[581x578]
18

Ты забываешь выдохнуть дым, вспоминая этот момент, и смотришь на него в упор, но не видишь, слушаешь, но не слышишь... Он забирает у тебя недокуренную сигарету, гасит в пепельнице на тумбочке, бросает туда же пачку и тянет тебя к себе, обнимая, гладя по волосам, разделяя с тобой тепло своего тела. Осторожно приподнимает, усаживая на колени, секунда – и он несет тебя к камину, в большое, удобное кресло, где вы устраиваетесь, сплетаясь в новом объятии. Зачем ему так нужно начинать любовную игру в кресле? Что он будет делать? Вопросы потихоньку выветриваются из твоей головы. Ты тянешься к его губам, просишь поцелуя, и получаешь желаемое, растворяясь в ощущениях, уже таких знакомых, но не менее великолепных. Ты сидишь на нем, вас разделяет только бархатная ткань халата, и ничто не может скрыть ни твоего, ни его возбуждения, ты чувствуешь его член, и это ощущение становится сильней и важней, чем поцелуй, хотя целоваться ты можешь бесконечно. Какое прекрасное занятие – заводить его все больше, он перестает притворяться дьяволом-искусителем, начиная, как сам и говорил, брать и отдавать, лаская твое тело, целуя губы, требуя ласки, отдавая ласку...

Ты сидишь у него на коленях, полностью обнаженный, принимая свою наготу как естественное состояние, наслаждаюсь ею так, как до этого только делал наедине с самим собой. Вы отрываетесь друг от друга в очередной раз, чтобы вдохнуть новую порцию воздуха. Ты закрываешь собой камин – единственный источник света, плохо видишь его лицо, поэтому меняешь положение, садясь боком, обвивая руками его шею, а твой любовник стонет, это уже не ласка, а пытка, просит двигаться аккуратней, а тебе смешно, ты утыкаешься ему в шею носом, принимаешься целовать щеку. Он притягивает твою голову и целует, уже жадно, страстно, крепко, медленно проводя пальцами по твоей груди, минуя соски. Ты хватаешь его руку и прижимаешь к правому соску, трешь, он выдергивает руку и смеется:
- Нет, ты все равно ничего не понял! Куда ты спешишь?
- Я уже не могу! Ты будешь тянуть до утра?
- Да, в 18 лет не до прелюдии...
- Это прелюдия? Мы еще ничего не сделали.

Ты раздраженно смотришь на него, откидывая волосы назад. Он прекращает смеяться и раскрывает пальцем твой рот, дотрагиваясь до языка.
- Где там пирсинг?
Ты вытягиваешь язык.
- Так ты умеешь им пользоваться или нет?
Вздыхаешь, разыгрывая смущение.
- Нет...
- Научишься, ничего сложного в этом деле нет.
- Ты будешь меня учить сегодня?
- Да, думаю, тебе понравится.
Ты коварно улыбаешься, изгибаясь в талии, прижимаясь к нему сильнее.
- Тогда давай... начнем с показательного примера, учитель?..

Он смеется твоей наглости и устраивает поудобней, не упуская возможности хорошенько помять попу, его большие руки на твоих худых ягодицах кажутся просто огромными, да, с ним старая примета срабатывает на все сто. Ты поворачиваешь голову к нему, собираясь уже в открытую требовать, ты же не манекен, а живой человек, в конце концов, но он уже все понял, и степень твоего нетерпения видна по частому дыханию и появившейся на кончике капельке смазки. Осторожно берет и слегка сжимает, еле-еле, и ты стонешь даже от этой малой ласки. Он хватает тебя за руку и тянет к своей груди, понуждая раскрыть халат, понимаешь мгновенно и дергаешь полы в разные стороны, развязываешь узел, обнажая гладко выбритую грудь и пах, большой член просто выпрыгивает наружу, получив свободу. Все так быстро, возбуждение нарастает, но ничего не кажется странным или неприятным, ты тянешься дотронуться, но он останавливает твою руку.
- Если хочешь, чтобы все шло по плану, убери руки.
Такой строгий. Но приятно, что он тоже с трудом себя контролирует, хотя ему явно легче это дается.
- Я хочу потрогать!
- Еще успеешь. Ты хочешь все и сразу, правда? – он улыбается и снова притягивает к себе, прижимая, и ваши тела соприкасаются кожа к коже, ты нестерпимо мучаешься, желая двигаться, тереться об него, член к члену, живот к животу, но он крепко хватает тебя за бедра и шепчет на ухо: - Господи, какой же ты красивый, какой же ты сладкий, мой милый мальчик, самый лучший в мире, прекрасный, никого красивее тебя у меня не было за всю жизнь... Я люблю тебя, Билли... Я так сильно люблю тебя, мой милый...

