Автор: CyberDetka
Дата создания: 6 декабря 2007
Жанр: Tom's POV
Рейтингтрахклассификация))))) NC-17
Саммари: гипотеза о зарождении Твинцеста - загадка, до сих пор волнующая умы великих Творителей Слэша и вс. так-е=)
От автора: блин в который раз собираюсь написать деадфик (тоесть где все умирают) и снова таинственным образом это не получается. Живучие твари эти Каулитцы.
=мои фики всегда законченные!=

***
- Доброе утро, Билл! Пора вставать!
- А?.. Зачем?..
Из-под одеяла показался сонный брат, и я не мог не удержаться от смешка. Не случайно мы называем наше утреннее состояние "лицежопием" - что у меня, что у него, спросонья такие лица, как будто мы на них посидели. Очень точное определение.
- Я хочу ещё спать! - выдало лицо и уставилось на меня сонным, ничего не выражающим взглядом. Ну ещё бы, какое может быть выражение у жопы?
- Билл, ну ты даёшь. У нас же...
- Точно! - Билл подскочил, как ужаленный. - Сегодня мы выступаем на ЕМА!
- Ага, - подтвердил я.
- Мы обставим всех, слышишь, мы обставим всееееех!.. Эта штука с дождём - просто супер! Томми, мы же их сделаем!
- Сделаем!
- Давай пять! - он хлопнул меня по ладони и с визгом убежал умываться.
Мда, вот такой у меня братик.
Он высунулся из ванной и проговорил:
- Томми, я чуть не забыл, нам надо заехать в магазин.
- Зачем?
- Потому что мне не в чем выступать на ЕМА! До меня только сейчас это дошло. Мы должны поторопиться!
- Ну ещё бы, - буркнул я, - Йост нам вставит по первое число, он велел нам из отеля носу не совать.
- Ничего, возьмём джип с охраной. Не в первый раз!
Вскоре мы уже ехали в джипе по оживлённому проспекту. Билл чинно восседал впереди и указывал дорогу.
- Откуда ты знаешь, где здесь этот бутик? - не выдержал я.
- Болван, - отозвался Билл, - рядом со стойкой ресепшена гора визиток с адресом и описанием, как туда добраться. Неужели ты не видел?
- Я к таким вещам не присматриваюсь, - авторитетно заявил я и уставился в окно.
Слава богу, путь от дверей джипа до дверей магазина прошёл без приключений. Охранник убедился, что посетителей нет, и пропустил нас.
Билл устремился к вешалкам.
- Так, вот это, вот это, ну и, пожалуй, вот это. Теперь брюки. Обычные джинсы, я считаю, сюда не подойдут. А ты как думаешь?
- Ага, - ответил я.
- Ну, что "ага", скажи что-нибудь человеческое!
- Не подойдут.
- Тогда вот... и вот... ммм, тоже интересная модель...
- Только не оранжевые!!!
- А посмотри, какие у них карманчики. А пряжка на ремне! Череп с пистолетами, и всё в стразах!
- Ремень, - я перевёл дыхание, - купим отдельно. А штаны оставь на месте, я с тобой в таком виде нигде не появлюсь!
- Ладно, - недовольно протянул Билл, - на, повесь.
Он кинул мне джинсы и зашагал в раздевалку.
- Том, смотри! Так?..
- Нет. Плохо сидит.
- Где?..
- Да на спине, видишь эти складки?
- Ах, Томми, это же такая модель!
- Ну и к чёрту её, такую, - буркнул я.
- Ну ладно, - Билл опять скрылся в раздевалке, - а с этой?..
- Господи, Билл, ну ты и чучело!
- Почему?..
- Потому что по цвету не сочетается!
- Брехня, чёрный со всеми цветами сочетается... хотя, да, что-то мне не к лицу этот наряд... Оцени-ка вот эти брючки. Ух, какие узенькие.
- Ага. Билл, ты в них страшнее атомной войны.
- Почему?
- Потому что у тебя ноги в них, как макаронины.
- Макаронины у тебя на голове, - парировал брат.
- Пошёл в задницу!
- Тебе того же, - сообщил Билл, стаскивая брюки, - на, повесь на место.
Когда я вернулся, он уже облачился в очередные штаны и крутился перед зеркалом.
- Томми, нужна твоя помощь. Я не могу понять, нравлюсь я себе или нет!
- Ооо...
Я был уже слишком утомлён, чтобы дать определённый ответ.
- А всё-таки?.. Вот уж не знаю, - Билл замер у зеркала, задумчиво почёсывая между ног, - хотя нет. Как-то они неудобно сидят. Я же себе в них всё натру.
- А у меня таких проблем не было и не будет, - хихикнул я, - и сними сейчас же этот кошмар!
- А что не так?
- Билл, - вздохнул я, теребя край ткани, - это женская вещь. Это декольте должно приоткрывать грудь! Вот такую грудь, - я жестом уточнил размер, - а не болтаться, как яйца старого козла!
- Том!.. Хватит выражаться, мы в приличном месте!
Но всё же переоделся во что-то ужасно блестящее, но хотя бы приличного цвета и размера.
- А вот с этими джинсами будет вообще здорово. Смотри, как они облегают мои ягодицы, ну посмотри же ты!
Я равнодушно пялился в одну точку, потому что в глазах уже рябило от обилия нарядов.
- Посмотри!
Билл встал ко мне спиной и принялся вертеть задом.
- Мда, - подумав, согласился я, - надо купить.
- Наконец-то, - вздохнул Билл, - и потом не смей говорить, что я дерьмово одет! Сам выбирал!
- Билл, заткнись, выбираем тебе кофту и идём уже отсюда.
- Это не кофта, а блууууза! - проскрежетал Билл. - Сколько раз тебя учить?
- Быстрей давай, - вздохнул я.
И понеслось...
- Эта?.. Эта?..
- Билл, ЛЮБАЯ!!!
- Я так и знал, - хихикнул Билл, взял ту ужасно блестящую кофту и мы пошли на кассу.
Не знаю, из чего эти вещи были сделаны, но судя по цене - из золотой ткани и платиновых ниток.
Уже по дороге в отель Билл вспомнил:
- Ремень!.. Мы не купили ремень!.. Томми, что делать?..
- Не знаю, времени возвращаться у нас уже нет.
