Утро началось с дикой головной боли. Солнечные лучи до омерзения едко вдирались в глаза. Вот и чего им не спится? Почему солнце не встает часов в двенадцать или час? Почему им просто необходимо будить меня, когда мне до остервенения плохо? Осматриваюсь вокруг: родные стены, любимая кроватка. Какая прелесть. Я снова дома. Загвоздка в том, что я абсолютно не помнил, как добрался до дома. Наверно, братишка постарался. Сокровище мое. Вспомнишь солнце вот и луч. Ой, пля!!!! Не надо вот только про лучи. Забрался с головой под одеяло, скрываясь уже от двух раздражителей: едкого света и ехидной физиономии Тома. Он что под дверью караулил, когда я подам признаки жизни?
- Как спалось? – вроде абсолютно невинный и заботливый вопрос, но он вложил в него столько колкости и издевки, отчего солнечное сплетение превратилось в колючего ежика и невыносимым раздражителем свербило внутри. Термоядерное похмелье, выносящие мозг до основания, уничтожало всю мою обороноспособность на корню. – Как самочувствие, головушка не болит?
Как ты внимателен, родной. Лучше б сразу принес таблетку, а не рассекал мои воспаленные извилины своим ехидством. «Боли-и-ит» - проскулил я, тянясь руками куда-то в пространство, надеясь, что брат сам прикоснется. Тепло нежных пальцев проскользило по запястью. Все тело, по мановению сильной руки, подалось навстречу, я подполз, ликвидируя оставшееся расстояние и укладываясь к Томми на колени. Он, недолго думая, запустил подвижные пальцы в спутанные пряди. Какое же все-таки счастье, что Бог подарил мне такое сокровище. Брат, будто упиваясь моим беспомощным состоянием, решил высказать мне свое «Ая-яй» по поводу моего вчерашнего поведения. Ничего не хочу слушать!!! Помолчи!!! Но нет. Его как прорвало.
- Томми-и-и, не начинай, - взвыл я, утыкаясь носом в его теплый животик. Появилось странное желание зацеловать его до умопомрачения. Сославшись на все еще не очухавшийся от алкоголя мозг, а обнял торс брата и прижался щекой в его пузико, расплываясь в придурковатой улыбке.
- Ну что не начинай-то, я вчера тебя убить был готов, вел себя как пьяный придурок, – я почти все пропустил мимо ушей, наблюдая, как мышцы сокращаются от моего дыхания, специально приоткрыл губы и обдал его кожу потоком горячего воздуха. – Ты больше не пьешь. Я впредь не собираюсь таскать тебя до дома. Напьешься – ищи себе другого носильщика.
- Ну братик, ты чего такие вещи страшные говоришь? – я обнял его за торс и крепко прижался щекой как мог, получилось коряво, зато искренне. – Твою доставку я ни на чью не променяю, - прошептал, перебирая губами по его нежной коже. Это заставило брата отодвинуться назад, оперившись руками за спиной. Решив не отступать, я прополз немного вверх, с целью снова помучить его ласками. Совершая этот маневр, мой затылок совершенно в случайной форме задел то, что ему совсем не стоило задевать. Заплывшие глазки заметили, как сильные кисти сжали одеяло, а белые зубки закусили нижнюю губу.
- Хватит уже ерзать!
- Но мне неудобно, - я невинно посмотрел в глаза Тома, застыв на месте в надежде, что это поможет сохранить мое местоположения неизменным. К сожалению, то место, на котором моя голова предпочла обосноваться, явно, не устраивало Томми. В следствии чего, мне пришлось эмигрировать на подушку. Я расстроено поджал губы. Ну вот. Он так далеко, и подушка холодная. – Блин, я тока пристроился.
- Понимаешь Билли, ты лег мне на, как ты говоришь, мозг. Был бы ты девушкой, это бы поменяло тему вообще в другую сторону, а так…
- У тебя началась бурная мозговая деятельность? – подавив смешок в подушке, я смотрел на брата. Протянув руку, я взял его за запястье и положил его ладошку на мою голову, намекая на то, чтобы он продолжал массировать голову. Это помогало лучше любого обезболивающего. Он, вняв моим мольбам, начал копошиться в моей гриве.
- Ну типа того, - Том расплылся в улыбке мартовского кота и смотрел на меня своими наглыми зенками. Я положил свои пальцы поверх его руки и немного сжал ее. Мама дорогая, как же хорошо. Сделав над собой усилие, я поднялся в вертикальное положение, которое сохранять мне было весьма проблематично. Придвинувшись ближе к брату, я положил голову ему на плечо.
- А я очень плохо себя вчера вел или ты преувеличиваешь?
- Я тебя вчера убить был готов…- далее последовал рассказ о моих похождениях в клубе со стороны брата. Ну, он, вправду, сильно утрировал. Как только речь зашла о Кире, меня аж передернуло, и я резко прервал его душещипательный рассказ о том, что ему достался брат-придурок. Но он упорно отказывался затыкаться. Тогда мне пришлось снова включать мою наиувлекательнейшую игру. Я томно посмотрел в его глаза, повернув его лицо к себе за подбородок. Это тут же принесло результаты, и он притих.
