Номинация: "Лучший рождественский/новогодний райден"

Участник №2

Тип работы: фанфик

Название: Щелчок

Рейтинг: PG-13

POV Росса

Щелчок – и гирлянда на окне загорается, стекло и тонкие шторы окрашиваются в синий, зеленый, красный, желтый. Щелчок – и свет пропадает, комната погружается в блаженную, теплую темноту, исчезают какие-либо раздражители. Щелчок.

Ты так часто на меня был обижен, но мы всегда с легкостью мирились. Все споры всегда утихали. Друзья – не разлей вода, так говорили про нас окружающие. Но, похоже, все было только видимостью. Идеальный мир на четверых. Все всегда было просто замечательно. На любые вопросы о том, как дела, один ответ: «Все просто великолепно». Но ты. Ты был вечно обижен на меня, я знаю. На то были причины. Щелчок.

Я никогда не говорил, какой у тебя голос. Не подбегал, вереща, как ненормальный: «Брендон, Бренни, твой голос – дар свыше! Он просто великолепен! Я его обожаю, он такой-такой-такой….сексуальный». Бла-бла-бла. И прочее-прочее. Нет, я в жизни такого не делал. Тебя это всегда оскорбляло. Мы были чудесными друзьями, но… Но, ни слова о твоем голосе. Даже Джон и тот однажды сказал: «Вау!». Ты посчитал это отличным комплиментом, потом весь вечер улыбался. Но от меня даже этого нельзя было добиться. Ты был просто вне себя. Ты был обижен. Щелчок.

Я никогда: во время записей в студии или на радио, после концертов, на репетициях – не говорил: «Отлично поработали», «Превосходно», «Великолепно». Нет, ничего больше простого: «Неплохо». И ты таил за это на меня злобу. Происходящие события сглаживали все неурядицы, как вода точит камни, но ты был обижен, вечно обижен. Я знаю. Щелчок.

Однажды все собрались у меня дома, такая теплая дружеская компания. Веселый вечер с выпивкой, старыми пластинками и твистером.

- Как ты ее назвал? – спросил ты, внимательно разглядывая мою новую питомицу, которая пригрелась на твоих коленях.

- Хобо.

- Хобо? Почему?

- Она воняет, - ответил я, улыбаясь.

- Райан, вот если бы ты вонял, тебе было бы приятно откликаться на имя Хобо?

- А что я воняю?

- Постой, - ты поднялся на кресле, разбудив собаку, и прижался к моим волосам носом, шумно втягивая воздух, - мммм, нет.

- Слава тебе, Господи, меня не будут звать Хобо, - смеялся я, а ты, как-то невесело улыбаясь, говорил:

- Да, да, ну, по крайней мере, не я.

И тогда ты почему-то был обижен, только я все не мог взять в толк из-за чего. Почти так же, как и, когда ты дулся, что не можешь беспрепятственно меня целовать на сцене, обнимать, хватать за задницу, что ты там еще любил делать? Беспрепятственно значит без увечий и потерь частей тела. Щелчок.

 Все говорили: «Ну, вылитое дитя», «Большой ребенок»; тебе все прощалось стоило лишь сделать это невинное лицо, этот невинный взгляд. И все.

Сломал микрофон? Да ладно, не убивайся так.

Разбил вазу династии Мин в музее? Ну, это же наш Брендон, что с него взять?

Проспал саундчек? Только на концерт не опоздай, хорошо?

Но я. Я никогда тебе не прощал все и сразу только за красивые глаза. Ты должен был понять, в чем твоя вина, прочувствовать. И лишь тогда извиняться или исправлять свои ошибки. И ты обижался на меня за это. Я никогда не верил в понятие Большой ребенок. Ты был хуже детей. Они, по крайней мер, не могут в порыве эмоций напиться в баре, курить на крыше отеля или трахнуть первую попавшуюся красотку в туалете того же бара. Нет, разве такое придет в голову ребенку? Щелчок.

Гирлянда моргает, наверное, соседи решили, что я сошел с ума. Я вообще собирался провести этот вечер немного по-другому, совсем по-другому. Месяц назад думал, что поеду к друзьям в Чикаго, неделю назад надеялся провести его с тобой у камина, в постели, на крыше твоего дома, где угодно. С утра я решил, что буду весь вечер смотреть сопливые рождественские фильмы в обнимку с галлоном мороженого, в лучших традициях одиноких дев, но потом мне все надоело, потом стало гораздо интереснее сидеть с пультом от гирлянды в руке и щелкать-щелкать-щелкать. Не знаю почему, но Хобо всегда нравился запах елки, и сейчас она сидела, уткнувшись носом в маленькую веточку, и, кажется, даже не обращала внимания на мигание в комнате. Ей вообще все равно, что сегодня Сочельник. Щелчок.

Что изменилось?

Вчера ты превзошел все мои ожидания. Ты пил? Нет. Но вчера в баре ты был очень горд собой, когда «открыл мне глаза на сие невообразимое предательство».

- И чего ты добился? Чего ты хочешь?

- Чего я хочу? Это ты мучаешь меня уже полгода! А если уж быть совсем честным, то с самого нашего знакомства! Да ты все это время хотел меня трахнуть! – нет, ты точно пил.

- Ой, и что думаешь, я прыгну теперь к тебе в постель? Ага, уже штаны рвутся и слезы текут! Потому что ты для меня ничего не значишь!

- Очень жаль, потому что ты так не чувствуешь. Знаешь что?

- Что?! – весь зал, все посетители смотрели на нас двоих, пока ты жестикулировал и подходил ко мне ближе. Встав на расстоянии одного дыхания, ты прямо плюнул мне в лицо, причем как-то странно поучительно, словно говорил с пятилетним ребенком:

- Мне это все надоело, и я уезжаю отсюда. Больше ноги моей не будет в этом городе, - развернулся и просто пошел к выходу, когда колокольчики на двери зазвенели, разбудив меня, я кинул вслед:

- Ну и катись!

Щелчок.

У нас снова все просто великолепно. Все превосходно. Лучше не бывает.

Щелчок.

- Райан, открой дверь, - ты, наверное, уже замерз там, на улице, уже полчаса стучишь. А ведь все могло быть по-другому, мы могли сидеть сейчас у камина с бокалами вина, как аристократы, или лежать в обнимку в постели, ты бы целовал меня в макушку и желал счастливого Рождества, или могли, свесив ноги, любоваться на звезды – сегодня ясное небо – на крыше твоего дома. Почувствуй, что виноват, исправь ошибку.

- ….

- Райан, послушай, я понимаю, что ты, навряд ли, впустишь меня, тогда просто выслушай меня. Хорошо?

- ….

- Ладно, просто я всегда был плохим другом тебе, дело в том, что я всегда хотел быть тебе больше, чем просто друг. А потом я испугался, испугался впускать тебя в свою жизнь, как твой друг. Черт, что я несу? Это все вранье.

И чего ты сюда вернулся тогда? Подумал я.

            Щелчок.

-  Понимаешь, я просто хочу провести с тобой это Рождество, пойти куда-нибудь… на свидание, - я слышу глухой смешок за дверью, -  просто, я хочу говорить тебе, какой ты красивый, хочу обнять тебя…и…и я не хочу быть с тобой по-детски глупым. Я…потому что люблю тебя. Я люблю тебя, Райан, - и чуть тише добавляя, - и всегда любил. Да, - ты шмыгаешь носом. Я знаю.

            Встаю с кресла и иду по мягкому ковру, который пропах елкой. «Веселое будет Рождество» - проносится у меня в голове, как стадо северных оленей. Я берусь за ручку двери и поворачиваю ключ.

            Щелчок.