Как у вас тут к сериалам относятся? А то я надолго...) Когда токи только приехали ко мне, они сразу сказали, что не хотят жить в гостинице. Я не возражала: квартира у меня большая, домочадцы возмущаться не будут, они всегда рады немцам. Были.
Поселили их в зале. Президентский люкс отдыхает рядом с советской стенкой и пятью парадными сервизами. Ну, и собака в придачу, потому что тоже любит спать в зале.
Мама моя всегда очень радуется, когда у её дочек все хорошо. И когда я сказала ей, что ко мне приезжают друзья из Германии, только спросила, сколько друзьям лет. Я ответила, что они мои одногодки, и вопросы плавно иссякли.
И вот мы приезжаем с вокзала города Н. Мама радостно встречает нас на пороге. Я пропускаю гостей вперед.
Мама застыла на пороге. Первым пошел Саки. Он больше мамы раза в два, если не в три.
-Ой, это мальчики приехали?- удивленно спросила она.
«Мальчики» пошли следом. Билл без начеса, но при раскраске, Том с шапочкой, Йост с шапочкой, ну и одуванчики, Густав и Георг.
Мои домашние встретили гостей объятьями, поцелуями, тисканьями, и восклицаниями. Папа сурово смотрел на них из кухни, пытаясь произвести устрашающее впечатление. То ли токи были невосприимчивы к его флюидам, то ли папа плохо старался, но мои гости, совершенно не стесняясь, прошли в квартиру.
По старому русскому обычаю мама пригласила гостей с порога к столу. Токи немного смутились, потому что мама обращалась к ним на русском, очевидно полагая, что они что-нибудь понимают. Я быстренько перевела, лицо Билла смягчилось, и он спросил разрешения у Йоста, можно ли им за стол. Про дал свое отеческое благословение на банкет, и все переместились в зал.
Папа грозно сидел во главе стола.
-Ты же говорила, что мальчики приедут,- сурово обратился он ко мне, косясь то на Билла, то на Саки, то на Йоста с недельной щетиной.
-Ну да, мальчики. Мам, пап, Душечка, давайте я вас познакомлю,- предложила я. Токи с интересом смотрели мне в рот и ни хрена не понимали.
-Я всех знаю,- отмахнулась Душечка.
-Зато они тебя не знают,- огрызнулась я и принялась повторять имена мальчишек, которые знают, наверное, все девчонки.
Потом то же самое по-немецки. Токи вежливо кивали и улыбались во все зубы, пытаясь обаять моего сурового отца.
-А почему эту девочку Биллом зовут? Родители мальчика хотели?
«Да уж наверное, хотели»,- подумала я и понадеялась на то, что Густав ничего не понял.
-Потому что это мальчик. Они с Томом близнецы,- терпеливо объяснила я.
Мама ойкнула и повнимательней стала присматриваться к близнецам. Близнецы на всякий случай тоже проявили к ней повышенное внимание.
Папа тем временем решил снизойти до светской беседы с гостями.
-Дочь, спроси, чем они после школы хотят заниматься.
Я без особой радости перевела. Том почесал репу и ответил, что им бы школу закончить, а там Йост куда-нибудь пристроит. Билл согласно покивал головой. Георг гордо заявил, что он строитель по образованию (а в душе поэт, наверное), Густав сказал, что хочет открыть свой бизнес. Я немного приукрашено перевела. Папа поднял брови.
-То есть, школу не закончили?- сурово спросил он. Билл почувствовал неладное и вжался в стул. Мама тоже почувствовала неладное и спросила, не хочет ли папа еще картошечки.
Папа сверкнул на меня глазами и кивнул.
Мама засуетилась вокруг стола. Билл изо всех своих сил улыбался маме и Душечке, пытаясь взять реванш за моего неприступного отца. Том, похоже, ничего пасмурного не уловил и продолжал поедать любимые папины бутерброды. Густав, немного понимающий русский, начал подумывать о том, что пора бы домой.
-Пап, мальчики – музыканты,- гордо сказала я. Папа поднял одну бровь.
-Не бременские часом?- со смешком спросил он.- Те, где осел, петух, собака, кошак и баба?
Душечка усмехнулась, оценив иронию.
-Нет, они из Магдебурга.
-Таких не знаем. А этот мужичище кто? Тоже школу не окончил?- папа бровью указал на Саки.
-Он телохранитель, ну, как дядя Слава из Питера,- ответила я, пытаясь объясняться понятным папе языком.
