пес появился неожиданно. был он пегой масти с рыжими подпалинами, обвислой спиной и понурым взглядом. зато имел тот самый аристократический собачий профиль — остромордый. Иеремия выплюнул разжеванный стебель травинки и глянул в сторону собаки
- это что за зверь? дикий, чтоль?
- домашний, - собака принюхалась и спряталась за ноги Иеремии. тот скривился и подошел к псу. пес разинул пасть, продолжительно зевнул и пренебрежительно помахивая хвостом пошел вон, оставив после себя запах старого пса и осыпавшийся песок с лап. собака жалась к ногам Иеремии. пес уходил все дальше. вот он уже исчез в ближайшей подворотне так и не обернувшись ни разу. собака чувствовала что в ее пасть набивается песок с лап того пса. совершенно безумная собака стала трясти мордой, скулить и скоблить когтями землю. Иеремия оттащил собаку домой и привязал к кровати старой простыней
собаку лихорадило сутки
ее рвало песком и желчью
пес иногда возвращался и подходил к порогу, но Иеремия каждый раз прогонял его. пес уходил, но оставлял после себя все тот же запах старого пса и песок с лап
Иеремия глухо вздыхал и приносил воды собаке, которой становилось все хуже
но пес упорно возвращался принося каждый раз новые порции песка
а Иеремия то бросался вперед, то отступал, нарушая при этом все законы равновесия и принципы, которые следовало бы назвать нравственными основами пространства, и потому пес возвращался снова и снова, мучая собаку и набивая песок бессмысленных фраз в ее пасть. все существо собаки устремлялось к ужасающему харакири. Банзай!


«Комедиант», – думала собака о Иеремии с нежностью.