Этот январь напоминает мне резкое головокружительное пике, выход из которого требует нечеловеческих усилий.
Уже второй год этот месяц без предупреждения меняет мою жизнь, грозя разорвать все связи и рисуясь своим желанием причинить боль.

Счастливыми были только первые дни - 7 или 8, я сейчас уже не помню точно. Голос был хриплым, но настроение зашкаливало. Было шампанское, апельсины и такая ровная, будто огонь свечи, радость. Был снег. Ослепительно-белый, такой любимый и долгожданный.
А потом все оборвалось.
Следующие две недели меня выворачивало наизнанку, трясло, корежило со страшной силой. Отчетливо помню эти дрожащие руки, впивающиеся в кофту, эти противные всхлипы, эти красные глаза, обалдевшие, с расширенными зрачками. Было ощущение, что спицами вынимали потихонечку душу, а потом, раскрошив ее порядочно, возвращали на место. И вроде бы хорошо, но подушка не просыхала еще долго. Это был мой личный ад.
А потом каникулы закончились и нужно было идти в школу. Пришлось брать себя в руки и запихивать все это внутрь, поглубже, на самое дно. Первые дни почти не удавалось, а позже привыкла. Каждые выходные ожидала карантина, надеясь что тогда смогу снова сорваться, да так, что потом больше - ни-ни. Ну не вечно же это. И правда, хватит уже истерик.
Так и прожила весь этот гребаный январь. Истериками, криками внутри, внешней невозмутимостью и отсутствием даже намека на карантин. Правда, с каждой неделей все больше боюсь, как бы оно не прорвалось снова. Пока держится, видимо, глубоко я его загнала. Но не знаю, выдержит ли эта плотина еще 2 месяца. Господи, что ж так много-то до следующих каникул?!

Я носила в себе эти слова уже две неделю. Они крепко сидели внутри и непонятно было, что с ними делать: они резали изнутри, рвались наружу, но только я подходила к ворду, исчезали, таяли, как снежинки и упорно цеплялись за подсознание.
А сегодня мы отпустили друг друга - я смогла выплеснуть их, а они избавились от моего общества.
Равноценное расставание.