*   *   *

   Офелия навестила хозяек особняка на следующий день, и на день после того дня, и в конце концов её визиты стали постоянными. Они приносили деньги семье, а самой девочке – стали казаться уже не обязанностью, но чем-то, напоминающим удовольствие. Близняшки, оставаясь за незримым туманом тайны, уже не пугали, ведь даже будучи рядом с самым невероятным, привыкаешь к этому, а небольшая странность и вовсе перестаёт быть заметной.

   Обычно их встречи происходили так: Офелия, прибегая домой после приходской школы, хватала новую коробочку с печеньем и стремглав бежала по знакомой пыльной дороге к особняку. Не задумываясь, распахивала калитку дома, где её прихода ждали. И Вайолетт, и Розалин к тому времени уже были во дворе, по обыкновению на качелях, и при виде гостьи их лица озарялись улыбками; Офелия тешила себя мылью, что, неприступные и холодные на первый взгляд, девушки на самом деле слишком долго пробыли в одиночестве, и потому эти улыбки были в радость ей. Она садилась напротив них в старое кресло-качалку (дерево, из которого оно было когда-то сделано, размокло, набухло и потрескалось в некоторых местах от осадков, ведь его, кажется, никогда не забирали с улицы), подбирала под себя ноги и рассказывала. Обычно про свою жизнь, про события в школе, про маму… Сёстры слушали, внимательно, иногда уточняя вроде бы всем понятные вещи, однако – ничего не говорили про себя. Офелия не требовала, и это видимо их успокаивало. Для себя девочка уяснила несколько вещей – к примеру, что они живут без родителей и не исповедуют католичество – но матери об этом говорить не спешила, чтобы не потерять новых знакомых из-за мнительности родительницы. И, тем не менее, уже давно обдумывала одну мысль… Слишком уж одинокими и оторванными от мира казались ей близняшки. И вот, как-то раз…

   - А вы знаете, - однажды сказала она, когда очередная повесть о событиях дна подошла к концу, и представилась возможность поделиться идеей, которую она давно рассматривала со всех возможных сторон в темноте вечеров, - я ведь каждый день у вас бываю, а вы у меня никогда! Да, конечно, наш дом гораздо менее богат, но всё же… я надеюсь, это не так важно… Я вас с мамой познакомлю, она будет рада!

   Офелия слукавила целых два раза: во-первых, бывала она у них только во дворе, а вот в дом они её никогда не приглашали и только выносили из него книги, которые давали ей почитать; книги были интересными, о давно прошедших временах, и правда иногда только грешили против Бога своим смыслом. А во-вторых, девочка никак не могла быть уверена в том, что мать примет визетёрш благодушно и могла лишь надеяться на природную её доброту.

   Услышав предложение, Розалин, чуть сдвинув брови, серьёзно посмотрела на Вайолетт, и та ответила ей таким же непонятно-встревоженным взглядом. Всякий раз, когда так происходило, у Офелии возникало чувство, что они с этим зрительным контактом уходят в какой-то другой, только им доступный мир, а уж в их мысленном меж собой общении она была уверена как ни в чём другом, столь же нематериальном. В этот раз, усиленное необычайной тревогой, это производило ещё более внеземное впечатление. В итоге, видимо, что-то решив, они повернулись к девочке.

   - Хорошо, мы сходим к тебе в гости.

   У Офелии отлегло от сердца. Ведя их к своему скромному жилищу, она старалась выбрать наиболее короткий и, в то же время, приспособленный для ходьбы путь, ведь, явные дочери высоких господ, они вряд ли привыкли долго и много ходить по земле, да только кареты видно не было. Когда они добрались до домишки, где обитали Офелия со своей матерью, уже вечерело, и даже первые звёздочки пробивались сквозь густую пелену тёмно-фиолетового неба. Девочка провела сестёр через небольшой дворик и открыла тихо скрипнувшую дверь.

   - Офелия, ты сегодня поздно! – раздался голос с кухни.

   - Мама, всё в порядке! Я привела гостей, - радостно оповестила дочь и поспешила пройти к матери, приглашая жестом близняшек следовать за собой. – Вот, мам, познакомься!

   Женщина обернулась, отчего-то нахмурилась, отвела рукой в муке с глаз мешающуюся прядь волос и недовольно спросила:

   - С кем это?

   Офелия огляделась, чтобы удостовериться, что и Розалин, и Вайолетт стоят рядом с ней и никуда не ушли.

   - Как это с кем? Вот, это же те сёстры, о которых я тебе рассказывала!

   Мать только вздохнула.

   - А я-то надеялась, что ты уже вышла из возраста, когда дети придумывают себе невидимых друзей! Хочется верить, что печенье ты настоящим покупателям продавала… - и она отвернулась, устало покачав головой.

   Офелия, опешив, вгляделась в лица сестёр, на которых теперь растянулись жутковатые усмешки, превращая их в то таинственное и неправильное, что девочка день за днём так старательно игнорировала.

   - Ну что ж, это было ожидаемо – она нас не видит. Жаль. Ладно, Рози, пошли, нам пора…  - и, обращаясь к Офелии, в чьих глазах так явно плескался праведный ужас и изумление: - Нам было очень приятно с тобой пообщаться! Мы будем скучать по шоколадному печенью…

   Дверь даже не скрипнула, когда две хрупкие фигурки в белом покинули дом.

   Офелия в ту ночь так и не уснула.