Отрывки из анкеты Джиа Бетрэй.

Порой людям, чтобы понять самих себя, нужно пускаться во все тяжкие, совершая немыслимые порой поступки: прыгать с парашютом, писать романы, совершать подвиги во имя любимого. А можно просто замолчать...
Замолчать – значит погрузиться в себя, в свое сознание. Забыв о реальности, познать себя и людей, которые тебя окружают.

Тишина - не значит пустота. У тишины есть сердце, есть разум, есть безрассудность. У тишины есть душа... Она существует рядом с нами, помогает существовать нам. Порой мы ее не понимаем, не ценим ее алчное спокойствие, порой не ценим и обладателей этого великого дара – молчания.
Молчать – значит не говорить лишнего, не оскорблять. Молчать – значит тихо познавать свою сущность, не тратить лишние слова на пустые речи и сплетни. Да и молчание порой может выразить больше, чем тысяча слов.
У молчания своя прелесть, своя красота. Кому-то эта красота покажется наивной, кому-то неестественной, кто-то вообще ее не заметит. Но молчание всегда прекрасно…
Молчание бывает разным. Молчание от недостатка слов, или от переизбытка. Молчание со смыслом или без него. Молчание, когда нечего сказать, или молчание, когда есть что скрывать. Молчат те, кто не могут говорить. Молчат и те, кто не хочет говорить. И сложно сказать, кому из них труднее.

Джиа замолчала в семь лет. Когда чуть ли не на ее глазах погибли ее родители. Девочка спаслась фактически чудом - счастливая случайность заставила ее выйти в сад с тот момент, когда в доме начался пожар. Причина этого пожара до сих пор не выяснена, но Джиа помнит то чувство, с которым она смотрела на горящий дом, в котором в тот момент находились ее родители - вокруг стояли уличные зеваки, но никто ничего не делал. А она - маленькая семилетняя девочка с котенком в руках, за которым она и побежала на улицу - она стояла и смотрела на это яркое пламя, которое отражалось в ее больших и по-детски наивных глазах.
Родителей не спасли. Через час некого уже было спасать. Джиа осталась одна. Конечно, у нее были другие родственники - через несколько дней девочка переехала к своим бабушке и дедушке по линии отца, из тихого Кентерберри в более шумный Мейдстон - но теперь она была сама по себе, не по собственной прихоти - но теперь какая-то грань отделяла ее от других людей. И Джиа замолчала. Сначала окружающие считали, что это - последствия шока от смерти родителей, что это скоро пройдет.. Но когда через два года девочка не заговорила, все посчитали, что она просто не может больше говорить - еще бы, как им, обыкновенным людям, понять человека, который за два года ничего не сказал?
Постепенно, Джиа перестала реагировать и на слова - и когда ей исполнилось одиннадцать, ее с легкой руки окрестили глухонемой.
Между ней и остальными по-прежнему была проведена неровная черта обычным белым мелом. И больше всего она боялась дождя - дождя, который уничтожил бы эту границу, которую она создала для себя сама. Потому что теперь она не умела жить по-другому, жить, невзирая на рамки. Теперь Джиа была в клетке, в которую она сама себя заточила.

"Однажды мы просыпаемся и понимаем, что мир - дерьмо. И нам в нем хреново. И мы бежим. Только бы не видеть себя, только бы не спрашивать, за что мы себя так ненавидим."
"Я хотела стать невидимой. Это было простое желание, оно никого не затрагивало... Если я была в комнате с другим человеком, я ощущала себя лишь на половину, если я в комнате с двумя людьми – я ощущала себя на треть, если в комнате было три человека - я ощущала себя четвертинкой, а когда я была в толпе - мне казалось, что меня нет..."

Она любит чужие воспоминания, тайны. Она часто представляет себя на месте других людей. Она мечтает стать другой. Ведь даже если тебя никто не видит, ты все равно видишь всех. А есть ли тогда смысл в том, чтобы казаться невидимкой?...