Настроение сейчас - жутко уставшая

Очень впечатлила меня эта история...

Она подошла неслышно, сзади, закрыла глаза ладонями. Он вздохнул, встал с кресла, взял ее руки и обернулся.
-Что случилось, малыш? - спросил он нежно и грустно, как всегда зная ответ.
-Я хочу есть, - тихо сказала она, смотря ему в глаза и по-детски улыбаясь.
-Конечно!Давай я потушу овощи или сделаю салат. Или ты хочешь какой-нибудь суп? - сбивчиво забормотал он, все еще на что-то надеясь.
-Ты знаешь, чего я хочу, - ласково произнесла она. Ее влюбленные глаза не двигались, расширенные зрачки затягивали в себя, даже ладоши вспотели от волнения.
-Ну хорошо, - вздохнул он, и они пошли на кухню. Она села рядом, достала сигареты и тихонько закурила, не сводя с него настороженного влюбленного взгляда. Она даже не моргала-все смотрела и смотрела, как он повязывает передник (с Бэмби, она подарила ему его после самого первого раза, когда он закапал свои любимые светлые джинсы), нарочно громко гремит кастрюлями и сковородками, мокро звенит вилками и ножами в раковине. В Воздухе запахло средством для мытья посуды. Она наморщилась и он включил вытяжку.
-Как ты хочешь сегодня? - спросил он громко из-за шума вытяжки. Ее лицо светилось улыбкой, которую он так любил, пока ее не стало вызывать только одно. Теперь он ее боялся и старался не смотреть.
- Наверное, с картофельным пюре и грибами, - медленно сказала она.Потом подумав, добавила: - Ты только не обижайся, - и затянулась сигаретой.
-Не буду, - сказал он.-Но, может, все-таки не сегодня?Давай хотя бы через пару дней, а? Ведь так мало осталось... А пюре с грибами я и так тебе сделаю.Вкусное.
Она непонимающие посмотрела на него.
-Да не т, ничего, - вздохнул он и начал чистить картошку. Пока жарились грибы, он готовил соус и салат. Он мог сделать все быстрее, но старался оттянуть самое последнее, то, что ей было нужно от него. Руки делали все сами, он ни о чем не думал. просто тщательно нарезал огурцы и помидоры, смешивал грибы с луком, помешивал пюре деревянной ложкой. Он ни разу не обернулся, но знал, что она курит и следит за каждым его движением. И болтает ногами. Огромное фарфоровое блюдо (он всегда удивлялся, как в нее, такую худенькую и маленькую, столько влезает) постепенно заполнялось океаном желтого пюре, на котором чернели горы из грибов и салата. "Я как Бог из каких-нибудь чукотвских мифов, - хмыкнул он про себя, забывшись.-Какая-нибудь Великая Утка или Морж-Отец.Ну или..."-и осекся, вспомнив, что ему сейчас надо будет сделать. наконец, он опустил на свой мирок дождь из кинзы и петрушки.
Придирчиво посмотрел, нет, вроде все. Что ж, пора. Он достал из ящика стола огромный зазубренный ножю
-какая прелесть, - захлопала она в ладошт, увидев его на витрине магазина. - ДЛЯ-О-МА-РОВ, - по слогам прочитала она и улыбнулась. - Это мой подарок тебе на все дни рождения, которые я пропустила из-за того, что мы не были вместе...мой крабик, - и мило хихикнула. Он впервые воспользовался им тем же вечером.
-Удобно? - заботливо спросила она.
-Еще бы, -натянул он резиновую улыбку под мертвые глаза. - Совсем другое дело. Вот что значит техника!
Она поцеловала его в губы, и они занялись любовью прямо на столе. Да...тогда они еще занимались любовью, с грустью вспоминал он. "А теперь ей нужно от меня только одно. Ладно, неважно. Раньше начну, быстрее кончится."
Он снял майку и аккуратно сложил ее на стуле. На столе уже стоял маленький тазик; он склонился над ним и приставил кончик ножа к одному из бесчисленных шрамов на груди. Резко выдохнул и с силой надавил. Сзади сдавленно ойкнули - она никак не могла привыкнуть. Тело как будто плюнуло кровью, она хлопнула о дно тазика одним комком, за которым сразу зажурчали тугие струйки; с таким же звуком бабушка выдавливала молоко из коровы в ведро, когда он был маленьким и жил в деревне. Он улыбнулся, вспомнив вкус парного молока, и тут же почувствовал соленый едкий запах собственной крови. Его чуть не стошнило. Он побледнел и зацепил зазубринами ребра. Действуя лезвием, как рычагом, он расширил дыру в груди достаточно, чтобы залезть туда рукой и вытащить сердце. То есть то, что от него осталось.
