Он родился в семье известного композитора Александра Николаевича Серова, автора опер "Юдифь", "Рогнеда","Вражья сила". Мать его была замечательным музыкантом. Вместе с ней Тоша (так звали в детстве художника) ездил по Германии, жил некоторое время в Париже, а с десяти лет подолгу гостил в Абрамцеве (имение мецената и любителя искусства Саввы Мамонтова), где в то время собирались и работали лучшие русские художники. Не удивительно, что впоследствии его вкус был признан абсолютным. Серов ненавидел в искусстве пошлость, банальность все нарочитое, всегда стремился к предельной простоте и естественности. Он считал, что правда и поэзия в искусстве нераздельны, что истинную красоту надо искать в обыкновенном.
Основными учителями Серова были И. Е. Репин и в Академии художеств П. П. Чистяков – лучший педагог того времени. Репин привил Серову стремление к пытливому изучению жизни, Чистякову он был обязан постижением профессиональных законов искусства. В доме Репина на положении ученика и члена семьи Серов одно время жил.
Живописи он начал учится очень рано. В восемь лет уже брал уроки у художника Кеппенинга в Мюнхене, а в девять стал учеником Репина, который поражался невероятной усидчивости ребенка, решительности и смелости его рисунков, беспощадности в переделках готовых работ. "Я любовался зарождающимся Геркулесом в искусстве", – впоследствии вспоминал Репин. Почти ежедневно общаясь со своим учеником, мастер никогда не требовал от него подражания себе и не переставал восхищаться его талантом: "Искусство Серова подобно редкому драгоценному камню; чем больше вглядываешься в него, тем глубже он затягивает вас в глубину своего очарования…" Валентин Серов был одарен сверх меры.
На двадцать втором году своей жизни Серов создал первый шедевр - "Девочка с персиками" ( 1887 г.) – портрет Веры Мамонтовой, дочери хозяина Абрамцева. Сын Мамонтова Всеволод Савич вспоминал: "Только благодаря своей дружбе удалось Серову уговорить Веру позировать ему. Двенадцатилетнюю жизнерадостную бойкую девочку в летний погожий день так и тянет на волю, побегать, пошалить. А тут сиди в комнате за столом, да ещё поменьше шевелись ". Несмотря на то, что работа продвигалась трудно, сам портрет – словно остановленное мимолетное мгновение того солнечного дня, когда девочка села за стол. Свежесть плодов и свежесть румянца, быстрый взгляд лукавых глаз, веселая шапка непокорных волос, губы, готовые к улыбке, переданы художником очень живо и с благородным артистизмом. Все это, а также живописная игра рефлексов на белых скатерти и стенах, розовой блузке, на изысканном узоре майоликовой тарелки и желтой листве за стеклом позволили современникам и потомкам называть эту картину подлинным шедевром.
В 1888 году Серов пишет картину "Девушка, освещенная солнцем" – портрет Маши Симанович. Серов гостил летом в Домотканове – имение своих родственников Симоновичей, расположенном в шестнадцати верстах от Твери. Он заранее предвкушал все летние удовольствия и, главное, возможность много работать. Серов писал "Девушка, освещенная солнцем" несколько часов по утрам и после обеда. После первых же сеансов Серов понял, что Маша идеальная модель. Она замечательно позировала. Может быть, потому что девушка понимала всю важность позирования. Она сама готовилась поступать в художественное училище (впоследствии стала скульптором). Серов писал в саду, ветер шевелил листву, от этого беспрестанно менялось освещение, а вместе с ним и тона и оттенки кожи, волос, платья. И все эти изменения он хотел передать, потому что перед ним была живая жизнь, где связано воедино – игра солнца и ветра, задумавшаяся Маша, вчерашний спор по поводу занятий в земской школе, его собственная любовь к Лёле и переполнявшее ощущение молодости, веры в свое призвание.(Лёля Трубникова, воспитанница семьи Симоновичей, через год стала женой Серова и верной спутницей на всю жизнь.)
