь и смерть, сплетающиеся в единую спираль, смешивающиеся, проникающие друг в друга, символизирующие как прекращение бытия, так и его начало. Красный цвет на твоем теле знаменовал кровь. Одним из табу был запрет на видимые отметины на теле и физические увечья, поэтому приходилось как-то выкручиваться, но со спермой проблем не было никогда...

Дверь могла открыться в любую минуту, было неприятно стоять обнаженным в холодном коридоре, но возбуждение и напряжение, вызванные нетерпением и предчувствием стоили маленького дискомфорта. Столько времени прошло от вашей прошлой встречи, столько разговоров по телефону, ожидания, развратных снов, самоудовлетворения, невыносимого жара в крови, потребности быть униженным и покоренным, потребности служить своему Господину, удовлетворять все его желания, и наконец-то ты снова здесь, рядом с ним. Идеально подготовленный. Кожа потрясающая после всех процедур и мытья, маникюр и педикюр, попа вымыта и смазана, волосы расчесаны и прямо уложены, глаза подведены, тело намазано блеском с золотыми искорками, член уже стоит, ведь не реагировать на возбуждающую подготовку и ожидание невозможно, и цепочка ошейника завершает картину. Ты уверен, что Томас будет доволен. А если нет? Но ты отбрасываешь эту мысль. Все отлично.

Слыша его шаги за дверью, внутренне собираешься с силами и невольно вздрагиваешь от шока. Но потом поспешно становишься на колени, широко расставляя их, так, что пальцы ног соприкасаются, заводишь руки за спину и сцепляешь их вместе, а потом опускаешь голову, стараясь выдержать нужный угол наклона. Идеальный внешний вид. Идеальная поза. Сердце бьется как сумасшедшее, как всегда, когда Томас рядом.

Массивная дверная ручка повернулась, и ты услышал его шаги. Господин подошел и стал прямо перед тобой. Прошло несколько секунд, казавшихся часами. Его рука опустилась тебе на голову, пальцы нежно гладили, зарывались в волосы, спускаясь с макушки к кончикам на спине. Ты знал четко свои границы дозволенного, поэтому наклонился и потерся о его ноги, как дикий котенок, вынужденно признавший своего хозяина. Котенок... Животное... Покорное, недавно еще свободное, но сегодня укрощенное и посаженное на цепь. Ты был таким животным, знал, кому принадлежишь, и это знание подтверждалось громким биением сердца и возбуждением. Не только его слова о праве собственности на тебя имели значение, желание принадлежать шло из глубины твоего существа.

- Довольно, - сказал Томас, как обычно строго и сухо. – Встань.

Ты быстро поднялся, выравниваясь для полного осмотра. Томас внимательно рассматривал тебя, прохаживаясь по кругу, из опыта было известно, что от его взгляда не ускользала ни одна деталь. Он положил ладонь на твою грудь и провел пальцем по напрягшемуся соску.

- Очень хорошо...

Его рука переместилась ниже, играя с твоим телом, выискивая изъяны, ощупывая все выпирающие косточки и соблазнительные впадины, явно наслаждаясь гладкостью чисто выбритой кожи. Томас стал позади тебя и просунул руку между ног, понуждая шире их раздвинуть. Ты всегда гордился своей худобой, а он называл твое тело гибким и изящным, но иногда хотелось нарастить немного больше мяса на кости, хотя ты и понимал, что именно нежность и женственность являются преимуществами. Ты знал, что он прекрасно рассмотрел и оценил твой напряженный член, но прикосновение сзади было таким интимным, право на такие ласки, как на многие другие вещи, имел только Он, никто более не смел тебя ТАК касаться.

Указательный палец его правой руки покружил возле дырочки ануса и медленно погрузился в нее, замер, потом так же медленно вышел, а левой рукой Томас поиграл с твоим членом – крепко сжал и отпустил, заставив тебя вздохнуть от разочарования. Но было ясно, что время не пришло. Вечер только начинается...

Томас спокойно сказал на ухо:

- Очень хорошо. Сегодня ты меня радуешь.

Радость, охватившая тебя от слов Господина, была невероятно сладостная. Похвалу так трудно было заслужить, но когда она все-таки звучала, восторг оглушал, ни одна музыкальная премия не значила так много, как его такие простые слова удовлетворения. Хотелось петь от счастья, но ты твердо знал, что должен молчать и не поднимать глаза на Господина, поэтому стоял, разглядывая ковер, и с удовольствием ждал продолжения. Одну-единственную фразу можно было сказать.

- Спасибо, Господин.

Томас благосклонно принял благодарность, похлопав по левой стороне твоей попы, и толкнул тебя вперед, к двери.

Комната для специальных встреч была достаточно большая, с высоким потолком, как и во всем доме, вот только вход в нее был скрыт от гостей. Вниз по ступенькам возле кухни, запертая на ключ дверь в маленький коридор, в глубине которого притаился вход в место, где свершались все твои самые откровенные мечты, самые развратные фантазии...

Ты стоял на пороге и не осмеливался поднять голову. Томас прошел мимо. Горел свет. Ты знал, что по правую руку кровать, а дальше в углу располагались разнообразная атрибутика. Команды что-либо делать не поступало. Но ты почувствовал, что вот-вот, и все начнется. И потому решился на маленькое неповиновение, сгорая от любопытства.

Сердце гулко бьется, гонит по венам кровь, ты не выдерживаешь и нарушаешь правило, поднимая голову, и видишь, что в углу вместо привычных орудий стоит самая настоящая клетка, с подстилкой на полу. Ты быстро отводишь глаза и снова разглядываешь пол, но от Томаса утаить свой проступок не удалось. Он подходит к тебе.

- Любопытно? Разрешаю смотреть, но ты нарушил правило. Мы вернемся к этому вопросу позже.

Твой Господин держит в руках зажимы в виде голов крокодила на концах. Он как всегда полностью обнажен за исключением красивого серебряного браслета на правой руке. Как всегда спокоен и невозмутим. И возбужден... Ты таешь при виде его большего члена, по которому неимоверно соскучился, и думаешь, что на этот раз тебе предстоит пережить, пока ты не ощутишь его в себе.

Томас медленно кладет зажимы на кровать, застеленную таким же бордовым, как твой лак на ногтях, шелковым бельем, подходит к тебе и сосредоточенно сжимает попу, не отводя глаз от твоих сосков. Теперь ты догадываешься, какие у него планы, и от радостного предвкушения не можешь сдержать улыбки. Господин реагирует четко, сильной пощечиной, ты еле удерживаешься на ногах от неожиданности и клянешь свою вечную эмоциональность и несдержанность.

Комментарии не нужны, небольшая провинность искуплена небольшим наказанием. Ты невыносимо хочешь потрогать Томаса, обнять, приласкать, вспоминаешь, как однажды он приказал тебе вылизать все его тело, но руки нужно держать за спиной, следуя приказу Господина.

Он берет один зажим и подносит его к твоему рту, ты целуешь так страстно, как будто это его губы, думая, для какой именно части твоего тела они предназначены, и соски напрягаются еще сильнее, выдавая тайные желания тела. Томас нежно проводит по твоей груди, ты дышишь все чаще и тяжелее, постоянно облизывая губы, надеясь хоть на маленький поцелуй. Он разрешил смотреть, поэтому ты напряженно вглядываешься в его черные глаза, пытаясь передать, как сильно желаешь почувствовать его губы на своих, и видишь, что он все прекрасно понимает, но не собирается давать тебе то, что ты так просишь. В этом и состоит его власть. Заставить тебя хотеть его, сходить с ума от желания, ждать, когда он удовлетворит это желание. Контролировать тебя, ставить все новые и новые запреты и ограничения, разрешая даже маленькие радости только после соответствующей подготовки, позволяя тебе даже спускать по его команде. И тебе все это безумно нравится, потому что вряд ли найдется еще в мире другой мужчина, который поймет твое желание покорятся и ощущать власть над собой, ведь чтобы обладать таким рабом, как ты, нужно самому быть очень сильной личностью и опытным Господином.

Томас открывает зажим и медленно подносит его к твоей груди, предчувствие охватывает, но не подготавливает тебя к настоящему ощущению. Вздрагиваешь и вскрикиваешь, внутренне сжимаясь от боли. Он следит за твоей реакцией, ожидая момента, когда ты привыкнешь, и можно будет переходить к другому соску. Это только начало, но уже первая боль отзывается так остро в твоем теле, что ты не уверен, что сможешь выдержать остальное, но знаешь, как важно показать Господину, что ты с радостью принимаешь все его действия, стараешься угодить, показываешь свою любовь и преданность. И он доволен, ты научился понимать самые тонкие оттенки его чувств по едва заметным жестам и мимике.

