Ночь душит раскалёнными батареями, давит на глаза шершавой близостью потолка, стен.
Мне кажется, я в карточном домике. Тесно, затекли ноги, ломит спину, но пошевелиться, значит разрушить хрупкую конструкцию – результат совокупных усилий множества.
…Что? Что ты льёшь слезами, поёшь в подушку, боясь разбить спящий хрусталь соседней комнаты?.. Я не слышу тебя, не слышу, не слышу…
…И не дам ни грамма кокаина-жалости. Иначе ты пристрастишься, будешь ждать дозы ласки, ради неё будешь жить болью.
Я не жалею себя.
Р-а-з-р-у-ш-а-ю. Сминаю мокрыми наволочками, тяну за нервные окончания. Сдираю тупыми ножами, как кожуру с апельсина, части себя слоями. А что внутри? – Маленькая девочка в чёрной комнате без окон и дверей. И ей страшно.
…Лучше убью себя в себе мучительно, чем сломаю карточный дом, что другие зовут «обязательства», «долг».
…Физически распасться на молекулы, растечься, мягкой массой охватив неровности нижайшей поверхности…
…И оставить после раннюю седину висков, глухоту рыданий и вечный солёный вкус утраты?..
«Мать не должна хоронить дитя» (с).