По случаю удачного нетрадиционного межнационального контакта казачий атаман выкатил бочонок водки и, уходя, приказал адъютанту собрать на застолье дюже достойных и особо приближенных. Сам же с начальником штаба и двумя сопровождающими отбыл на день рождения выдающегося, но не традиционного для России, религиозного деятеля. По его личному приглашению.

Адъютант в случаях намечавшегося застолья был чрезвычайно деловит и расторопен. К шести вечера в подвале одного из покосившихся домов позапрошлого столетия, где обычно проводились правления казаков мест нетрадиционного проживания, проще говоря — нетрадиционной ориентации, собрались с десяток офицеров и молодой урядник для обслуживания застолья. Все расселись за шатким с оголенной столешницей столом, на которой стоял бочонок, тарелки с квашеной капустой, солеными огурцами и помидорами, нарезанным салом и колбасой. Селедка с луком издавала щекочущий души запах, а копченая курица, к которой находчивый урядник приладил две отрезанные птичьи головы, символизировала неистребимое стремление казаков к несению государственной службы. Правда, нести пока ничего не удавалось.

Сообщение адъютанта о нетрадиционном межнациональном контакте их атамана на высшем уровне, внесло в души казаков необыкновенную пылкость. Чтобы несколько её остудить адъютант дал команду шандарахнуть по шалабану1 водки. Быстро выпили, закусили салом с квашеной капустой и, отдышавшись, предложили есаулу Бревнову, в прошлом священнослужителю, а ныне попу-растриге, прочитать вслух необычный для казачьего уха текст.

Есаул встал во главе заполненного закусками и выпивкой стола и хорошо поставленным хоральным голосом продекламировал:

– «Атаман генерал-лейтенант И. А. Кононов, начальник штаба полковник Ю. В. Подисов и генерал-майор И. М. Потравный в Московской хоральной синагоге вручили главному раввину Шаевичу Адольфу Соломоновичу высший казачий орден «За Любовь и Верность Отечеству» (I степени)…»

– Какое отечество имеется в виду? – выставился на расстригу неожиданно быстро осоловевший урядник, обслуживавший нерегламентированное собрание. – Наше или ихнее?

– А какое наше? – откинул назад пышные, как у батьки Махно, волосы войсковой старшина в зачуханном кителе усопшей советской армии.

– Какое надо, то и наше, – прервал начавшуюся, было, дискуссию адъютант. – Читай дальше, есаул.

– «Представители объединения казаков мест нетрадиционного проживания поздравили Адольфа Шаевича с днем рождения и отметили выдающуюся роль главного раввина в деле возрождения еврейского народа…»

– Значит отечество наше – Израиль? – потряс махновскими волосами войсковой старшина. – Говорят, там уже есть казачьи станицы. Это же тоже места казачества нетрадиционной ориентации. Выходит, наши люди.

– А давайте туда все и махнём, – встрепенулся молодцеватый полковник. – Все переедем из России. И мы, и евреи.

– Помолчи, Свистоплясов, твои фантазии умным людям невдомек,- остановил его адъютант. – Дай народу дослушать текст до конца. Каждое слово ухо ласкает. Читай, Бревнов. И чтоб никто не прерывал, иначе не нальём.

Установилась зыбкая тишина.

– «Казаки подчеркнули, что, пройдя путь большого творческого поиска, Адольф Шаевич обрёл широкую известность как человек, способствующий духовному и культурному возрождению своего народа…»

– Не нужно мне водки, – вдруг необдуманно заявил урядник. – Я хочу знать, почему только своего народа? Если так, то зачем ему казачий орден?

– Ты, урядник, туп как валенок, – взъерепенился адъютант. – Более угнетённого народа в мире нет, а в России… тем более. Для казаков дума даже закон специальный издала. Ты понимаешь, что никакому другому народу такой закон не подарили? Вот и шевели мозгами, если они у тебя есть. Мы теперь в законе, а бедные евреи даже помыслить об этом не могут. Им словно новую черту оседлости прочертили. Защищать их надо. Читай дальше, есаул.

– «…как человек, чей вклад в укрепление и развитие добрых межконфессиональных и межнациональных отношений трудно переоценить».

– Не понимаю, – вынимая из зубов, застрявшую там капусту, прошепелявил урядник.

– Встать! – рявкнул адъютант. – Сотник Стебанутый3 выпроводите смутьяна, а мы подумаем на правлении, сколько плетей ему назначить за противодействие нетрадиционной политики атамана.

– Плевать я хотел на ваше правление, – урядник бросил тарелку с квашеной капустой на стол, и она раскололась. – Я больше сюда не приду.

Тонко нарезанная капуста рассыпалась по столешнице, подозрительно напоминая собой лапшу.

Вячеслав Родионов