Боязнь белого листа

В школе у меня были оценки не очень. Особенно за письменные работы, которые я всякий раз сдавал позже всех, часто не успевая даже приступить к последнему заданию. Мой психолог, который потом, напившись, захлебнулся, принимая ванну, объяснял мне это так: «У тебя боязнь «белого листа», ты не хочешь браться за любое дело, боясь, что, кроме чернильной размазни, ничего не выдашь». Вот и сейчас я не знаю, с чего начать.
Этот материал должен выйти о тех, кто никогда не сталкивался с моими проблемами. О тех, кто за нормированное время школьного урока успевает расписать не только двойной тетрадный лист в клеточку, но — целую школьную стену.
Бомберы, граффитчики, райтеры, вандалы, ребята, рисующие непонятные буквы,— зовите их как хотите, но в России они занимаются своим делом уже добрый десяток лет. С середины 1990-х культура граффити пережила многое: от нападений уличной гопоты, засилья школьников с орфографическими проблемами до более-менее стабильного периода, когда в деле остались люди действительно увлеченные. Что такое сегодня граффити — показали и рассказали ребята из команды «Иск» и «Зачем».

Встреча на Тверском
В среду вечером меня и фотографа в начале Тверского бульвара встречают четыре человека. Кроме почти допитых бутылок пива рядом с ними ничего нет. «Скоро, скоро подъедет человечек с красочкой»,— скороговоркой говорит мой связной Паша «Коек» (команда «Иск»). Пока остальные допивают пиво, а фотограф настраивает объектив, Паша объясняет мне вкратце возможный маршрут: «Можно спуститься вниз по Тверскому бульвару, возле ТАССа, в старых переулках, много хороших мест, есть еще стены по дороге к Маяковской, но все известные уже заняты — свято место…» Погода начинает портится. Я боюсь, как бы вообще не остаться без маршрута. Но кажется, оптимизм у ребят растет по мере прибытия остальных участников команды.
«Я нашел классное место на Сухаревской — длинная стена, открытая площадка», — предлагает дорогу только что приехавший Дима «Позер» (команда «Зачем»). На нем светлая кофта, а в руке — кожаный саквояж цвета абрикоса. К этому моменту подъезжает тот самый «человек с красочкой». В руках у него два пакета с баллончиками. «Обычно,— поясняет Паша «Коек»,— вечер строится так: мы делаем какую-то стену минут за 30–40, после чего добиваем баллончики в центре. Потом пьем пиво». Спускаясь по эскалатору на «Пушкинскую», мы встречаем двоих человек, едущих в противоположном направлении:
— Вы куда?!
— Рисовать!
— И мы! Давайте с нами!
Пока мы дожидаемся подкрепления, Дима «Позер» продувает кэпсы (насадки для баллонов) и спрашивает, что это будет за репортаж. Я объясняю, что, помимо всего прочего, мне нужно узнать, изменилось ли законодательство в отношении настенных художеств. «То есть вы хотите посмотреть, что будет, если нас поймают? — усмехается Позер. — Если хочешь, я расскажу тебе пару историй про нашу милицию». Но тут с эскалатора сходят те двое, и мы садимся в вагон. Там он продолжает.

«Не знаю ни одного, кто бы бросил граффити навсегда»
Говорят, с недавних пор власти всё же научились регулировать подобный вандализм?
Моя милиция меня не беспокоит, а про статьи в законодательстве я не слышал. Меня уже давно не ловили, поэтому про официальные штрафы и побои мне судить трудно. Иногда приходится откупаться от ментов, хотя и это уже в прошлом. С опытом как-то научаешься не ввязываться в эти проблемы. Меня больше раздражают всякие активисты — озабоченные чистотой старушки, агрессивные пенсионеры, злые мужики… гопота тоже лезет часто. Хоть мы и не портим памятники и дома-музеи.

