«Шестерка» резво неслась по улицам мегаполиса. Я седел на пассажирском сиденье и прикручивал огромный объектив к какому-то навороченному фотоаппарату. Сзади сидел Генрих, проделывая то же самое что и я, а баранку, крича на нас и матюгаясь, крутил Макс.
- Бл*дь!.. Твою мать!!! Впервые в жизни могу срубить столько бабла за один раз, но именно в этот единственный раз, каким-то двум дал***бам понадобилось моё корыто!!!
- Во-первых, это не твоя тачка, а наша! Во-вторых, моя неделя пользования ещё не истекла!! - огрызался я.
- Да мне пофигу!!! Если я говорю, что наворачивается большое дело, то она тут же должна появиться у моих ног!!! Понял Чаплин!?
Я лишь цокнул и демонстрационно отвернулся к окну.
- Так приготовитесь! Я заныкаюсь здесь. – Макс указал пальцем на темный закоулок. Он развернулся и мастерски припарковался в нем.
Мы вышли из машины и, перевесив фотоаппараты, словно автоматы, направились к черному входу больницы. Сломали ломиком замок и вошли внутрь. Нацепили заранее приготовленные белые халаты и стали тихо подниматься по лестнице на третий этаж. Дальше мы попали в длинный холл и, осмотревшись - нет ли охраны, стали отсчитывать палаты.
- 305,306,307 так, вот. – Тихо прошептал Генрих.
Мы аккуратно приоткрыли дверь и заглянули внутрь. В палате лежала женщина с перебинтованным лицом.
- Отлично! Это она! – приглушенно воскликнул Макс и принялся щелкать её со всех ракурсов, приказав нам сделать пару крупных планов.
Вдруг где-то далеко послышались человеческие голоса. Мы все трое разом побледнели.
- Черт! Так давайте дёру отсюда!!! – уже в полный голос сказал Макс
Мы кубарем вылетели из палаты и побежали к лестнице. Сзади раздались чьи-то возгласы, окрики…
Уже через десять минут мы ехали по шоссе на полной скорости. Макс и Генрих весело смеялись и уже, наверно, представляли, на что потратят свои деньги…
В ту ночь я не смог уснуть...
Это была моя любимая актриса…