СТЕКЛЯННЫЕ ДОМА

Автор: Viridian5 (Viridian5@aol.com)
Сайт автора: http://viridian.shriftweb.org/
243 главы оригинала находятся здесь: http://viridian5.livejournal.com/
Перевод:Тэдиан
Бета: Карманный божок
Начало перевода здесь: http://weisskreuz.ru/litra/glass001.htm или здесь: http://mr-yaoi.ru/forum1/viewtopic.php?id=662
Фандом: Weiss Kreuz
Рейтинг: NC-17
Пейринг: Фарфарелло/Ая, Кроуфорд/Шульдих/Ёджи, Наги/Оми
Жанр: Drama, action, humor
Summary: После смерти Аиной сестры Шварц пытаются спасти себя и Аю от ошибок Dramatic CD и Глюэна Шварц пытаются спасти Аю от самого себя (по своим причинам, конечно)
Disclaimer: Weiss Kreuz принадлежит Коясу Такехито, фик принадлежит автору
Warning: AU, яой, не самый популярный пейринг, мыльная опера, которой не видно конца-края, оригинальные персонажи.
Переводится с разрешения бывшего переводчика
Размещение: Предупредите переводчика



Фарфарелло разрывался от напряжения – ему так и не позволили как следует разобраться с Гадателем. Он не знал, как будет реагировать, если пушин откажет ему в сексе после этого. Да, он постоянно совершенствовал самоконтроль и хотел бы верить, что справляется, но иногда у него случались срывы. К счастью, Ая был не менее горяч и давно привык к нему.
Многие не понимали всех плюсов пылкой натуры Аи: его тоска, упрямство и гнев питались из того же источника, что и его страсть. Когда Ая определялся в том, чего он хочет, то выкладывался полностью – как в битве, так и в любви.
Его ненасытный котенок раньше удовольствовался ролью ножен для его клинка, но, дорвавшись, стал не менее хорош сверху и вбивал Фарфарелло в матрац почти с той же силой, как он и добивался. Фарфарелло хотел, чтобы после секса его тело испытывало боль - живое свидетельство их любви.
В последнее время обстоятельства ополчились против них с целью не дать им побыть вместе, и Фарфарелло был вне себя от того, что их каждый раз прерывали, от своей неудовлетворенности, от вины и горя Аи. Пушин может убеждать себя, что сегодня просто ненадолго поддался похоти и желанию близости, но Фарфарелло не даст ему возможности цепляться за воспоминания. Он всегда будет тем спасательным тросом, который вытянет Аю из его мира его навязчивых идей, вернет к реальности.
Фарфарелло был в восторге от тела Аи: его силы, жара его члена, влажной нежности его рта и остроты зубов, горящих похотью глаз, кроваво-красных волос, то и дело возбуждающе смахивающих капли пота с кожи Фарфарелло. Таким и должно быть всегда его единение с котенком в торжествующем грехе, сексе или убийстве. Жизнь на полную катушку.
Фарфарелло сжал Аю, кончая, и его пушин со вскриком последовал за ним. Превосходно. Ая перекатился на бок, увлекая Фарфарелло за собой, и оказался напротив него, горячий, липкий, с упавшими на глаза волосами. Такого нельзя не любить. Сам Фарфарелло стригся очень коротко, но любил откидывать длинную челку Аи с его лица. Котята созданы для того, чтобы их гладить.
Фарфарелло так и сделал, и Ая улыбнулся ему. Это давало надежду на то, что он все еще хочет прикосновений, и не собирается вновь замыкаться в себе. Живая мертвечина не успела свести на нет все старания Фарфарелло сделать Аю более чувственным.
Если завтра Ая будет вдвое сдержаннее, чувствуя себя виноватым за этот секс, Фарфарелло будет очень зол.
Сегодня вечером Фарфарелло заново изучал тело любовника, которое так изменилось под сверхъестественным воздействием останков его сестры. Им еще повезло, что эта сила не заставила сами останки ожить или начать расти. (Выросла бы из них целая новая девушка или только груда плоти? Или для активизации необходимо было присутствие ее брата? Если объединить первое с третьим, то им и впрямь повезло, что жизнь покинула эти останки.) Фарфарелло уже жалел о том влиянии, что они оказали на котенка: все неровности и шрамы на коже разгладились, рубцы зажили и слились по цвету с остальной кожей. Конечно, следовало ценить избавление от застарелой боли и уязвимых точек, но эти изменения стерли карту жизни Аи и напоминания о том, как они стали парой, оставив лишь скучную новую кожу. Остались только ушиб на его плече, красноватые следы от игольных проколов и несколько проявившихся сейчас укусов Фарфарелло.
