Перечитывать то, что сам пишешь, не по одному разу кажется не таким странным, если сидеть в облаке табачного дыма, который папа по-прежнему пускает в непосредственной близости от меня. Вот и протекает жизнь, как в тумане, в гладких сизых завитках горького дыма. После череды жуткого, несправедливого невезения обычно наступает великолепное счастье, вроде выигрыша четырех миллионов долларов в лотерею. Но я никогда не выигрываю, поэтому не участвую. Хотя, что за глупое предположение: сидеть и терпеть тумаки, пока не станешь королем. А памятники ставили себе бесконечно одинокие люди.

а завтра, завтра будут новые книги и запутанные, как клубки, люди, на фоне которых кажешься себе скучным и никчемным.

никчемным. Николь говорила когда-то, что мы с ней, как лошади, как никчемные лохматые лошади, которых не пускают на ипподромы, лохматые и свободные, с ветром в ушах и паром из ноздрей. Теперь на ней седло. Когда-нибудь и на меня наденут седло.

"женщины светятся счастьем, потому что их посуда сияет белизной"(с)

сияет белизной, как их выбеленные улыбки. счастье в чистых тарелках. мне такого счастья никогда не понять, а родители говорили "понимание приходит с возрастом". А я каждому раздавала по сокровенной хорошей истории о себе, никому не открывалась целиком, просто я не самая лучшая швея, чтобы потом аккуратно себя зашить.

P.S. три трека, один за другим, двадцать-тридцать раз, и вот слова уже, как на автомате, не вдумываясь. Кто-то в чате спросил: "Как дела?", а я писала на автомате : "Things are better if I stay". 30 секунд назад это не казалось таким глупым.