Есть такая профессия – давать другим насиловать свой мозг…
«Никогда не говорите с незнакомыми. Но что же делать, когда незнакомые сами начинают разговор?»
Эдуард Айратович массировал виски, прикрыв глаза. Только что из его кабинета вышла очередная безнадёжно худеющая клиентка. Все эти рассказы о диетах, злых мужьях-изменщиках и соседках-ведьмах жутко изматывали. И ведь не скажешь, что им просто меньше есть надо – уйдут, и не будут платить деньги. А то ещё и жалобу напишут на три листа. Поэтому приходится слушать их, слушать до бесконечности и советовать всякую чушь. Психолог тяжело вздохнул, нажимая на кнопку.
За дверью коротко, мелодично звякнуло. Около минуты никто не входил и Эдик было обрадовался, что ему выпала короткая, но такая желанная передышка, как дверь открылась и в кабинет втёк следующий посетитель. Психолог сначала решил, что уже переработал и бредит, потому что существо, подтащившее свои телеса к столу и поглотившее складками тела кресло для посетителей могло быть только галлюцинацией. Казалось, оно было воплощением ожирения, его сутью, квиттесенцией: противного розового цвета, с белыми пятнами комковатая поверхность его тела колыхалась от каждого движения, подобно желе. Тут и там свисали складки целюллитной плоти, образуя по нескольку «подбородков». Глаз, конечностей, хотя бы волосяного покрова у него не было вовсе. Весь вид существа вызывал приступы тошноты и острого отвращения. Неожиданно в теле посетителя, ближе к верхней его части, открылась пасть – было видно, что там нет зубов, но зато есть противный коричневый склизский язык, которых шевелится подобно червю.
- Человек. – Заговорило существо низким хриплым голосом, от которого Эдика передёрнуло. Он украдкой ущипнул себя за ногу под столом, но противное видение не исчезло. – Маленький человек. Мне сказали, ты можешь помочь.
- Чем могу служить? – Ответил психолог, отчаянно борясь с рвотными позывами. Пожалуй, единственное, что его останавливало, была жалость к канцелярскому набору, стоящему слишком близко – совсем новому, солидному, дорогому.
Посетитель противно булькнул, мерзко причмокнул и отвратительно шевельнул языком, подбирая капельку слизи, соплёй свисавшей из пасти.
- Я прибыл с планеты… с другой планеты. Не могу произнести её название на вашем языке. – Прохрипел пришелец, противно колыхаясь всем телом. – И застрял тут.
- Подождите, пожалуйста, - морщась, ответил Эдик. – Мне нужна примерно минута, необходимо кое-что сделать, прежде чем мы продолжим.
Он выдвинул ящик стола, достал ворох пластинок с таблетками, придирчиво выбрал одну, небольшую, покрытую голубой глазурью, и проглотил. Запить пришлось водой из стоящего в углу кулера. Эдик сел в своё кресло и закрыл глаза.
- Мы уже можем продолжить? – Прохрипел знакомый голос через минуту.
Эдик открыл глаза и почувствовал, как на голове зашевелились волосы. Пришелец не только никуда не делся, но и ни капли не изменился. Пробормотав что-то, психолог выпил другую таблетку, Которая, впрочем, так же не помогла. На третьей таблетке Эдик сдался.
- Так что вас беспокоит? – Спросил психолог, массируя виски.
- Я застрял. – Печально булькнул пришелец. – Я не могу вернуться на родную планету. Туда можно попасть только при чьей-то поддержке, но я так ужасен, что никто не может мне помочь.
- А вы не пробовали обращаться к другим людям? – Осторожно поинтересовался психолог. Может, это и настоящий инопланетянин, может, это первый контакт человека с внеземным разумом, но Эдик предпочёл бы, чтобы это существо попыталось прилететь с миром к кому-нибудь другому, кому угодно, но не к нему.
- Я обращался к разным людям, представителям правительства, другим психологам. Но они или в ужасе убегали или посылали к другим людям. До вас я уже был у десятка людей.
- А у Валентина Фёдоровича вы были? – С надеждой поинтересовался Эдик. Валька был не то чтобы врагом, но безумно раздражал своей манерой общаться.
- Был. – Посетитель растёкся шире. Через его тело стали смутно угадываться очертания кресла. – И у Михаила Игнатьевича был. И у Максима Анатольевича. И у Галины Степановы.
Эдик почувствовал, что погружается в пучину отчаяния. Это чудовище побывало везде. Его решительно некуда было послать.
За окном пронзительно громко зачирикали воробьи. Внутри у Эдуарда Айратовича всё переворачивалось, и таблетки тут были совершенно ни при чём. Самое паршивое, что избавиться от наваждения уже никак не получалось. Пришелец назвал всех психологов, которых Эдик только знал, а имена чиновников и членов правительства упорно не вспоминались. Мысли у психолога окончательно смешались. Он поморщился, растёр виски и решил пойти по самому привычному пути, а там, глядишь, и с мыслями собраться удастся.