-А, как Славик? Вот уважаю мужика, хорошая профессия!- папа неожиданно тепло улыбнулся и дружески похлопал Саки по плечу. Он у меня добрый, папуля, только хлюпиков не любит.
Саки офигел, но, вероятно, подумал, что это какой-то белорусский обычай и промолчал, слава Богу.
А застолье было в самом разгаре. Папа, не прибегая к помощи переводчика, разговаривал со своим новым другом про то, как они служили в армии. Ума не приложу, как они друг друга понимали, но ведь понимали же! Обстановка разрядилась сама собой.
Душечка ускакала на свидание к своему кавалеру, а мы с мамой развлекали всех остальных. Билл, похоже, отошел от шока и воздавал почести очередному безымянному салату, вычитанному в газетке для домохозяек. Том наелся вволю и теперь беседовал со мной о дивном здании, вокруг которого ходит много-много красивых девушек в мини-юбках на шпильках. Я ответила, что это наш Универ, корпус филологов и историков. Гитарист удивленно спросил, почему у нас в стране высшее образование получают только девушки. «Ты хоть среднее получи!»- подумала я про себя, а вслух сказала, что шансы у всех равные, просто парни выбирают … ну, армию. Том недоверчиво хмыкнул, и попросил сводить его на экскурсию в универ. Я закивала и подумала, что свожу его на физмат или к физрукам, чтобы мальчик не заблуждался.
Густав, тем временем нашел общий язык с моей мамой, трогательно называя её «Мамо!», и где нахватался? Ну да неважно.
А моя собачка открыла дверь на кухне и ворвалась в зал. По дороге она повалила на пол Билла, Йоста, украла у Георга с тарелки котлету и принялась с воплями прыгать на Тома. У него и самого была дома собака, но с одним существенным отличием: его собака была нормальной. А моя, как и все в этом доме, очень-очень доброй, да и весила побольше.
Папа издал дикий вопль, и собака живо шмыгнула под стол, где принялась жевать носки Георга (не знаю, но примерно догадываюсь, по каким критериям она их выбирала).
А вечер, тем временем, проходил по установленному веками сценарию. Мама принесла мой детский фотоальбом и стала сдавать меня с потрохами. Билл умильно смотрел на маленькую белокурую девочку в розовом платьице, а Том гнусно хихикал и внимательно всматривался в мое окружение, пытаясь найти какой-нибудь компромат. Густав удивленно спросил, зачем я покрасилась, я ответила, что когда в школе закрашивали маты на стенах, на меня упало ведро с краской. Билл ужаснулся и по секрету признался, что он покрасился в красный цвет, когда спутал мамину краску и шампунь. Впрочем, результат его приятно удивил, и он даже попросил маму закрепить результат. Мама побила его полотенцем и сказала, что одна банка краски стоит полторы тысячи марок. Я не стала комментировать, хотя тема была, конечно, благодатная…
Папа, похоже, пришел в самое благодушное настроение, потому как спросил у меня, как будет по-немецки «А поехали на рыбалку!». Объектом его соблазнительного предложения был Саки. Не дожидаясь последующих рецидивов, я взяла свою дружную компанию под ручки и утащила в свою спальню пить чай.
Моя спальня мальчишкам понравилась. Во-первых, потому что там было не слишком прибрано, но вполне мило. Во-вторых, комната принадлежала мне, и там не было папы.
-Да, веселые у тебя родители,- сказал Билл, косясь на дверь. Они скромно расселись по кроватям (кровать Душечки все равно стояла в комнате, хоть она уже переехала), а я сидела на почетном кресле перед компом.
Том спросил, оглядывая стены, почему у меня нет их плакатов. Я ответила, что мне их и в жизни хватает. Том широко ухмыльнулся и выудил из-под моей кровати номер «Браво» с огромным плакатом токов. Подловил, противный!
Билл тем временем встал и ходил по комнате, осматривая её достопримечательности. Достопримечательностей было много, начиная с учебника по практической немецкой фонетике и заканчивая моим комодом для белья. Билл больше заинтересовался, разумеется, фонетикой.
Открыв страницу наугад, Билл округлил глаза и покраснел. Быстро перелистнув страницу, он покраснел еще больше и стыдливо отодвинул книжечку на задний план. Не тут-то было. Георг выудил книжицу на свет Божий и принялся читать вслух. Том заржал. Билл зашикал на него, но тут к общему веселью присоединился Георг.
