Это цитата сообщения Sergey1958 Оригинальное сообщение

Киевские зарисовки

Солдаты Вермахта - пленные и мертвые.

[показать]
16 августа 1944 года. Конвоирование немецких военнопленных через Софиевскую площадь.

Под катом глава из будущей книги Вадима Ляшенко (boristen70): "Шулявка и Евбаз. Воспоминания о послевоенном детстве".


Много написано о казни военных преступников 29 января 1946 года на площади Калинина, ныне Майдане Независимости. Но мало кто помнит, что расправы над фашистскими прислужниками начались вскоре после освобождения Киева – 17 декабря 1943 года. Троих повесили на Подоле, а еще одного – в Сырецком концлагере.
Егор Устинов, Никифор Юшков и Венедикт Баранов участвовали в убийстве семи евреек, прятавшихся от немцев в доме №33 по улице Верхний Вал. Несчастных женщин, избежавших расстрела в Бабьем Яру, заживо закопали прямо во дворе дома. Ивана Морозова – бывшего бригадира и палача Сырецкого концлагеря, повесили на той самой виселице, где он сам вешал заключенных. Эти четверо не были единственными, которых казнили после освобождения Киева. На эшафот подымались полицаи, прислужники оккупантов и сами немецкие каратели, уничтожавшие мирное население и военнопленных (по материалам док. фильма «Последний эшафот», Россия, 2009).
Вспоминает моя мама Галина Семеновна Ляшенко: «В августе 1944 года в Киев под конвоем доставили несколько тысяч немецких военнопленных. Помню, что это была среда: я с подругой находилась у завода «Артема». Еще издалека мы увидели длинную колонну людей, одетых в серую, «мышиного» цвета форму. Колонну по краям защищала цепь солдат и милиционеров. Но редко кто из киевлян бросался на без-защитного, еще вчерашнего врага. Обычно все ограничивалось негодующими криками и насмешками.
Пленных направили в сторону Большой Житомирской, а оттуда через Владимирскую колонна пересекла Софиевку и вышла к площади Калинина (Майдан Незалежности). Я простояла в толпе несколько часов, но поток военнопленных не иссякал. Очень хотелось пить и мы двинулись обратно к Шулявке. Говорили, что в тот день улицами Киева провели сорок тысяч немцев.
Зимой 1944 года многие из них были лишены теплой одежды и сапог. И грустно и смешно было смотреть на немцев, закутанных в какие-то тряпки. Они не походили на солдат вражеской армии, а скорее напоминали продрогших старушек. Валентина Малышко (дочь известного писателя и переводчика Андрея Самойловича Малышко, с которой моя мама училась в одном классе) вспоминает, какие они были все небритые и худые. Несмотря на полуголодное существование, немцы стремились раздобыть не еду, а чистые листы бумаги. Им очень хотелось отправить весточку о себе родным в Германию. Я помню, как пленные вместе с киевлянами разбирали развалины, восстанавливали Центральный универмаг, ремонтировали дороги, прокладывали водопровод и телефонные линии. Говорили, что немцам пообещали досрочное освобождение, если они хорошо и быстро возведут брусчатку. И действительно, пленные очень аккуратно и точно – камешек к камешку, восстанавливали проезжую часть в центре Киева».
Военнопленные прокладывали новые трамвайные линии и заменяли старые. Снимали проржавевшие рельсы, ставили новые и термической сваркой – с помощью специального порошка, мгновенно приваривали швы. Затем пропускали трамвай и приступали к новой секции – работали так быстро, что движение не прекращалось.
В секретном постановлении Совнаркома УССР от 29 августа 1944 года говорилось, что для восстановительных работ в Киеве необходимо привлечь 7 000 военнопленных и 4 500 из них направить на разбор руин Крещатика. Для их содержания в сентябре 1944-го был оборудован лагерь в бане по Б. Житомирской на 2 500 человек. Еще два лагеря обустраивались на территории Михайловского монастыря и в здании городского ломбарда. Для выполнения работ пленных объединяли в бригады по 25-30 человек, каждую из которых сопровождал один охранник из войск НКВД. Трудились они и днем, и ночью. Сначала немцы работали вместе с киевлянами. Но уже 5 ноября 1944 года секретным постановлением «Об использовании военнопленных на работах по реконструкции улицы Крещатик» проведение совместных работ было запрещено.
Из-за плохих условий содержания, голода, болезней труд военнопленных был малоэффективным. Для повышения их трудоспособности у советского руководства были давно проверенные методы, отработанные на своих гражданах. Тех, кто не выполнял норму, наказывали – уменьшали паек, накладывали арест, ухудшали условия содержания в лагере (из статьи редактора «Корреспондент.net» В. Червоножки).

