Привет.
Сегодня первый раз увидела немецких свиней.
Блин, маленькие только что родившиеся поросята-просто прелесть! Визжат ужасно громко, но все равно прикольно. Правда воняет сильно.
Чувствую себя лучше, хорошо, что гланды не болят. Ненавижу болеть в каникулы.
Я тут нашла рассказ, на злобу дня, как говорится... Если понравится, выставлю другие рассказы этого же автора...



Недавно я нашёл для себя принципиально новую форму отдыха. Может, старею? Нет, просто умнею. Пляж, дискотеки, экзотика – это всё хорошо. Но – странное дело! – по-настоящему отдохнуть (т.е. набраться сил), оказывается, можно совершенно иначе. От экзотики с дискотеками, что ни говори, устаёшь. А тут…

Значит, так. В самую дождливую, мерзкую погоду, когда утром хочется выть, а вечером плакать и кусаться, вы улетаете к чертовой матери из города-героя Москвы и приезжаете в маленький европейский городок N где-нибудь в самом сердце Европы.

Сердец в Европе много. Что ни городок, то сердце. Городок N может находиться и в Австрии, и в Швейцарии, и в Германии, и в Чехии. Хоть в Португалии. Это неважно.

Главное, он должен быть маленький и типично европейский. То есть такой, где можно помереть со скуки. Вот недавно я провел несколько дней в таком городке N. Не буду называть, в каком. Пусть создастся, так сказать, обобщающий образ. Тем более, что все городки N в многочисленных сердцах Европы похожи друг на друга, как московские братки.

Итак. Осень. Утро. Дождик, паразит, стучится в окна гостиницы. За окном – улица. В разводах дождя на стекле типичная среднеевропейская улица. Булыжник. Фонари. Слева – ратуша. Справа – собор. В центре – строго напротив твоей гостиницы – секс-шоп. Кусочек канала в прогале между домами. Ближе к ратуше – аптека. Ближе к собору – паб. Рядом с пабом – цветочный магазин.

В Европе тянет смотреть в окно. Сидишь на подоконнике, как стерилизованный кот Матроскин, и часами смотришь на улицу. У нас в окно смотреть нельзя. Могут не понять. Кинуть чего-нибудь. Или выстрелить из базуки. А здесь – и понимать не собираются. Тем более – стрелять.

Вот бабушка в голубых буклях и с алым пластмассовым совком бежит от ратуши к собору за белым мопсом. Мопс – резвый. Бабушка – бодрая. Совок – полный.


Зеленоволосый чернокожий - явно голубой наркоман - крадется по стеночке от паба к аптеке.

Открывается цветочный магазин. Ты автоматически поднимаешь глаза вверх: не выпадет ли из окна Плейшнер? Нет, Плейшнер не выпадет.

Он был последним, кто выпал из окна в городе N за эти шестьдесят лет. До него, говорят, выпадали. В эпоху Карла Великого. А так нет. Горшок с цветами, поставленный фашистами, так, кстати, и стоит на подоконнике. На всякий случай. Традиция.

Какой-то дядя в чалме проехал на велосипеде. Больше никого на улице. Аптека, в которую заполз наркоман. Фонарь. Всё.

Сеанс подоконочной терапии окончен. Чувство легкости во всем теле. Блаженный зевок. Что дальше?

Дальше – музей. Это обязательный элемент. Сеанс музеетерапии.

Ты листаешь справочник. Какие музеи есть в городе N? Вот, например: Музей Современного Искусства Города N. Прекрасно. Улица с названием, похожим на название какого-то комбинированного нервно-паралитического газа. О'кей.

Касса музея. Цена, равная месячному московскому заработку бригады таджикских строителей. Ладно.

Залы музея. Пожилой смотритель музея с улыбкой Марчелло Мастроянни и пуленепробиваемым взглядом. В музее из посетителей только ты и ещё какое-то бесполое лысое существо с кольцом в носу. Существо – с рюкзаком. На рюкзаке надпись: "Свободу страусам!" И картинка: зажатый в сэндвиче страус. У страуса в глазах – ужас. Сэндвич со страусом перечеркнуты крест-накрест. Я лично страусятину не ем. Мне не нравится.