- Я понимаю!.. Что делать?..
- Выступать без ремня!
- Не смешно!.. Это был клёвый ремень!.. Где я ещё такой найду?.. Гррр!!! - Билл заёрзал по сиденью и пнул рычаг коробки передач.
- Осторожнее, - пробурчал водитель.
В номере я открыл сумку Билла и начал в ней копаться.
- Что ты делаешь?..
- Отстань, не мешай!
Через несколько минут я извлёк из сумки ремень.
- Такой?
Билл повертел его в руках и нерешительно вякнул:
- Тут пистолеты другой модели.
***
Я сидел на кровати и наблюдал, как Билл пытается вползти в новые джинсы.
- Это возмутительно! - бормотал он. - Ещё сегодня утром я спокойно в них влезал, а спустя три часа не могу их натянуть!
- А ты не надувайся так, - посоветовал я.
- Подошёл бы да помог, - ответил братец и красноречиво посмотрел на меня.
Я подошёл к нему и нерешительно дёрнул за штанину.
- Смелее, смелее! Так, вот что: ты будешь тянуть их за пояс, а я - за колени. Вставай сзади.
Билл слегка нагнулся и ухватился за джинсы снизу. При этом я сделал открытие: оказывается, иногда очень приятно вжиматься яйцами в его костлявый зад. И только я успел об этом подумать, как...
- Билл!.. Какого хрена... Том! Да чем вы тут занимаетесь?! - на пороге возник Георг.
- Нам пиздец, - шепнул я на ухо обомлевшему от неожиданности Биллу.
- Эээ, Георг, ну вообще-то, надо стучаться. А так - Том помогает мне надеть штаны, всего лишь. А ты что подумал?..
- Хм, ну я подумал, что здесь происходит что-то более интерсное!
- Что например?.. Кстати, Георг, ты не желаешь попробовать надеть на меня штаны?
- Что?.. Билл, ты что, растолстел и не можешь влезть в штаны?.. Ну прикол! Пойду, расскажу Густаву!
Билл с хмурым видом застегнул их и обвёл нас глазами.
- А теперь свалите отсюда на пару минут, мне нужно собраться.
- Посидеть на дорожку, - хихикнул Георг. Что-то он в последнее время часто подкалывает Билла по мелочам.
Через несколько минут он вышел из номера, поправляя причёску.
- Поехали, парни.
- Неужели ты и вправду не мог их надеть? - тихонько спросил я.
- Ну а ты как думаешь? - фыркнул он и вызывающе посмотрел на меня. Я молча развёл руками.
История имела продолжение. В гримёрке сломался кондиционер, и мы решили покурить в туалете: Густав не переносит запаха сигаретного дыма. Билл зашёл в туалетную кабинку, и вскоре оттуда раздался вопль:
- Том!..
- Что такое? Ты смыл телефон в унитаз?
Зря смеётесь, с ним такое однажды случилось.
- Нет, джинсы!
- Джинсы смыл?!..
- Том, я их надеть не могу!
Из кабинки выполз Билл со спущенными джинсами.
- Помоги, а...
- Да с удовольствием, - я снова взялся за пояс джинсов и как бы невзначай посильнее вжался в Билла. Билл, нагнувшись, тоже как бы невзначай подался мне навстречу, и меня это немного смутило.
- Какое интересное упражнение, - ухмыльнулся Билл, снова берясь за джинсы, - сколько времени мы их будем надевать в этот раз?
Эти его слова окончательно сбили меня с толку. Я почувствовал себя ужасным развратником и поскорее водворил джинсы на место. И тут же заметил, что они ему вовсе не малы.
Значит, ломает комедию.
Зачем? Для чего?
Вот странно.
Но в гримёрке мне тут же пришлось отвлечься.
- Георг! - заорал я, едва открыв дверь. - Да что за пропасть такая, положи сейчас же мою гитару!
Я своим друзьям прощаю многое, но если кто-нибудь и пальцем тронет любой из моих "Гибсонов", то ему не поздоровится. То, что Георг сейчас сидел и брякал на нём что-то невразумительное, было просто кощунством и верхом неуважения ко мне.
- Том, чего ты заводишься?.. Я же её не ломаю, не кидаюсь ею - просто сижу и играю! Чего в этом такого? Что ты взъелся?
- Георг, - Билл подошёл и положил руку ему на плечо, - отдай гитару по-хорошему. Не заставляй нас злиться. Возьми другую гитару, а эту оставь в покое.
- Близнецы, - фыркнул Георг, отдал мне гитару и куда-то ушёл.
Густав молча наблюдал за бесплатным спектаклем и ухмылялся краешками губ.
- Успокойся, Том, он и к моим барабанам тоже лезет, - кивнул он, - ну, а что сделаешь. Он просто не понимает таких принципов. А то, что мы не понимаем, то не хотим принимать, это естественно.
Я кивнул, хотя до меня не дошёл смысл сказанного. А вот Билла, кажется, эта фраза задела.
- Ну уж нет, Густав, это обывательское высказывание. В основе эволюции лежат законы наследственности и изменчивости. Следовательно, если индивид будет следовать только одному из них, то он не сможет эволюционировать. Из этого можно сделать вывод, что человек в процессе духовно-нравственного совершенствования вынужден периодически менять свою точку зрения на ту или иную ситуацию, без этого никак.
- Ну, видимо, Георг пока что не намерен эволюционировать, - ответил Густав, - думаю, когда он созреет для этого, то сделает письменное заявление.
- Ага, если не разучился писать, - хохотнул Билл
- Вы, мозгляки, давайте-ка, эволюционируйте в сторону сцены, - подал голос Дэвид, - через один номер наша очередь.
- О-ой, - вдруг заволновался Билл, - а там много народу?
- Много, - кивнул Дэвид, - больше, чем ты можешь себе представить.
- И они все заорут моё имя, когда я появлюсь, да?.. Ох, ты не представляешь, как это каждый раз страшно. Но в то же время заводит.
- Ты давай там только сильно не заводись, - посоветовал Дэвид, - не забывай, что тебе ещё и рот нужно открывать вовремя.
- Ты несносен, Дэвид, почему ты так любишь всё повторять по десять раз?.. Ты вообще когда-нибудь затыкаешься?
