Продолжаю. А на чем я хоть остановилась? Сама не помню. Так вот. Начнем с начала.

Все было хорошо. Мы с ним поговорили. Обсудили с Настей его. Сидели на каталке в коридоре. Он ходил в это время по коридору, заглядывал в палаты и в курилку ходил. А мы сидели. А потом он все-таки решил пойти на обход. Он-то в восемь пошел. А ко мне пришел в девять. Пришлось ЦВД мерить. Он и то перепроверял! А я потом все равно написала то, что придумала.

Ну и попало мне за зонд. Так и ругались. А потом в курилке не помирились. И утром он ходил злой. Зато к Насте не скребся. А потом мы с Настей ушли.

Нет, перед этим я его видела с сестрой. Все-таки как они похожи! Двойняшки и есть двойняшки. А потом, когда мы с Настей уходили, он сидел в ординаторской, развалившись на кресле, и смотрел, как мы уходили. Так что вот. На меня смотрел. А я ему до свидания говорить не стала. Обиделась. Нечего кричать на меня. Я же ему сказала, чтоб он на меня не кричал. А он ответил, что он и не кричал. Теперь это называется "не кричал"! А еще я у него стянула "пальчик". Просто так. И потому, что местный "пальчик" я не нашла и думала, что Настя его утащила с собой спать. А он потом застал меня в моей палате, когда я всем мерила сатурацию. И отобрал его. И опять громко возмущался, что у меня на мониторе показывает. А я его спросила, что - если врет? На что он ответил, что не врет. А потом я ему сказала не кричать, а он возмущался - "ну я даже не знаю!" Так что вот так.

И опять мне надо к Тамаре Дмитриевне. "Поставьте меня работать с А.С., я с ним поругалась, мне помириться с ним надо". И пусть ставит. А то я тогда с ума сойду.

Нет, нас абсолютно не берет мир. Мы не можем вмес те работать - и не вместе тоже не можем. Или можем, но плохо. И что теперь нам остается делать?

Как всегда - вопрос в никуда, без ответа...