Каков стиль!

Извините, но это бездоказательное брюзжание без конкретики. Ни одного свежего примера постановки, ставшей жертвой заговора "клана критиков".
А в чем пафос, за что ратует автор? “Сеять разумное, доброе, вечное”? - Банально. "Прощать талант соседу"? - Местечково.
Неудобоваримое чтиво. Уж лучше заниматься своим прямым делом!

Ответ на комментарий gerarus # gerarus, всегда лучше заниматься своим делом! И всегда хочется попробовать что-нибудь еще. Думаю, автор просто хотел сказать о том, что его волнует. Как он мне сам сказал, статья сильно сокращена и в итоге смысл был потерян. Обещал мне прислать полный вариант. Посмотрю. В оценке я субъективна,т.к. как уже писала - это мой давний друг и просто хороший человек.

Вам спасибо, что не обиделись. За друга.
Мне даже в этой редакции показалось длинно. Неизвестно что лучше.

Ответ на комментарий gerarus # gerarus,

«ЕСЛИ ЗВЕЗДЫ ГАСЯТ, ЗНАЧИТ ЭТО КОМУ-ТО НУЖНО»




Среди театральных режиссеров бытует шуточный афоризм: «что критикам хорошо, то публике скучно».

Отчего со спектаклей, обласканных критиками, в антракте валом уходит народ? Почему балеты, получившие широкое признание и восторг пишущего сообщества быстро и незаметно сходят из театрального репертуара? Вспоминаются высказывания выдающегося американского театрального импресарио Сола Юрока: «Если публика не пошла, то ее не остановишь». А известная фраза: «Страшно далеки они от народа» удивительно точно подходит к оценке одновременного восприятия спектаклей критиками и зрителями.

Кто же они критики, от мнений которых иногда зависит судьба поставленного спектакля? Может быть, это люди с мощными биноклями, позволяющими увидеть то, что не видят основные посетители зала? Или это особая каста людей, понимание которых выше восприятия других?

Слово «критик» уже само говорит за себя, однозначно трактуя это понятие как человек, который непременно обязан критиковать. Что это за профессия «балетный критик», и является ли это для большинства людей, пишущих в наше время о танце, профессией? За профессиональный труд надо адекватно платить. Издательств, печатающих рецензии на балетные спектакли, к сожалению, в силу потери интереса читателей к этому прекрасному виду искусств, крайне мало. Да и прожить сейчас на выплачиваемые мизерные гонорары за статьи невозможно. Такой дефицит спроса на профессию порождает дефицит профессионалов. Остаются самые преданные и заинтересованные....За каждой статьей критика стоит человек и причина, по которой он ее написал. Читая рецензию на спектакль, сразу начинаешь понимать сверхзадачу напечатанной статьи. Как, впрочем, и по поставленному балету хореографа можно определить, для чего он взялся за это хлопотное дело. Когда встречаешься с большим по своему творческому масштабу мастером, чья нравственная заточенность критика на истину не позволяет кривить душой, сдвигая критерии оценки хореографического явления, то от встречи с таким человеком понимаешь не как творить, а как жить. Другой род критиков похож на чан с кислотой, которая растворяет все брошенное в него, в том числе и красивое. И, наконец, третий вид, самый распространенный, редко работающий на себя, а в основном на клан, которому он принадлежит. Отличается в желании самоутвердиться, используя в своих публикациях специфические термины и изощренные высказывания типа: «Тезаурос балетмейстера». Я не призываю критиков быть понятными. Будьте понятыми!

Сейчас мы не можем похвастаться обилием новых названий спектаклей отечественных мастеров хореографии. Наблюдается пагубное увлечение переносами на нашу сцену зарубежных балетов, превратившихся из-за большой амортизации в обмылки. Это модно, удобно, а самое главное безопасно для театральных руководителей. Ведь постановка нового балета созданного нашими, да еще молодыми хореографами, это риск. И вот, когда вопреки всему, все же рождается такой балет, словно стебелек травы, пробившийся сквозь асфальт, раздаются возмущенные, пренебрежительные возгласы: «Почему это не роза?!» А что вы, господа, сделали, чтобы она выросла?

В наше время как-то забывается призыв А.С. Пушкина судить художника по его законам. Требовательное желание некоторых критиков видеть в балете только исключительно кардинальные формы танца, не позволяет им оценить стремление хореографа к новым тематическим находкам выраженное, извините, традиционным хореографическим письмом. Ведь есть в живописи кроме авангардных художников мастера, работающие в реалистической манере. Вряд ли кому-то придет в голову их осудить за приверженность к традиционному нанесению красок, ибо грань дозволенного находится внутри человека.

