Целый день для меня тянулся. Слишком медленно тикали стрелки часов. Они ползли, словно черепаха. И то наша милая Тортила передвигается быстрее.
Университетские пары были не кончаемыми. А еще надоедливый лектор по истории задержал меня. Ему видите ли кажется, что я не уверено сдала сессию.
Пусть катиться на все четыре стороны! Если он рассчитывает на то, что я буду заниматься с ним дополнительно, то сильно ошибается. Лишних денег у меня нет.
На репетицию я не пошла, я просто чувствовала, что если приду туда, то время полетит с невыносимой скоростью, ведь когда ты занимаешься тем, что тебе нравиться – время не имеет значения. Ты забываешься.
Девчонкам я ничего не рассказала. Пока.
Игорь хотел пойти вместе со мной на встречу с мамой, но я запретила ему.
У него еще не кончились пары, а потом еще и работа.
Не надо. Я все равно перескажу ему весь разговор.
Я думаю, что просто лишняя трата времени перечислять то, что я делала, придя домой.
Я просто срывалась и разговаривала сама с собой.
Перебирала вещи, разбрасывала их по комнате.
Раньше у меня никогда не было проблем, что надеть, но сегодня. Я впервые столкнулась с этой «женской проблемой». Когда на полках не осталось ни одной вещички, я подошла к запретному шкафу. Этот шкаф – напоминание о родителях. Я убрала туда все их вещи.
Выбросить или отдать их я просто не могла. Я потянула ручку дверцы и….
Первое что я увидела – бесчисленные чертежи, папины коробки сигарет и мамина любимая кружка. Я провела кончиками пальцев по открыткам и открыла одну из них.
Это была последняя открытка, подаренная ими на мой день рождения.
Я не сдерживала слез. Их не чего стыдиться.
Слезы не удел слабых, слезы – для сильных, борющихся со своими проблемами.
Мамин голубой свитер. Вязаный крючком. Он пах ее духами.
Казалось, что она только что его сняла.
Это болью отозвалось в груди. Рана на сердце, ожог, открылась, воспалился.
Проблем с тем, что надеть уже не было.
Джинсы и мамин свитер – больше ничего не нужно.
Аромат родного тепла, такого давнего и такого… щемящего грудь утешит и поддержит.
Я должна быть сильной. Сейчас.
Стрелки часов показывали 3 часа. Время не перестает тянуться.
Я покидала в сумку телефон, плеер и кошелек, обулась, натянула на голову капюшон, закрыла дверь и вышла из дома.
Ветер. Холодный ветер. Он морозил щеки, зима как ни как. Вроде бы у детишек новогодние каникулы, а мой милый журфак все равно учится. Наказание за провальные зачеты.
Я перешла дорогу по пешеходному переходу. Пересчитала все полоски «зебры».
Если жизнь, как зебра – одна полоса черная, другая белая, а горизонтальные полоски стройнят, то, похоже, моя жизненная «зебра» больна анорексией, потому что отвергает пищу счастья.
Кафе «Магнолия» было одним из тех кафе, которые создавались для семейных ужинов, встреч с друзьями и для влюбленных голубков. Кафе было пронизано уютом, теплотой.
Я не любила это кафе. Слишком уж оно «доброе». Выбранный мною столик был в самом углу помещения возле окна. Я повесила куртку на спинку стула, кинула сумку на соседний и заказала официанту принести мне латте. Наверное, многие люди любят смотреть в окно. Смотреть, как жизнь течет, а ты сидишь где-нибудь в уютном месте и философствуешь. Официант с милой улыбочкой поставил передо мной кофе и пожелал приятного аппетита. Думаю, он хотел бы попросить у меня номер телефона. Жаль, ему не суждено его узнать. Я сделала маленький глоток латте, нарушив красоту его воздушной пены посыпанной крошками шоколада. Этот глоток обжог внутри меня все, словно пытался согреть, как маленький огонек. Я обвила кружку ладонями. Тепло. Может, быть, оно согреет меня он непогоды в моей душе.
