Эта первая запись с нормальным человеческим заглавием.
История старая написал её 25 февраля.
Я давно понял, что моя бабуля потрясающий рассказчик, несмотря на то, что рассказы её часто имеют спонтанный характер, она порой путает имена, и никогда не знаешь, к чему и по какому поводу она вдруг затеет свою историю, но всегда заслушиваешься моментально. Её речь настолько живая и пересыпана столь многочисленными и многосмысленными междометиями и озорным народным юмором, что сразу видишь картину происходившего. Несколько её историй из детства я записал на диктофон, а ту, что расскажу сейчас, услышал сегодня, пока провожал её до дома.
В девятом часу вернувшись домой от Кузнецовых с яблоками, не раздеваясь прошел на кухню.
- Паш это ты?- донёсся бабушкин голос из комнаты. И не дожидаясь ответа: «Не раздевайся сейчас пойдём, проводишь меня.»
Она оделась, попрощалась с мамой и отцом и схватив костыль (всегда ходит с разными их у неё штуки четыре) вышла на улицу. Погода была прекрасная, звёзды на безоблачном морозном небе светили ярко, лёгкий сверкающий снег лежал под ногами. Я сказал ей, что люблю, когда снег скрипит под ногами. И она рассказала то, что вспомнила.

Помню зимой мы с мамой и Алексеем (бабушкин брат) пошли ночью в лес за дровами. Пошли в тогдашний лесхоз, что под Задонском в 9 верстах от нас (г. Елец). Мороз стоял трескучий. А лесхоз тот охранял лесник и мы так чтоб никто не видел собирали там сушняк, из-под снега доставали. Конечно, не одни мы такие были с нами впереди шли знакомые. Тут вдруг Алёша нашёл картофельную лепёшку (скорее всего кто-то обронил из знакомых вроде, как Дуняша больше и не кому) и спрятал на груди её отогрел и мы втроём её и грызли потихоньку. Пришли домой, холод страшный, лёд по стенам. Ну и растопили печь, кое-как согрелись. У нас была тогда русская печь и мы с мамой и Алексеем там отогрелись тогда у нас в доме ещё и полать стояли. Печь то растопить либо уголь нужен или дрова, и навозом топили. А угля нам не давали так как мы в колхозе не состояли, папа мой отказался вступать (конечно, поскольку был верующим) вот и топили чем приходилось. В школе тоже холодно было, писать не на чем было, книжки какие-то рвали на них и писали. А летом и осенью бывало что на огороде вырастет, морковку а то и две в портфель бросишь и в школу бежишь вот и весь обед. Хлеба мало тогда было, что было сами мололи на своей мельнице ручной вот как было. Потом нашли мне на работу на току, а Алёшу пристроили всё-таки в колхоз пастухом. А времена тогда были, он в банку, из которой пил насобирал пшеницу, что на поле после сбора осталась так кто-то увидал, и всё, его в милицию забрали. И мы с мамой бегом к председателю, мама в слёзы, ну вроде всё уладилось, Алеша с нами остался. Ох тяжёлое, претяжёлое детство было. Папе писала потом письмо, мама диктовала « Здравствуй дорогой папа, мы живём хорошо в правой руке есть что, а в левой нет ничего….» ( в том смысле, что еда какая никакая есть, а хлеба нет совсем).

Тут мы пришли к её дому я открыл двери, попрощался, поцеловал и пошёл обратно. а в голове осталась эта история.
Конечно, она в ужастной и сокращённой форме и совсем не так звучит как это делает бабушка, но уж простите как сумел.
Уж простите не так уж просто удалось всё пересказать, как хотелось и конечно много не удалось пересказать, но пока это всё на что я способен.
Конечно, ничего нового здесь нет и таких историй, а может и страшнее в войну было много. Что тут скажешь это поколение герои терпеливцы дай Бог им здоровья, я горжусь что у меня такие корни.
Спасибо бабуль за всё.
25 02 2009