Шин опустился в ванну и закрыл глаза. Перед ним промелькнул весь его сон, который был лишь частью прошлого. Всё как в кино, и он здесь лишь актёр...

- Всё! Дальше я пойду одна, здесь уже близко, - сказала Масако и поцеловав Шина в щёку, хотела было убежать, но он удержал её за руку.

- Подожди! А почему одна? Сейчас всё-таки ещё раннее утро...мало ли что...

- Ничего! Шин, ничего со мной не случиться! - резко перебила Масако. - Давай встретимся завтра в восемь на том же месте?

- Ну хорошо... - недоумённо согласился Шин.

Он стоял и смотрел Масако вслед, пока она не скрылась за углом дома.

- Странная...но такая любимая, - промурлыкал Шин чуть слышно и улыбнулся.

На следующий день Шин пришёл в назначенное время, он прождал Масако два часа, но она так и не пришла. То же было и на следующий день, и через день и через неделю..

Жизнь потеряла для него смысл. Матери он сказал, что пробудет у дяди в Японии всё лето, а дядя был совсем не против. Он все дни проводил на работе, а Шин - вне дома. Они иногда встречались за ужином, обменивались приветствиями, даже о чём-то пытались разговаривать за столом, и никто не требовал уделения большего внимания. Тем более, что дядя к этому и не привык, в свои 44 он ещё был холост. А Шин...сникал с каждым днём всё больше и больше. Он пытался забыть её, выкинуть из головы, но ничего не получалось. Жить без неё не хотелось...

Наступила осень. Раньше Шин любил это время года, но теперь все эти разноцветные листья, дожди, которые он когда-то любил, действовали на него удручающе. Он был уверен, что она его не предала, просто что-то случилось, и поэтому беспрестанно корил себя за то, что тогда отпустил Масако.

Был обычный серый день. Шин неспеша шёл по парку, смотря себя под ноги, и изредка отфутболивая попадавшиеся камушки. Вдруг он услышал чей-то негромкий плач и поднял глаза. Он застыл как вкопанный, а сердце стало биться учащённо. Шин не мог поверить своему счастью - на скамейке, в нескольких шагах от него сидела Масако. Она не видела его, потому что сидела, закрыв лицо руками. Шин подошёл к ней и опустился рядом. Масако посмотрела на него заплаканными глазами. Шин увидел, что боль и отчаяние сменились в них удивлением, а потом радостью. Масако ни слова ни говоря бросилась ему на грудь и разрыдалась ещё больше. Шин не знал что делать в таких ситуациях, одной рукой он нежно обнял её, а второй гладил Масако по голове. Из головы вылетели все слова, которые он готовил для их встречи, всё-таки надеясь на неё. Но у Шина не осталось ни капли укора или обиды, он полностью простил её, он понял что любит горячо и беззаветно это хрупкое беззащитное существо, которое сейчас нуждается в его поддержке.

Наконец Масако оторвалась от Шина и посмотрев ему в лицо, приложила палец к губам:

- Тсс...Шин молчи, ничего не говори. Я сама тебе всё расскажу. Понимаешь, ты мне понравился сразу же, да что там понравился, я просто влюбилась в тебя...

Шин бросил на Масако удивлённый взгляд и она почувствовала, что заливается краской, но продолжила:

- Но ты ведь не спросил кто я, какой жизнью живу... - она на секунду замолчала, как будто приготавливаясь сказать главное, - даже если бы и спросил я бы соврала...но теперь я расскажу тебе всё и ты меня поймёшь... Мои родители попали в авиакатастрофу, когда мне было пять лет. Из родственников осталась только тётя, сестра отца, которая была гейшей...вот она и приютила меня тогда. Вряд ли ты имеешь представление о жизни гейш...мы живём все вместе в одном большом доме, деньги которые зарабатываем складываем в общий котёл. Естественно мне был уготован этот путь самой судьбой. Я начала ходить на уроки танца, игры на музыкальных инструментах, выучила пять языков, знаю почти все премудрости чайной церемонии... - она запнулась и посмотрела на Шина. Он смотрел куда то вдаль, лицо не выражало никаких эмоций. Тогда Масако продолжила:

- Но у нас есть одна традиция. Сначала все девочки посвящаются в майко. Это своеобразная ступень на пути становления гейши. Майко - это как второй сорт. Их в последнюю очередь предлагают клиентах...в доме с ними обращаются как с прислугой. Затем по достижении 17 лет майко проходит экзамен на становление гейшей. Мало кто его проходит. Им то и достаётся вся слава. Гейши пользуются почётом и уважением, с ними обращаются как с королевами, ведь именно они приносят самый значимый доход в общий очаг. Как ты уже понял я майко. До посвящения в гейши мне осталось две недели...

- Подожди, - прервал её Шин, наконец посмотрев на Масако, - мне совершенно не важно кто ты, я буду любить тебя в любом случае....почему ты не пришла тогда?

- Шин, ты ведь обещал меня не перебивать, - сказала Масако с грустью.

Шин почувствовал себя неловко, и даже слегка пристыдился.

- Но, есть одно "но", - продолжила Масако, - главный критерий испытания на становление гейшей...это девственность майко...

Теперь настала очередь Шина краснеть.

- Шин, ты как красна дева, - выдавила Масако сквозь смех, - если бы ты видел себя со стороны, то умер бы от смеха.

Шин смутился и обиженно вздёрнул нос.

- Ну так вот...дело в общем-то не столько в нас, сколько в моей тётке... - при этих словах Масако замялась, ей показалась, что Шин её не понимает, но он уже начал догадываться в чём дело.

- То есть, ты хочешь сказать, что она запретила тебе видеться со мной, боясь, что мы...эмм...переспим? - спросил Шин.

