Какой-то частью своего существа мы все живем вне времени. Возможно, лишь в исключительные моменты мы осознаем свой возраст, а большую часть времени мы – вне возраста.

Представь себе, что ты живешь в мире, где нет зеркал. Ты думал бы о своем лице, ты представлял бы его как внешний образ того, что внутри тебя. А потом, когда тебе было бы сорок, кто-то впервые в жизни подставил бы тебе зеркало. Представь себе этот кошмар! Ты увидел бы совершенно чужое лицо. И ты ясно постиг бы то, чего не в силах постичь: твое лицо не есть ты.

Вопрос к мужу и жене: « В будущей жизни вы хотите остаться вместе или предпочитаете больше не встретиться?»…

В нашем мире, где день ото дня множится число лиц, все более похожих друг на друга, человеку, желающему утвердиться в оригинальности своего «я» и убедить себя в его неповторимой исключительности, приходится нелегко. Существует два метода культивирования своего «я»: метод сложения и метод вычитания.
Аньес вычитает из своего «я» все внешнее, наносное, дабы таким путем дойти до своей сути…Метод Лоры прямо противоположен: чтобы ее «я» стало более зримым, более ощутимым, уловимым, более объемным, она без конца прибавляет к нему все новые и новые атрибуты, стремясь отождествиться с ними…(Например, человек прибавляет к своему «я» кошку, собаку, работу, автомобиль, любовь к морю, к коммунизму, к отечеству, к церкви и иже с ними)

Реальность для современно человека – материк, все менее и менее посещаемый и, кстати, незаслуженно нелюбимый. Данные опросов превратились в некую высшую реальность, или, скажем иначе, стали «правдой». Опросы общественного мнения – это перманентно заседающий парламент, цель которого – продуцировать «правду», причем самую «демократическую правду», какая когда-либо существовала. (кавычки мои)

Столь дорогое Европе слово перемена обрело новый смысл: оно означает не новую стадию развития (как понимали Вико, Гегель или Маркс), а перемещение с места на место, с одной стороны на другую, назад, влево, вперед (так, как это понимают портные, измышляющие модный покрой для нового сезона).

А еще удивительнее, что даже в мрачные недели после получения диплома, когда он стал молчалив и просил у нее извинения за свою озабоченность, она всегда говорила: «Да я знаю, что такое трудности», но ни разу (!) не задала ему простой из всех мыслимых вопросов: «Какие у тебя трудности? Что происходит? Что тебя мучит?».
Странная вещь: она была влюблено в него до безумия, но при этом не интересовалась им. Я мог бы даже сказать: она была влюблена в него до безумия и именно поэтому не интересовалась им.
Она думала о нем в последнее время почти непрерывно. Она представляла себе его тело, его лицо, у нее было чувство, что она постоянно с ним, что она вся им пронизана. Поэтому она была уверенна, что знает его наизусть и что никто никогда не знал его так, как она. Чувство любви всем нам внушает ложную иллюзию познания.


Чем больше борьба за права человека обретала популярность, тем больше она утрачивала всякое содержание, пока, в конце концов, не стала некой тотальной позой всех по отношению ко всем, некой энергией, обращающей все человеческих хотения в права.

Без искусства двусмысленности нет подлинного эротизма, и чем двусмысленность сильнее, тем напряженнее возбуждение.

Чувство по сути своей рождается в нас вне нашей воли, часто вопреки нашей воле. Когда мы хотим чувствовать (решаем чувствовать, как решил Дон Кихот любить Дульсинею), чувство уже не чувство, а имитация чувства, его демонстрация.

Людей много, мыслей мало: все мы думаем приблизительно одно и то же и друг другу передаем мысли, обмениваемся ими, берем взаймы, крадем. Однако когда кто-то наступил мне на ногу, боль чувствую я один. Основой «я» является не мышление, а страдание – самое элементарное из всех чувств. В страдании даже кошка не может сомневаться в своем незаменимом «я». В сильном страдании мир исчезает, и каждый из нас – наедине с собой. Страдание – это великая школа эгоцентризма.

Музыка – насос для надувания души.

Когда мужчину заинтересует женщина, он делает все, чтобы войти – пусть косвенно, пусть в обход – в контакт с ней, чтобы хоть издали приобщиться к ее миру и расшевелить его.

Я не принадлежу к числу идиотов-моралистов, возмущающихся тем, что на дорогах каждый год гибнет десятки тысяч человек. По крайней мере, так становится меньше водителей. Но я протестую против того, что машины заслоняют соборы.

Человек, оказавшийся вне мира, нечувствителен к боли мира.

Жить – в этом нет никакого счастья. Жить: нести свое больное «я» по миру. Но быть, быть – это счастье. Быть: обратиться в водоем, в каменный бассейн, в который, словно теплый дождь, ниспадает Вселенная.

Тут его осенило, что через всех мужчин и женщин протекает один и тот же поток, общая и единственная река эротических образов. Отдельный человек получает свою долю порочных фантазий не от любовника или любовницы по принципу испорченного телефона, а из этого безличного (сверхличного или инфра личного) потока. И эта река…. она и есть Бог или одно из его превращений… этим потоком мы все объединены, но не как народ, а как дети Божьи; всякий раз, когда он погружался в этот поток, он испытывал чувство, будто сливается в каком-то мистическом единении с Богом.

Человек может скрыться за своим образом, может навсегда исчезнуть за своим образом, может полностью отделиться от своего образа, но он никогда не будет своим образом.

Я тебе говорил о своем проекте публичного опроса: кто хотел бы тайно спать с Ритой Хейборт и кто предпочел бы показываться с нею на людях? ….Что бы они не отвечали, появись у них действительная возможность выбора, все, уверяю тебя, все без исключения предпочли бы пройтись с нею по улице. Поскольку для всех восхищение важнее наслаждения. Видимость, а не действительность. Действительность ни для кого ничего не значит. Ни для кого.