Томас поднимает второй зажим и ставит его на второй сосок, наблюдая твою реакцию. Ты закусываешь нижнюю губу и пытаешься сдержать стон, хочешь дотронуться до сосков, снять зажимы, но даже мысль о попытке это сделать можно считать нарушением правил. Чем дольше, тем больнее, ты думаешь, что не выдержишь, но знаешь, что придется. Томас прижимается к тебе сзади, и дает ощутить свою эрекцию, невозможно такое терпеть, и ты вжимаешься в его тело, отвечая, надеясь, что он возьмет тебя и уменьшит этот бешеный жар в крови, эту вечную потребность принадлежать. Но надежда оказывается беспочвенной, и он уходит, напоследок сжав попу и проведя ребром ладони по анусу.

- На колени.

Его голос ровный и спокойный, как будто он обсуждает меню.

Ты буквально падаешь вниз, уже не пытаясь чего-то ожидать, просто принимаешь его приказы как данность. Твое лицо напротив его паха, но достать не получится, и он так далеко стоит специально, видя желание в твоих глазах. Ты смотришь, ждешь, переживаешь неутолимую жажду члена, пытаешься передать глазами все свои чувства и уверенность, что сможешь доставить ему несказанное удовольствие. Облизываешь губы. Медленно, зная, что это одна из его маленьких слабостей, и даже из-за этого вы не часто пользуетесь кляпами, потому что Томасу нравится, как ты постоянно лижешь и закусываешь пухлую нижнюю губку. Но никакого ответа, он все понимает и еще дальше отодвигается.

Следующим пунктом является маска, закрывающая половину лица и глаза. Томас проводит ею по твоему телу, лаская, охлаждая и успокаивая, и ты чувствуешь мягкую кожу, теряя способность видеть, от чего остальные органы чувств более интенсивно включаются в работу, компенсируя возникший недостаток.

- На четвереньки.

Ты подчиняешься и ставишь ладони на пол, опираясь на все конечности, и еще больше чувствуешь себя укрощенным животным, которое загоняют в пригодную для него клетку. Он ведет тебя к кровати, поднимает руки и кладет их на постель, поправляет твое положение, сильными руками заставляя стать немного по-другому, и ты получаешь удовольствие от этого любовного жеста, такого заботливого, и от его прикосновений. И знаешь, что скоро они сменятся ударами - любая провинность должна быть искуплена наказанием... Вы не пользуетесь плетками, это твое табу, или, точнее, производственная необходимость - нетрудно представить, что будет, если на твоем теле заметят шрамы от побоев. Ты ждешь удара его ладони по нежной коже задницы, но Господин медлит. Не можешь видеть, что он делает, и что готовит для тебя, поэтому первый удар ошеломляет. За ним следует второй, и так до десяти. Ты пытаешься расслабиться, перенося вес тела на локти, и принимать боль как выражение любви, ведь так оно и есть на самом деле, и только избранным дано это понять...

После десятого удара Томас останавливается и поглаживает твою попу. Ты знаешь, что он знает, как ты заводишься от порки и как много отдаешь ему взамен. Он не связал тебя, не применил ничего, кроме маски и зажимов, хотя вы уже раз пробовали полное ограничение и связывание. Но именно таким способом он показывает тебе силу вашей связи – даже почти свободным ты полностью подчинен. И даже на расстоянии, далеко, на другом континенте, все равно старательно выполняешь приказы Господина.

Томас возвращается к твоему анусу, растягивая, проверяя еще раз, как старательно ты работал над собой за время вашего расставания. Потом стаскивает твое покорное тело на пол, и ты оказываешься лежащим в той самой позе, которая больше всего характеризует тебя – лицом вниз, с задом, поднятым вверх.

- Давай, покажи своему господину, куда ты хочешь получить его член.

Он говорит тихо, но каждое его слово бьет по нервам. Ты еще выше поднимаешь попу, потом тянешь назад руки, раскрывая половинки еще шире, и зажимы так больно впиваются в соски, что ты стонешь от боли. На этот раз ждать не приходится, и Томас входит в предоставленный зад, стараясь с первого рывка войти как можно глубже. Ты убираешь руки, пытаясь держаться на локтях, чтобы уменьшить боль от зажимов, и стараешься не стонать, чувствуя собственное нарастающее как лавина возбуждение и радость от того, что Господин решил взять тебя. Он двигается размеренно, зная, как ты сходишь от этого с ума, часто останавливается, и пару раз почти полностью вынимает, оставляя внутри только головку. Так хочется кричать...