- Если бы только запретила, разве я бы обратила внимание на это? Меня заперли и всё это время не давали даже выйти на улицу. Понимаешь, я главная надежда тётки, конечно финансовая. А если выяснится что майко не девственница это будет позор для всего дома, все отвернутся от его обитателей, перестанут здороваться, клиенты отвернутся от дома и тогда конец. Я лучшая из всех майко: лучше всех танцую, пою. А ты кстати не удивился, что я говорю на немецком как на родном? А сейчас она наконец выпустила меня, считая что я достаточно образумилась и забыла тебя. Но твоё имя вырезано у меня на сердце ножом Шин, я никогда тебя не разлюблю. Она предполагала, что ты обычный турист, а туристов в нашей стране не чествуют, максимальный срок тура в Японию в любой стране мира месяц! Она ведь не могла предположить, что у немецкого парня есть дядя живущий в Японии...

- Я всё понял...какой же я дурак... - прошептал Шин и притянул Масако к себе. - Если бы ты знала, сколько бессонных ночей я провёл, думая о тебе. Я не смог забыть твоих зелёных как омут глаз, я не смог забыть сладость твоих губ... - он прикрыл глаза и слегка прикоснулся к её губам, - твоих гладких чёрных волос, теплоты твоего тела... - Шин чувствовал, что его несёт не в ту степь и он перестаёт себя контролировать. Ему так хотелось притронуться к заветному телу, изучать каждый миллиметр её кожи, ласкать её...

- Эй, Шин! - голос Масако вывел его из неги. - Вот этого я и боюсь... - она посмотрела на него с укором.

Шин почувствовал напряжение в штанах и ему опять стало стыдно за свои действия.

- Прости, просто когда я вижу тебя, я теряю контроль. Если ты опять пропадёшь я умру... - прошептал он и уткнулся носом Масако в плечо.

- Мой милый мальчик я никогда-никогда не пропаду, и тебя я тоже не отпущу...и я тоже безумно хочу тебя Шин...ты моё наваждение, но осталось всего две недели... - Масако осеклась.

- Две недели, - повторил Шин. - Ну чтож, пусть это будет испытание для меня, хотя я и так немало пережил.

- Это будет испытание для нашей любви, - добавила Масако.

- Да, - согласился Шин. В глубине души он чувствовал, что ему нелегко придётся в эти две недели.

Всю ночь Шин не мог уснуть. Его опять мучили кошмары. Ему снилось что Масако снова не пришла. Потом Шин видел сон в котором он и Масако провели отличную ночь, но тут их застукала тётка Масако и вот она уже на костре, Шин падает на колени плачет, кидается в пламя и...Так он и проснулся весь в слезах. На часах было только три ночи...

Но Масако пришла в назначенное время. Шин повёл её в парк, где они целый день катались на каруселях, а вечером вновь гуляли по парку и наслаждались тишиной и друг другом. Прощанием стал жаркий поцелуй, но воспоминание о запрете окатило их как ледяной водой и каждый вновь остался лишь только с трепетным ожиданием.

Каждый их день проходил незабываемо, время неумолимо летело. Однажды Масако предложила Шину петтинг, но тот отказался, объяснив это тем, что тогда уж точно не сможет себя сдержать, и поэтому не хочет подвергать её опасности.

Каждую ночь Шин засыпал с мыслью о ней. Его тронуло до глубины души то, что она так трепетно хранила себя для него одного. Хотела только тепла ЕГО тела, ЕГО жарких поцелуев и ласк, и в нём возникала уверенность в том что он сделает это как никто другой.

Настал день посвящения. Масако договорилась с Шином о встрече вечером. К тому времени всё должно было закончиться...и тогда...Шин невольно облизнулся от этой мысли...

- Ах ты моя похотливая блондинка! - засмеялась Масако.

- Ты думаешь о том же о чём и я? - игриво поинресовался Шин и придвинулся к ней ближе.

- Да... - томно улыбнулась Масако. - Но это вечером, а сейчас...а сейчас мне пора!

Масако весело вскочила на ноги и чмокнула Шина в щёку...как тогда, когда они расставались в первый день их знакомства. В этот же момент в голове Шина возникло какое то неопределённое беспокойство, хотя он и не мог объяснить его причин. Прогнав от себя дурацкую мысль, Шин любовался фигурой Масако, которая неумолимо отдалялась от него. Вот она дошла до конца тропинки, перешла дорогу до половины, оглянулась, счастливо улыбнулась и помахала ему рукой...шаг, непонятно откуда взявшаяся машина, визг тормозов, глухой удар... Шин сорвался с места и непомня себя помчался к месту аварии. К вискам прилила кровь, в голове стучало только одно: "Нет! Нет! Жива! Нет, она жива!"

Шин зажмурился и помотал головой, чтобы освободиться от воспоминаний, но глаза снова закрылись и в голове стали мелькать картинки, как в немом чёрно-белом кино: Шин, склонившийся над Масако, её бледное лицо, запачканное кровью, закрытые глаза, скорая, белый халат, пустые обшарпанные коридоры больницы. Врачи боролись за её жизнь до последнего, а утром Шину выдали на руки медкарту Масако, где на первой странице было выведено"Причина смерти: многочисленные переломы, черепно-мозговая травма, несовместимая с жизнью". Он не помнил как позвонил её тётке, он не знал где её похоронили, он не замечал бега времени. Шину было всё равно, день прошёл или месяц, миг или вечность. Он все дни почти неподвижно лежал на кровати и смотрел потолок. Почти никаких эмоций, почти никаких признаков жизни на бледном исхудалом лице...Дядя Шина всерьёз стал опасаться за здоровье племянника и один прекрасный день рейс самолёта Токио-Берлин доставил Шина в родной город

...