Неуклюжий бесформеный обрубок оказался совсем маленьким. Этот кусочек его души бился совершенно бесшумно, и ему показалось, что у него на руке сидит маленькая морская свинка, и дрожит, дрожит, дрожит...
Он снова вздохнул, ощущая вспотевшей спиной жадный и любящий взгляд.
"Пожалуй, тут только на 2 раза осталось", -думал он, взвешивая на ладони когда-то большое сердце как обычный шмат мокрого мяса. Потом - была-небыла - положил его на деревянную доску, где уверенно разрезал на 2 куска - один чуть больше другого. Тот, что поменьше, он осторожно положил обратно в дыру между ребрами. Грудь захлопнулась как устрица, втягивая в себя всю боль.
Она беззвучно поднялась и тронула его за плечо. Он медленно повернулся, и она нежно слизала кровь, оставшуюся на коже и ноже.
-Как пенки, которые я выпрашивал у мамы, когда она варила варенье, - против воли улыбнулся он, и она ответила ему любящей улыбкой, от которой он не успел отвернуться.
С каким-то злым острвенением он стал нарезать оставшийся кусок на тонкие полосочки, глубоко вдавливая нож в дерево. Потом положил их на край блюда и поставил все это на стол перед ней:
-Ешь, а то остынет, - строго сказал он.
-Хорошо, любимый, - ответила она и изящно взяла вилку. Он сидел напротив и смотрел, как она ест.
-Вкусно?-спросил он, когда блюдо снова стало белым.
-Еще бы, - облизнулась она и посмотрела на него голодными глазами. -Только мало, - и вытерла салфеткой струйку крови из уголка рта.
-Солнце, но ведь почти ничего не осталось, - терпеливо проговорил он.
-Я знаю, - жалобно протянула она. - Но, может, еще хоть кусочек? Пожааааалуйста...Очень-очень хочется.
Он вздохнул:
-Там на 1 раз осталось, любимая. На последний, понимаешь?
-Ага, - грустно вздохнула она.-Так мало...Жаль. У тебя такое вкусное сердце!Самое-самое вкусное. Ты самый лучший!Я так тебя люблю!
-Я тоже тебя люблю. Можно твою сигарету?
-Они с ментолом.
-Да какая разница.
Он вышел на балкон и затянулся холодным дымом.
-Ну вот и все, - сказал он засыпающему Городу. - Ты извини, но осталось только на 1 раз. Ну может на2. И все - как мне жить без сердца? Так что я скоро уйду... ты тут не скучай без меня, ладно? И позаботься о ней, хорошо? Она же не виновата, она хочет как лучше. И я ведь ее люблю...
Он затянулся еще раз и подумал, как хорошо, что это не последняя сигарета. Он бы тогда стоял, пытался ею насладиться как-то по-особому, думал бы о чем-то грустном. Пафосно так, сентиментально. А сейчас он просто курит, потому что впереди еще есть немного жизни, немного времени, которе можно тратить. Хотя бы даже на то, чтобы просто курить. Он бросил ркурок, и тот маленькой звездочкой полетел с балкона. В этот момент что-то острое ударило его под лопатку. Резкая боль парализовала его тело, он не мог пошевелиться, а острые птичьи коготки сжали его сердце и выдрали его наружу. Он согнулся от боли, и что-то сильно толкнуло его через стекло, вниз, к городу, на холодную улицу. В полете он перевернулся на спину и увидел, что она держит в руках последний кусок его сердца. Она улыбнулась ему самой красивой и самой любящей улвбкой.
Он упал на промерзший асфальт и битое стекло. Дыра в спине точно накрыла недокуренный им бычок, и тот сжигал живое мясо. Все его кости были переломаны, гниющая боль пульсировала во всем теле, он не мог пошевелиться, но он был жив, пока было живо его сердце.
-Я люблю тебя, - прошептал он, глядя на единственный огонек высоко вверху - окно кухни. - Доедай, и я, наконец, высплюсь, - подумал он, коченея от холода. Но время шло, свет в окне погас, а он все дышал и дышал, и его волосы покрывались инеем...
-Наверное, ты оставила немного на потом, любимая. Глупая... я бы и так отдал тебе все до конца, неужели ты этого не поняла, милая?Просто я не хотел, чтобы у тебя разболелся животик...только и всего. А ты меня опять не поняла, - думал он, и корчился от холода, и сгорал от боли в переломанных костях, и шептал вверх, - Любимая, любимая, люблю тебя...
Последний кусочек она съела на завтрак. Он умер с открытыми глазами, улыбаясь, и его улыбка немного растопила холодное февральское небо...

[221x339]