[показать]
Военнопленные проходят Софиевскую улицу, вскоре они выйдут на площадь Калинина (Майдан Незалежности)

Немцы трудились даже на заводах – в некоторых цехах работали целые бригады военнопленных. Еще военнопленные занимались восстановлением поврежденных зданий КПИ. Вспоминает И. Кобылянский: «Все левое крыло главного институтского корпуса и занимавшая его Большая физическая аудитория были неузнаваемы: на светлых стенах огромные пятна гари; исчезла остроконечная башенка, венчавшая крыло здания; несколько оконных проемов заложены кирпичом, остальные – заколочены фанерой. Войдя в корпус, я увидел десятки военнопленных немцев, трудившихся в коридорах. Одни штукатурили стены, другие сооружали временные перегородки из кирпича, третьи ремонтировали поврежденные участки пола». Во время оккупации в корпусах Политехнического института размещался немецкий военный госпиталь. В. Терно пишет, что в конце зимы 1944 года в оставшемся от разбомбленного энергокрыла главного корпуса КПИ остове был создан небольшой (на 200 человек) лагерь для немецких военнопленных. Скорее всего, работавшие по восстановлению КПИ немцы, содержались прямо на территории института.
Вспоминает Ю. Титов: «Я любил посещать зоопарк и расположенный рядом парк Пушкина. Неподалеку от парка трудилось несколько десятков военнопленных: они восстанавливали дома, расположенные напротив киностудии имени Довженко. Обычно, когда я с друзьями шел в школу, расположенную на Полевом переулке, несколько немцев сидело на заборе. Забор окружал территорию стройки и служил границей для военнопленных – перелазить через него строго запрещалось. Нарушителей могли обвинить в попытке побега и добавить срок. Завидев нас немцы довольно улыбались и подзывали к себе:
– Kom zu mir, kinder! (Подойдите к нам, дети!). Малсик! Малсик! (Мальчик! Мальчик!).
Время было полуголодное – киевляне отоваривались по карточкам, а военнопленные получали и без того скудные пайки. Поэтому немцы старались выменять у местного населения что-то съестное. Нас, мальчишек, они завлекали самодельными игрушками из дерева. Среди подобных вещичек чаще всего встречались молотобойцы – если подвигать реечки – человечки начинали по очереди бить молотами. Мне больше всего нравились акробаты – стоило потянуть за веревочку, как они начинали подымать руки и выполнять сложные фигуры. Встречались забавные клоуны, кувыркающиеся через перекладину, лошадки с прикрепленными на копытах колесиками, маленькие качели для кукол и горки-желобки по которым спускались зайчики или белочки. Особенно нас радовали маленькие домики, лодочки с парусами и даже миниатюрные весы с деревянными блюдцами.
Обмен происходил таким образом: сидящий на заборе немец спускал вниз веревочку с прикрепленным на конце мешочком, туда мы клали наши школьные завтраки, хлеб, картошку, лук, яблоки. Затем фриц подтягивал мешочек к себе и проверял, съедобная ли пища. Если все было нормально, он бросал вниз игрушки, которые мы заранее выбрали. Особенно доверенным мальчишкам немцы вручали деньги, чтобы они покупали им сигареты или молочные изделия – молоко, сметану, творог. Бывало, что некоторые из пацанов, получив деньги уже не возвращались к стройке. Но я никогда не обманывал военнопленных – странно, но мне их было жалко.
Иногда мы выменивали у немцев зажигалки, солдатские пряжки, значки и прочую военную атрибутику. Я, как любой школьник, мечтал иметь собственные наручные часы. Но у военнопленных их не было – они давно лишились ценных вещей. Помню, что немцы виртуозно владели русским матом и при случае демонстрировали свое мастерство. С венграми киевляне старались не общаться, а с румынами и итальянцами всегда находили общий язык.
Зимой, кажется 1947/1948 года, я стал свидетелем трагического происшествия. Утром у перекрестка напротив Пушкинского парка грузовик врезался в колонну военнопленных, которых вели на работу. Как выяснилось позднее, водитель грузовика сделал это преднамеренно. Во время войны он доставлял различные грузы нашим частям, но в боях участия не принимал. Вся его семья погибла и таким жестоким поступком он мстил «всей Германии».
Я видел покалеченные тела, отброшенные страшным ударом на тротуар. Скорченные и странным образом перекрученные они напоминали сломанные куклы. У некоторых коленные и плечевые суставы были странно вывернуты, а головы разбиты в кровь. Я не знал – жалеть мне немцев или радоваться – в немом ужасе я просто оцепенел. Покалеченные пленные кричали от боли, а их товарищи вместе с конвоем помогали им подняться. Наблюдать за этим кошмаром стало просто невыносимо. Я собрался с силами и ускорил шаг, чтобы не опоздать в школу».