- К твоему сведению, в моей профессии подвешенный язык значит очень многое. Вспомни, сколько раз я отмазывал лично тебя, когда ты выкидывал очередной фортель.
- Это типа как я пальму подстриг в русском отеле? - хихикнул Билл. - Да-да, помню, было весело! Это ж надо было удумать такое - загнать эту подстриженную пальму с молотка! И ведь выручка смогла покрыть всю неустойку.
- Говори "спасибо" своим бешеным фанатам, - отозвался Дэвид, - а сейчас настраивайся на зал. Остались считанные минуты. И ради бога, не дёргайся, когда тебя будут поливать водой!
- Я постараюсь.
На сцене Билл плясал, как сумасшедший, при этом постоянно совершал в мою сторону какие-то странные телодвижения. Я некоторое время с интересом изучал его зад (а джинсы-то и впрямь хорошо сидят), потом понял, что лучше вообще не смотреть в его сторону.
- Я чуть не поскользнулся! - взахлёб рассказывал мокрый Билл после выступления. - А ещё у меня слетел наушник, и я даже вовремя не поправил его!
- Ага, а я мокрыми руками вообще наиграл не понять чего, - добавил я.
- И я тоже, - кивнул Георг, - у меня вообще медиатор вылетел из рук, если хотите знать.
- Короче, как всегда, ситуацию спас Густав, - подвёл итог Билл и захлопал в ладоши.
Густав с достоинством раскланялся и отряхнулся, как пёс.
- А ещё я хочу сказать, что если меня сейчас же не переоденут во что-то сухое, то у меня будет воспаление лёгких! - провозгласил Билл.
Тут же подбежал Дэвид и принёс нам сухие вещи и полотенца:
- Марш переодеваться! Билл вон уже зубами клацает, ещё чего не хватало!
- Ага, а у меня ещё насморк не прошёл, - добавил я, - и вообще, второй день температура стоит.
- Тооом...
- Ну, чего?
- Как ты думаешь, если я эти джинсы в сухом виде едва натянул, то как я их сейчас-то снимать буду без посторонней помощи?..
- Ладно, понял. Пошли в туалет, чтобы не смущать Георга.
Билл уселся на подоконник и с готовностью протянул мне ноги. Мокрая ткань прилипала к телу, и стягивать её было действительно трудно. Но наконец мы с этим покончили.
- Билл, эээ... а куда ты трусы дел?
- Извращенец, - манерно отозвался Билл, - ты же сам с меня их и снял вместе с джинсами!
- Надевай немедленно, прикинь, если сейчас зайдёт Георг!
- Ты предлагаешь мне ходить в мокрых трусах?
- Нет, а ты не догадался взять сменное бельё?
- Неа!
- Во идиот!
- Сам такой!.. А не поможешь мне надеть сухие джинсы?..
- Да что за чушь, - не выдержал я, - кончай этот спектакль! Чего ещё выдумал?
- Ну, как хочешь, - он взял джинсы и надел их, при этом весьма недвусмысленно повернувшись ко мне задом. Я еле удержался, чтобы не шлёпнуть его. Обычно я всегда так делаю, но что-то мне подсказывало - в этот раз лучше обойтись без провокаций.
Но что же, чёрт побери, всё это значит?..
***
Все волнения остались позади. От переживаний ужасно кружилась голова, но мы были довольны.
Билл стоял посреди коридора, радостно обнимаясь со статуэткой премии ЕМА, и не замечал ничего вокруг.
- Бииииилл, - дёрнул я его, - пойдём.
Билл перевёл взгляд на меня, немного подумал и начал остервенело чесаться в области ширинки.
- На фиг надел новые брюки, - объяснил он, - уже натёр себе всё, что можно! Зато белые. Вырядился, понимаешь. Чёрт.
- Бедняга, - посочувствовал я, - чем же ты думал?..
- Ну, наверное, тем, чем я обычно думаю по утрам.
- Это чем? - заинтересовался подошедший Густав.
- Задницей! - заржал Билл. - Так как моя голова включается не раньше послеобеденного времени!
Тут к нам подошёл журналист.
Я чуть заметно пнул Билла и прошипел:
- Сейчас же убери руки с ширинки!
- Блин, - ответил Билл, переминаясь с ноги на ногу.
- Как настроение, парни? - спросил журналист.
- Отлично! - ответили мы с Густавом.
- Хреново, - вздохнул Билл.
- А в чём дело? - удивился журналист.
- Понимаете, я забыл в отеле...
Тут мне пришлось больно наступить ему на ногу.
- Я забыл в отеле свой одеколон, - упрямо сказал Билл и наступил на ногу мне, - поэтому я чувствую себя грязным и усталым, и очень хочу под душ.
Подбежал Дэвид.
- Парни, в машину!
Усевшись на заднее сиденье, Билл скривился:
- Том, ты представляешь, этот чёртов шов впивается мне в самую... всё, я так не могу!
Пользуясь тем, что его никто не видит, кроме меня, он с наслаждением расстегнул джинсы и облегчённо вздохнул.
- Билл! Застегнись немедленно, что если...
Но Билла мои увещевания не трогали - так он и просидел, пока мы не доехали до отеля. Там он кое-как дошёл до номера, стянул злосчастные джинсы и плюхнулся на кровать:
- Боже, как я устал!
- Боози, как я устял! - передразнил я его, кривляясь и делая вид, что у меня между ног страшная чесотка.
- Не выламывайся, - устало попросил Билл, - лучше б яйца мне почесал, вот был бы кайф!
- Пошёл в задницу! И вообще, что с тобой такое?
- Это с тобой что такое, - огрызнулся Билл, - уже сколько раз перехватываю твой взгляд относительно моей пятой точки! И что ты там такое увидел, мне интересно!
- Хм...
- А знаешь, что мне сегодня приснилось?.. Это кошмар какой-то!
- Что там тебе приснилось?.. Давай, рассказывай.
- Нну... С чего бы начать... В общем, мне снилось, что мы с тобой сидим в баре.
- И чего в этом плохого?
- В этом - ничего. А потом ты пригласил меня на медленный танец, и я согласился.
- Видать, девушки в баре были страшнее атомной войны, раз я танцевал с тобой, - хихикнул я.
- Ну, может быть. В общем, мы танцевали-танцевали, а потом... ну, в общем, потом ты меня поцеловал.
