Желтые страницы,
Посеревшие птицы,
Печальные лица
В омуте звезд.
Переклички, проверки,
Отсчеты и мерки,
Сонные клерки,
Снег... А может быть дождь.

Пережаты щипцами,
Тугими узлами
Завязаны в ванне
Мокрым бельем.
Из капли в струю,
От черты к штриху,
От прозы к стиху,
Жить... Пока не умрем.

Пролистай эти главы,
Выделяя все главное,
Бегло вкушая хлеб и отраву.
Что не по нраву,
То на забаву
Брось на приданное
Псам переправы.

В лодке два места
Всего лишь, но тесно
Как будто там сто человек или двести.
По чести,
Все почести
Паромщику. Честно?
Еще бы! Работа не так интересна.

А если наскучит,
Канал переключим,
Консервным ключом открывая что лучше.
За дверью поглуше,
Но ветер могучей,
Да снежинки колючей,
И все это небо на палец накрутит.

Не надо волнений,
В пару измерений,
Ровно дыши, размеренней.
А если не ей,
То остаток дверей
Без пререканий и трений
Тому кто любимей...

А если порвать эти листочки,
А если полить их ржавой водой,
То на строчках останутся мертвые точки,
И грязь воды, разлитой тобой.

На щеках переплета бледный румянец,
То не добродившего холода градус.
Что лучше матовый или глянец?
Лодка, паром или порванный парус?

И пальцем по буквам водить неустанно,
Наскучит. Совсем пропадет интерес.
Ведь люди и книги, как то не странно,
Один и тот же, в большинстве своем, лес.