Экспонаты. Гирлянда колбас. Название: "Полное собрание сочинений Эммануила Канта". Тонко. Какое-то подобие табуретки с торчащим сверху гвоздем. Называется: "Полет Икара". Ново. Большой белый шар, измазанный чем-то вроде навоза. На табличке: "Терроризм". Актуально. Куча хлама: какие-то коробки, ломаные куклы, битые банки, тряпки. Именовано: "Подсознание постмодерниста". Точно.

Защитник страусов долго созерцает "Подсознание" и шепчет уважительно: "Yау, уау".

Через час-полтора шатания по музею начинаешь приятно шалеть. На ходу заваливаешься влево, в сторону левого полушария мозга. Оно ведь, кажется, отвечает за творческиеспособности. Или правое? Не помню. У меня, точно, левое. Потому что оно болит с перепою и чешется перед помывкой.

Ты выходишь из Музея Современного Искусства Города N и тупо стоишь у выхода, на улице с названием комбинированного нервно-паралитического газа. Стоишь, прислонившись левым творческим полушарием к скульптуре, изображающей какого-то странного голого человека, прикрывающего причинное место стоевровой купюрой. Человек похож на Зураба Церетели в горячке. Называется: "Объединенная Европа". Не понял.

Какие ещё музеи есть в городе N? Музей женских очков. Музей кошачьего корма. Музей кислородных подушек. Музей рисунков левшей-параноиков города N… Наверное, здесь много левшей-параноиков, носящих женские очки и питающихся кошачьим кормом. Нет, сеанс музеетерапии окончен. Чу! Проехал знакомый велосипедист в чалме. Здравствуй, исламист-велосипедист!

Ты гуляешь, растопырив свой зонтик, по дождливым улочкам европейского города N. В самом-самом центре Европы. Уже темнеет.

Вот собор. Секс-шоп. Ратуша. Всё та же бабушка с мопсом и совком. Бабушка всё такая же резвая. Мопс всё такой же бодрый. Совок всё такой же полный. Всё тот же наркоман крадется по стеночке из аптеки в паб. Тихая растаманская музыка льется вместе с дождиком из паба. Цветочный магазин. Лужа у магазина, похожая на вмятину от Плейшнера. Цветы в окне явочной квартиры. Пора в паб.

В пабе никого. Ты берешь кружку настоящего европейского пива, которое изготовлено из отборного солода золотыми руками пивоваров города N в самом центре Европы. Паботерапия должна продолжаться не менее трёх часов. По кружке на час.

Через час в паб забегает бабушка с мопсом. Она залпом выпивает стакан местного портвейна и убегает вместе с совком и мопсом в дождливый вечер.


Через два часа в паб заползает наркоман. Некоторое время он шатается у стойки, а потом уползает в сторону аптеки.

Через три часа, ближе к полуночи, в паб заезжает исламист-велосипедист. Он выпивает рюмку водки, говорит "добре" на языке урду и уезжает в дождливую ночь.

Судя по всему, в полночь должна явиться тень Плейшнера. Но ты её не будешь ждать. Сеанс паботерапии окончен.

Чавкая по вмятине от Плейшнера, ты уйдешь в свой уютный номер. В полном интеллектуальном и духовном тумане автоматически включаешь платный канал, закрываешь глаза. И под не слишком оживленную возню неодетых героев и приглушенные крики "Дас ист фантастиш!" засыпаешь.

Ночь. Улица. Фонарь. Аптека. Ночью по улице ездят очень громкие мотоциклы. Но ты их не слышишь. Тебе снятся твои добрые друзья: исламист, наркоман, бабушка, местный Церетели с купюрой наперевес. Может присниться что-нибудь не слишком тревожное. Например, мысль: а где же защитник страусов? Да, где он? Почему его не было в пабе? Не случилось ли чего-нибудь ненароком у бесполого лысяя?..

На следующий день надо повторить. Посетить, скажем, музей леворуких параноиков. Сходить в паб. И так несколько раз.

Через четыре-пять дней, проведённых в городе N, летя в самолёте в город-герой Москву, вы почувствуете такой прилив энергии, какого не испытывали никогда.

Ваше левое (или правое) творческое полушарие от предчувствия творческих удач будет звенеть, как улей, и чесаться, как лишай. И вы совершите что-нибудь очень великое. Точно говорю.

Старушка-Европа ждет вас! С совком и дождиком. Только евро не забудьте. Доллары брать не надо. Вам их там по такому курсу поменяют – на музей кошачьего корма не хватит.