А все от того, что потерянность, одиночество, скорбь, боль – все это легче выразить, чем искреннее счастье.

Бывает, находятся смельчаки – пишут о радости. Но она у них созерцательная, тихая… 

А ведь у каждого бывает, что хочется прыгать и взлетать, размахивать руками, кусаться. Но не пишем об этом, да и не рассказываем. Потому что скажут – «наиграно! Глупо!». Вот и приходится таить каждому в себе огромное счастье. А оно от неразделенности вянет, как гигантский, но нежный цветок, и через несколько минут погибает. В сердце только след остается. И мы помним, что было хорошо, а вот как – «не знаю… забыл».

Мы сами изгоняем из себя детскость. Слышим: «Ты же не ребенок» и верим. А нужно ли?

Ведь детская радость постоит рядом с нами, подождет. А потом поймет, что нам ее не нужно, что мы взрослые, и уйдет навсегда. И мы будем снисходительно смотреть на всеобъемлющее счастье  собственных детей, не в силах его разделить.