«Опустите небную занавеску и выдохните воздух через нос!»- громко процитировал Георг, и Том попытался изобразить этот звук. Результаты его попытки пришлось оттирать носовым платком от кровати – все-таки, сильно выдохнул. Билл покачал головой и спросил, нафига мы в универе занимаемся такой ерундой. Я ответила, что ерунда это только в исполнении Тома, а на самом деле это отсутствующий в русском языке звук [ŋ]. Билл опять покачал головой и продолжил изучение моей комнаты.
Разумеется, он нашел косметику. Не найти косметику в моей комнате по определению невозможно, потому что она ВЕЗДЕ. Больше, наверное, только в магазине.
Господи, как дитя в день Рождества! Билл радостно копошился в корзине и восклицал, что обожает Россию. Я решила не жадничать, да и грех это – отбирать у Билла косметику, это ж как от сердца оторвать!
Так, кого-то целый вечер не будет слышно, зато остальные токи медленно, но верно громили мою комнату. Том открыл-таки мой комод с бельем (кто бы сомневался!), и особо интересные экземпляры откладывал в сторонку, а Георг прикладывал их на себя. Ему, кстати, идет красный цвет. Густав углубился в учебник фонетики, кажется, его это всерьез заинтересовало.
Том спросил, сколько у нас девчонок на потоке. Я ответила, что на потоке из сотни девяносто четыре. Том чрезвычайно взволновался, и спросил, у кого из них неплохо с фонетикой. Я удивилась и спросила, нахрена ему моя фонетика. Том с довольной рожей сообщил, что девчонка, которая может сделать языком все то, что описано в этой книге, наверняка… Тьфу, срамота.
Пока мы беседовали, Билл оставил мою косметику назавтра и полез в шкаф. На ключ надо запирать…
Ну, начнем с того, что у актрисы (плевать, что начинающей) в шкафу хранятся некоторые её наряды (у меня почти все). И реквизит в антресоли. Билл у нас натура творческая и без комплексов, а посему начал перевоплощаться прямо в комнате. Я деликатно отвернулась, и повернулась только когда услышала восхищенный вздох Билла. Ему идет зеленый… Я подсказала, что под это платье надо надевать обручи. Билл спросил, что это такое. Я достала из антресоли скрученные обручи, развернула их и опять отвернулась. Через секунду Билл взвыл от восторга. Ну да, ему бы еще грудь, и был бы наш соловушка образцовой Ульрикой, правда, Гете удар бы хватил, если бы он её увидел. Дива крутилась перед зеркалом, занимая собой большую часть комнаты. Под платьями он нашел туфли…
Биллу категорически запрещено носить туфли на каблуках. Сначала он запутался в кринолине, потом подвернул ногу, и, пытаясь проконтролировать свои завихрения, раскинул руки, чуть не выколол брату глаз своим маникюром, и все-таки упал. Том взвыл. Билл пожал плечами и заявил, что красота требует жертв. Том пробурчал, что не готов на идти на такие жертвы, утащил мой красный лифчик и надулся. Я пошла на кухню и принесла ему чай, чтобы он не обижался.
Когда я вернулась, я увидела Билла в белоснежном свадебном платье и в поисках фаты к нему. Дива слегка истерично спросила меня, где фата. Я ответила, что это не свадебное платье, и к нему не фата, а корона прилагается. Билл взвизгнул от восторга и полез в антресоль, в которой он уже вполне освоился. Я грустно подумала, что кто-то в детстве не наигрался.
Моя картонная золотая корона перекочевала на макушку Каулитца-младшего, немного примяв прическу. Послышалась очередная порция стонов и вздохов. «Смотри, зеркало не изнасилуй!»- пробурчал Том. Билл обиделся, но сказал, что знает, что наденет на свой день рождения. Том закрыл лицо руками.
Перетрусив мой шкаф на наличие еще чего-нибудь интересного (все-таки мне повезло, что красно-черный костюм Мачехи хранится не у меня), Билл довольно улегся на мою кровать (в моем же выпускном платье) и приложился к Томкиному чаю. Густав пытался изобразить звук [ç] с точки зрения учебника, хоть прекрасно произносил его всю свою жизнь. Том с Георгом водворили моё бельецо обратно и играли в карты на деньги. За стенкой папа с Йостом и Саки, наплевав на языковой барьер, обсуждал свои абстрактные мужские дела. Собака поскуливала и скреблась в дверь. Том рявкнул, чтобы она заткнулась. Билл пожалел собачку и открыл дверь. Зря. Кажется, скоро аллергия на собак появится у всей группы ТХ поголовно.
Густав подавился слюной, пытаясь изобразить артикуляцию аффрикат. Кажется, меня ожидает веселая жизнь.














С приветом,
Daphne Joe