губы раздирает в них чешется смех
губы чешутся смехом
смехом выть
боже как горько

слушаю печаль фёдорова я сейчас он, жду ухода жары, голые ноги почти всё время

глаза тех, кому так часто говорили "в них можно утонуть" тянут уже мертвечиной
там сплошь влюблённые самоубийцы там сплошь уто-пленники

ррезкая полька счастья в голове
полька радости-веселья в голове
на лбу, кажется, пляшут ноты

всё, к чему прикасаются пальцы человека - тут же потеет
"тебя бы на философско-религиозный а лучше тео-
логический", боже пряный да что нам логос
- ничего в – пусть и твоих – словах нет важнее, чем голос
Даже если он вой
[- он твой]
Следующие строфы рядовое описание
Здесь грязные толпятся клёны
Кочуют ворохи и шорохи листвы
Истёртой драпировкой прохудившейся
Болтаются берёзовые лоскуты
На собственной сутулости каркасе
И небо искажается в гримасе
От взгляда на него с земли.
Вам жаль меня? [я жалок] Я вижу сор в своём глазу
Когда летают мимо взгляда птицы,
Беспроводными гирляндами, и садятся на провода.

Вот так же и всё в мире, заявляющее о своей уникальности –
а задыхаются без Чего-то, чего-то, всем нужно Что-то, Нечто

Затарабанили в бумагу эти недостихи недопсихи
Через глаза очередью стреляю себе не подвластна
Столько разными взглядами сколько имею букв высказать
Знаете понятие такое «люблюлюбовь»
Его говорят те жалкие кто не хочет говорить люблю живому существу
Я люблю поэзию кажется больше чем то о чём я пишу
[порой. Мысли кислы в кислый салат лицом]
Думаю мысли я говорю буквы а не слова
Но это нельзя никому говорить всем будет на руку
О себе молчат много червивого умалчивают от себя
Даже не умаливая
А я
Говорю себе чуть больше гнилого чем есть
Оказываясь ниже грязи и - мерзко – они это понимают
Но им на руку
Им на руку
Как чревовещательная кукла я – им на руку