- Великолепен, как всегда, - выдыхает Томас, и ты наслаждаешься его словами с такой же силой, как и членом. – Хочу слышать, как ты стонешь.

Ты счастливо вздыхаешь, и ваши стоны удовольствия сливаются, Господин набирает хороший темп, чувствуешь, что твой член становится еще тверже, если такое возможно. Без предупреждения Томас хватает твои длинные волосы и тянет тебя за них вверх, одновременно глубоко погружая свой большой горячий член в готовый на все анус. Общее ощущение выходит фантастическим. Тело Господина охватывает тебя своим теплом и подчиняет вашей обоюдной потребности, твой анус доставляет ему наслаждение, и поэтому ты счастлив.

Томас резко берет в правую руку твой член и начинает его дрочить, делая простое удовольствие безмерным. Получать наслаждение от руки или рта Господина - высшая радость, и ты понимаешь, насколько он тобой дорожит и заботится.

- В рот или в зад?

Ты потрясен, что он дает тебе право выбора. Не думаешь, говоришь то, что первое приходит в голову:

- В рот, Господин...

Томас слишком резко выходит, ты морщишься, но быстро открываешь рот, зная, что он уже очень близок к оргазму и не собирается терпеть. Головка тыкается в твои губы, и ты широко открываешь рот, впуская, и он спускает, и спермы так много, как будто он сдерживался все время, что вы были в разлуке, но это, конечно, не так. Жадно глотаешь, стремясь не упустить ни капли, но все-таки не получается, высасываешь, выдаиваешь сладкий подарок, долгожданный член своего Господина, наслаждаешься ним ровно столько, сколько он позволяет.

Кончив, Томас садиться на кровать и отдыхает, наверняка наблюдая за тобой. Ты ждешь его ласковой руки, мечтаешь о его губах и языке, но ничего такого сегодня вечером не дано испытать. Он встает и ходит по комнате, что-то делает, а потом снова рядом. И вставляет тебе в использованный зад фаллоимитатор, мучительно больно стискивая член, чтобы затормозить оргазм. Ты вскрикиваешь и дергаешься, не в силах сдерживаться, зная, что выдержки осталось еще может на минут пять, не более, и потом ты кончишь, просто не в состоянии больше контролировать свое непослушное тело. Господин говорит спокойным тихим голосом:

- Теперь на место. Задом в клетку.

Он координирует твое передвижение, шлепая по попе, когда ты отклоняешься от маршрута, и дергая за цепь ошейника. Возле самой клетки снимает зажимы и маску, и ты опускаешь голову, чтобы посмотреть, как выглядят сейчас твои соски. Дверь в клетку открыта, и ты медленно заходишь, стараясь не стукнуться головой.

- Вытяни руки.

Ты подчиняешься, и он связывает тебе руки, только запястья, чтобы ты не смог обслужить себя. Он улыбается, довольный, и закрывает дверцу клетки. Ты сразу же прислоняешься лицом к прутьям, заглядывая просящими карими глазами в его черные, похотливо изгибаясь, стараешься выпросить у своего Господина еще немного ласки...

Он спрашивает:

- Удобно?

Тихо шепчешь в ответ:

- Да... Спасибо, мой Господин.

Томас еще раз улыбается, довольный ответом.

- Можешь кончить, когда я уйду.

Ты дрожишь от разочарования, ведь он не увидит этого, но все тело охватывает дрожь от предчувствия оргазма. Он не говорит, как долго тебе сидеть в клетке, и куда он уходит. Томас подходит к выключателю, свет гаснет, открывается дверь в коридор, освещая твоего Господина и полоску пола, он в последний раз смотрит на тебя и уходит, на прощание коротко сказав:

- Люблю тебя, мой котенок.

Ты хочешь кричать, но голос пропадает от наплыва эмоций, слезы счастья от его признания текут по щекам. Темнота полная, ты не видишь ничего, зато ощущаешь свое тело необычно сильно. Когда шаги Томаса стихают за запертой дверью, не можешь пошевелиться, только тяжело дышишь и стонешь от переполненности переживаниями, двигая бедрами, наслаждаясь искусственным фаллосом, раз не дали живой, пока неизбежный оргазм не накрывает тебя, и ты кончаешь в темноту - на пол и себе на живот, заливая их спермой. И остаешься сидеть в клетке, как приказал тебе твой Господин, потому что его приказы следует выполнять, не оспаривая.