- Так в чём ваша проблема? – Глядя в стол спросил Эдик.
- Я ужасен. Меня никто не любит. – Ответил посетитель с противным хлюпаньем, напоминающим плач. – Поэтому я не могу вернуться домой.
- И как же вы это делаете? – психолог взял ручку и начал перекатывать её между ладонями.
- Все остальные давно дома, - грустно и не в тему начал хрипеть посетитель, противно заколыхавшись. – Все уже в разгаре окукливания и почкования. А я…
Пришелец булькнул, и с самой его макушки потекла мерзкая зеленоватая слизь, то ли слёзы, то ли сопли, то ли пот. Эдик скривился. Это всё так неожиданно сильно напомнило его обычных посетительниц, что в очередной раз вызвало приступ чувства нереальности происходящего.
- Мы, наш вид, не имеем физической формы. Мы – есть разум в чистом виде. Мы свободно путешествуем между мирами. Мы не подвержены вашим болезням тела, но часто мы подхватываем болезни духа. И стоит нам заболеть, как мы теряем способность перемещения между мирами.
Эдик массировал виски. Начинала болеть голова – то ли от таблеток, то ли от всего происходящего. Чувство реальности окончательно его покинуло. Хотелось одного – прекратить этот кошмар наяву.
- Я заболел здесь. На Земле. Меня никто не любит! – Хрипел между тем пришелец и испускал волны противной зелёной слизи. Эдику даже почудился запах – неприятный, гнилостный.
- Вам так важно, чтобы вас любили? – устало спросил Эдуард Айратович, едва следя за нитью разговора.
- Конечно! – Капризно ответил пришелец. Голос из хриплого стал противно-писклявым и теперь подобно буру ввинчивался в голову. – Наш вид совершенно лишён тела. Поэтому мы придаём огромное значение чувствам.
- И кто же вас не любит? – Устало спросил психолог. Неожиданно, будто глоток свежего воздуха, к нему пришло понимание, что с ним что-то не так. Но это чувство тут же исчезло, вытесненное новым потоком писка.
- Люди. Я прибыл к вам много лет назад и с тех пор не нашёл любви. А без неё я тут застрял! – Пришелец омерзительно заколыхался всем телом. Казалось ещё немного, и у него начнётся истерика.
- А вы не можете принять другой, более человечный вид? – Эдик закрыл глаза, чтобы не видеть чудовище, пульсирующее и трясущееся перед ним. Очень хотелось заткнуть уши.
- Это как? – Притих инопланетянин.- Я не понимаю! Я существо нематериальное, я далёк от материи.
- Так как же я вас вижу?! – Взвыл в ответ Эдик. Он уже был готов на что угодно, лишь бы эта пытка прекратилась.
- Вас создаёт мой разум, - обиженно квакнул пришелец. Эдик удивлённо открыл глаза и уставился на это мерзкое существо, над которым было бессильно оружие современной фармацевтики. – Сначала меня видели как розоватое облако. Почему-то я всех пугал. От всего этого я стал проецироваться на разумы людей во всё более и более мерзком виде, пока не дошло до этого.
- А вы не можете снова стать розовым облаком и попробовать начать всё сначала? – Эдик тер ладонью затылок и поочерёдно моргал то одним, то другим глазом, в глупой надежде, что это как-то поможет.
- Нет, - мерзко пискнул монстр. – Только вы это можете. Полюбите меня! Полюбите меня! Полюбите меня!
Пришелец вопил всё громче и громче. Эдик закрыл уши ладонями, но это не помогало. Мерзкий голос ввинчивался в мозг, подобно сверлу дрели.
- Хорошо, я люблю тебя, – простонал Эдик, чтобы остановить всё это.
- Правда? – тихо пискнул инопланетянин.
- Да, - почти прорыдал Эдик, зажмурившись.
- И ты поможешь мне вернуться домой?
- Да, - психиатр почувствовал, как по щеке скатилась слеза. Терпеть уже было выше его сил.
- Хорошо, - квакнул пришелец.
Эдик почувствовал мгновенное головокружение, а в следующую секунду почувствовал, что вдыхаемый воздух раздирает его лёгкие. Он в ужасе распахнул глаза. Он был в какой-то пустыне с красным песком. В зелёном небе лениво плыли жёлтые облака. Ещё один судорожный вдох и всё начало темнеть у него перед глазами. Только облачко необычного розового цвета не тускнело, а крутилось рядом.
Пришелец был доволен – он наконец-то вырвался в той планеты, да ещё и заполучил одного из туземцев. Инопланетянин вырвал то, что люди называют душой, из агонизирующего тела Эдика и растворил в своём «теле». Пришло время окукливаться и почковаться.