А сколько сейчас стоит откуп?
Чаще всего можно обойтись одной тысячей, хотя это большая условность. Цена во многом зависит от места, настроения патруля и количества пойманных. Однажды я сунул в зубы 500 рублей троим в фуражках и они остались счастливы, а вот моему другу из Германии повезло меньше. Как-то он пошел рисовать без меня и нарвался на патруль. Они сразу поняли, что он иностранец и заставили его снять с карточки 4000 рублей, естественно, никакого протокола они не составили.

То есть с 90-х так ничего и не изменилось?
По-моему, нет. Я рисую уже давно и ни разу не помню, чтобы проблема граффити трактовалась властями однозначно. Команда «Зачем» существует с 2001 года, но я активно рисовал и до этого, но в худшем случае лишь откупался. Я знаю одного парня, который поехал рисовать в Нижний Новгород. Так его там поймал ОМОН. Били его ногами сначала на месте, потом добивали в отделении, где он провел дня два. После его обязали выплатить 1200 рублей и дело закрыли.

А на легальных стенах рисуешь?
Доводится. Иногда даже выполняю различные заказы. За подобную халтурку обычно платят 50–70 долларов за квадратный метр. Поступают заказы от клубов, баров, магазинов… Один раз даже предложили украсить школу. Но для меня это всё далеко вторичный заработок. Я сейчас больше озадачен своей дипломной работой. К тому же постоянный оклад я имею, работая в юридическом журнале.

То есть граффити для тебя скорее способ провести вечер?
Я бы не сказал. Дизайну в целом я уделяю достаточное время. Иногда приходится что-то рисовать на бумаге, делать макеты на компьютере, разрабатывать сайты. Что же до, собственно, граффити, то сегодня я уже редко выбираюсь в какие-то дальние поездки. У меня недавно появился ребенок, поэтому большое количество времени я отдаю семье. А раньше мы иногда ездили в евротуры. В каждой стране задерживались по 2–3 дня, где знакомились с такими же, рисовали с ними вместе. Но и там органы не спят. Двоих друзей поймали в Германии, сутки кормили бутербродами в тюрьме, а потом попросили покинуть страну в течение суток.

Завязывать с этим ты пока не собираешься?
Пока не собираюсь, хотя и случаются творческие кризисы. Есть люди и увлеченнее меня. Паша, например, всякий раз с маркером гуляет: одной рукой обнимает девушку, другой — выводит тэг (творческий псевдоним в граффити. — Ред.) на стене. Вообще я не знаю ни одного, кто бы бросил граффити навсегда, оно как-то мотивирует к поступкам. Возможно, в свое время оно мне очень помогло, потому как многие мои бывшие одноклассники сегодня стали конченными наркоманами. Недавно один из них разбил стекло в машине подшипником, вытащил ноутбук из салона, на деньги с продажи купил героина, принял, а после умер.

За всё то время, что вы существуете как команда, о вас, наверное, многие говорят?
Нас знают в определенных кругах, хотя некоторыми знакомствами мы недовольны. Нас зимой как-то пригласили попозировать для журнала L’Officiel. У них была тема про интеграцию граффити в glam style. Анджелина Джоли купила стильный трафарет, а какая-то русская дизайнерша сделала коллекцию чего-то, вдохновившись нашими работами. Мы кучу времени проторчали на морозе, дожидаясь, пока фотографы наладят вспышку. В итоге мы жутко замерзли, а снимки нам предложили выкупить за 50 долларов.