В 1949 году Киев потрясла еще одна транспортная катастрофа – на улице Льва Толстого заполненный пассажирами трамвай сошел с рельсов. Тогда одиночный двухосник №901 пятнадцатого маршрута, вмещавший 90 человек, сошел с рельсов на спуске, стал поперек пути, перевернулся и покатился вниз. Остановился «железный гроб» лишь через несколько сот метров, врезавшись в угловой дом по улице Ветрова. По слухам, в трамвае погибли все пассажиры, кроме девочки лет девяти, 80-летней старушки и вагоновожатого. Кишки последнего пришлось аккуратно собирать и отмывать от машинного масла – водителя изрядно потрепало в кабине. Утверждали, что несущийся вниз вагон сбил насмерть пешехода – женщину. Спустя несколько месяцев произошла авария трамвая на Прорезной – были жертвы, но их количество достоверно неизвестно. Лет за восемь до этого, во время оккупации Киева, произошла еще одна катастрофа: советская диверсионная группа пустила под откос трамвай, направив его с большой скоростью вниз на Подол. В следствии этого крушения погибло несколько немецких офицеров, находившихся в вагоне.
Ю. Титов: «Однажды весной я с друзьями отправился пострелять из рогаток воробьев. Стайками они любили собираться в пойме реки Лыбидь – это район между Борщаговской и Уманской улицами. Птиц мы общипывали, потрошили и жарили на костре; от огня они становились черными и хрустели на зубах. Воробьев, конечно, было жалко, но не следует забывать, что время тогда было полуголодное. Еще мы пекли на углях картошку, когда удавалось ее добыть, порой на чужих огородах.
Мы пересекли железную дорогу и оказались среди пустырей и оврагов. После войны эта местность еще не была застроена – в густых кустах и высокой траве прятались зайцы. Прекрасный родник с чистой и холодной водой не раз утолял нашу жажду. По вкусу и чистоте вода была не хуже, чем у известного родника у железнодорожной станции в районе Рубежовской колонии. Там по сей день целый поток течет прямо под железнодорожной платформой.
В тот день прошел сильный дождь и мы наткнулись на размытую братскую могилу. Судя по всему, захоронение было не глубокое – трупы лишь немного присыпали землей. На костях сохранились обрывки немецкой формы и самое интересное – целые идентификационные жетоны. Мы собрали их с полдесятка, для этого пришлось немного разворошить могилу. Но глубже копать мы не решились, тем более, что от черепов шел очень неприятный запах. Жетоны у нас отняли родители и дальнейшее их местонахождение неизвестно».
Со временем овраги засыпали, бульдозерами выровняли грунт, а сверху проложили железнодорожные пути. Еще лет тридцать назад здесь существовала рощица, в которой любили собираться книголюбы. На базарчике среди деревьев порой продавались редкие издания. Сейчас в этом районе расположены отстойник для железнодорожных вагонов и гаражный кооператив; шансов, что захоронение сохранилось – очень мало. По моим данным здесь уже побывали поисковики с металлоискателями. Итог поисков – тонны мусора и ржавого железа. С древних времен овраги служили городскими свалками и найти в них что-то конкретное – невозможно.
В ночь 4 на 5 ноября 1943 года по Брест-Литовскому шоссе (проспекту Победы) к центру города прорвался взвод разведки во главе с Никифором Шолуденко. Еще находясь в Святошино танкисты включили фары с сиренами и двинулись на противника. Немцы спешно отступали в сторону Житомира, бросая на улицах своих убитих товарищей. В том бою было уничтожено пять танков и шесть автомобилей с пехотой противника. В столице немецкое командование оставило небольшой арьергард – батальон автоматчиков, подразделение саперов и несколько самоходных установок.
На пересечении улиц Борщаговской и Индустриальной со стороны Караваевых дач выстрелила замаскированная немецкая самоходка. Осколок попал Шолуденко в грудь и его товарищи быстро направились на танке в Октябрьскую больницу, но врачи уже ничем помочь не могли. Позднее улицу Керосинную, на которой распологался стадион «Зенит» (ныне «Старт»), переименовали в честь погибшего героя.
Скорее всего, обнаруженные мальчишками погибшие, были бойцами Вермахта, прикрывавшими отступление своих основных сил. После освобождения Киева специальные похоронные команды собрали тела гитлеровцев, погибших в районе Воздухофлотского моста и закопали в ближайшем овраге – в пойме реки Лыбидь. Именно там – вдоль Воздухофлотского шоссе проходила демаркационная граница, за которую немцы осенью 1943 года не пропускали никого без специального разрешения.
По легенде танк Т-34 (№111), стоящий у станции метро «Шулявская», принадлежал Шолуденко. На самом деле эта боевая машина не принадлежала погибшему герою. Ее установили в ноябре 1968 года по инициативе ветеранов, участвовавших в освобождении Киева. По состоянию бронелистов башни заметно, что она неоднократно повреждалась и ремонтировалась. Этот танк действительно побывал на фронте и принимал участие в боевых операциях.

Вадим Ляшенко.

[показать]
На карте Киева за 1947 год отмечено:
Красным - В ночь с 5 на 6 ноября стала решающей в битве за Киев. По Брест-Литовском шоссе (проспект Победы) пробились танкисты капитана Чумаченко.
Синим - примерный район захоронений бойцов Вермахта.
Зеленым обозначена демаркационная граница, проходившая вдоль Воздухофлотского моста. Во время обороны Киева немцы не пропускали за нее простых граждан.

(с) http://interesniy-kiev.livejournal.com/3825628.html#cutid1