Дождь все лил, а в перинах серых туч купались проблески светлой лазури,медленно

отодвигая слабый свежий дождливый занавес, не поднимавшийся уже два дня. Затем,

колени проблеска подогнулись, и его снова затянули мягкие тучи, снова окутавшие

мокрый асфальт, сизые океаны луж, серебряный туман моего разума, все небо, весь

город. Дождь, долгий, прерывистый, упрямый, открыл дверь ночи быстрее, чем это

делает медное солнце. Он галантно и почтительно склонил перед ней свой гибкий

полупрозрачный стан с очаровательной тенью полу усмешки, подал ей свою холодную

красивую руку и проводил ее в свои серые величественные владения. Рассекая

воздух, он ворвался в небо и стал промозглым туманом, растворившись в черных

закоулках моей души, моих медленно текущих мыслей; в черных закоулках

"фольварков, парков, рощ, могил" моего воображения и воображения всего живого,

всего действительного. Воссоединившись с туманом, обугленный асфальт стал

серебриться в свете уличных фонарей, с которых, сияя искусственным светом,

стекали тихие капли. Между туманом, на время ушедшим дождем и мной воцарилась

невесомая идиллия тишины и мимолетного счастья, которое умиротворяет во мне тот

зверинец смятения, который в последнее время сопровождает мое бытие.

В такие мечтательные и чуткие мгновения я становлюсь собой, я обретаю свое

истинное предназначение, свою душу. Громкий шелест булькающих луж под резиновой

тяжестью шин сжимают туго натянутые струны моих мыслей, вместе с классической

музыкой складывая их в слова, в фразы, даруя смысл им, этому дню, мне...

Возможно, очень скоро на черных окнах вновь запляшут бисеринки дождевых капель,

разбиваясь на их поверхности в сотни мелких бриллиантов, алмазов, рубинов,

сапфиров, изумрудов. Тогда я протяну дрожащую руку в окно, поймаю в кулак пару

капель, прикоснусь к ним губами, выпью их силу и медленно сяду обратно в кресло,

вновь писать свое предназначение. И мой слух, и мою душу будут убаюкивать эти

приглушенные миниатюры, объединенные под одним словом : "дождь".