- Не занято?- и не дождавшись ответа, на стул плюхнулся молодой человек, лет двадцати трех.- Как дела?
Манера знакомства африканцев. Наглым образом: «как дела», безо всякого «привет».
- Тут занято.
- Ты одна,- парень улыбнулся.- Миша. А ты Аня.
- Откуда ты…
- Я вчера приходил. Славу помнишь?
- Глупый вопрос,- ответила я и окинула его еще раз взглядом. Белая кепка, штаны – трубы, толстовка с капюшоном и тоненькая золотая цепочка на шее.- Теперь быть рэпером круто?
- Да. Очень даже.
- В помещение мужчинам принято снимать головные уборы,- я кивнула на кепку. Миша не хотя снял ее и положил на край стола. Когда он снял кепку, его волосы рассыпались. У Миши были темно-русые волосы, длиною до плеч. Я никогда не понимала, зачем сильному полу длинные волосы, такие волосы для женщин, но сейчас совершенно забыла об этом. Мише шла его прическа.
- Тамара придет чуть позже.
- Как ты узнал, что я здесь?- я посмотрела на циферблат наручных часов.- Время пол четвертого, а встреча в пять.
Михаил улыбнулся и опустил глаза в пол.
- Ты следил за мной?
- Ну, типа того,- он рассмеялся.- Слушай, а что это за парнишка с тобой был возле института? Какой-то он хиленький, ему бы подкачаться.
- Это Гуцул. Мой парень, и подкачаться следует тебе, а не ему, причем желательно – мозги,- съязвила я и расплылась в довольной улыбке.
- Один – ноль.
- Может, хватит строить из себя крутого?
- А ты из себя недотрогу?
- Кто такая Тамара?
- Тамара очень хорошая женщина. Она воспитала Славика и меня.
- Вы ее дети?
- Она наш опекун. Вернее Славки, я уже вырос, чтобы за меня отвечал кто-то другой.
- Давно ли?
- Мне двадцать четыре.
- А ведешь себя словно тебе все четырнадцать.
- А по тебе, так тебе лет восемьдесят, слишком много ворчишь.
- Идиот.
Миша напрягся и сжал кулаки. Я даже испугалась, что сейчас он меня ударит, но вместо этого он сказал:
- Идет Тамара. Будь милой, ладно?
Миша встал и помахал рукой женщине, которая только что вошла.
Наверное, он позвонил ей, чтобы она пришла сюда раньше.
На свою «маму» я не смотрела, я отвернулась к окну. Женщина села на стул на нерешительно позвала меня:
- Аня.
Я повернулась и замерла. На меня смотрели шоколадные глаза, такие же, как и у меня. Милое личико, длинные изогнутые вверх ресницы, короткие светлые волосы были аккуратно уложены в каре. Тамара была одета в нежно-голубую шелковую блузку и черную жилетку.
- Здравствуйте.
- Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь…. Я не хотела, бы беспокоить тебя, но…. Я узнала, что Михаил и Ира умерли, и… Я не могла допустить, чтобы ты была одна.
- Прошел год,- резко сказала я.- Целый год.
- Аня, я не могла… Я не могла придти раньше, я боялась,- Тамара передернула плечами.- Ты, наверное, чувствуешь себя кинутой и одинокой. Я не знаю, что ты думала обо мне, как я могла оставить тебя и отца... Просто пойми, когда я уходила – Ирочка появилась в жизни моего бывшего мужа. Ты была с отцом, у тебя была бы новая мама, которая любила тебя так же, как и я. Но я нужна была Мише и Славе. Они только потеряли родителей.
Михаил, твой отец, не хотел, чтобы они жили с нами. Мне нужно было выбирать.
- То, что ты говоришь, это очень страшные вещи. Ты променяла меня, свою дочь!
- Я никогда не променивала тебя! Я просто ушла туда, где во мне нуждались больше!
- Я не хочу больше разговаривать,- я встала со стула, надела куртку достала из кошелька пятьсот рублей и положила на стол.- До свидания.