Он в очередной раз порадовался, что имеет достаточную власть над своим ки, чтобы оно не могло стереть *его* любимые шрамы.
Это напоминало еще об одной неприятной вещи: все изменения, произошедшие в пушине, были совершены не его силой, а посторонней. Эта сила изменила Аю помимо его желания, и Фарфарелло видел, что Ая стал сам на себя не похож от того, что его тело внезапно и необъяснимо изменилось. Фарфарелло чувствовал себя обязанным поставить на котенка собственную метку.
- О чем ты думаешь? – спросил Ая.
- О том, как я рад, что ты мой, - ответил Фарфарелло, обводя пальцем его отверстие, прежде чем проникнуть внутрь. Он усмехнулся, почувствовав, как уже обмякший член Аи дрогнул в нем, отзываясь на ласку самого чувствительного местечка.
- Что ты делаешь? – задохнулся Ая.
- По мне так это очевидно.
Он начал посылать потоки ки непосредственно в простату Аи и застонал от коротких, резких ответных толчков. Впрочем, Фарфарелло почти не слышал себя за сдавленными стонами своего котенка.
- Чтоб тебя! У тебя все так...
Фарфарелло усмехнулся:
- Жестко?
Глаза у Аи потемнели от желания. Зарычав, он перекатился снова, так что Фарфарелло оказался на спине, а сам он – сверху, крепко притискивая его бедра к своим. Следующий толчок был уже глубже – и куда слаще.
- Я не позволю с собой играть.
- Мы можем играть вдвоем, - теперь он гладил котенка изнутри уже двумя пальцами, посылая подогревающую желание энергию.
Ая застонал и сжал Фарфарелло сильнее, придавая ему наилучшее для проникновения положение. Фарфарелло любил это дикое, яростное настроение своего котенка. Он должен чаще использовать в сексе ки, раз это приносит такой результат. Интересно, он сможет направить его через свой член?.. Хотя еще не известно, как долго он сможет управлять своей силой – чем сильнее Ая вбивался в него, тем труднее становилось помнить о том, что нужно посылать ки сквозь пальцы. По крайней мере, трахать Аю пальцами было проще, особенно когда они нашли единый ритм.
Он взялся другой рукой за свой член.
- Сильнее, пушин.
Когда Ая прижал Фарфарелло к себе еще сильнее и сделал несколько особенно резких толчков, того накрыла волна ощущений, и он излился, забрызгав их обоих. Ая всхлипнул, прикрыл глаза и тоже кончил. Приходя в себя, они обняли друг друга и лениво поцеловались. Чувствительный котенок дрожал в объятиях Фарфарелло, а тот чертил на его коже защитные узоры. Он до сих пор не привык, что чувствует так сильно.
- …в конце ты послал в мою задницу волну энергии, - прошептал Ая.
Сам он этого не заметил – тревожный знак; но поскольку Ая вроде бы был в порядке, Фарфарелло спросил:
- Тебе понравилось?
- Да, и ты видел, насколько.
- Мммм. Хорошо, - он определенно поэкспериментирует с ки побольше. Да и синяк на плече у Аи слегка уменьшился от полученной энергии.
******************************************************
Ая стонал и извивался под ласкающим его член языком Наги, а когда тот взял его в рот, облизывая и посасывая, стоны стали протяжнее. Наги и сам застонал, когда Ая, запустив длинные пальцы ему в волосы, притянул его к себе. Наги поглаживал Аю изнутри, подготавливая его, и бедра Аи требовательно подавались навстречу его пальцам, заставляя двигаться в ответ. Это ощущение единения и взаимности сводило Наги с ума.
