На этот раз были неудобные ненужные (предполагается, что они обозначают рамки втиснутой жэ) поручни на стульях – поэтому спать на них было больно.
Но сны – пресные, казённые, отдающие чем-то безвозрастным и остановившимся, как солнечный день в дурдоме – тащили пыльными клещами в себя, в себя. Оставляя синяки на боках.
Ничком, почти одетая,
Заключённая в свою равнодушную жертвенность и не свою потребность (любви/вылиться/начать день – не буду за другого подчёркивать ему нужное), поняла – утро. Розовый поцелуй в ягодицу – украсил, как на свалку нахлобученный бант. И моё серое картонное лицо нехотя открылось новому дню.
Шли по проталинам.
Шла по проталинам.
Слушала пение птиц и гражданскую оборону.
Ослепительный мир первых дней весны тонирован твоим тёмным состоянием – перед глазами.
И только когда моргаешь – что-то выравнивается