- Как поцеловал?.. По-настоящему?.. Ну и ну!
- По-настоящему, ещё как. Когда я проснулся, у меня всё ещё горели губы от такого поцелуя.
- Мда, Билл...
Ну не мог же я сказать ему, что в этот момент я изо всех сил старался не смотреть на его губы и не представлять, как целую их. Вообще, я очень впечатлительный, особенно если мне таким захватывающим голосом рассказывать что-нибудь интересное. Особенно если передо мной весь день вертели задницей и норовили потереться об меня.
- Так ты слушай дальше!.. Потом я отклонился назад, ты нагнулся надо мной, и... я не знаю, как это описать, но, в общем, чувство было такое, что ты вошёл в меня...
- Чего?!..
Билл смутился.
- Я же говорю, снится всякая пошлятина!
- Да я не про это, мне просто интересно, как такое вообще может быть! Как тебе вообще могло показаться, что я на тебя не так смотрю?
- Том, - тихо сказал Билл, глядя в пол, - это не самое страшное.
- А что, есть что-то ещё страшнее?.. Я тебя начал убивать?.. Насиловать?..
- Нет, - глухо ответил Билл, - самое страшное, что мне это понравилось. Безумно понравилось.
- Что тебе понравилось?..
- Всё... это... и было очень жаль, когда я понял, что это был всего лишь сон.
- Так. Билл. Смотри мне в глаза. Ты что-нибудь пил?.. Может, ты перебрал с кофе или коктейлями? Может... может, ты принимал колёса?..
- Нееет, Том, за кого ты меня держишь? Ну вот, решил рассказать тебе правду, а ты сразу - "колёса, колёса"...
- Ничего, ничего, бывает...
- Ага. Бывает. Бывает. И скажи, зачем ты вот сейчас сидишь и смотришь на меня, как на девушку с обложки "Плейбоя"?
- Что?!
- Ну, правда, - улыбнулся Билл и облизнул пересохшие губы, - ну, Том, ты чего такой идиот?
- Я идиот?!..
- Конечно, идиот, - подтвердил Билл, - другой бы на твоём месте давно бы уже...
- Уже что?..
- Ничего, - Билл тряхнул головой, вскочил с кровати и ушёл в ванную.
У меня засосало под ложечкой, как если бы мне подарили роскошную машину, а она бы оказалась лишь макетом. Некоторое время я тупо пялился на дверь ванной, потом подошёл и постучался в неё.
- Билл, есть разговор.
- Ну?..
Билл открыл дверь - весь в горячих водяных брызгах и пене.
- Твой разговор может подождать, пока я вымоюсь? - поинтересовался он.
- Нет. Постой...
Я вдруг поймал себя на мысли, что и сказать-то ему нечего. Может быть, я и хотел его сейчас, но признаться в этом означало преступление, пресечение черты дозволенного. Это уже слишком. Неправдоподобно. Неестественно. Нереально.
А он стоит, извиваясь под струями душа, и ласково поглаживает себя, смывая пену. И если я немедленно отсюда не сбегу, то, чего доброго, случится что-нибудь, о чём мы оба сильно пожалеем.
Я вылетел из ванной, вбежал в соседнюю комнату, закрыл дверь и забился в угол.
С внутреннего взора не сходила картинка с Биллом, который сейчас нежился себе под душем, пока его брат с ужасом понимал, что хочет его. Всё больше и больше. Всё сильнее и сильнее. Вскоре с этим невозможно будет справиться. Больно. Больно.
"Не смей, - приказал я себе, - один неверный шаг может навеки испортить нашу дружбу, и неизвестно, что мы будем чувствовать потом!".
Больно... сладко и мучительно больно... ещё больнее...
Выхода нет, если я не могу совладать со своим телом. Только бы Билл не зашёл в неподходящий момент...
Я в спешке расстегнул ширинку, устроился поудобнее и зажмурил глаза, чтобы не видеть этого позора... Я сижу и дрочу на собственного брата. И ничего не могу с собой поделать...
Так пусть же я хотя бы испытаю от этого максимум удовольствия.
И я уже ничего не вижу и не слышу. Я чувствую лишь свою ладонь, которая всё сильнее обхватывает член и двигается всё быстрее и быстрее. А может, это даже не моя рука, по крайней мере мне очень хочется, чтобы она принадлежала Биллу. А что, он бы делал это точно так же. Так что это наверняка он. И не надо меня разубеждать, я не поверю.
Очень быстро, безумно быстро, ещё быстрее. Сильнее, больше эмоций! Гонка, в которой ты всегда успеешь победить, но рвёшься к этому, как никогда.
Почему медленно?.. Неужели не догадываешься, что мне нужно это как можно быстрее?.. Да чтоб тебя, я уже не... ага, ещё, вот так... молодец... Билл...
Произнося его имя, ещё сильнее начинаю верить, что это действительно он. И я повторяю его раз за разом, пока у меня совсем не осталось сомнений в этом. И тогда я наконец-то кончаю. Тут же становится легче, и нет больше нужды обманывать себя таким дешёвым способом. Уфф. А теперь я смою с руки сперму и забуду про этот позор. Никогда я больше не захочу брата. Никогда.
Да как бы не так, - это я понимаю, когда выхожу из комнаты и вижу Билла, который разлёгся в кресле и задрал ноги на стол. Полотенце, обмотанное вокруг его бёдер, приподнялось, приоткрывая ягодицы. Я прохожу мимо, стараясь не смотреть на него, но он не даёт мне этого сделать.
- Тооом, - стонет он. Я делаю над собой чудовищное усилие, чтобы не поддаться на эту провокацию, но всё равно оборачиваюсь.
- Том, - вздохнул Билл, сверля меня глазами из-под полуоткрытых век.
Я, словно окутанный непонятным вязким туманом, подхожу ближе. Руку вытираю о футболку. Теперь уже плевать.
Я наклонился к нему, но он остановил меня.
- Что ты делал за дверью? - спросил он.
- Ничего. От тебя прятался.
Он берёт меня за край футболки и внимательно его изучает.
- Намного было бы лучше, если бы это оказалось во мне, - ледяным тоном проговорил он, поднялся с кресла и скрылся в ванной.
- Билл, ты, видимо, совсем идиот!
- Да, - послышалось из-за двери, - видимо, я совсем идиот.
