Это цитата сообщения Black_Dollmaster Оригинальное сообщение

Кай позорится. Слабонервным, беременным и детям не читать =_=

[531x699]
Повесть об Ангелах

I
Длинная, длинная дорога в никуда. Девушка долго шла с закрытыми глазами, а, открыв их, увидела не цветущие сады своих грёз, не алеющий рассвет - не сказку. Холодный ветер растрепал ей волосы; ему привольно было в этом пространстве.
Вокруг - только пустота: ни границ, ни краёв. Гладкая, серая, словно металлический лист, земля; бесконечное, абсолютно чёрное что-то над головой и кроваво-красное - внизу, у земли. Если присмотреться, то видно, что края этого купола – обколотые, а на земле - острые осколки. Они белые с голубым, словно отражают покрытое облаками небо. Но неба нет, оно разбито, и это - то, что от него осталось.
Печально и одиноко в этой пустоте смотрелись высокие статуи ангелов. Девушка коснулась холодного каменного пьедестала тонкой, бледной рукой и посмотрела в глаза бывшему оплоту света. Ангел с одним крылом отколотым, а другим - сплошь растрескавшимся улыбался бездушно. Его очи пусты, руки сложены так, словно он молится, но обманчивым и бессмысленным кажется этот жест.
Снова подул ветер, заставил Девушку, задрожав, сжаться, ссутулиться, чтобы сохранить хоть каплю тепла. Она села у подножия каменной статуи, прислонилась к пьедесталу спиной и подышала на свои замерзшие, занемевшие руки.
«Где же ты...»
И ничего в этой пустыне, кроме ветра и холода. Единственная крошечная звезда, бывшая когда-то горячей и яркой и гордо звавшаяся Солнцем, ныне едва теплилась. У подножия статуи, обнимая колени, задремала Девушка.

II
Её пробудило сияние. Она распахнула глаза и резко, глубоко вдохнула, словно только сейчас смогла это сделать. Впрочем, так оно и было, ведь вернулся тот, кто был для Неё воздухом, кто заставлял сердце не останавливаться, являлся единственным источником жизни.
- Ты вернулся… Ангел…
Да, Он стоял перед ней, затмевая собой тусклый свет еле живой Звезды, и не было в мире никого прекраснее. Не было взгляда нежнее, красивее лица, ласковее рук – ни у кого. Единственный настоящий Ангел среди кучи бессмысленных каменных статуй, пусто взирающих сверху вниз, кривящих губы в фальшивой улыбке. Ветер, бывший ранее таким ледяным, что, казалось, вот-вот умрёшь от холода, ныне безмятежно игрался с шёлком волос Юноши, с его воздушными одеждами и белоснежными перьями крыльев. Ангел едва заметно улыбнулся, шагнул к Ней и протянул руку. Девушка взяла его ладонь в свои, поднялась с холодной земли и прижалась к телу, единственному, что давало тепло в этом холодном, сумрачном мире.
- Я так скучала… здесь так пусто без тебя…
- Я тоже скучал. Очень, - прошептал Юноша, обнимая Её и укрывая крыльями от ветра.
Заулыбались каменные ангелы, лики отвратили. Всё в них так и говорило: «Чем бы дитя не тешилось, лишь бы не плакало. Пусть играется до поры, до времени». Не понять было мраморным статуям, сколько тепла могут подарить холодные руки, сколько смысла может быть скрыто в одном взгляде, сколько счастья даёт одна секунда вместе.
Но наплевать было Девушке на безжизненных идолов. Она обнимала своего Ангела, живого, настоящего, сжимая в ладонях тонкую ткань его одежд. Весь мир померк, и стёрлась тонкая грань между реальностью и мечтой. Казалось, что тёплый ветер качал зелёные ветви фруктовых деревьев и доносил летний запах нагретой солнцем земли; и птицы пели сладкие песни, и звенели в сочной траве кузнечики; тихо шелестела листва над головами Влюблённых; свет, сквозь неё пробившийся, ложился пятнами на лица, волосы, тела. Девушка смотрела на Юношу и чувствовала, что нет яснее глаз, чем его глубокие очи; обнимала и понимала, что нет роднее запаха, чем едва уловимый аромат его тела; целовала и знала, что нет вкуса слаще мёда его губ.
- Я люблю тебя…
- Я тоже тебя люблю.
- Спасибо тебе, за то, что ты есть, Ангел.
