Как это мучительно – ехать в поезде 8 часов, ожидая, когда, наконец, кончится Ожидание, и можно будет обнять тех, по кому скучала полгода, о ком так часто думала. Перед кем-то почтительно склонить голову, кого-то тискать как плюшевого медведя, а кому-то позволить носить себя на руках.
Как приятно слышать свое-чужое, «историчное» имя, которое за год стало привычнее и милее родного. Кейтлин, леди Кейтлин, дама Ордена Кейтлин д' Шатовиллар.
Как мучительно сладко впервые за последние два месяца увидеть солнце. В Питере сыро и мутно, у нас тучи и туман. А Москва встречает – искристым холодом, морозным ветром и солнцем, ярким-ярким. Когда лучи его ложатся на лица родных, любимых людей – душа поет.
Как отчаянно светло сердцу, когда ночью, поднимая голову к небу, ты видишь звезды.
А этот безумный, забавный образ, когда выходящие на улицу юноши и дамы сбиваются в стайку, силясь согреться друг об друга. И это близость не только физическая, теплая в прямейшем смысле, но и особенное душевное тепло, которым мы делимся.
Как удивительно – что, оказывается, тебя любят, любят всем сердцем люди, с которыми ты знакома меньше года. И еще удивительнее – что ты теперь без них – никуда. И любишь их всей своей мятежной душой.
Один день, одна ночь, и – один на всех – Тампль.
Тело вернулось в Питер, а душа осталась – в Москве.