Вы наверно слышали или видели, может читали, что когда судья выносит приговор, он стучит молотком по такой круглой деревяшке?! И наверняка думаете, что вот этот коричневый молоточек и звук удара надолго врезается в память приговоренного?!
Так вот, хочу сразу развеять этот миф. Бред это.
Меня ввели в зал суда, кабинет меньше школьного класса. Обстановочка я вам скажу! Ползала занимали стулья, у дальней стены, сбоку стол для прокурора и по центру длинный и желтый стол судьи. Больше всего в глаза бросалась массивная клетка, куда меня и направил усатый прапор.
Все уже собрались. Родители, друзья, потерпевшая сторона, прокурор. Только адвокат шел следом за мной, да судья готовился в своей каморке. Все шепотом переговаривались, а прокурор молча шелестел копией моего дела. Посмотрел на меня колючим безразличным взглядом. Угрюмое лицо и худоба в плечах. От такого добра ждать не придется.
Прапор ткнул мне под ребра дулом автомата, заставляя войти в клетку. Я вошел. Сзади сухо щелкнул замок, отгораживя меня от людей и свободы. Только я уселся на грубую выскобленную лавку, как секретарь, симпатичная в общем-то девушка, объявила о начале суда. Все затихли. Из боковой двери вышел судья в черном балахоне. Это была жирная тетка, с заплывшими глазами и химией на голове. Она тяжело уселась и раскрыла папку, принесенную с собой. И началось!
Прокурор читал материалы уголовного дела, страниц триста, не меньше. А судья молчала. Остальные тоже молчали. Уж не знаю кто, что в тот момент думал. Вот говорят, что когда прокурор зачитывает состав преступления, то обвиняемый должен внимательно слушать, на лету ловить монотонные слова, думать о будущем и надеятся на хорошее. Ни фига подобного!
Я думал о чем угодно, только не о том, что сейчас решается моя судьба. Костлявого прокурора я вообще не слушал. Зачем? Свое дело я наизусть знаю, полгода было изучить досконально. Раз в неделю стабильные вызовы к следователю, почти ежедневные разговоры с адвокатом. Чего я там не знаю? И обвинительное заключение, объебон по нашему, где все мои грехи в статьи превратились, я до дыр зачитал. Короче, я сидел и всякую херню думал.
Вспомнилась песенка, которую Чай перед своим судом пел:
"А на черной скамье,
На скамье подсудимых..."
Я посмотрел на лавку. Обычная доска, далеко не черная. Рядом что-то было накорябано. Я скосил глаза и вгляделся. "ПРИВЕТ ИЗ ПРОШЛОГО БРАТАН". Да уж... И тебе привет, шутник. Я улыбнулся. Прокурор в это время перешел к третьему эпизоду. Оставалось еще два, а потом "подведение итогов", как говорил вчера мой адвокат. Я снова посмотрел на судью. Та откровенно спала. В уголке приоткрытого рта поблескивал сгусток слюны. Мразь! Жирная уродливая мразь! Я с отвращением отвернулся.
Посмотрел на адвоката. Тот еще гондон! То же сидит скучает. Денег не нашлось - взяли бесплатного. От него толку, как от козла - сами знаете что.
- Шкет, чего злишься?
Я повернулся на неожиданный шепот. Но сбоку стоял только прапор-охранник. Он с интересом рассматривал свои ногти, не обращая ни на что внимание.
Да, забыл представиться. Шкет - это я. Так меня пацаны назвали, за малый рост.
- Шке-ет! Куда смотришь? - снова прошептали.
- А куда смотреть? - прошептал я в ответ.
- Да никуда! На прокурора смотри! На родителей!
Пипец! Уже глюки пошли, как с клея. Неужели все-таки нервничаю? Я попытался отвлечься и стал вспоминать песню:
"Пришейте на спину бубнового туза.
Пусть будет виден он в отчаянном побеге.
За просто так, за дикие глаза,
Его в тайге подстрелит пьяный, пьяный егерь!"
Вот глупости в голову лезут.
