Недалеко от стариной крепости Копорье под Петербургом, в долине бывшего залива, расположилась деревушка Нежнево. На высоком холме и поныне видны остатки дворянской усадьбы. Старые деревья некогда обширного парка спускаются к оврагу, и там можно увидеть совсем необычное для этих мест дерево – платан. Несколько человек едва могут обхватить его могучий ствол. По преданию, платан посажен весной 1782 года в честь мальчика, рожденного дворовой крепостной от барина А.С. Дьякова. Дитя любви получило фамилию Кипренский ( в честь прекрасной богини Киприды), а мать его – Анна Гаврилова – вольную.
Вступая в жизнь, он уже был обречен на сложности. Будущее положение его в обществе было весьма неопределенным по милости отца.
Шестилетним мальчиком Орест Кипренский был отдан в училище при Академии художеств. Академия освобождает от военной и гражданской службы, учит богословию, красноречию и праву, французскому, немецкому и итальянскому, истории, философии и стихосложению, физике, математике и механики, теоретической архитектуре, географии и музыке, танцам, теории изящных искусств и эстетике. Академия – не царкосельский лицей, в нее можно попасть и "худородному" по окончании выпускника ждет дворянская шпага. Орест Кипренский закончил Академию в 1803 году по классу исторической живописи. Удивительно, что полуказарменное существование, постоянная муштра и рутина не только не подавили жажды самостоятельности, пылкости воображения, искренности и непосредственности всех движений души будущего художника, а как бы даже стимулировали их. Уже в первые годы после окончания Академии в кругу друзей Кипренского не называли иначе как "сумасбродный Орест", "пылкий Орест". Его альбомы, с которыми он никогда не расстаётся, свидетельствуют, что душа его открыта всем впечатлениям бытия. Друзья рассказывают, что он не знает меры ни в увлечениях, ни в работе. Впрочем, сам-то он не разделяет свою жизнь на работу и увлечения, потому что, хочет писать только то, что захватывает его целиком. Он создает большое полотно "Дмитрий Донской на Куликовом поле", участвует в оформлении Казанского собора. Но, по-видимому, без особого энтузиазма. Его больше всего влечет к себе человеческое лицо. Он испытывает совершенно особое вдохновение, пытаясь проникнуть в тайну чужой жизни.
Природа дала ему огромный талант. Ещё больше дали ему друзья, те, кого он писал. Если перечислить их, то это будут наиболее блистательные имена первой трети XIX века: Крылов, Жуковский, Пушкин, Гёте, Мицквич.
Из ранних работ известен портрет приемного отца художника Адама Швальбе, написанный в 1804 году. Этот портрет сохранился потому, что художник возил его всюду с собой, брал даже в далекие путешествия. Когда молодой Кипренский, по приезду в Италию выставил там портрет , его обвинили в том, что он выдает произведение Рубенса или Ван Дейка за своё итальянские профессора не верили, что такой портрет мог быть написан художником из "медвежьей России". Выполненный в стиле старых мастеров портрет кажется навеянным чтением Шекспира. Необычайно выразительно лицо человека, готового, несмотря на преклонные годы, вступить в единоборство с судьбой. Но хотя Кипренский и дорожит портретом приемного отца, работать в этой манере он больше не стремиться.
Кипренский добился признания встав вровень с лучшими мастерами европейской портретной живописи, ему первому из русских, заказали для флорентийской галереи Уффици автопортрет. Его называют "изящным", "русским Ван Дейком", первым русским портретистом.
В своих произведениях Кипренский выступает сильным и тонко чувствующим живописцем, в совершенстве владеющим мастерством, художником глубоким и вдумчивым, одаренным способностью в живописных образах воссоздать своё время, то, чем жили его современники. Он портретировал А.С. Пушкина и В. Жуковского, И. Крылова и К.Батюшкова, офицеров и президента Академии художеств, придворных и девочку калмычку, которую барыня брала в церковь, чтобы она клала за неё поклоны. И каждая работа Кипренского - это правдивый рассказ о человеке, одухотворённый взволнованным и просветленным чувством художника, его стремлением найти и передать благородные качества модели.
