Не прощаясь, тихонько уйду,
не накликав на дом ваш беду,
льдом растаю на краешке дня -
белый свет, отдохни от меня!

Все останется: ветер и дождь,
рыжих листьев неровная дрожь,
только дым отлетит от огня
и в дорогу проводит меня...

И друзья в неотложности дел
не заметят, что дом опустел -
просто скажут: "Закат полинял!.."
И забудут, забудут меня...

***

 Я падала больно, ревела,
вставала,
колени и локти я в кровь разбивала,
а мама,
лаская дрожащий комочек,
шептала: "Ходить ты
научишься, дочка!"
Колени в порядке - шагаю, не трушу,
но вот спотыкаюсь и - вдребезги душу!..
Осколки в газетку
смету осторожно,
свое пентамино сложить мне несложно:
вот
место любви и надежды, вот - веры,
вот это - привычки, а
это - манеры,
тут место забот и печалей, тут - жалость,
ну
вот, посмотри, еще много осталось!
Достоинство, гордость, к
мещанству презренье,
а эти осколки - мои озаренья...
Вот
тут потускнело, а там - потерялось,
я слезы не лью - еще
много осталось!
Жестокость и трусость - крупинки металла
(с асфальта ведь я все подряд наметала!) -
и зависть, и
подлость, и жадности крохи
ползут по душе, ищут места, как
блохи.
Я им не позволю забраться поглубже,
я лучше опять
раскрошу свою душу -
столкну с подоконника жестко и грубо,
а после возьму семикратную лупу,
промою осколки, чтоб
каждую малость
сложить и сказать: "Еще много
осталось!"

*** 

Что такое
жестокость: когда умирает душа, 
 или просто душа не успела
на свет появиться?
 Что такое жестокость? Когда еще нет
малыша, 
 а бумага с отказом уже облетела больницу...
 Что
такое жестокость? - Когда,  будто поезд круша, 
 наступая на
сердце,  на пальцы,  на горло,  на лица, 
 на друзей выливая
бездумных помоев ушат, 
 пролагается путь - да простят мне -
в начальство, 
 в столицы...
 Что такое жестокость? - не
чувствовать боли чужой, 
 свой могильный уют бережа и храня, 
как зеницу, 
 а столкнувшись бок о бок с измученной чьей-то
душой, 
 нос брезгливо зажать и поспешно в себя удалиться...
Где родится жестокость? Когда умирает душа?
 Что случится с
Землей - не слетит ли с накатанной трассы, 
 если как-нибудь
в среду,  нам память и сердце глуша, 
 дефицит милосердья
достигнет критической массы?.. 

 ***

 Сочится
одиночество из пор оконных,
сочится одиночество из глаз
иконных,
сочится одиночество, и нет закона -
и Бога нет,
кому же бить поклоны?
Людей несмежных смежное жилище,
разъединенье толчеей и давкой...
Безмерность одиночества -
удавка,
с которой рядом даже волк - не хищник...
И радость
одинокая - в отраву
спекается, и сон подобен бреду...
Скажи мне, город, по какому праву
ты нас столпил, объединил
и предал?

 ***

Оглянись же по-прежнему -
     Пусть не
нежно,  но бережно, 
     На святую и грешную, 
     На ушедшую
женщину.

     Оглянись по-хорошему
     На дареную грошиком -
     Ту, 
что в жизни непрошено
     Проросла подорожником.

     Не сосной,  не
осиною, 
     А травой - однолеткою, 
     И любовь не насилуя, 
     Не
стремилась в пресветлые.

     Отогрела,  утешила, 
     Не кричала, 
что брошена...
     На ушедшую женщину
     Оглянись по-хорошему.

 ***

Будто жизнь чужую проживаю,

будто впереди еще рожденье -

укушу свой палец - нет, живая!

У зеркал застыну - привиденье...

Пахнет вечер ладанно и густо,

певчий дрозд кого-то отпевает...

У зеркал застыну - пусто, пусто...

Укушу свой палец - нет, живая.

Скука электрических каминов

выгнала живой огонь из дома...

От меня осталась половина:

"сапиенс" остался - умер "гомо".

***

Нынче модно висеть на кресте,

но не до смерти и, чтоб недаром...

Ты не пробуй - пусть пробуют те,

у кого есть привычка к базару...

В королевстве неверных зеркал

переплет притворится оконный

тем крестом, что так жадно искал,

и лубок притворится иконой,

и под смех одиноких зевак,

под веселые оклики снизу,

как весенний предпраздничный флаг,

будешь ты трепетать над карнизом...

... Постарайся. Не пробуй. Стерпи.

Это душу насилуют черти!

Добреди. Доскрипи. Дохрипи

до короткого: "Умер от Смерти",

и когда зацветет на кусте

синий терн после долгого снега,

может, скажут: "Он был на кресте,

потому что не мыслил побега..."

* * *

Мне хочется туда, где я не буду нищей,

где тело распылив, не стоя ни гроша,

без соли и воды, без копоти и пищи

синичкино крыло опробует душа!..

Мне хочется туда, где только звездной пылью

отмечен будет след, а более — ничем,

где встретившись с иной

душой, мы вспомним — были!..

Когда? То знает Бог и ведает зачем!

Еще не знаю — по какому списку,

по тайной канцелярии какой

мне проходить,

но чувствую, как низко

судьба огонь проносит над рукой...

Паленым пахнет волосом, но кожа

пока еще ознобно-холодна...

О Господи! Как призрачно похожи

на этой части суши времена!

Как будто, утомясь от вечных бдений,

не дожидаясь Страшного Суда,

Бог создал заповедные владенья

и перестал заглядывать туда...

* * *

С отчаяньем ночного мотылька

бьюсь о стекло, ломая слепо крылья, —

который раз кляну свое бессилье,

перо, бумагу, скудость языка...

Который раз, стекая по стеклу

дождем, слезою, сукровичным сгустком,

вдруг понимаю; в доме просто пусто,

и тишина на вымытом полу...

Мой каждый шаг — находки и потери:

то лезу вверх, то вниз слетаю с круч.

А за спиной захлопывают двери

и в темноту выбрасывают ключ.

На каждый вдох, улыбку, каплю,строчку,

на час покоя, годы мятежа

мне просто жизнь оформила рассрочку,

в которой нет отмены платежа...

x x x

Ни с того, ни с сего

острым ребрышком режется мир

там, где темень и пыль,

где паук мастерит паутину -

из медвежьих углов

да из черных прокуренных дыр

пробивается Слово,

и Вечность зовет на крестины...

Освети мне углы -

в них всегда интересней, чем в центре,

где бушует борьба

за пристойность,

за "как у людей"...

... В самом дальнем углу

деревенской запущенной церкви

можно тихо заплакать,

а больше не стоит нигде...

x x x

Лететь вдоль параллельных без затей,

куда-то в безвоздушное пространство,

где Лобачевский нам за постоянство

воздаст пересечением путей?

Скреститься в бесконечности, когда

нам только и останется - креститься?..

Любимый! Посмотри, какие лица

на этой фреске Страшного Суда!..

Век под судом - смешное ремесло!

Мы нагрешим - и будем неподсудны!..

Любимый, поцелуемся прилюдно,

коль нас с тобою к людям занесло!

И не услышим: "Дать бы им раза,

бесстыжим - да и вытурить из рая!" -

поскольку старый Бог закрыл глаза,

как мы их в поцелуе закрываем...

Ссылка на книгу: