Он был музыкантом, а она не была музой. Она не любила дождь и всех тех, кто только лишь отдает. Она читала по вечерам Булгакова и мнила себя Маргаритой. Он молчал и просил вдохновения у ночного ветра.

В открытое окно всегда залетали светлячки и плыли сверкающими нотами. Она заходила с книгой и превращала их в мелкий бисер, захлопывала окно, запирала ветер в душной комнате. Взъерошивала ему волосы и уходила, а он что-то шептал, доверчиво склонившись над струнами.

Когда он спал, то звезды нашептывали ему музыку. Но потом приходила она, и даже листья не шелестели, чтобы не мешать ей отдыхать.

Он ловил тонкими пальцами снежинки и составлял из них стихи. Она согревала его озябшие ладони своими, и сказка рассыпалась холодными каплями.

Он принес ей мелодию осеннего стука колес, обернутую в меланхолию. Она сказала, что он ничего не понимает в музыке, засушила ее и вложила между страниц старой книги.

Она любила его и не хотела терять, и однажды в клочья разорвала Небо у него перед глазами. А он только сжал в руках гитару и улыбнулся растерянной улыбкой Маленького принца.

Окна всегда были закрыты, и вечерами он молча смотрел в стекло, а потом опускал голову. Она привязала к гитаре шелковый бант и повесила на стену.

Она клала в кофе три ложки сахара, но все равно чувствовала горечь. Ему казался приторно-сладким даже самый черный кофе.

А однажды ночью ей стало скучно, но музыка была обернута в пыльную бумагу. А он только шевелил пальцами в воздухе, как будто бы что-то искал.

Она читала Экзюпери и давилась криком, а собственные сухие слезы казались ей похожими на умерших светлячков. А зеркала бесстрастно отражали все ту же холодную розу.

Она нашла только обломки гитары и открытое окно, а звезды улыбались, как будто забрали наконец-то домой своего музыканта.