Я знала, что Тамара плачет. Я обвинила ее, нанесла ей еще одну душевную травму, но и у меня в душе много черных дыр. Почему мне одной должно быть больно?..


Яркие огни. Толпа людей. Смех.
Сегодня в клубе маскарад. И танцовщицы теснятся в гримерке, отбирая себе костюмы для выступления. Я вытащила себе костюм «женщины – кошки» с длинным черным хвостом и симпатичными ушками. Танька, моя напарница, вытащила костюм леопарда.
- Сегодня Лиза не выступает,- сказала она.
- Эта та, новенькая?- я нахмурилась, вспоминая белокурую красавицу с силиконовой грудью и губами.
- Ага, стриптизерша,- Таня достала сигарету и закурила.- Она заболела.
- Кто вместо нее?
- Спорю на сто баксов, что это будешь ты,- она выдохнула на меня табачный дым.- Думаешь, Романчик не упустит возможность увидеть тебя обнаженной?
- Я не соглашусь. Из моральных побуждений.
- Лишние семьсот баксов и не заменят моральные принципы?- Таня рассмеялась.- Глупая.
- А что ты не танцуешь тогда?
- Почему не танцую? Танцую после полуночи. Ты же уходишь раньше, к Игорьку бежишь?
- Мы вместе.
- Говорят, он хорош.
- Угу,- промычала я, не буду же я рассказывать ей подробности моей личной жизни.
- Если боишься, что он увидит твой танец в стиле «стриптиз», то он сегодня не работает.
- Я знаю.
- Подумай! Семьсот баксов.
- Знаю, знаю.
Я отошла от Таньки и прислонилась спиной к стене.
Легко ей, если у нее получается обнажаться перед публикой, это не значит, что и у меня это получится. Плохо она обо мне думает. Я не такая, как она. Я не могу. Я слишком правильная, домашняя…
Господи! Кого я обманываю?!
Правильная?! Домашняя?!
Год назад – да. Сейчас – нет. Больше нет той Ани. Нет.
Нет. Нет. Нет. Сплошное отрицание.
- Аня, ты будешь?..
- Да,- ответила я, не дав даже Роме договорить.- С тебя тысяча баксов.
- Хорошо, детка,- сказал он и улыбнулся.
Я тысячу раз покорила себя за то, что согласилась. Не правильно это.
Но сегодня я готова была на все.
Надоело. Устала. Злоба и ненависть.



Ночь пролетела быстро. Одним взмахом. В вихре танцев и напитков.
Я сидела за барной стойкой и допивала бокал шампанского. Клуб закрывался.
- Ты была Шикарна,- сказал бармен Макс.
- Спасибо.
Он подмигнул и ушел в подсобку.
- Пустилась во все тяжкие?
От неожиданности я подпрыгнула на стуле и чуть не разлила на себя шампанское.
- Что ты здесь делаешь? Несовершенно летних сюда не пускают.
- Мне двадцать четыре,- Миша плюхнулся на стул рядом со мной.- Боюсь, Тамара расстроиться, когда узнает, как зарабатывает ее дочь.
- Это мое дело. Ее не касается.
- Bed Girl.
- Именно,- кивнула я и отвела глаза.
- Ты же не такая,- Миша рассмеялся.
- О, а ты, наверное, bad boy?
- Именно.
- Видишь, мы похожи. Мы не такие, какие есть на самом деле.
- Что ж, я всего лишь пришел убедиться, что ты в порядке.
- Убедился?
- Да.
- Катись тогда.



Я долго звонила в дверной звонок квартиры. Звонила и смеялась.
А когда мне дверь открыл заспанный Игорь, то рассмеялась еще громче.
- Ты пьяна?
- Может быть, милый,- я сделала шаг, но упала. Игорь поднял меня и начал отчитывать.
- Тсс,- сказала я, приказывая ему замолчать.- Не кричи, ты же хороший.
Прежде чем он еще что-то мне скажет, я его поцеловала.

Это был самый худший день в моей жизни.