Ты таешь от его слов, прижавшись головой к его плечу, он нежно ласкает твою спину, заставляя оживать и кричать все нервные окончания твоего тела, его руки медленно спускаются вниз, обхватывают упругие половинки и сильные пальцы проникают между ними, к маленькой дырочке, так наивно раскрытой. Ты замираешь, забывая про все, ты ждешь, что будет дальше, и от его следующих действий зависит многое, очень многое... Он нежно проводит вверх-вниз, от ануса к яичкам, останавливаясь где-то посередине, и легонько нажимая, ты стонешь от самих ощущений и от того, насколько точными оказались твои сны, ты хотел именно этого, именно так, и даже больше. Еще пара движений и... Ты не выдерживаешь и кричишь ему на ухо:
- Я не могу больше! Что ты делаешь? Ты же все понимаешь?

Он отрывает тебя от себя, заставляя встать, поднимается сам, и вот вы стоите рядом, оба голые – халат благополучно упал на ковер – и смотрите друг другу в глаза. Он выше тебя на полголовы, не так уж много, но это означает, что он под два метра ростом, он стройный, ощущение массивности дают мышцы, широкие плечи, все то, что скрывает деловой костюм, но сейчас открыто нескромным взглядам. Совершенно нескромным. Ты восхищен и не скрываешь восхищения, но более насущные потребности на первом плане.

Томас поднимает халат и кладет его на столик, выпрямляется и стоит, ни капельки не смущенный своей наготой. Он в восторге от того, как жадно и похотливо ты его разглядываешь. Ты ноешь:
- Хочу потрогать... – и тянешься к нему, он отступает и с все той же улыбкой протягивает руку, указывая на кресло.
- Прошу садиться. Ученик, вы готовы к уроку?

Дважды просить не приходится, ты буквально падаешь в кресло, оно большое для тебя, ты практически лежишь в нем, держа бедра на краю, так, чтобы доступ был наиболее удобен. Он резко садиться на пол, устраиваясь, ты закрываешь глаза и ждешь его рот, но слышишь суровый оклик:
- Первое правило минета – смотреть в глаза друг другу!

Он приподнимается, рассматривая тебя, что-то ему не нравится, идет к кровати, достает подушку и кладет ее тебе под спину. Так действительно удобней. Ты смотришь на него и ждешь, уже с открытыми глазами. И реальность переворачивается с ног на голову снова. Он дышит на головку, вдыхает и выдыхает твой запах, и еще раз, и следующий выдох попадает на основание, потом лижет головку, потом начинает скользить губами по всей длине. И дальше начинается что-то непонятное, ты перестаешь заниматься определением, что именно он делает и как, ощущения небывалой силы захлестывают тебя, ты начинаешь стонать и не можешь остановиться, он убыстряет темп, чувствуя тебя, понимая, что никаких игр больше быть не может, твой 18-летний член не привык так долго сдерживаться, ты стискиваешь подлокотники, и твой стон сливается в один непрерывный крик, но ты почти не слышишь себя, не слышишь ничего, весь мир забыт, все забыто, есть только твой член, готовый выплеснуть семя, и его рот и язык. Ты забыл, что нужно не закрывать глаза, ты забыл, что можешь контролировать свое тело, никакой контроль невозможен, и когда наконец-то это происходит, ты просто улетаешь, другого слова нельзя подобрать, никакого слова нельзя подобрать, чтобы описать то удовольствие, которое ты переживаешь...

Приходишь в себя от ощущения полета – Томас несет тебя в постель, укладывает на простыни и уходит. Ты только думаешь: куда? Говорить нет сил, горло немного болит, неужели ты кричал? Да, скорее всего, проклятая несдержанность. Первые минуты просто лежишь, теряясь в послеоргазменном полузабытьи, тело медленно возвращается к нормальному функционированию, сознание проясняется. Поднимаешься на локтях и с удивлением смотришь на свой член, уже расслабленный, спокойно лежащий, потерявший отдельную от всего остального тела волю. Ты потный и слабый, руки плохо держат, голова запрокидывается, ты безвольно падаешь на спину, вытягиваясь вдоль кровати.

Это волшебство, так не может быть хорошо. Что он делал? Как он это делал? Почему никогда в жизни тебе не было так приятно? Окружающая тишина убаюкивает, ты лежишь, закрыв глаза, и вернуться в реальность тебя заставляет мокрое теплое полотенце, вытирающее пах, член и промежность. Такой заботливый... Ты раздвигаешь ноги, чтобы ему было удобно, деловитые, равномерные движения успокаивают, но постепенно они становятся ласкающими. Ты поднимаешь колени к груди, полностью открывшись, начиная по новой возбуждаться, а мягкое влажное полотенце, смягчающее напор сильных пальцев, проходит по всем стратегическим точкам, нежно, но уверенно.