- Да я помню все прекрасно, я просто не понимаю, что такого ужасного я сделал, - протараторил в непосредственно близости к его губам. Глазами пробегал по его симпатичной мордашке, иногда встречаясь с таким же бегающим взглядом напротив. Немного придя в себя, он отодвинулся назад.
- Ты вел себя как последний критин. И куда же делся твой обет монаха? Целуется он тут, видите ли, с первыми встречными девушками
- Ну а что в этом такого? Разве мне нельзя целоваться с девушками? – я вновь приблизился к нему.
- Да целуйся ты хоть с мальчиками? – глаза Тома, по-прежнему, бегали по моему лицу.
- Ты разрешаешь? – я вплотную придвинулся к его лицу и уперся лбом в его, теперь я смотрел в, будто, отражающиеся в зеркале глаза. Немного затаил дыхание, ожидая того момента, когда брат выдохнет, чтобы сделать это одновременно с ним. Вот горячий поток обжигающим напором обдал еще не проснувшуюся кожу.
- Что разрешаю? – будто в чем-то сомневаясь, поинтересовался мой оппонент. Мои пальцы медленно проползли по его груди, плечу, а потом всей длинной легли на щеку.
- Целоваться, - у меня внутри все сжалось и внизу живота засвербило от непонятного желания. Губы ссыхались от пламенных дуновений, ныли желанием, отчего все мысли напрочь убегали из головы, оставляя дверь не запертой, и сквозняк гулял в голове исследуя ее от уха к уху.
- С кем? – расстояние было настолько мизерным, что мне показалось, что я чувствовал прикосновение его губ. Одно место, свербило, храня воспоминание об этом касании. Я облизнулся, чтобы ликвидировать раздражитель, не подумав о том, что брат совсем близко. Получилось так, что кончик моего языка проскользил по его влажным губам, и я почувствовал всю нежность и привлекательность этого запретного плода. Остатки здравого смысла шептали мне, что пара завязывать с этими глупыми играми и отстранятся. Том, прикрыв глаза, коснулся моей груди. Немного подтолкнув, он опрокинул меня на спину.
- Ну не с тобой же, - наконец, придя в здравый рассудок, сказал я, пристраиваясь на подушечке.
- Ну, естественно, не со мной. Я ж твой брат, – Том также предпочел сделать вид, что только что ничего сверхъестественного не произошло.
- Найду уж с кем поцеловаться. Не такой уж я беспомощный.
- Возможно, но со мной ты все равно не сравнишься.
- Почему ты так уверен?
- Просто, я - профи, - его довольная физиономия сейчас раздражала меня не меньше, чем солнечные лучи с утра, и, в тоже время, я не мог оторвать от нее глаз.
- А давай поспорим? – не подумав, ляпнул. Но слово не воробей. Сказал, будь добр сделать.
- Ты со мной? – издевательский и самодовольный смех подлил масло в огонь азарта и ущемил гордость. Люблю быть первым.
- Почему нет. Давай, кто быстрее соблазнит девушку. Приведет ее домой и оприходует, – как же это мерзко и цинично звучит. Прямо наизнанку от дискомфорта выворачивает.
- Всего один раз, хм… ну ладно. По рукам!- его рука крепко сжала мою ладонь.
- Тут не в количестве, а в скорости цепляние суть, я не смогу трахать всех подрят по моральным принципам. По рукам, – я выпустил его руку и развалился на кровати, смотря в потолок, думая как бы мне выиграть в этом дуратском споре. Какая глупость. Все равно я не выиграю, зачем ввязался только. Глупо, глупо, глупо. Очень глупо. Медленно перевел взгляд на свое субтильное тельце, рассматривая впавшее брюшко. – Я опять похудел.
- Опять? Куда тебе худеть-то, и так одна кожа да кости?
- Ну, смотри, вообще все торчит, - я встал на колени, выставив свое пузо прямо перед носом Тома. Он без особой нежности взял меня за бок и оттянул мне шкуру, отчего у меня наверняка скоро выступят синие пятна на коже. Я обиженно взвыл и оттолкнул его руку. – Больно же. Я с тобой нежно. А ты… И как тебя только девушки терпят?
- Ну я же не могу вести себя так же, как с девушками и с тобой, – а жаль. – Ну, прости братишка, он притянул меня за пояс и нежно поцеловал в то место, за которое ущипнул. От этого глаза невольно прикрылись, а по телу паутиной проползли мелкие мурашки. С каких пор он целует меня? Этот вопрос как кариес разъедал эмаль моего сознания.
Я немного ошарашено отодвинулся от брата.
- Ты чего?
- Это ты чего?
- Ну, это я, как мама. Поцеловал где больно, - после этой фразы у меня появилось секундное желание, чтобы он исщипал меня с ног до головы, а потом так же залечил раны, но, взяв себя в руки и отмахавшись этого наваждения, я почесал животик и начал одеваться.