Серов как будто впервые увидел, что отбрасываемая деревом на траву тень, которой положено быть зеленой, кажется насыщенно синей, а освещенная солнцем листва по цвету похожа на расплавленное серебро, белая кофточка сияет зелеными, желтыми, перламутровыми оттенками, а синий цвет юбки вдруг становится таким глубоким, что кажется, его и не передать. А потому художник не смешивал, как обычно краски на палитре, работал чистыми цветами, что создавало совершенно особенный зрительный эффект.
В сущности, он писал в манере импрессионистов, хотя в то время ещё не был знаком с их творчеством и все его поиски были совершенно самостоятельны. Позднее именно за этот портрет Серова назвали "первым русским импрессионистом".
1890-е годы – следующий этап творчества Серова. Он все глубже проникает в характер людей. В портрете ему хочется выявить прежде всего творческую одаренность человека. Особая пристальность взгляда Н. С. Лескова (1894 г.) передает острый ум пытливого писателя; задумчивость И. И. Левитана (1893 г.) – его поэтические чувства; непринужденность позы К.А. Коровина (1891 г.) – его творческую раскованность. Кисти художника принадлежит около 200 портретов его современников.
Серов – прославленный портретист. К портретам людей, близких ему, присоединяются многочисленные заказанные ему портреты светской и буржуазной знати. Художник по-прежнему непогрешимо правдив в своих характеристиках и неумолимо требователен к себе. Неустанно работает он над расширением своих изобразительных возможностей и может теперь уже изменять свой почерк в зависимости от стоящей перед ним творческой задачи.
Сходство - одно, но не главное качество полотен Серова. Если дело ограничивалось сходством, то художник раздраженно называл работу "Портрет Портретычем". "Сходство? Похоже? – говорил он. – Конечно, это нужно, это необходимо, но этого недостаточно. Этого ещё недостаточно. Нужно что-то ещё. Художество нужно, да, да, художество". Печать творческой индивидуальности автора выступает прежде всего в замечательной остроте образной характеристики, глубоком раскрытии внутреннего мира человека. Разнообразны и содержательны композиционные решения портретов Серова, иногда основаны на выразительности цельного силуэта, иногда развернуты в настоящие жанровые картины, включающие интерьер или пейзаж, но всегда естественные, непринужденные и в чем-то неожиданные. Безукоризненно точный рисунок как бы скрыт в живописно-пластической ткани произведения, образуя тот нерушимый каркас, который выдерживает любую интенсивность колорита.
Портрет Марии Николаевны Ермоловой (1905 г.) – своеобразный монумент знаменитой драматической актрисе. Серов изобразил ее во весь рост, высокая статная фигура актрисы в строгом черном платье, украшенном лишь нитью жемчуга, поставлена на фоне стены с большим зеркалом. Это портрет – памятник, портрет – монумент, произведение, можно сказать, героического звучания. Цельный нераздробленный силуэт актрисы воспринимается как скульптура или колонна, шлейф длинного платья как постамент. Художник отказывается от подробностей обстановки, многоцветья богатой палитры: скупой и сдержанный по цвету и формам интерьер зала, члененный прямыми линиями, и фигура в черном – цветовая гамма сведена к контрастам и единству черных и серебристо-серых тонов. Самое сильное и интенсивное пятно – лицо актрисы. Возвышен и прекрасен ее облик – горделиво посаженная голова, благородные черты одухотворенного лица. Аристократизм духа, интеллектуальная и нравственная высота, сознание предназначения русского актера как глашатая идей и чувств народа рождают гордость и чувство собственного достоинства.
Далеко не всегда Серову доводилось писать такие модели. Как художник, существовавший лишь своим трудом, Серов, по словам его ученика, со временем поступает в "общее пользование", принимает заказы от "всяких людей". Наступает кабала портретиста, кабала до самой смерти. Художник вынужден был не раз писать портреты царя и великих князей, крупных сановников и фабрикантов, светских дам и дельцов, людей чуждых ему по духу, образу мыслей и жизни. Но Серов умел увлекаться образной и психологической характеристикой, живописно-пластической задачей, которая кроется в каждой работе. "Любое человеческое лицо так сложно и своеобразно,- утверждал художник,- что в нем всегда можно найти черты, достойные воспроизведения, - иногда положительные. Иногда отрицательные".