- Не зови ангелом, если сама им являешься…
Все мы, все мы для кого-то ангелы, просто сами мы не видим крыльев за своей спиной. Их только тот замечает, кому мы дороги. И не важно, кто мы и кто – они. В этой пустоте, в этом мраке живёт ещё одна Девушка, с глазами, полными печали. У неё тоже есть Ангел. Он приходит к Ней ночью и является единственным светом в мире. И не так уж важно, что крылья у Него чёрные и ободранные и называли Его всегда Люцифером. Для Неё Он – Ангел. Со злобой, с завистью смотрят на нас безжизненные статуи, криво усмехаются, считая настоящую любовь лишь забавой. Они позабыли уже, что и сами когда-то были Ангелами, сами чувствовали, и что крылья у них были не потрескавшиеся, а настоящие. Они шепчут: «Очнись. Хватит жить мечтой. Всё равно она не будет вечна. Вернись в реальность. Живи с нами. Живи, как мы живём». Но ты не слушай их. Раньше на этой мёртвой земле было много Ангелов и цвели сады. Здесь, как в мечтах, щебетали птицы, и небо было пронзительно-синим и подобным глазури, и витал в воздухе аромат нагретой солнцем земли и хрупких красивых цветов. А Ангелы влюблялись в прекрасные статуи из белого мрамора, целовали каменные губы, принимали глупые правила и следовали им и обретали стеклянные сердца. Не поддавайся на их уговоры, не становись бесчувственной статуэткой.
И пусть, пусть смеются над тобой те, у кого душа давно окаменела, у кого крылья потрескались, кто не поймёт тебя никогда. Пусть давит одиночество, пусть сердце сжимает боль. Вопреки отчаянию, вопреки унижению, тьме вопреки – борись за настоящее: жизнь вместо существования, любовь вместо привязанности, духовная свобода вместо мерзкого рабства в плену у правил и обычаев. Но знай, что Другие сделают всё, чтобы ты стал одним из них.
III
Не долго пришлось Ей держать его холодную руку, нельзя надышаться перед гибелью. Это Их последний день, потом – вечная пустота, непроницаемый мрак, непобедимый холод. Безжизненные статуи боятся пламени любящих сердец и ненавидят тех, кто не живёт как они - ложными эмоциями, лживыми улыбками, вечными масками. С черного Свыше – белые хлопья, а слёзы застывали льдинками на щеках. Это короткое слово «Пора» разорвало на клочья сердце, и весь мир исчез во тьме, только кружились и падали снежинки, заметая следы удаляющейся белокрылой фигуры. Немое «Постой» застыло в протянутой руке Девушки, сжимающей воздух, словно в попытке удержать того, без кого жизнь уже ничего не стоит. Неужели Они обречены на разлуку?
Она кричала, упав на колени, и крик умирал в застывшем воздухе. Маленькие капли из наполненных печалью глаз падали на рассыпанные по земле частички неба с едва слышным хрустальным звоном. Руки, занемевшие от холода, судорожно сжимали осколки, чистой кровью окропляя снег. Одиночество, отчаяние, тоска и страх погрузили в себя Девушку настолько, что Она уже не чувствовала боли.
«Так нужно», - шептали статуи, кривя губы в псевдо-благожелательной улыбке. – «Так будет лучше». Девушка подняла голову и встретила лживо-сочувственный взгляд. Горькое «Не верю» сказали её полные слёз глаза.
«Ты должна подчиниться», - безжалостно изрекли каменные Ангелы. – «Должна. Должна». Но гордое «нет» застыло на Её лице.
Сковывал холод, давила безысходность, слабость мешала подняться с земли. Но Она встала, пошатываясь, словно пьяная, ловя остатки сознания, и сделала уверенный шаг вперёд, а затем - ещё один.
«Что ты делаешь?» - смутно донёсся до Неё ропот статуй. – «Остановись!»
Но шаг за шагом делала Девушка, босиком по осколкам и снегу. Впереди чернота, лишь кружатся в холодной пустоте белые точки. Но там – её Ангел, сердце чувствовало это. И Она шла сквозь стену снегопада, противостоя злому ледяному ветру. Обессилев, падала, но поднималась снова.
Злобными взглядами следили за Ней мраморные статуи. «Любить – как это нелепо. Кому она нужна, эта ваша вечная любовь? Она придумана глупцами, желавшими сбежать из реальности, ни пользы от неё нет, ни выгоды. От неё нужно отказаться, выбросить, как сломанную куклу…».
«Нет», - покачала Она головой, гордо смотря на них. – «Я не откажусь! Я буду бороться!» - страстно шептали её губы. – «Бороться! Пока идолы не заплачут и не признают, что были не правы!»