- Мой милый, мой красивый мальчик... – он шепчет, повторяя эти слова и другие нежности, и тебе хочется мурлыкать от удовольствия, как котенок, которого впервые приласкали, и он подставляет под ласкающую руку то спинку, то животик.
- Еще, еще, мне так хорошо... – ты говоришь в ответ, запинаясь на каждом слове, тяжело дыша – так быстро.

Он принимает твои слова как команду и продолжает ласки, полотенце сменяют теплые руки, уже более настойчивые, они одаривают лаской все, что попадается на пути: щекочут живот, проникая пальцем в пупок, нежно разминают бока, спускаясь к лобку, сильно мнут бедра и попу, растирая в разных направлениях, вертят тобой, как хотят, проскальзывают между ягодиц и нежно, по кругу, ласкают дырочку, дразня и играя, возвращаются к яичкам, нежно их сжимают и тянут на себя, твое дыхание окончательно сбивается, ты снова в игре, все начинается сначала...

Томас понимает тебя вверх, к себе, держа за подмышки, обнимает и смотрит прямо в глаза, полузакрытые и наполненные такой негой, что он не выдерживает и целует твои губы, щеки, нос, все лицо, потом шею и уши, везде, куда дотягивается, лихорадочно, нетерпеливо, не контролируя себя. Ты улыбаешься, до чего ты его довел. Власть опьяняет, ты протягиваешь руку и проводишь своими длинными тонкими пальцами по его груди, царапая ногтями соски, он стонет тебе в ухо, покусывая шею. Потом резко отрывается и говорит:
- Теперь закрепим пройденный урок...

Его голос стал еще ниже от возбуждения, ты бы слушал его и слушал. Не вдумываясь в его слова, ты смотришь вниз и проводишь головкой своего члена по его стволу, не всегда попадая, соскальзывая, размазывая его смазку, пытаясь играть в его игру. Он стонет еще громче и наваливается на тебя, впечатывая в постель, все происходит слишком быстро, но он не давит своим весом, держится на локтях над тобой и крепко целует еще раз, хозяйничая языком в твоем рту. Обнимаешь его за шею, умирая от блаженства, вы двигаетесь, ты ворочаешься под ним, беспорядочно водишь руками по спине, он переходит с губ на грудь, покусывая соски, на живот, рисуя языком магические линии. Ты уже хочешь, ты знаешь, что он сделает все, как надо, не боишься и не сомневаешься, абсолютно все равно, будет больно – значит, так и надо, только бы завершить, довести до конца, почувствовать его в себе, воплотить в жизнь ночные фантазии, не дающие тебе покоя... Ты спрашиваешь, громко и четко:
- Я хочу. Мы будем?
Он прекращает целовать бедро, поднимается над тобой и удивленно смотрит.
- Нет, мы не будем.
До тебя не сразу доходит смысл его слов, ты ждал прилива радости, благодарность за бесценный дар, а он... в очередной раз удивил тебя.
- Почему?
- Подумай сам. Ты не готов. – Он выравнивается, берет в руку свой член, замирая в классической позе демонстрации мужского достоинства. - Посмотри – ты способен принять мой член?
Ты не понимаешь, что он хочет. Ты же даешь ему то, что он просил? Почему тогда, зимой, он хотел, а теперь нет?
- Почему же ты в первый раз хотел?
Он улыбается вымученной улыбкой.
- Я думал, ты живешь половой жизнью... скажем так, постоянно. И в пассиве. Я же не знал, что у тебя совсем нет опыта. Ты так вел себя...
- А почему сейчас отказываешься?
Ты тоже поднялся и держал его за свободную руку.
- Поэтому и отказываюсь. Ты девственник. В анальном плане. У меня большой член, нужно научиться его принимать, разработать анус, это быстро не делается. Даже если я сейчас хорошо смажу тебя и смажусь сам, открою тебя пальцами – все равно будет очень больно, а я не хочу портить нашу первую ночь. К тому же, ты ведь не провел ВСЕ необходимые гигиенические процедуры? Ты же знаешь, как я люблю чистоту. Вот по этим причинам я и отказываю тебе.

