Утро пришло к ней с дикой головной болью, все тело трещало, гудело и при каждом движении в ее голове раздавался гул как минимум целого артиллерийского взвода. Она медленно повернула голову, и с удивлением для самой себя обнаружила рядом совершенно чужого человека. Причем этот чужой человек был с ней уже три года. Но никогда до селе она не знала кто он, вернее не хотела знать. Он именно был. Как бывают в доме всякие предметы очень нужные и очень незаметные. И незаменимые, до поры до времени. Преодолев боль она встала, приготовила завтрак, привела себя в норму (да здравствует аспирин), и собрав вещи ушла. Тихо, по-английски, оставив его наедине с запахом кофе и своих духов. Улицы мегаполиса встретили ее полной тишиной. Лишь где-то вдалеке давали о себе знать редкие машины, и звук размеренно выполняющей свою работу метлы дворника. Она стояла возле своего, чужого, подъезда, и чувствовала как ее охватывает страх. Все вокруг было ей чуждо, непонятно и далеко. Она посмотрела на часы. Стрелки показывали ровно пять. Что же делать? Метро еще закрыто, а машина, мирно стоящая напротив, была Их машина. А если она хоть чуточку его, то она уже не ее. Находясь в полудреме она достала мобильный и набрала номер. В трубке раздалось сонное мычание.
- Привет.
- Нат, ты что сдурела? Ты на часы смотришь?
- да, и я не сдурела, я сошла с ума.
Молчание.
- ты где?
- У сво…его подъезда.
- Никуда не уходи, сейчас буду.
- Не бойся, не уйду. Некуда.
Через четверть часа она уже сидела на кухне и молча потягивала сок. Напротив сидела, непрестанно зевающая, девушка. Это и была обладательница сонного голоса, Аня. Сейчас в ее милой белокурой головке крутились под конец запутавшиеся мысли.
- Нет, Нат, я так больше не могу! Ну скажи же ты хоть что-нибудь! Я ничего не понимаю! Вы поругались? Он тебя выгнал? Ответь!!!
- Нет, я сама. Он не мой, совсем. Я…я не знаю, но сегодня…утром…будто наваждение…не могу, устала.
- От чего? Нет, это уже клиника! Ты хоть понимаешь от чего, от КОГО ты ушла? Да ведь это клад! Если ты его потеряешь…
- То я найду себя.
И тут ее прорвало. Слова, обгоняя мысли неслись, и вместе с ними неслась та накопившаяся боль, что ждала все эти годы, и сегодня нанесла удар.
- Я устала быть довеском, понимаешь ты или нет? Я тень, никто, кукла. Везде эта фальшь, этот скользкий лоск, который липнет к рукам! Не жизнь, а черт знает что! Болото, и смрад, жуткий, непереносимый! Мы никто друг для друга! А я сама по себе НИЧТО! И все, все благодаря…
И тут голова ее бессильно упала на руки, и она разрыдалась.
- Ну тихо, тихо моя девочка. Все пройдет, ты устала. Тише, все образуется.
- Нет, вернее, да. Но я не вернусь. НИЗАЧТО!
Она не помнила, как Аня уложила ее в постель, как она заснула. Сон ее был болезненным и неспокойным. Картинки сменяли друг друга, превращаясь в один сплошной калейдоскоп. Проснулась она поздно, под вечер. Выйдя на балкон она вдохнула вечерний воздух, и вместе с ним она почувствовала, что вдохнула новую жизнь. Робко что-то внутри приходило в себя. Это воскресала ее душа.