Знаете, хочется блевать, вот реально хочется блевать. Крутясь в современной России, прожив здесь довольно долгое время организм наполнился таком количеством дерьма, что он просто отравился, и что-то внутри, какая-та невидимая искра, которая наверно свойственна только русским людям пытается вытолкнуть все это дерьмо наружу и избавиться от него, очистить мысли, сердце, душу в конце концов.

Тошнит от всего, от братков, ментов, бездарных телесериалов, где восхваляется насилие и тотальная похоть, тошнит от политиканов всех мастей, и правых, и левых и центровых, и оппозиционных. Тошнит от всего этого, тошнит от страны, где человек труда считается быдлом и где, человек, выращивающий хлеб – суть жизни, брезгливого зовется: «колхозником», а человек, обворовавший, убивший, разрушивший, гордо именуется: «успешным человеком».

Ты выходишь на улицу, идешь в пелене серых будней, смотришь в глаза прохожих, и тебя охватывает страх, людей нет. Есть движущиеся оболочки, из которых выскребли все человеческое и заполнили ценниками и товарами из гипермаркетов. Человек замертво падает и никто не подходит. А мало ли? Может пьяный, а может наркоман, а приедут менты затаскают, и какое моё дело, да и времени нет. Убивают кого-то в подъезде? А какое моё дело? Кого-то насилуют, унижают. А какое моё дело? Мне завтра на работу, на новый телек надо накопить, что бы досмотреть телесериал по НТВ.

В этой стране доброта стала слабостью, милосердие – тупостью, любовь – сделкой, честность – скудоумием. Будешь бескорыстным, смелым, честным и добрым сожрут и выплюнут и не поморщатся, приляпают метку: неудачник и всё. И впитываешь все дерьмо в себя, начинаешь выкручиваться, бегать между струек, ты не живешь, ты проживаешь и каждое утро, смотря в зеркало на стареющее лицо, тебя все больше и больше тошнит от себя.

Ты идешь в поисках хоть чего-то светлого, заходишь в церковь слушаешь службу о том, как Иисус выгнал торговцев из храма и слышишь, как сзади в лавке идет бурная торговля церковной утварью и понимаешь, что даже это украли. Все украли, медицину, образование, человечность, даже душу сперли, заменив, ее на деньги и чек из супермаркета.

Ты убегаешь из города, садишься на пригорок и смотришь на поле, горизонт, сидишь и просто смотришь вдаль. Приезжает техника, ровняет поле, и коттеджи вырастают на месте колосков, заслоняя солнце своими массивными крышами. Земля с коттеджем стоит денег, а земля с колосками ржи не стоит и пятака в этой стране.

Встаешь и понимаешь, что сперли последнее место, где ты был самим собой. Ты идешь по пыльной дороге, ты вроде дышишь, даже что-то думаешь, но тебя уже нет. Ты уже в чужом месте, месте, где все чуждо, где от всего и от всех тошнит и от себя тошнит.