Будто бы зная, что будет дальше, Ая выпутал пальцы из волос Наги, отводя с его лица упавшие пряди, пока тот поднимал голову, завершая движения языка. Мгновение они смотрели друг на друга в едва развеянном свечой полумраке, выжидая. Наги нанес смазку на член - Ая шире развел ноги. Они нарочно продлевали ожидание. Наги пристально смотрел на своего любовника, на то, как мягкий свет играет на алых волосах, как потемнели его глаза из-за расширившихся зрачков, как кровь прилила к его щекам – и не только, - как напряжен в ожидании его член, как переливается на свету его длинная сережка, колеблющаяся от частого дыхания. Он не мог принимать все это как должное.
Наконец Наги не смог больше ждать и вошел в Аю, улыбнувшись от его вскрика и от того, каким тугим и горячим он был внутри. Он едва не кончил от этого, но смог сдержаться и начать двигаться. Гибкий Ая глубоко целовал его и обвивал своими длинными ногами, пока они трахались. Это было так невероятно хорошо. Наги смаковал каждый жадный вздох удовольствия Аи, вызванный телекинетическими ласками по всему телу. Благодаря телекинезу и телепатии Наги знал, что нравится его любовнику, делал это и ощущал, как удовольствие возвращается обратно восхитительным рикошетом. Очень скоро они слились в оргазме.
Сплетшись с ним в объятии, Ая гладил его волосы и шептал: «Ммм... Наги-тян».
Любого другого Наги бы за это убил, но сейчас он лишь удовлетворенно улыбнулся: «Нии-сан».
Айя улыбнулся в ответ, лучась от удовольствия, и поцеловал его.
На сей раз, проснувшись, Наги подумал, сможет ли он утром смотреть в глаза *хоть кому-нибудь*.
- Черт подери, - пробормотал он. Если он снова уснет, ему приснится что-нибудь еще более унизительное? У Шу уже и так уже более чем достаточно компромата, чтобы смешать его с грязью.

******************************************************
Брэд мирно отдыхал, и во сне его лицо разгладилось и стало казаться моложе. Шульдиху жалко было будить такого милого и довольного Брэда ради еще одной дозы секса. Кроме того, сладкая упоительность последнего раза заставляла его желать кое-чего другого... Он натянул боксеры и халат, а потом погладил Брэда по серебристым волосам, вышел из комнаты и закрыл дверь.
Фонарный свет, проникающий в окно, освещал привязанного к стулу Гадателя. Шульдих оценил меры, принятые, чтобы обезвредить пленника: кляп, наушники, повязка на глазах. Шульдих уже был возбужден, а при виде такой беспомощности пришел в полную готовность. Он достал презерватив из кармана своего халата и надел его, не снимая боксеров.
Даже лучше, что юный темноволосый Гадатель напоминал Шульдиху прежнего Кроуфорда – сверх меры деспотичного, высокомерного и упрямого. Ненавистного. От вида этого Кроуфорда – униженного и упакованного, как подарок – Шульдиха захлестнула волна похоти.
Обколотого и бессознательного Гадателя было легко читать, хотя, как у всех пророков, структура его разума представляла собой естественное препятствие. В мечтах Гадателя целый гарем людей удовлетворял его и совокуплялся друг с другом перед ним, в то время как он только получал удовольствие. При всех их различиях, у Брэда и Гадателя было несколько общих фетишей, а наследственная способность к телепатии делала их восприимчивыми к происходящему в квартире сексу. Некоторые из «наложников» принадлежали к Оранжевой линии, и это ещё сильнее распалило злость Шульдиха.
Организатором всего этого геморроя был Лом. Он предназначил Шульдиху ужасающее будущее, а в результате Шульдих смог только по-быстрому убить его и украсть всю подвернувшуюся под руку информацию. Вся его месть вылилась в то, что разорвал разум Лома в клочья и дал ему напоследок понять, кто его прикончил.
Гадатель изначально сотрудничал с Ломом, затем попытался извлечь пользу из созданной им структуры, чтобы самому стать главным рабовладельцем. Гадателя можно было не торопиться убивать.
Наверное, несправедливо помимо расплаты за его собственные преступления отыгрываться на нем ещё и за то, что они не успели сделать с Ломом, но с каких это пор жизнь стала справедливой?
Шульдих уселся на колени Гадателю, прямо на возбужденный гаремными фантазиями член, и бедра пленника дернулись, непроизвольно отвечая на стимуляцию. Наклонившись, Шульдих обвил руками его шею и вдохнул запах мускуса, пота, пороха, и – совсем немного - выдохшегося одеколона, не одного из тех, что использует Брэд, но близкого к ним. Темные волосы ужасно спутались, рукава рубашки задраны, воротник расстегнут, развязанный галстук свободно свисает вокруг шеи… Избитый, связанный, лишенный возможности видеть... словно кто-то старательно подготовил мизансцену для одной из старых фантазий Шульдиха. От удовольствия у него свело пальцы на ногах.