IV
Маленькие белые пчёлы-снежинки кусали тонкую кожу, путались в волосах, инеем ложились на ресницы. Ноги, изрезанные осколками, утопающие в снегу, подкашивающиеся от усталости, не смотря ни на что продолжали ступать по земле. Гордое сердце, горячее, тянуло дальше, заставляя преодолевать все препятствия, какие попадались на пути.
Девушка шла вперёд и вперёд, не разбирая дороги, время от времени останавливалась и смотрела туда, где, казалось, Он ждал Её, в надежде увидеть конец этого трудного пути. Но не один раз пришлось Ей попытаться углядеть хоть что-то, кроме стены снегопада, прежде чем Она узрела скудные травы и покривившиеся от старости фруктовые деревья, бесшумно бросающие печальную листву на холодную землю.
Девушка попыталась было идти быстрее, но утомлённое тело не желало повиноваться. Шаг, второй, ещё один. Снежинки кружились в прозрачном воздухе всё медленнее, ветер замер и притих в полупрозрачных кронах деревьев, даже Солнце посмело робко выглянуть из-за алого края небесного купола, чтобы нерешительным лучом поприветствовать нежданную гостью. Но только страдание принёс его тусклый дар, согревший израненное тело. Боль и усталость, навалившись разом, потянули хрупкую фигуру на землю.
Девушка лежала, уткнувшись лицом в блёклую невысокую траву, тонкими пальцами сжимая комочки серой сухой земли, словно пыталась позаимствовать у них сил хотя бы на несколько шагов вперёд. Глаза не хотели открываться; тело, казалось, налилось свинцом, и даже мысли попрятались где-то по уголкам сознания. Все, кроме одной: «Нужно встать, нужно идти, он ждёт меня». Но ещё много времени прошло, прежде чем Она заставила себя подняться с земли.
V
В запустевшем саду была лишь одна дорожка меж клумб, некогда пёстро цветущих, а ныне загубленных сорняками, к едва видимым в густой зелени красным кирпичным стенам. Серые, потрескавшиеся и поросшие травой ступени каменной лестницы вели вверх, на веранду, облюбованную невысокими чахлыми берёзками и вьюном. По нагретой Солнцем площадке нерешительно ступала Девушка, одной рукой отодвигая в сторону тонкие сплетённые веточки, а другую прижимая к груди. Она смотрела вперёд с надеждой и страхом, и сердце гулко, взволнованно стучало в её груди.
«Где же ты?..»
Звук последнего шага растаял в наставшей тишине, бесшумно золотой берёзовый листок прокружился в воздухе и опустился на каменный пьедестал. Тонкая рука коснулась холодного камня, а по щеке прочертила дорожку маленькая чистая слезинка. Тот же глубокий взгляд, те же прекрасные черты лица и даже крылья – те же, большие, белоснежные. Но предательски-молитвенно сложены руки; Ангел из белого мрамора приветственно кривил губы в улыбке.
«Ангелы не заплачут», - Девушка смиренно опустила голову. Слёзы уже не сдерживаемым потоком побежали из глаз, в порыве Она обвила бледными руками холодные плечи, прижалась к телу, которое уже не давало прежнего тепла, но которое так хотелось обнять!
«Всё равно я люблю тебя!» - хрипло прошептала Девушка и закрыла глаза.
Сияние затмило тусклое Солнце, когда распахнулись Крылья за её спиной и укрыли каменную статую от пронизывающего ветра. Закружились в холодном воздухе, подобно снегопаду, белые перья, и лишь одна скупая слезинка скользнула вниз по каменной щеке бывшего оплота света.
VI
Долго ещё кружились её пёрышки, осыпая холодный камень, долго ещё стояла Девушка, обнимая того, кто когда-то мог её любить, а потом всё просто исчезло. Волны времени упорно точат камни памяти, стирая следы древних, как мир, и уже никому не интересных историй. Её никто не найдёт, не вспомнит, не пожалеет; Она не первая и не последняя. Кто знает, сколько ещё будет таких же точно Девушек, сгоряча бросающих вызов Лживым Правителям мира сего? Всё равно все они обречены: пламя сердца либо потухнет со временем, либо разгорится так, что испепелит, убьет, уничтожит свою обладательницу.
Но, тем не менее, на каждый век всё равно будет свой «герой». И этот герой тоже будет обречён, но, разумеется, до самого конца будет свято в это не верить. Бесконечный круговорот жизни унесёт очередную бессмысленную жизнь, а волны времени сотрут любые упоминания о ней.
Так будет всегда.