[poll_result=831224]
Я не националист, но интересно Ваше мнение.
Сердце Пармы, Алексей Иванов - И в божий храм сатана пролез!.. - изумленно сказал он князю и оглянулся на пермяков. - Грешно вам, которые с крестом, под святыми образами кудесить! Выломайте всех истуканов отсюда ныне же, бейте плетьми их, да в костер! - наставительно добавил он и, вздыхая, пошагал обратно. - Воочию вижу, князь, что немецкое папство - ересь, - сказал он, выходя из ворот городища. - Что немцы-еретики, что пермяки-язычники одинаково вместо ликов статуям идолским молются... Запустил ты подданных своих. Ну да грех понятный, ты ж не пастырь. Повсюду бесы расселись, небось, скоро и гайтан в качели превратят. Много нам, видно, работы тут предстоит, князь. Что ж, с божьей помощью одолеем... Идолов - в плети, как Володимер Перуна, а людишек лаской, приветным словом охватим. Тоже Души живые. Не отдам я их лукавому, на то здесь и поставлен. Иона с монахами, князем и Калиной долго кружили по ядреному, чеканному бору, венчавшему соседний с острожным холм над Колвой. Столь красив был могучий сосняк, что рука не подымалась подступиться к нему с топором. - Благодать!.. - глубоко вдохнув хвойный ветер из тайги, умильно сказал Иона. - Здесь, князь, на будущий год будем монастырь ставить. Нельзя такой большой земле без обители. Ты пермякам вели вместо ясака артелями тут побатрачить. Вершину расчистить, храм сложить, кельи, стены с башнями... Кто у тебя главный строитель-то? - Вот он, - Михаил кивнул на Калину. - А вот мой строитель - отец Дионисий, - Иона указал на тощего и высокого старого монаха с суровым лицом и клочкастыми седыми бровями. - Будет настоятелем. Так что готовьтесь вместе за дело браться. Холм к снегам от леса заголить надо, да и бревна свезти покрепче, чтоб века монастырь простоял. Калина хмуро глянул на Дионисия и отвернулся. Дионисий упрямо смотрел себе под ноги. А князя Михаила уже начала раздражать ласковая и слепая неугомонность епископа. Он понял, почему брат Васька так хотел избавиться от Ионы. Монахи потянулись за владыкой вниз по склону холма, а Калина все стоял в папоротниках, задрав голову, и глядел на сосновые вершины, сквозь которые лучилось ослепительное небо. - Такую красу свести!.. - горько сказал он князю. - Э-эх!.. Пустоглазый!..