Через несколько минут он вышел из ванной, одетый и причёсанный, и направился к выходу из номера.
- Ты куда? - тоскливо спросил я, уже понимая, чем это закончится.
- Пойду, полюбуюсь на звёзды, пофилософствую, - ответил он бесцветным голосом и скрылся за дверью.
***
Последствия оказались намного серьёзнее, чем я предполагал. Билл третий день со мной не разговаривает. Всякие попытки его растормошить ни к чему не приводят. Честное слово, лучше бы я тогда его трахнул. Может, всё было бы не так плохо, как можно было подумать. Зато теперь он мне ещё долго этого не простит.
- Билл, - в десятый раз начал я, - я понимаю твои чувства, но я очень прошу тебя, не надо. Не надо.
Он смотрит на меня, как на кретина, и ничего не говорит.
- Перестань, пожалуйста, я делаю для тебя всё, что могу, но это переходит всякие границы... ты и сам это отлично понимаешь. Ну, Билл, хочешь - я встану перед тобой на колени, только не молчи. Это ужасно.
Ничего.
Что ж, со вздохом становлюсь на колени перед ним. Он внимательно смотрит на меня, как будто изучает под микроскопом.
- Билл, прости. Я не мог. Билл!..
Отводит глаза и с независимым видом смотрит в потолок, манерно надув губы.
- Билл, не надо. Пожалуйста, не надо. Я прошу тебя... Хватит, Билл, ради бога хватит... пожалуйста...
Я не знаю, сколько времени я стоял перед ним на коленях, уткнувшись носом в его штанину. Билл явно был настроен стоять до конца.
Чёртов шантажист.
Я снова поднял на него глаза. Наши взгляды встретились. Я всматривался в эти родные черты, в эти бездонные глаза, такие знакомые и... чужие.
Нет, нет. Это кажется. Просто кажется. Я всё равно люблю тебя и всегда буду любить. Я всегда буду любить тебя, что бы там ни случилось, понимаешь, я люблю тебя больше жизни, больше самого себя, - бормотал я, в то время как мои руки уже расстёгивали пряжку ремня. И когда его джинсы упали на пол, я уже нисколько не задумывался, что надо делать дальше - и надо ли вообще. Моё тело словно подчинялось чьей-то невидимой силе, и я даже не думал, что я делаю. Время от времени я отдавал себе отчёты о том, что я делаю, и спокойно забывался вновь.
Вот мои руки медленно поглаживают его бёдра. Вот я уже осторожно стягиваю с него боксеры. Он аккуратно вышагивает из них и садится на пол рядом со мной, слегка раздвинув ноги. Я медленно-медленно начинаю целовать его, подбираясь всё ближе и ближе к цели. Он ничего не говорит, только тихонько постанывает время от времени.
Снова забытье. Я не помню того момента, как я глубоко взял его и мои губы задвигались по его разгорячённой, чуть влажной коже. Что-то подсказывало мне, как надо себя вести, что делать сначала, а что потом. Я не знаю, откуда я знал, как именно надо, но я об этом не задумывался. Я вообще не помню, чтобы я думал о чём-нибудь.
Всё увереннее и уверенее становятся мои движения. Если мне и было страшно на какой-то момент, то сейчас уже не чувствую ничего противоестественного. Наоборот, я мечтаю доставить ему удовольствие. Именно мечтаю. И он это понимает, и его стоны значат для нас обоих гораздо больше чем слова. Я чувствую, как всё сильнее напрягаются его мышцы перед рывком, как сильнее он сжимает меня коленями, как его дыхание становится громче и прерывистее. Теперь он уже стонет не переставая. И я, желая разделить его чувства, с готовностью беру на себя часть этого напряжения - ровно столько, чтобы заставить себя двигаться с новыми силами, чтобы заставить его вздрагивать всем телом и прогибаться всё сильнее навстречу моим движениям, стонать всё громче и протяжнее, судорожно цепляться за меня руками и впиваться ногтями в мои плечи и спину, оставляя на коже обжигающие полосы. И наконец - как я ждал этого момента! - он кончает, захлёбываясь в стонах, и я даже готов немного потерпеть горько-солёную сперму во рту, чтобы не нарушать идиллии.
Билл ещё некоторое время постанывал, пока его тело сводило остатками сладкой судороги. Я смотрел - нет, даже не смотрел, а любовался им, вытирая губы краем многострадальной футболки.
Наконец он отдышался и ошалело уставился на меня. Я тоже молча смотрел на него.
- Мой брат, - наконец проговорил он, - только что сделал мне самый классный миннет в моей жизни. Я сплю?...
- Нет, - ответил я, поднимаясь с колен, - не спишь, это точно.
- Том, постой, - он сжал мою ногу.
- Ну, чего?
- Куда ты?
- Извини, - я высвободился из его рук, - мне надо побыть одному. Я чувствую себя идиотом, который только что совершил самый дурацкий поступок в своей жизни.
- Я... я... я тоже, - Билл помолчал, задумчиво глядя на меня, - но, знаешь, мне уже надоело постоянно думать и думать, я уже просто хочу тебя, ещё и ещё! Не уходи! Иначе я тоже буду глупо себя чувствовать.
Я сел рядом с ним на ковёр.
- Послушай, Том, мы не... я не знаю, как это так получилось, я просто не отдаю себе отчёта в том, что произошло. Я... уже не знаю, кто первый кого спровоцировал, но...
Я молчал. Мне было стыдно.
- Томми, скажи что-нибудь. Ты не осуждаешь меня?
- За что?
- Мы всё ещё братья?
- Конечно.
- Т-том... а... а ты меня... любишь?
- Что за вопрос! Люблю, как я могу тебя не любить?
- Тогда послушай и пойми. Ты мой брат, и я тоже тебя люблю, и... я хочу ещё.
- Что?..
- Я хочу ещё, - повторил он дрожашим голосом, - хочу отдаваться лишь тебе, без остатка, умирать и заново рождаться в твоих объятиях. Я ни разу никого не хотел так сильно, как тебя... Я знаю, что это неправильно, но я не могу...
Он робко обнял меня и расплакался, уткнувшись лицом мне в плечо.