Возможно, не такая она и старая. Любовь там или не любовь, Шульдих не мог не фантазировать о том, чтобы связать Брэда и наказать его. Или сначала наказать, а связать уже потом? Вне зависимости от порядка, это закончилось бы сексом, сексом по правилам Шульдиха, а не таким, когда Брэд оказывал ему высокую честь себя отыметь. Нет, все было бы так, как хочет Шу, он сам решал бы, что и когда получит Брэд.
Да, он все еще хочет сделать это с Брэдом. Гадателю достанется кое-что из того, что Кроуфорд заслужил за свое поведение в прошлом.
Шульдих недовольно потыкал пальцем в пластик, которым его жертва была примотана к стулу, думая обо всех тех вещах, которые он мог бы претворить в жизнь, будь у него больше пространства для деятельности, но развязывать Гадателя было нельзя. Сомнений нет, Шульдих не смог бы потом связать его так же надежно, как это сделал телекинетик, как не смог бы и придумать ничего равноценного взамен. Попытка нащупать сквозь пластик соски Гадателя результатов не принесла и только раздосадовала Шульдиха.
Такова жизнь. Придется ему довольствоваться тем, что он имеет, а имеет он обколотого пророка с ослабленными щитами.
- Ты и впрямь думаешь, что мы дадим тебе сбежать от нас в счастливый сон, сладенький? – промурлыкал Шульдих. - Тебе не избежать моего нежного участия.
Шульдих начал вносить свои коррективы в сон Гадателя. Сначала он слегка размыл изображение. Как и у Брэда, сны Гадателя были предельно ясными. До этого момента. Гадатель слегка забеспокоился, ощутив изменения. Улыбаясь, телепат сделал эротичные покусывания рабов более жесткими и болезненными – до крови. Во сне изначально было много чувственных ощущений, а злорадствующий Шульдих еще и усилил их, выворачивая сон наизнанку. Гадатель тщетно приказывал рабам остановиться, и как ни пытался он их сбросить, они только крепче впивались в него, некоторые – зубами. Чем сильнее становился страх жертвы, тем проще было Шульдиху. Совокуплявшиеся вокруг «наложники» подошли, чтобы держать Гадателя. Одна женщина вставила Гадателю кляп, чтобы он не мог закрыть рот, и надела кольцо на член. Другие надели на него наручники и закрепили колени распоркой.
Вскоре целая толпа ативно имела Гадателя в задницу и раскрытый кляпом рот. Они применяли кнуты, зажимы, цепи и шлепалки. Одна женщина – вполне во вкусе Шульдиха - вылила расплавленный воск на головку члена Гадателя.
Преисполненный страха и боли Гадатель пытался проснуться, чтобы вырваться из кошмара, но Шульдих погрузил его еще глубже и заставил получать удовольствие от того, что он ненавидел. Телепат жадно запоминал ощущения пленника, наблюдая за ним из-под лисьей маски внутри сна и потираясь об него всем телом в реальности.
Наконец Гадателя бросили к ногам Шульдиха – окровавленного, избитого, измазанного в сперме, уже мало похожего на человека. Телепат поднял его за волосы, заставляя встать на колени, и пленник ответил ему свирепым взглядом. На его лице были написаны боль, ненависть, паника и страх. Чудесно. Шульдих потрахал его в рот, но с кляпом было неинтересно – он блокировал губы и язык, поэтому Шульдих развернул Гадателя, перегнул через ближайший предмет мебели, и жестко вставил, упиваясь его эмоциями и тем, как он всхлипывал и тяжело дышал от боли, насколько позволял кляп. Почувствовав себя удовлетворенным, Шульдих куснул его в основание шеи и убрал кольцо с члена, позволяя кончить.
Телепат вышел из задницы Гадателя и из его сна. Плавясь от удовольствия верхом на своей добыче, он разжал руки, сомкнутые на шее пленника. Вот дерьмо, это могло закончиться плачевно. К счастью, Гадатель все еще дышал. Хрипло, конечно, но этого было достаточно. Он все еще пытался проснуться, но Шульдих надавил на него и как следует впечатал этот сон в его память.