Чего греха таить, иногда поставленные балеты напоминают одноразовую посуду, а ожидаемые шумные премьеры превращаются в разноцветные фантики. И все же отрицательный опыт создания таких спектаклей необходимо учитывать. Горькие лекарства приносят пользу. Да и некоторый холестерин бывает полезен. И если критика конструктивна, хореографу нужно идти в зал и, возможно, пересмотреть свою хореографию. Зубодробительный стиль критической статьи может вывести из художественного строя всю балетную труппу. Нельзя так поступать с артистами, которые словно дети очень ранимы и обидчивы. По моему мнению, критик, как врач, прежде всего, должен думать о том, чтобы не навредить. И критик никогда не достигнет высшего пилотажа в своем деле, если будет считать неудачу хореографа своей собственной победой. Ныне за ошибки хореографа критики жестоко бьют под дых, соревнуясь со своими коллегами в публикациях, кто пониже приложит автора. Да, надо уметь держать удар и, стиснув зубы, идти к своей цели. Но позвольте, это что, соревнования по боксу? Выяснилось, при жизни П.И. Чайковского не было ни одной положительной рецензии на оперу «Евгений Онегин». И, понимая ранимую душу композитора, можно представить, как остро он переживал это обстоятельство. Дремучая, злобная критика, направленная на создателя балета, часто имеет цель выдворить хореографа, пришедшего на чужую территорию. Для чего вытеснить? Чтобы подготовить место для «своих». Появившегося нового руководителя балета театра пытаются публично скомпрометировать перед труппой, поместив разгромную статью о поставленном им балете за рубежом. Правда, составить свое мнение о спектакле сами читатели так и не смогут, ибо не доехать, далеко... На это и рассчитано.

Читая некоторые критические статьи, понимаешь, что это уже не критика, а неприкрытое стремление оскорбить, унизить, причинить автору боль. Окунаясь в природу зла, порой задаешь себе чеховский вопрос: «А люди ли они?»

«Нет критики без любви»,- провозгласил В.Г. Белинский. Хочется видеть в критике человека с добрыми глазами, советчика, который, словно лоцман, проводил бы хореографа по фарватеру искусства, помогая обходить подводные рифы творческих заблуждений.

О хореографе по его спектаклю можно много узнать, но не всегда принять и полюбить. И, безусловно, первостепенная задача критика профессионально проанализировать увиденное, внимательно всмотревшись в работу автора, хотя я не сторонник препарирования балета, при котором не остается ничего живого. Я ни в коей мере не навязываю свое понимание задач критики. Скорее всего, это желание видеть ее таковой с позиции уважения чужого труда.

Только что поставленный спектакль сродни недавно родившемуся ребенку. Должно пройти время, чтобы он стал на ноги, и это требует от родителей заботы, внимания и зашиты.

Всем известно, что нельзя сразу есть только что сваренный борщ. Он должен настояться, дабы приобрести должное вкусовое качество. Быть может, такой же интервал в оценке только что появившегося нового спектакля следует соблюсти и критикам? Дать время обрести балету задуманные хореографом краски, не сразу проступившие в предпремьерной суете.

Дальность видимости горизонта определяется высотой наблюдателя, то есть жизнью. Время расставляет все на свои места. Когда везли статую «Давида» Микеланджело на место установки, жители Флоренции бросали в статую камни. Композитор К. Вебер отвергал музыку Дж. Россини. А Россини не воспринимал все, что написал Бетховен. По признанию выдающегося пианиста СТ. Рихтера С.С. Прокофьев не терпел творчество СВ. Рахманинова. Да и великая балерина Г.С Уланова не жаловала поначалу музыку

С.С. Прокофьева. Как оказывается, самое сложное в искусстве, это умение простить талант своему соседу.

Каждый большой художник проходит две стадии своего развития. Первая - низшая, когда он в своих работах удовлетворяет свое личное любопытство. И вторая, когда он работает для людей, где каждый спектакль творца - послание любви. Глубоко убежден, что главное назначение искусства - это утешать, давать людям в своих произведениях надежду.

Понимаю, что рискую навлечь гнев критиков, поддерживающих корпоративную солидарность, но это не поменяет составляющую проблем, накопившихся во взаимоотношениях хореограф - критик, в понимании для чего мы сосуществуем, для конфронтации или для пользы искусства. Я специально не упоминаю имен критиков, к которым обращена эта статья, а также имен ныне здравствующих и бодрствующих, глубоко мною уважаемых театроведов, болеющих за наше общее дело. В нынешнем перевернутом мире, когда повсюду широко поощряется уродство и ущербность, попирающих красоту и гармонию, от театральных критиков, если они созидатели, требуется всесторонняя духовная поддержка художника. И я призываю их, цитируя слова известного автора, сеять разумное, доброе, вечное! Сеять, замечу, а не выпалывать!


Пузаков

Юрий Викторович

Хореограф


Лауреат Международного и Всесоюзного конкурса, обладатель Высшей награды VI Международного театрального форума «Золотой Витязь».