"Портреты Серова срывают маски, которые люди надевают на себя, и обличают сокровенный смысл лица, созданного всею жизнью, всеми утаенными от других переживаниями", - утверждал поэт В. Брюсов. Когда художника упрекали в шаржировании, он отвечал: "Что делать, если шарж сидит в самой модели, - чем я-то виноват. Я только высмотрел, подметил".
Большое место в творчестве Серова принадлежит светским женским портретам. К лучшим произведениям позднего Серова относится портрет княгини О. К. Орловой (1911 г.). Роскошная гостиная, украшенная стильной мебелью и картинами в золоченных рамах, силуэт позирующей княгини с обнаженными плечами, остро выдающимся коленом. В меховом манто и огромной, словно воронье гнездо, шляпе, лицо Орловой, красивое и холодное, образует одно целое, по выражению И. Грабаря, образ "одной из последних русских аристократок при дворе последнего царя". Сам Серов объяснял ее позу и выражение на портрете словами: "А я Ольга Орлова , и мне всё позволено, и все, что я делаю, хорошо". Неприязнь художника к модели передается зрителю, и в то же время трудно оторваться от портрета, его насыщенного, чуть приглушенного колорита.
"Я не портретист. Я – просто художник". – говорил Серов. И, действительно, это был художник в широком и точном понятии слова, впечатлительный и отзывчивый ко всем проявлениям жизни.
В 1900-е годы Серов продолжает работать над пейзажем. И. Э. Грабарь по праву назвал Серова крестьянским художником. Его излюбленная тема – скромная русская природа, и зримо или незримо в картинах всегда присутствуют крестьяне - "Октябрь. Домотканово" (1895г.), "Стригуны на водопое" (1904 г.).
Он писал и жанровые, исторические композиции, театральные декорации, монументальные панно, исполнял иллюстрации, станковые рисунки, автолитографии и офорты, работал карандашом, акварелью, маслом, тушью, темперой, пастелью.
С любовью работает Серов над начатой ранее серией иллюстрацией к баснями И. А. Крылова. Как и Крылов, он наделял изображаемых животных человеческими качествами. Осел у Серова, как и у Крылова, - олицетворение глупости, а заяц – неисправимый трус, лев – символ силы, ума и величая. Серов оформлял балет "Шахерезада", опер "Рогнеда", "Юдифь"
Позже Серов увлекается новой для себя темой. Особенно захватывает его бурная, стремительная в своем развитии жизнь России петровского времени и сам Петр I, полный энергии и неукротимого стремления к преобразованию страны - "Петр I" 1907 г.). Панорама строящегося Петербурга. Корабли у берега, сваи, лодка, чайки в сером небе, свежий морской ветер, зодчий с палкой в руках, денщик и еще кто-то из приближенных, согнувшись навстречу ветру, а в центре – огромная фигура Петра с непокрытой головой, в простом коричневом кафтане и с тяжелой дубинкой в руках. Прямой, суровый, весь устремленный вперед, он шагает гигантскими шагами, и, кажется, нет такой силы, которая остановила бы преобразователя России. Избрав низкий горизонт, Серов ставит персонажей на фоне облачного неба, придавая их четким и выразительным силуэтам экспрессию и монументальность. Неяркая серо-коричневая гамма красок, плотная, как бы сгущенная живопись усиливают впечатления от этой картины, исторически правдивой и в деталях, и в передаче содержания, и самого духа и эпохи Петра.
Он прожил всего сорок шесть лет, но три десятилетия его творчества составили переломную эпоху в русской живописи, он не публиковал громких манифестов, не искал популярности, но его произведения знаменовали новый этап русского реализма. Они всегда останутся вершинами реалистической живописи и графики, а он сам, его жизнь – примером искренности и художественной честности, требовательности к себе и другим, примером служения искусству и своему народу.