Характер всех любимых одинаков!

Веселые, они вдруг загрустят,

Отревновав, отмучившись, отплакав,

Они угомонятся и простят,



И зацелуют. Не дадут покою!

Руками шею крепко обовьют.

Взглянув в глаза, к щеке прильнут щекою,

Затормошат. Любимым - назовут!



Но лишь попробуй встретить их сурово,

Лишь руку осторожно отстрани,

Скажи: "Сейчас мне некогда!" - и снова

На целый день надуются они.



...Нет трогательней в мире беспорядка

Волос их мягких в тот рассветный час,

Когда они доверчиво и сладко

Спят, разметавшись, на руке у нас.



Любимые!

Когда мы уезжали,

Нас, юных, мешковатых и худых,

Они одни средь ночи провожали

По черным лужам в туфельках худых.



Мы строго шли вперед. Что нам, героям,

Смятенье их,- дорога далека!

Они бежали за поющим строем,

Стирая слезы кончиком платка.



Они в ночи стояли вдоль перрона,

Рыдая, с непокрытой головой,

Пока фонарь последнего вагона

Не потухал за хмарью дождевой.



И в час, когда на тротуарах наледь,

Возвышенных достойные судеб,

Они стояли, чтобы отоварить

Мукою серой карточки на хлеб.



И снилось нам в огне чужого края:

Их комнатка - два метра в ширину,-

Как, платье через голову снимая,

Они стоят, готовятся ко сну.



Любимых, как известно, не балуют -

Два-три письма за столько лет и зим!

Они прижмут к груди и зацелуют

Те десять строк, что мы напишем им.



Они в товарниках, по первопуткам

К нам добирались в тот далекий год.

С убогим узелком, они по суткам

Толкались у казарменных ворот.



А часовой глядел на них сурово.

Любимые,

не зная про устав,

Молили их пустить и часового

В отчаянье хватали за рукав.



Они стоять могли бы так веками,

В платках тяжелых, в легких пальтецах,

От частых стирок с красными руками,

С любовью беспредельною в сердцах.



Евгений Винокуров