Холодно. Пупырышки придают коже шероховатость и непривычную сухую жесткость. Я граничу на стадии между свежим зеленым огурцом и ребристым гандоном. Беспощадный ветер щипает щеки, от потоков ледяного воздуха как от поцелуев распухают губы. Я замерзла. Руки непроизвольно взлетают на плечи, обнимая. Но это лишь призрак, суррогат Его рук…
Только вчера я поняла, какого цвета Его глаза. Дымчатые, гранитно-зеленые, искрящиеся жизнью. Болотный оттенок. В этой топи я если не утону, то увязну по самую макушку.
И все-таки, он идиот! Влюбленный идиот. Два часа проторчал у моего подъезда под хлестким ливнем. Не понимаю я этого рыцарства. Безусловно, целоваться под дождем просто мега офигительно. Бисеринки дождинок на слипшихся от сырости ресницах, подернутые соблазнительной влагой нежные губы… Меня хватило ненадолго.
Прости, моя дорогая Скалова, что мы так нагло эксплуатируем твой подъезд! Просто это был единственный дом в радиусе километра, к домофону которого я знала код. Мы даже познакомились с очаровательным кроликом, чью клетку временно вынесли на лестничную площадку.
Мы зашли в лифт, но как идиоты забыли нажать на кнопку (в таких домах просто кретинские лифты!). Половинки дверей сомкнулись, свет померк.
Я сама кинулась на Него. И была втиснута в угол кабины. Какое блаженство просто поглаживать его клубнично-мятный язык, чувствовать тепло рук на ямках поясницы, ощущать хруст позвоночника, когда Он, в порыве страсти, грубо прижимает тебя к стене. Наверное, я мазохистка.