Прокурор закончил описание моих делишек и перешел к объебону. Все затихли.
"А на бане - шум, гам, суета.
А на бане гонцы промышляют.
И на самых шнифтах у мента,
Они шустро за ширмой шманают."
Уже веселей песенка вспомнилась. И тут опять шепот. В тишине очень отчетливый.
- Ты че расслабился? Думаешь в сказку попал?
- Ты кто? - шепнул я.
- Гвоздодер мое погоняло. Это я тебе привет передал, из прошлого.
- Ну и зачем каркаешь, Гвоздодер?
- С уважением, Шкет! Я все-таки постарше буду.
Металлический шепот. Интересно бывает ли такой?
- Ладно. Зачем пугаешь?
- Как зачем? Чтоб приготовился! Видишь прокурор уже читать устал. Ща как влепит тебе трешку минимум! А судья спит. Проснется и не вникая приговор вынесет, как прокурор сказал. И адвокат твой не защитит - студентик вчерашний! Полетишь по этапу, как фанера над Парижем. Первый раз надолго, а ты не готов - расслабился. Тебя же в малолетке, такого очарованного, вмиг задавят!
Я молчал. Прав этот Гвоздодер. Кто бы он ни был.
- Я даже знаю куда поедешь.
- Куда? - спросил я.
- В Стану Чудес! - Гвоздодер шепотом рассмеялся и пропел:
"Забытый край -
Страна Чудес!
Туда попал,
И там исчез!"
Я приуныл. Первая судимость легко прошла - отделался условным. Сейчас вторая будет. Посерьезней, и с отягчающими. Не отскочить - факт! Невидимый Гвоздодер замолчал.
Прокурор закончил говорить очень плохими словами:
- ...приговорить обвиняемого Лыкина к 3 годам лишения свободы с отбыванием наказания в колонии для несовершеннолетних!
Вы наверно думаете, что на суде присутствует словесная дуэль между адвокатом и прокурором, изредка разбавляемая показаниями потерпевших и свидетелей? Вы где такое видели? Забудьте, в России такого нет. После прокурора начал говорить адвокат. Недолго. Потом совсем чуть-чуть свидетель с моей стороны. Потерпевшие, или терпилы, молчали - за них прокурор все сказал. Потом слово дали мне.
Адвокат две недели вдалбливал мне нужные слова, которые мне не повредят. Куда уж хуже?! Но я сказал то, чему меня научил Чай. Быстро, всего три слова:
- Я больше небуду!
Гвоздодер хихикнул откуда-то сверху:
- Поедешь трусы шить, придурок! Сказочник - век воли не видать!
Я не обратил на него внимания, потому что судья зашевелилась и приоткрыла маленькие глазки. Потом встала, держа в руках личное дело и снова стала читать обвинительное заключение. Я посмотрел на родителей, друзей. Лица у всех были грустные. Взгляды уставлены в пол.
Помните я говорил про молоточек, который не помню? Так вот, когда судья стала повторяться за прокурором:" ...приговариваю обвиняемого Лыкина к 3 годам лишения свободы...", мне по голове будто молоточком ударили. Тюк! И померкло все. Тихо стало и ноги подкосились. Я присел на лавку.
Не верил я! До последнего не верил! 3 года! Бля... накаркал Гвоздодер, ой накаркал! На 3 года в малолетку. Страна Чудес, сука!
На мать посмотрел, а она улыбается. И друзья оживились. Странные какие-то, веселые. И прапор клетку отпирает - в усы хмыкает.
Тут меня еще раз - молоточком. Бац! И память подсказывает:
- ... с испытательным сроком 3 года!
Вот это да! Дома остаюсь! Условно! Три на три! Я поднял вверх руку и скрутил кукиш.
- На, Гвоздодер! Вот тебе - ешь без масла! Сказка-то вышла! Со скрипом, но вышла! - я радовался стоя в клетке. Радовался потом, дома. И сейчас радуюсь. А Гвоздодер сидит все еще там, на не черной скамье, передает приветы из прошлого и вешает лапшу на уши другим подсудимым.