- Билл, ну, тише, ну ты чего? - я совсем растерялся. Мой брат-близнец, мой самый родной человек на свете, горько плакал, требуя от меня очевидной дикости. Я с детства знаю, что постельные отношения между родственниками недопустимы. И именно из-за этого страдает мой самый любимый человек. Это во-первых. А во-вторых, если уж они так и недопустимы, то что, чёрт возьми, произошло пять минут назад?
Мне было страшно. Страшно брать на себя такую ответственность. А с другой стороны, мы ведь уже перешагнули границы дозволенного. И что же, ведь небеса не обрушились на землю, а мы не стали друг другу злейшими врагами.
Да кто, в конце концов, придумал, что нам нельзя заниматься любовью? Кто нам запретит?.. В конце концов, это наше личное дело.
Я приподнял хнычущего Билла за подбородок и заглянул ему в глаза. От этого он стал расходиться ещё больше и с новыми силами зашмыгал носом, жалобно поскуливая.
- Ну, что же ты, маленький? - ласково спросил я, отодвигая с его мокрой щеки прилипшие волосы. - Успокойся.
- Тооом, - протянул он, подползая ко мне и сжимаясь в комочек, - я не могу, Тоооомииии...
И слёзы снова покатились из его глаз. Я аккуратно смахнул их. В груди защемило.
- Не плачь, - не выдержал я, - мне больно. Пожалуйста, не плачь...
- Том...
- Не плачь, - тихо попросил я, осторожно касаясь губами его кожи, - я хочу, чтобы ты никогда не плакал, никогда, понимаешь?
- Да...
Наши глаза встретились.
- Поцелуй меня, - прошелестел он и закрыл глаза.
Я вобрал в себя его солёные от слёз губы, поглаживая их языком. Билл подался мне навстречу, позволяя мне заходить ещё дальше. Его руки несмело гладили меня по спине, словно он боялся, что я сейчас сброшу их. Но я уже сделал выбор в пользу нас. Наша жизнь важнее каких бы то ни было традиций и устоев, потому что это НАША жизнь, и она даётся нам один раз.
Пока мы целовались, кажется, прошла вечность. Я провёл рукой по его обнажённому животу. Билл в ответ простонал что-то невнятное и отклонился назад, предоставляя мне свободу действий. А я, честно говоря, понятия не имел, как распоряжаться этой свободой. Я понимал, что хочу Билла, но не понимал, как именно.
- И... что будем делать? - растерянно спросил я.
- Ты готов выполнить любое моё желание? - строго спросил Билл.
- Да, - ответил я. Говорить "нет" было, по меньшей мере, глупо.
- Хорошо, - ответил Билл, перекатываясь на живот, - тогда вот моё желание: хочу, чтобы ты лишил меня невинности... эмм... ну...
- Билл, я хочу, но... я боюсь. Я не знаю, как это делать, - я вздрогнул.
- Я тоже не знаю, - весело сказал Билл, - ну так что, попробуем?
- Я не уверен в успехе, Билл.
- Но попробовать надо. Ты же не станешь отрицать, что давно имеешь какие-то планы по поводу вот этого? - он погладил себя по бёдрам, ущипнул за ягодицу и облизнулся.
- Не стану, - согласился я. От этих его жестов стало тепло в низу живота.
Билл подполз к туалетному столику, порылся на нём и кинул мне какую-то банку.
- На, лови! Думаю, это подойдёт.
- Крем для холодной погоды?.. Это как?
- Ну, когда на улице ветер, то обмазываешься им, чтобы щёки потом не горели, - объяснил Билл, - он очень жирный. Да отстань ты от крема, посмотри на меня.
Я поставил на пол крем и перевёл взгляд на Билла. Он снял футболку и обмотал её вокруг бёдер. Получилась сексуальная мини-юбка с большим разрезом. Он снова улёгся на мягкий ковёр и согнул ноги в коленях, отчего разрез на его своеобразной юбке стал ещё шире.
Я подполз к нему как можно ближе - он уже приоткрыл губы - и снова поцеловал его, на этот раз уже не так нежно и осторожно. Он обхватил меня руками и ногами, прижимаясь всё теснее и теснее. Вскоре я заметил, что мы оба уже непроизвольно двигаемся вперёд-назад.
- Тооом, - простонал Билл и посмотрел на мои джинсы, - почему ты до сих пор одет?.. Я чувствую, что ты уже готов, и давно.
Я без разговоров избавился от слоёв ткани, разделяющих нас, и снова улёгся на Билла, наслаждаясь теплом его кожи.
- Ооо...
- Что?
- Ничего, - ответил он, - мне никогда ещё не было так хорошо. Я сейчас сойду с ума. Начинай уже!
Меня не надо было просить дважды. Я смазал кремом два пальца и вопросительно посмотрел на Билла. Он кивнул.
Я медленно ввёл оба пальца примерно до половины.
- Не больно?
- Нет. Согни их вверх.
Я послушался. Билл сжал зубы, зажмурился и застонал.
- Больно?..
- Нет, здорово, - ответил он чуть слышно, - у тебя замечательно получается, я и не представлял, что такое может быть.
Я ещё раз согнул и разогнул пальцы. Билл ещё сильнее согнул ноги к коленях и напряг мышцы.
- Ещё...
Я добавил третий палец.
- Нет, я уже не просто не могу! Я изнемогаю! - заявил Билл.
Я пододвинулся ближе и попробовал войти в него, но вскрикнул от боли.
- Что такое? - испугался Билл.
- Уфф, ощущения такие, как будто насилуешь девственницу, - прошипел я.
- А ты пробовал?
- Нет, но могу представить!
Билл вытянул руки и начал смазывать меня.
- Вот так. А ты думал, что это всё так просто?..
- Аааа, Билл... у тебя такие тёплые руки... Боже, что ты делаешь... Да что же... Ой! Осторожнее, я ведь сейчас кончу!..
- Значит, мне придётся удовлетворять себя чем-нибудь посторонним, - вздохнул Билл, - попробуй ещё раз.
- Больно!
- А ты потерпи. Мне сейчас тоже будет больно... ой, осторожнее!
Я наконец целиком погрузился в него.
- Здорово, - выдохнул Билл, - я сейчас точно умру от счастья, по крайней мере, мне так очень кажется. Том, двигайся! Чего застыл?
- Ну всё, сейчас меня будет не остановить, - пробормотал я, устроился поудобнее и рванулся вперёд.