Таков портрет Е. Давыдова. В стройной фигуре гусара, его горделивой осанке и мужественном лице со смоляными усами и живым блеском таких же темных глубоких глаз ощущаются бесстрашие и энергия, сознание воинской чести и собственного достоинства, постоянная готовность к ратному подвигу. Но за всем этим стоит человек, владеющий не только саблей, но способный к глубоким и серьёзным раздумьям, сильным и ярким чувствам. В битве за родину воедино сливаются для него общественный , гражданский долг и личное счастье. С романтической приподнятостью образа перекликается и пейзажный фон портрета: природа здесь словно волнуется, отражая мысли, чувства и устремления героя. Чёрно-синее грозовое небо, облака, сумрачная оливковая листва, скользящие пятна света и тени… В эти глубокие вечерние тона врывается буйная красочность парадного гусарского мундира, звонкие и праздничные сочетания цвета. Общий колорит картины не резкий, но несколько приглушённый, в то же время радостный и торжественный, как бы насыщенный героической патетикой образа.
Одно из самых волнующих созданий Кипренского – "Портрет мальчика Челищева". Он влечёт к себе детской непосредственностью и пытливостью. Блеск глаз, широко открытых на мир, разметавшиеся непослушные пряди волос обнаруживают пылкий характер ребёнка. Но сквозь эти черты детства проглядывает внутренняя интеллектуальность и сосредоточенность. Живопись портрета темпераментна и романтична. Мягко написанное детское лицо, обрамленное черными волосами, выделено из темного фона. Нервные, размашистые мазки, хранящие движение кисти художника, вносят тревогу и волнение. Напряженный аккорд синего, красного и белого сообщает живописному образу внутреннюю энергию. В этом портрете удивительно сочетается светлый мир ребенка и мир складывающийся личности, духовно богатой и мятежной. Это черты поколения эпохи войны и мира, поколения, которое сформировалось в годы Отечественной войны 1812 года и спустя полтора десятилетия оказалось в рядах декабристов.
В 1827 году Кипренский по заказу А. Дельвига пишет портрет А.С.Пушкина. Родные поэта, его близкие и друзья, наконец, сам Пушкин единодушно признали портрет одним из лучших его изображений. После смерти Дельвига Пушкин приобрел портрет у его жены, до самой смерти поэта портрет висел в его кабинете. В стихотворном послании к художнику Пушкин писал:
Себя как в зеркале я вижу,
Но это зеркало мне льстит,
Оно гласит, что не унижу
Пристрастья важных аонид.
Так Риму, Дрездену, Парижу
Известен впредь мой будет вид.
Мысль и вдохновение, красота творческого деяния и высокое предначертание "избранника муз" – вот содержание этого портрета. Чистое незамутненное чело, лицо спокойное и значительное, величавая, полная достоинства поза, взгляд, устремленный вдаль, поверх зрителей, строгий сюртук и плед, перекинутый через плечо, наконец, статуэтка Музы, играющей на лире, - классический символ поэзии – всё здесь подчинено замыслу автора. Перед нами поэт, историческое и всеобъемлющее значение которого осознавалось уже его современниками.
Пушкину было тогда двадцать восемь лет. Не жизнерадостный гениальный юноша, поразивший друзей и всю читающую Россию романтикой "Руслана и Людмилы", "Кавказского пленника", "Цыгана", но поэт, познавший сполна радость творческих побед и горесть жизненных разочарований, блеск славы и царскую немилость.
Портрет был написан после событий 14 декабря 1825 года. Вот откуда подмеченные художникам затаенная скорбь и тревога в глубине глаз, едва уловимая горечь в изгибе губ, решительных, по-мужски твердых и определенных. Так увидеть и воссоздать на полотне облик Пушкина мог только большой художник, способный передать не только сходство, психологию модели, но и донести до зрителя редкостное мгновение творческого вдохновения, рождения поэтической мысли.
Одновременно с созданием портрета Пушкина художник пишет "Бедную Лизу"(1827 г.) – портрет молодой крестьянки, влюбленной в красавца барина и им погубленную. Эта история была поведана Н.М. Карамзином в одноименном романе"Бедная Лиза". Работая над портретом, он скорее всего вспоминал мать, любовь которой была разбита, жизнь исковеркана. Единственным слабым утешением для неё было то, что сын её смог всё же поступить в Академию художеств.