Контур, заливка, объем и подпись
Поднимаясь на эскалаторе с «Сухаревской», чую, что вокруг запахло ацетоном: четверо уже активно метят ступени и поручни. «Маркер называется On The Run»,— поясняет Паша «Коек», — стоят такие рублей 800. А вот точильными камнями, которыми царапают стекла в вагонах, мы не пользуемся, потому что это — форменный вандализм!»
От «Сухаревской» мы шли минут 10, после чего набрели на «то самое место». В центре улицы за забором находится школа, в которой недавно был пожар — во дворе пахнет горелым, а на улице еще лежит мусор. Без проволочек все перелезают через забор с табличкой «проход запрещен» и начинают осматривать место. Лучше остальных оказывается стена на спортивной площадке — она прекрасно обозревается с двух улиц и перекрестка.
Ребята начинают делить стену. Дима «Позер» без лишних слов берет себе самый выгодный участок — угол. Из чемодана он достает легкую ветровку, перчатки, просит баллон Montana, приставляет к стене лежавший неподалеку стул и начинает обводить контур. Остальные вскоре присоединяются к нему. Работа идет быстро, фотограф то и дело бегает от одного человека к другому.
В среднем один рисунок — кусок — занимает от двух до четырех метров в длину, на его выполнение уходит полчаса времени. Мы провели на школьном дворе минут 40. За это время к нам ни разу никто не подошел, хотя прохожие оглядывались и иногда останавливались; машины притормаживали, но не сигналили. Про сотрудников МВД мы и вовсе не вспоминали. Вот так живет вечерняя Москва.
Перекурив и пофотографировав свои работы, ребята решают ехать обратно в центр — «добивать» краску. Кажется, хорошая работа на школьном дворе их как-то воодушевила. Теперь они переходят с одной стороны на другую, помечая почти все поверхности своими именами: дома, заборы, крытые пешеходные переходы, автобусные остановки… Переходя Садовое кольцо, Паша «Коек» делает последний тэг — пишет название команды на строительном блоке. Но тут раздается громкий гудок позади. Вот она — первая ласточка. Женщина, не унимаясь, жмет в центр руля, крича что-то через стекло. Но дело обычное, кто-то кричит ей в ответ: «Похудей сперва»,— и мы спокойно двигаемся дальше.

Что такое
Граффити — посвятительные, магические и бытовые надписи на стенах зданий, заборах, транспорте и прочих вертикальных поверхностях. Граффити часто находят при раскопках древних городов, также считается формой фольклора. Сегодня — это популярный способ самовыражения отдельных групп молодежи. Нанесение граффити без лицензии в уголовном праве многих стран считается вандализмом.

Появление
В 1960-х годах в Нью-Йорке подросток Деметриус начал выводить свой творческий псевдоним TAKI вместе с названием своей улицы на стенах и станциях метро по всему Манхэттену. Вскоре это увлечение переняли и другие тинейджеры, начав рисовать собственные имена. В 60-х годах мало кто заботился о читабельности своих автографов. Однако с распространением интереса к этой культуре читаемость и ясность надписи или логотипа приобрели важную роль. Теперь имя каждого должно было читаться и вместе с тем запоминаться окружающим.

Виды
Граффити принято делить на два типа. Первый — городской — характерен тем, что название команды и/или имя автора рисунка наносится быстро, поскольку в большинстве своем такой тип граффити незаконен. Этим занимаются так называемые бомберы, главная цель которых — заявить о себе и своей команде. Второй тип — профессиональный. Им увлекаются райтеры, то есть авторы, создающие сложные работы, которые выполняются от двух-трех часов до недели. Среди таких художников часто проводятся соревнования на городском и международных уровнях.

Мнение
Французский философ Жан Бодрийяр (1929 — 2007) считал граффити закономерным явлением времени. Знаковая культура, которую породило общество потребления и коммуникационная мобильность, повлияла не только на массовую культуру, но и на практически все виды субкультур. «Граффити, которые, первоначально появились на стенах и заборах гетто,— как пишет Бодрийяр,— постепенно заполонили поезда метро и автобусы, грузовики и лифты, коридоры и памятники... Надписи стирали… авторов граффити арестовывали, сажали в тюрьму... но все попусту...». В этом восстании Бодрийяр видел войну не просто знаков (как, например, в рекламе ведутся войны брендов), но попытку с помощью семиотики свергнуть господствующую культуру.

Александр Зубков