- М, м, мммм!.. Ещё, Томми!..
Его стоны заставляли меня совершать невозможное. Я не представлял, что моё тело и мой разум способны на такое. Я словно вышел на новый уровень чувственности и сознания, где весь мир представлялся совершенно по-другому. Но спокойно осознать происходящее я не мог, потому что продолжал сумасшедше быстро двигаться, чтобы не потерять равновесие, а в голове не было ничего, кроме многократного "Билл, я люблю тебя", и у меня просто не было другого выхода, чтобы не закричать это вслух.
- Аааа, я больше не могу!.. Том, кончай! Хочу, чтобы мы сделали это вместе!
Я ещё не успел понять сказанное им, как мне словно разрядили в затылок электрошокер, и я на какое-то мгновение потерял контроль над своим разумом. А когда вновь смог осознавать действительность, то уже почувствовал себя в привычном мире.
Билл лежал, закрыв глаза и тяжело дышал. Я медленно отстранился от него и увидел, что по члену стекает сперма и кровь. Я тщательно осмотрел себя на предмет повреждений, но ничего не нашёл.
- Так это твоя кровь?.. Билл, тебе было больно?.. Почему ты не остановил меня?..
- Скорее всего, я просто не почувствовал этой боли, - ответил Билл, не открывя глаз.
- Да, я тоже мало чего вокруг чувствовал, - признался я, - и это было просто нереально круто!
- Я до сих пор не могу понять, где я, - вздохнул Билл, - подай сигареты, пожалуйста.
Я подал ему пачку и закурил сам.
- А за окном уже ночь, - задумчиво протянул Билл, - слушай, может, прогуляемся?
- Ты хочешь пообщаться с фанатками? - удивился я.
- Нет, пойдём на крышу. Посмотрим на звёзды...
- Ну, я в звёздах ничего не понимаю, ну да ладно - пойдём.
- Захвати из мини-бара чего-нибудь согревающего, - попросил Билл.
Я взял две банки с каким-то коктейлем, и иы вышли из номера.
- Там кровь на ковре, - вспомнил я.
- Ну и наплевать. В отеле есть уборщицы.
Мы поднялись на крышу пятнадцатиэтажного комплекса, в котором располагался отель. Ночной ветер освежал лицо. Внизу раскинулся мегаполис, вычерченный светящимися линиями автомобильных дорог. Здесь, наверху, было достаточно темно, чтобы видеть чистое звёздное небо.
- Звёзды... бархатные. Ты видишь, Том? - спросил Билл. Я почувствовал его ладонь в своей.
- Вижу, - отозвался я, изо всех сил пытаясь представить себе бархатую звезду. Нет, мне гораздо больше нравится вид ночного города с высоты птичьего полёта. Билл подошёл поближе к краю крыши.
- Шум города, - проговорил он задумчиво, - шум вечной жизни. Она никогда не закончится, правда, Том? Мы никогда не умрём.
- Конечно, - я подошёл к нему.
- Давай сядем на карниз, - предложил он и сел, свесив ноги, - смотри, как высоко, аж голова кружится. Ой! Том!
- Что такое?
- Мобильник, - объяснил Билл, показывая вниз, - выпал у меня из кармана.
- Можешь пожелать ему вечной памяти, - присвистнул я, - ну ты даёшь! То в унитаз его уронит, то с крыши...
Внезапно в груди похолодело, как будто кто-то ледяной, каменной рукой схватил меня за сердце. Голова закружилась.
- Слушай, Билл, пошли отсюда. Мне тут не нравится.
- Почему, Том? Смотри, какие звёзды! Такая тёплая ночь - и мы одни на крыше!
- Не знаю, - отозвался я, - обнимая его и пытаясь оттащить с края крыши, - что-то мне не по себе.
Билл пожал плечами.
- И как это проявляется?
- Не знаю, у меня предчувствие. Сердце не на месте.
- А ты выпей, полегчает.
- Может быть, - согласился я, открывая банку. И точно - страх вскоре испарился, правда, остался неприятный осадок где-то в глубине души.
Я крепко обнял Билла, и мы долго целовались под звёздным небом.
- Жить хорошо! - уверенно изрёк Билл, вновь садясь на карниз.
- Билл, слезь с карниза!
- Ерунда какая! Мы столько раз сидели на краю крыши, и ты сидел со мной рядом! Что с тобой?
- Слезь с карниза! - заорал я не своим голосом.
- Ну и ладно, - ответил Билл, потягиваясь и поднимаясь с крыши. Он уже повернулся и хотел подойти ко мне, как вдруг покачнулся назад. Тотчас уровень тревоги резко подскочил вверх, и я одним прыжком оказался рядом с ним. Но Билл не ожидал от меня такой молниеносной реакции и от неожиданности с визгом отпрыгнул назад.
А позади не было ничего кроме невысокого, по щиколотку, ограждения, о которое Билл в прыжке зацепился ногой.
- Билл! - закричал я, не понимая ещё, что происходит. Как в замедленной съёмке я видел, как он падает, видел его испуганное лицо, его вскинутые руки... и только когда я услышал его слабый крик, до меня дошло всё происходящее. Я подлетел к карнизу, но было уже поздно...
И в этот момент, я клянусь, я видел... нет, чувствовал... присутствие на крыше ещё кого-то или чего-то третьего кроме нас двоих. Это "что-то" вновь проникло в мой мозг и поселилось там вместо разума, давая телу точные указания. Размышлять или бояться стало нечем. Действовать, действовать.
Одна рука цепляется за карниз, а другая из последних сил нечеловечески вытягивается, чтобы поймать ладонь Билла. Есть. Но расслабляться рано. Я даже не хочу понимать, в каком положениии я нахожусь, потому что твёрдо знал: страх - это смерть. Если на миг пожалеешь себя, вспомнишь, как ты на самом деле боишься высоты, если вспомнишь законы физики и фразу "это невозможно" - тоже смерть. Действовать.
Я слышал однажды рассказ о том, как человек, спасаясь от стаи собак, перепрыгнул через четырёхметровый забор.
Нет слова "невозможно". Есть Билл и есть моя рука, которая намертво вцепилась в острый и холодный (наверное) край карниза.
Действовать.