Ты замер, в шоке от услышанного. И вдруг вспомнил про свои анальные развлечения.
- Но я иногда ласкаю себя там...
Он массировал тебе основание горла большим пальцем.
- Я видел. Но этого недостаточно. И я совсем не планировал анальный секс. И вообще, ты идешь на поводу у стереотипов. Не обязательно его практиковать, попробовать можно, конечно, но это не обязательное условие. Все индивидуально, секс слишком тонкая материя, чтобы были какие-то нормативы, хотя многие люди и живут по ним, обкрадывая себя. К тому же, с моим размером приходится быть осторожным. Ты разочарован?
Ты сглотнул и закашлялся. Потом рассмеялся и уткнулся ему в грудь.
- Так боялся, что захотел, а потом и не дали...
- Все будет в порядке. Если тебе так любопытно, то пока мы не будем видеться, купи себе вибратор или еще какую игрушку, и работай над собой, от меньшего размера к большему. Привыкнешь – и мы продолжим.
- Мне нравится, если я просто пальцем...
Он поднял твою руку к свету, выделяя указательный палец.
- Таким тонким конечно можно. Ногти не мешают?
- Нет, я смазываюсь. Не мешают.

Ты смотрел вниз, на его член, подрагивающий у подтянутого живота, такой большой и красивый, что от одного его вида подгибались колени, и реально оценил его шансы войти в тебя, не порвав. Шансов мало. Ты такой худой и узкий... Протянул руку, согнув все пальцы, кроме указательного, и поднес его к члену, сравнивая размеры. Вы оба упорно смотрели пару секунд, а потом синхронно засмеялись. Отсмеявшись, ты сказал:
- Да, похожий размерчик!
- Совсем одинаковые.
Ты снова уткнулся Томасу в плечо.
- Я не знал, что занятия сексом может быть веселым, что можно смеяться. Всегда секс для меня был как экзамен на прочность, как проверка какая-то. А теперь мне так хорошо и весело. – Ты посмотрел на его член. – А тебе не очень, да? Я должен сейчас?..
- Не должен, но я был бы рад...

Ему было уже безумно тяжело сдерживаться, он вытерпел все твои неумелые ласки, разговоры и смех. Пора было переходить к делу. Ты наклоняешься, собираясь достойно ответить своему любовнику, но он останавливает тебя.
- Так будет неудобно, держать на весу голову тяжело. Лучше сядь.

Ты послушался, устраиваясь поудобнее, и приблизил голову к своей заветной цели. Вблизи член восхищал и пугал еще больше. Его запах возбуждал, но не отталкивал. Ты думаешь, что бы было, если бы он плохо пах, и понимаешь любовь Томаса к чистоте. Все, давай. Ты высовываешь язык и проводишь им по стволу, вверх и вниз, так пару раз, удивляешься шелковистости тонкой кожи, на ощупь все совсем по-другому, член горячий, и под нежной кожицей пульсирует твердая сердцевина, налитая кровью. Все вроде бы такое же, как у тебя, но больше и толще, и это возбуждает. Ты думаешь о том, как выглядишь со стороны, жаль нет зеркала, ты бы посмотрел, хрупкий худой парень делает минет взрослому мужчине с большим членом... Он останавливает тебя.
- Подожди...
- Я неправильно делаю?
- Нет, просто лучше, если я буду направлять тебя.

Он берет свой член и проводит им по твоему лицу, ты думал, что не умеешь краснеть? Горячая головка ласкает твои брови и закрытые глаза, нежные щеки и нос, спускается к губам, но уходит снова вверх, и так несколько кругов, пока ты не догадываешься открыть рот и впустить в себя это сокровище... В твой нежный рот с пухлой нижней губкой проникает сначала только головка, и ты думаешь, что остальная часть уже не влезет.
- Облизывай головку, чтобы было как можно больше слюны.

Ему уже трудно говорить, часть слов он выдыхает, а не произносит. Ты стараешься лизать и сосать головку, не соображаешь, как нужно задействовать металлическую бусинку пирсинга, старательный ученик просыпается в тебе, упорно трудишься, прислушиваясь к его стонам и чувствуя собственный член, возбужденный и пульсирующий. Он срывается и начинает двигать бедрами, теряясь в своем наслаждении, овладевая твоим ртом уже при помощи члена, а не языка. Тебе кажется, что проходят столетия, новые ощущения поглощают, не всегда удается подстраиваться под его движения, и явно не получается навязать свой ритм, ты понимаешь, что он все-таки имеет тебя, пусть таким образом, но он в тебе... На самом деле весь процесс продолжается недолго – он слишком долго сдерживался. Начинает кончать, ты понимаешь, что сейчас произойдет, но не можешь ничего предотвратить и не хочешь отстраняться, горячая сперма течет тебе в рот, ее много, слишком много, он запоздало понимает, что кончает тебе в горло, вынимает член, продолжая спускать, не в силах ни остановится, ни отойти, и ты весь в сперме, лицо и грудь, ошеломленный, шокированный и обиженный. Он падает на кровать, полностью опустошенный. Все, так быстро?