Наслаждаясь послевкусием, телепат слизал слезы с лица Гадателя и долго смотрел на полуобнаженную ключицу... Нет, это слишком интимно. А он специально надел белье и презерватив, чтобы сохранить границы.
После такой психической атаки Гадатель легко погрузился в обычный сон, так что Шульдиху не пришлось больше напрягаться. Тело пленника безвольно обмякло, насколько это позволяли путы.
Сладко потянувшись, телепат встал и избавился от презерватива, усмехнувшись при мысли о том, как неудобно будет утром Гадателю в этих штанах. Бедный ребенок. Сам-то Шульдих чувствовал себя *восхитительно*.
Весь вид и чувства выходящего из ванной Наги буквально кричали: "Я не желаю знать". Шульдих улыбнулся:
- Жду тебя на завтрак и утреннюю экзекуцию, Наги-тян.
- Как же я тебя ненавижу… - пробормотал Наги, поспешно скрываясь в своей комнате.
~ Зато я тебя люблю, сладкий мой. Немногие додумались бы связать свои проблемы с проблемами своего потенциального любовника и сделать из этого эротическую фантазию! ~
В качестве ответа Наги телепатически прищемил Шульдиху пальцы.
~ Как грубо! ~
И все же это не могло испортить Шульдиху настроение. Он напевал, бросая боксеры в корзину и ополаскиваясь. В постели с Брэдом ничто не должно напоминать о Гадателе.
Он сбросил халат и нырнул под одеяло, поближе к теплому телу любовника.
- Развлекся с Гадателем с утра пораньше? – проворчал Брэд, но в его сонном голосе слышался интерес, а не досада. Нынешний Брэд был *куда лучше* прежнего Кроуфорда.
- Я не упускаю своего. За это ты меня и любишь.
- Верно.
Мгновение Шульдих думал о том, чтобы использовать сговорчивость уставшего Брэда в своих интересах, но потом отбросил эту мысль. Сегодня у него уже было немало секса, и он не испытывал желания расталкивать полусонного Кроуфорда. Не самое его любимое состояние у Брэда. Если Наги и психованные близнецы не начнут зажигать заново, то с него пока хватит.
- Не можешь просто сказать, спят они или нет? – усмехнулся Брэд. Впору испугаться, как хорошо он понимает Шульдиха, даже в полусне.
- Сегодня вечером веселье как раз только началось с того, что Наги уснул.
- Если он не будет спать, чтобы не дать тебе возможности над ним издеваться, а потом не сможет нормально работать от усталости, ты мне ответишь.
- Он сильный мальчик, выдержит.
- Хмпф. Я тебя предупредил.
- Все будет в порядке, - если Шу найдет Наги нормального сексуального партнера, малыша перестанут посещать такие дурацкие фантазии. Конечно, Шульдиху будет не хватать лишнего повода поразвлечься, но он с тем же успехом сможет подслушивать реальный секс, а Наги станет более счастливым и менее дерганым.
Работа наемника сильно затрудняет отношения. Все было бы намного проще, если бы Наги мог стать третьим в одной из их пар. Или если бы они закатывали оргии. От оргий многое меняется к лучшему.
Черт, Шу очень хотел бы сам помочь Наги сбросить сексуальное напряжение. Мальчик вырос красивым, к тому же Шульдиху хотелось на себе испытать телекинетический секс. Если Наги видит во сне даже приводящего его в ужас Фарфарелло, то почему он не может дать зеленый свет своему Шу-Шу? Если ему снится, как он по-братски трахает Розочку, почему не сделать того же со своей «мамочкой»? Странные заскоки у этого ребёнка.
От одних мыслей об этом шульдихово благодушное настроение сразу испортилось.
- Спи, Шу.
- Угу, угу.
Он получил уже почти все, что хотел, и можно было не дергаться ради лишнего опыта для коллекции. Ну да, Аю он тоже еще не получил, но и Ая теперь казался более доступным.
- Завтра у нас трудный день. Отдохни. Это приказ.
- Есть, сэр, - как только Шульдих настроился на теплую леность Брэда, он забыл обо всех мелочах и погрузился в сон, уютно уткнувшись носом в шею любовника.