Название: Малыш
Автор: NeFan@tka
Бета: Microsoft Word
Пейринг: Strify/Kiro
Рейтинг: PG-13
Жанр: Romance,POV
Саммари: а всем ли близким нам людям нравится, когда их называют любящей "кличкой"?
От автора: впервые пишу про эту группу. Хотя опыт в фанфикшине, причём слэшерском, имеется=)
Посвящение: моей задремавшей музе, которая чрезвычайно долго спит и отчаянно не хочет просыпаться!
Статус: не закончено

Часть первая

Часть вторая

Часть третья

Часть четвёртая


На цыпочках, почти затаив дыхание, боясь потревожить и без того беспокойный и чуткий сон, подкрадываюсь к нему, лежащему точно так же, как и тогда, когда я по его просьбе покинул ему принадлежащую комнату: свернувшись калачиком, да настолько, что я даже за широкими складками одеяла могу разглядеть подтянутые к подбородку колени, судорожно подрагивающие то ли от ночной прохлады, а то ли от чего-то менее приятного, что, к сожалению, более вероятно в сложившейся ситуации. Руки, в очередной раз поражающие меня своей одновременной нежной пухлостью и тонкостью, при всей его вынужденной расслабленности во сне слегка сжаты в кулаки и приближены к лицу, которое, в свою очередь, покрыто красноватым оттенком в области ещё мокрых глаз. Видел ли я его, уже дастаточно близкого друга, таким раньше? Нет, это точно...
Осторожно присаживаюсь на край мягкой кровати, пытаясь как можно ближе придвинуться к нему - я почему-то хочу ещё больше укутать Киро в тёплое одеяло, натянув шершавую ткань до самого поникшего кончика носа. Но я и не пытаюсь прогнать или пристыдить данное желание, предпочитая воплотить его в жизнь, примешав к нему не только странную заботу, но и непривычную для меня и него ласку.
Для начала провожу рукой по сжатой и вспотевшей ладони, вздрогнув от слабых мурашек, беспорядочно побежавших вдоль по моему позвоночнику, а после вплетаюсь своими кончиками пальцев между его, дабы выпрямить и до конца расслабить последних. Он, ощутимо поморщившись, всё-таки послушно мне подчиняется.
Теперь аккуратно натягиваю одеяло на зябко поёживающиеся плечи - наверное, столь резко наплывшая на меня ответственность за него покажется ему же странной, но... Пускай. Мне ведь, правда, ужасно его жалко...
Неужели так всегда? Любишь, любишь. Слепо и доверчиво. Невинно и пламенно. Искренне и, как думается, навсегда. А на самом деле... Спустя время (которое может и растянуться, как кем-то недожёванная жвачка, а может и вовсе просуществовать несколько мимолётных и неуловимых мгновений) оказываешься безжалостно растоптанным, да не просто случайным, так сказать, прохожим, а тем, кому ты верил, кого боготворил и кому по страстной неосторожности доверил ключ от своего сердца, от своих мыслей, от своей души...
Киро, будто услышав мои внутренние рассуждения, неприязненно фыркает, не просыпаясь, и крепко вжимается носом в край белоснежной подушки. Я в ответ на это его действие лишь горько ухмыляюсь, почему-то цепляясь взглядом за неровный румянец на острых скулах, бледно-розовую полоску поджатых губ и слепленные слезами и некогда пушистые ресницы... Почему же?
Мне нравится. Да, мне нравится, определённо: эти тонкие и одновременно детские черты лица, эти грустно сведённые, до оброзования глубокой складки на лбу, брови, эти взлохмаченные и между тем идеально обрамляющие вихри волос - мне кажется, что в данный момент внутри меня горит не только чувство тревоги и жалости, но и какое-то другое... Неопределённо-томительное, сладко-горькое, тянущее и сжимающее...
Неуверенно протягиваю руку, заправляя кончик одеяла под заострённый подбородок и при этом ощущая щекотящее дыхание - приятно. И жалко - оно чересчур холодное, почти ледяное, и учащённое, но, к моему удивлению, абсолютно бесшумное.
Нечаянно дотрагиваюсь до гладкой поверхности щеки, когда уже отвожу свою вздрогнувшую ладонь от него. Нечаянно - вначале. Но не потом. Кончиками пальцев, всё-таки не удержавшись от странного соблазна, чувствую нежную кожу - вниз, ближе к уголку всё ещё напряжённых губ, для того чтобы резкий стук сердца отдался эхом в висках и немеющих пятках, ударяясь своей сумасшедшей дробью о грудную клетку. И что же я делаю...?
Вдруг, так внезапно для меня самого, воздух в лёгких застывает, заставляя отяжелевшую голову закружиться - настолько стремительно, насколько только возможно, я приближаюсь к манящему лицу, в самый последний момент неуверенно застывая над теми самыми губами, которые, как я уже догадался, мне нестерпимо хотелось (а может, хочется?) расслабить и сонно приоткрыть - ведь только это, верно?
Мягко, хоть в этом слушая свой кричащий рассудок, дотрагиваюсь поцелуем до вздёрнутого кончика носа, всё ещё пытаясь совладать с, наплывшим нестерпимой волной, желанием перейти грань запрещённого, но, скорее к сожалению, мне никак не удаётся усмирить разбушевавшееяся внутри чувства. Дыхание, рваными кусками вырывающееся из моих приоткрытых уст, колко ударяется об его, опасливо сжавшиеся. И...
Врывается запах его любимого одеколона, перемешанный с непонятным сладким ментольным ароматом, а на губах распаляется, будто от настоящего пламени огня, зудящий жар, наслаждением распрастраняющийся по всему телу, забираясь в его самые дальние уголки. Возникает ощущение ожога - да, но никогда раньше я и не предпологал, что ожог может быть таким приятным, ужасно приторным, словно тающая на языке карамелька, и томительно нежным...
Он даже не дрогнул, даже не напрягся более прежнего - наоборот. Я отчётливо чувствую, как от такого невесомого соприкосновения наших губ он податливо подался вперёд, вытянув тонкую шею. Не могу не отстраниться, одновременно наслаждаясь и ужасаясь содеянным, для того, чтобы убедиться в непотревоженном сне: тёмные веки по-прежнему спокойно обездвижены - не проснулся. Он, даже машинально подчинившийся моему короткому, но для меня почти бесконечному, поцелую, всё-таки не проснулся...

А взгляд стремительно, и вновь лишаясь воли, проскальзывает к приоткрывшимся губам: расслабленным, поалевшим от тепла моего дыхания и, наконец, приоткрывшимся - я ведь только этого хотел, правда?...