"Достучаться до небес"?

отличный фильм,из любимых

Этот фильм в своё время просмотрел наверное раз 50:) где-то, хотя нуна идти дальше;)

потрясающий фильм.........

i muzika

Дыхание_Осени_, странник_дождя, mirror173, Nellina, Anjelika_v,

а это стихотворение замечательной Али Кудряшевой(Изя Райдер): М. и П. На небе только и разговоров, что о море. Перед воротами очередь хуже рыночной, Тесно и потно, дети, пропойцы, бабищи. Это понятно - на стороне изнаночной нет уже смысла выглядеть подобающе. Топчутся - словно утром в метро на Бутово, словно в Новосибирске в момент затмения. десять веков до закрытья - а им как будто бы десять минут осталось, а то и менее. Тошно и душно. Скоро там будет кровь или обмороки. Мария отходит в сторону, где посвободней, где веришь, что Райский сад. к хрупкой высокой девочке с тонким профилем, с косами цвета сажи и крыльев ворона и с серебряными нитками в волосах. Смотрят оттуда на всё это злое варево И им просто приходится разговаривать. Ты откуда? Я - из большого города, Я оттуда, где небо не помнит синего, Добраться до дома - разве что на троллейбусе. Ты будешь смеяться - родители шибко гордые, Имечко - Пенелопа, а мне - носи его Ладно, хорошо, что еще не Лесбией. А ты откуда? Я тоже, знаешь, из города, Мои родители были - напротив - лодыри. когда окликают - я не беру и в голову. Как Мюллер в Германии, Смит на задворках Лондона. Но как бы то ни было - я сюда не хотела, вот если бы он не ушел тогда в злую небыль. Вот если бы мне хоть слово о нем, хоть тело. ..молчат и смотрят каждая в своё небо. А мой я даже знаю, куда ушел. И мне бы - хоть знать, что там ему хорошо. А в очереди предлагают кроссовки дешево И сувениры в виде ключей на пояс. ...Ты знаешь, как это бывает - вот так всё ждешь его, А после не замечаешь, что едет поезд. И ищешь силы в себе - потому что где ж еще, И давишь тревогу в объятиях серых пепельниц. ... или тебе говорят: "Ты держись". Ты держишься За поручень, за нож, за катетер капельниц. А я была - и внешне так даже чистенько, Ходила на работу бугристой улочкой, В метро по вечерам набивалась плотненько. А муж мой сошел с ума и в конце бесчисленно Вырезывал колыбельки, игрушки, дудочки, Он, знаешь, был высококлассным плотником. Да что я тебе говорю - ты уже ученая. Пенелопа гладит теплые кудри черные. Говорит - послушай, но если бы что-то страшное, То как-нибудь ты узнала бы - кто-то выдал бы А значит, что есть надежда - минус на минус. - Мне снилось, что Иосиф ножом окрашенным На сердце моём его имя навечно выдолбил. - И мне, ты знаешь, тоже такое снилось. Их накрывает тень от сухой оливы. Толпа грохочет, как камни в момент прилива. Он мне говорил - ну, что со мной может статься-то, По морю хожу на цыпочках - аки посуху, В огне не горю, не знаю ни слёз, ни горя. Цитировал что-то из Цицерона с Тацитом, Помахивал дорожным истертым посохом. - Я знаю, Мария. Мой тоже ходил по морю Мой тоже побеждал, говорил, подшучивал, Родился в рубашке - шелковой, тонкой, вышитой, И всё - убеждал - всегда по его веленью. А если не по его - то тогда по щучьему, Забрался на самый верх - ну куда уж выше-то, Не видел, что стою уже на коленях. И вот еще - утешали меня порою, Что имя его гремит, словно звон набатный. Подсунули куклу, глянцевого героя Как Малышу - игрушечную собаку. - Я знаю, знаю. Я слышала в шуме уличном, Что он, мол, бог - и, значит, на небе прямо. как будто не догадаюсь, как будто дурочка, как будто бы у богов не бывает мамы. - Он всё говорил, что пути его бесконечны. - Конечно. И гогот толпы - как будто в ушах отвертками, Как будто камнем в вымученный висок. Пенелопа нелепо курит подряд четвертую. В босоножки Марии забился теплый песок. Ну, что там? Доругались ли, доскандалили? А было похоже - снег заметал в сандалии, Волхвы бубнили в ритм нечетким систолам, какой-то зверь в колено дышал опасливо, И он был с ней неразрывно, больно, неистово, О Боже мой, как она тогда была счастлива. - Да, что мы всё о них... Кстати, как спасаешься, Когда за окном такое, что не вдыхается, Сквозь рваный снег гриппозный фонарь мигает, Когда устало, слепо по дому шаришься И сердце - даже не бьется, а трепыхается? - А я вяжу. И знаешь ли, помогает. Вяжешь - неважен цвет, наплевать на стиль, А потом нужно обязательно распустить. И сразу веришь - он есть. Пусть он там, далекий, но Ест мягкое, пьет сладкое, курит легкие, И страх отступает и в муках тревоги корчатся. Но точно знаешь - когда-нибудь шерсть закончится. Наверно просто быть кошкой, старушкой, дочерью Кем-нибудь таким беззаботным, маленьким. - Эй, девушки, заходите. Тут ваша очередь! вы кажется, занимали тут. Он смотрит на сутулую стать Мариину, на Пенелопин выученный апломб. И думает - слышишь, кто-нибудь, забери меня, Я буду сыном, бояться собак и пломб. Я буду мужем - намечтанным, наобещанным Я буду отцом - надежней стен городских. Вот только бы каждый раз когда вижу женщину - Не видеть в ее глазах неземной тоски И стоит ли копошиться - когда в них канешь, как Будто сердце падает из груди, Как будто вместо сердца теперь дыра. И он открывает дверь в их неброский рай Где их паршивцы сидят на прибрежных камушках и никуда не думают уходить.