Сознание как будто расширилось в несколько раз. Теперь я мог чувствовать всё вместе, а мог - по отдельности. Я мог по отдельности ощущать каждую клетку тела. Я мог думать за себя, за Билла и даже за карниз, за который сейчас держался. Как будто мой разум превратился в часть какого-то "мирового разума", о котором любила рассуждать мамина подружка. Я только сейчас начал понимать, что она имела в виду под этими словами.
Совершенно не чувствуя боли, моё тело подчинялось чьему-то мудрому управлению. Как чётко отлаженный механизм, мышцы безукоризненно выполняли свою задачу. Я словно наблюдал со стороны за происходящим.
Ноги одна за другой оттолкнулись от стены, мышцы руки сильным рывком подняли меня и Билла выше. Теперь - ещё раз. Ситуация "невозможно", повторяю, не рассматривается.
Тут Билл, до этого висевший неподвижно на моей руке, дёрнулся. Это было так неожиданно, что рука чуть не соскользнула с карниза.
- Что ты делаешь?! - заорал я в ужасе, понимая, что ещё чуть-чуть - и мы сорвёмся.
Дальше началось что-то совсем непонятное.
Билл, мой дистрофичный брат Билл, который с детства ненавидел физкультуру и не признавал ничего кроме пинг-понга, вдруг вырвался, изогнулся вверх, схватился за карниз - сначала одной рукой, потом второй. Быстро подтянулся, вскарабкался на крышу, схватил меня, рванул вверх и мы оба свалились на крышу. Помню, у меня хватило ума, чтобы откатиться подальше от опасного края, увлекая за собой Билла, а потом я потерял контроль над действительностью.
Очнувшись, я услышал плач. Билл сидел рядом и заливался горючими слезами, то громко и отчаянно визжа и заикаясь, то наоборот, подвывая басом.
Билл, - я тронул его за руку.
О чёрт, как болят мышцы... Наверное, я тогда всё-таки совершил невозможное. Я попытался представить, как я мог подтянуться на одной руке, при этом удерживая Билла, и у меня заклинило мозг от ужаса. Да я бы триста раз мог сорваться, елси бы эта странная сила, что помогла нам.
Ничего удивительного, - подумал я, - это всего лишь адреналин, который вырабатывается в стрессовых ситуациях. Ты можешь обозвать его хоть ангело-хранителем, хоть третьим глазом, хоть мировым разумом, но всему найдётся логическое объяснение!
Ха, вот если бы я начал так рассуждать, вися на карнизе, то точно сорвался бы и сдох вместе с Биллом. А вера в сверхъестественное словно прибавила сил.
- Нет, выходит, всё-таки есть польза от мирового разума, - хихикнул я.
- А? - Билл поднял на меня безумный взгляд.
- Хватит ныть, - сказал я ему, - немедленно пошли вниз.
Хорошо, хоть теперь он не стал возражать. Разревелся с новыми силами и побрёл за мной, как верный пёс.
- Ну, чего ты плачешь? - не выдержал я, пока мы ехали в лифте, и поцеловал его. Он кое-как ответил на поцелуй, продолжая глотать слёзы.
- Страааашноо, - протянул он, шмыгая носом.
- Так сейчас-то чего страшного? Всё уже!
- За тогдаа страшнооо...
- Эй! - Дэвид окликнул нас, когда мы шли по коридору.
- Что вы шляетесь в такое время? Шли бы спать! Эээ... Билл?.. Что-то не так? Том, что у тебя с рукой?! Боже мой!
- А что? - я посмотрел на свою руку и с ужасом заметил, что сосуды на ней вспухли, а местами даже полопались. Бррр, лучше бы я туда не смотрел - стало ещё больнее.
- Идите в номер, я сейчас позову Саки!
Через несколько минут он вернулся с сонным начальником охраны. Но после нашего сбивчивого рассказа сон с его лица улетучился.
- Мне лишь одно понятно точно - этих двух героев нужно немедленно в клинику на реабилитацию, - высказался он.
- Зачем? - нахмурился я.
Саки насмешливо покосился на мою повреждённую руку.
- Разрыв трицепса вследствие сильной кратковременной нагрузки, - процедил он, - распространённая спортивная травма. Требуется немедленная операция.
Билл, вроде бы пришедший в себя, разрыдался с новыми силами.
- Долговременная истерика вследствие нервного перенапряжения. Требуется психологическая помощь. Шеф, с вашего позволения я пойду, хотя бы, зубы почищу до прибытия медицинских работников.
- А с этими что делать? - растерянно спросил Дэвид, показывая на плачущего Билла.
Дайте понюхать нашатыря или камфары, - бросил Саки и ушёл.
***
Билл отделался сравнительно легко - а вот мне пришлось полежать в больнице недели три. Слава богу, всё зажило как на собаке - без отклонений и последствий, и в положенный срок. И вскоре мы продолжили выступления.
- Ну что, Билли, - дразнился я, - может, погуляем, по крыше, полюбуемся звёздочками?
- Иди в задницу, - серьёзно отвечал Билл.
- Придётся, - вздыхал я и с радостью выполнял его указание: теперь мы занимались этим каждый день и без зазрения совести. Секс работало как универсальное средство от головной боли, плохого настроения, усталости и ещё много чего. Ещё близость вскоре стала универсальным способом устранения разногласий - случись нам вдруг поссориться, в постели мы вмиг забывали об этом.
- А всё адреналин, - научным голосом подвёл итог Билл после очередной гонки за наслаждением.
Я прекрасно понял, что он имеет в виду.
- Неплохое название для нового альбома, - заметил я.
- М-может быть. Давай спать.
- Я тебя люблю. - эти слова уже стали привычными вместо "спокойной ночи".
- Угу. - что расшифровывалось "а уж я-то как тебя люблю, мой ненаглядный Томми, особенно если завтрашнее утро ты начнёшь с миннета".
И жизнь продолжалась. И небеса не спешили обрушиваться.
***
PS: кстати относительно лицежопия. Посмотрела я вот те фотки с сообщества, с кау-задницей в голубых лосинках, и заметила что у сонного Билла (не знаю, как у Тома) действительно лицо и жопа на одно лицо. Или на одну жопу. Это уж кому как. Причём выражение лица/жопы можно охарактеризовать примерно так: "А вот и я! Полюбуйтесь на меня и пойдите нахуй!.. Мдо, какая же я независимая личность". (с) CyberDetka