В то время, когда художник писал "Бедную Лизу", в устав императорской Академии художеств был введен новый пункт, по которому запрещалось принимать детей крепостных, или, как они были названы в указе, "русских рабов". Художник, естественно, был возмущен этим фактом. Ответом его стал портрет бедной Лизы.
Кипренский, сам немало переживший, не мог не видеть причин, погубивших девушку. Ведь его собственная мать была жертвой крепостнических законов. Кипренский изобразил Лизу в тоске и печали. Юная миловидная девушка с мольбой смотрит на того, с кем ей должно расстаться. В её дрожащей руке красный цветок – символ любви. Художник прекрасно понимал, что, воссоздав на полотне всем известный литературный образ, он старается если не укорить общество в несправедливости его законов, то хотя бы вызвать слезы сострадания в чувствительных душах. Но публика с восторгом принимавшая блестящее живописное мастерство художника осталась равнодушной к идее социального неравенства, заложенной в портрете.
Кипренский писал много женских портретов. В 1814 году в Петербурге он знакомится с сенатором Василием Семеновичем Хвостовым, заказавшим художнику портреты – свой и своей жены. Хвостов был человеком тучным, степенным, рассудительным. Слушать его было трудно. Долгое время он был губернатором в Томске, не означив своего губернаторства ничем особо примечательным. Дарья Николаевна, урожденная Арсеньева (она приходилась родственницей М.Ю. Лермонтову), была третьей женой сенатора, и вышла замуж она за человека намного старше себя, по-видимому, не по любви.
Во время первого же сеанса художник не мог не угадать того одиночества, которое должна была испытывать Дарья Николаевна в доме своего мужа, не почувствовать её нравственного превосходства и того молчаливого достоинства, с которым она несла свой крест. Кипренский не просил Хвостову надеть бальный наряд и украсить обнаженную шею драгоценностями. Она позировала в домашнем свободном платье, скрадывающим фигуру, закутанная шалью с неярким орнаментом по краям. Это помогло создать атмосферу интимности, помогло естественно выявить то состояние погруженности в себя, глубокой задумчивости, которое было так дорого художнику в модели. Единственно что несколько украшает Дарью Николаевну, - прозрачный, легкий воротник, собранный вокруг шеи, который как нельзя лучше подчёркивает очарование женственности, исходящее от Хвостовой.
Лицо её Кипренский пишет тонкими плотными мазками, добиваясь иллюзии полной жизненной достоверности. Но главное внимание он всё же уделяет позе и выражению глаз. Ему важно передать , что доброта и нежность сочетаются у этой женщины со сдержанностью чувств, волей, умением владеть собой.
Кисти Кипренского принадлежит немало произведений столь же высокого уровня, которые могли бы составить честь любому художнику. Когда Кипренский в 1823 году вернулся из Италии, при дворе встретили его сдержано, в Академии – с плохо скрытым недоброжелательством. Для создания портретной галереи героев 1812 года в Зимнем дворце царь пригласил не Кипренского, а английского художника Дж. Доу.
В 1828 году Кипренский возвращается в Италию, но и там он не обрел покоя. До конца своей жизни Кипренский работал, не осознав, не поняв предначертаний своего таланта. В последние годы своей жизни, проведенные вдали от родины – в Италии, его творческие поиски становятся ещё более противоречивыми и беспокойными: рядом с заказными портретами, выполненными в холодной академической манере, отвлеченные полумистические аллегории, исторические сцены, попытки откликнуться на современные события. Он очень нуждается, но на все просьбы о помощи, о покупке его картин Академия художеств не спешила с ответом. На родине все почему-то ждали от него большого полотна. Но он всё больше ощущает потерю таланта, в отчаянии меняет православие на католичество.
Он умирает осенью 1836 года. "Жаль было видеть стоящий на полу простой деревянный гроб с теплящейся лампадою в головах. Прискорбно было видеть это сиротство славного художника на чужбине. Явились могильщики, взяли гроб, положили на носилки, покрыли чёрным покрывалом, и целая ватага капуцинов затянула вслух свои молитвы. Мы же, поникшие, следовали за гробом до церкви"… Явился на свет незаконнорожденным, умер вдали от родины в чужой вере, и последние редкие друзья отторгнуты непонятными молитвами.
"Стыд и срам, что забросили этого художника. Он первым вынес имя русское в известность в Европе", - писал художник Александр Иванов.