Здравствуй, стая!
Возьмете к себе? Я пока только волчонок, так как на луну выть начала лишь недавно..))

И сразу хочу себя зарекомендовать. Проза у меня выходит немного лучше, чем стихи, поэтому вот небольшой рассказик.

Я просто стала ведьмой
Весь день свет, казалось, меркнул понемногу и медленно умирал совсем... Метель бушевала, ревела, окутывала белым сном, шептала, кричала и билась раненым зверем в окна.
Милый мой любимый не бойся Не бойся это я Я с тобой … просто я стала ведьмой … ведьмой Я люблю тебя … Все хорошо не бойся я здесь … с тобой Не бойся милый мой любимый … не бойся
Он не знал, зачем пошел в парк зимним вечером, не помнил, когда началась метель, смутно представлял себе, как оказался в этой хрупкой хижине посреди леса, он вообще был уверен, что ее никогда раньше там не было. Он не знал, почему не замерз до сих пор возле единственной горящей свечи. Он даже не помнил, как зажег ее. А может, и не делал этого вовсе? Ветер завывал в щелях и в окнах в каждой из четырех стен, в них чудом сохранились стекла. Ему казалось, что время замерло, и что воют волки, голодные, замерзшие, от безысходности.
Милый мой любимый … не бойся … не бойся
Он укутался ветхим пледом, найденным в углу, почти вплотную приблизив к себе оплывающую воском толстую свечу (надолго ли ее хватит?) и приготовился без сна переждать ночь. Понемногу стал привыкать к пугающему вою, неуютным и опасно звенящим окнам, уже полузаметенным снегом, к мечущимся теням, казалось, готовым вот-вот воплотить в жизнь тех самых волков, что там, снаружи завывали ветром в воспаленном воображении запуганного подростка, только глаз блестящих не хватало им, призракам на деревянных стенах.
Зачем вышел в такой мороз? Не помнит. Никого не встретил по дороге, забрел невесть куда, ничего не взял с собой, мобильного нет, да и связи, наверное, нет в такую погоду… Еще папа переживать будет… Лишь бы глупостей не натворил, он может. Пусть сидит дома в такую метель, в тепле и безопасности. А то ведь пойдет искать…
Милый мой … Просто я стала ведьмой … Не бойся … не бойся
Он начал расслабляться. Что ж, может, все не так и плохо. Переждать метель и быстро домой… И хижина не такая уж и неуютная… по крайней мере, так хотелось думать.
Он стал медленно погружаться в беспамятство. Страшно, и холодно, и одиноко, и тени завораживают, создают причудливые картинки, они сплетаются в невозможные узоры, восстают в воображении чем-то кошмарным, воющим ветром в стенах хижины. Он сам не заметил, как начал дрожать от холода. И от ужаса.
Кажется, он уже плохо соображал, и кажется, была горячка и все нарастающий страх, пробирающий до костей сильнее, чем холод. И кажется, начался бред. Бесчинствующие тени на стенах – или призраки? – окружали, подбирались все ближе, комната то расплывалась, то снова выныривала, то он закрывал глаза, обессилено упав назад, то болезненно подскакивал, как будто его что-то подбросило, и снова водил безумным взглядом по хижине. Волчий вой сменялся то сказочным и завораживающим шептанием, то жуткими, еле слышными женскими воплями где-то в глубине метели, все они погружали в тревожное забытье и моментально выдергивали из нее и заставляли дрожать с новой силой. А слов разобрать все не удавалось.
Милый мой любимый не бойся не бойся
Долго бешенствовал ветер и волчий крик среди метели и в его сознании, свеча дрожала, грозила погаснуть от сквозняка в любой момент, и еще безумнее становились грезы наяву, еще свирепее страх и холод, еще глубже бред. У него не было сил сопротивляться, и только маленький краешек разума оставался сознательным. Ему отчаянно хотелось, чтобы его нашли, чтобы невесть откуда появился кто-нибудь и … Нет, не кто-нибудь. Отец. Как это знакомо… Где же ты?!.
И снова, и снова хоровод диких теней, и холод будто поклялся добраться до самого сердца и теперь с вожделением выполнял свою клятву.
Вдруг этот невнятный шепот сменился вполне отчетливой речью, едва различимой за бушующей стихией. Слова, может, и не были принесены ветром, но звучали в его сознании все громче и явственнее. «Милый мой, любимый, не бойся! Это я, … я здесь, просто … я стала ведьмой! Не бойся, не надо, все пройдет…»
Он встрепенулся и резко прогнал это странное, ненормальное состояние, и готов был поклясться, что в этот момент услышал откуда-то издалека не-то вскрик, не-то всхлип, женский, даже девичий, отчаянья и боли. Заставил себя подняться и сделать несколько шагов по комнате, но болезнь или страх взяли свое: он бессильно осел, почти рухнул на пол в ближайшем углу.
И потухла свеча. И через секунду он почувствовал, как вместе с темнотой в хижину с четырех сторон входит дух.
«Милый мой, любимый, не бойся!..»
Он забился в угол, чуть не с головой закрывшись пледом, краем сознания понимая, что это его не защитит. Он закрыл голову руками, будто от грозного, невидимого противника, дрожа от ужаса, никак не желая принять этот так желающий успокоить, но такой пугающий, дух. Наконец, он обессилел и надолго впал в беспамятство.
«Не бойся, просто я стала ведьмой. Видишь, я пришла, когда тебе плохо, тебе холодно, и ты напуган. Но, милый мой, не бойся. Я здесь, я с тобой. Я люблю тебя, я помогу тебе. Не бойся, не бойся меня…»
Он очнулся от чьего-то прикосновения к покрытому испариной лбу. Он не чувствовал человеческого присутствия и знал, что рядом на коленях стоит только бесплотная тень. Но тем не менее, секунду рука лежала на его лбу, он услышал быстрый тревожный вздох, и кто-то осторожно обнял его за плечи. Он почувствовал тепло в этом кошмаре и непроизвольно улыбнулся. «Милый мой, любимый, не бойся!» И, понемногу, абсолютный, панический ужас начал отступать.
Вдруг резко звякнули стекла, и снова, как с новой силой, завыл ветер. Или это волки? Новый приступ необъяснимого страха затопил его, он задрожал и непроизвольно забился, будто отбиваясь от окружающей тьмы, снова ставшей липкой, такой всепоглощающей и безнадежной.
– Тихо, тихо, все хорошо, мой любимый, это ничего, ничего, это просто ветер. Я здесь, с тобой, ты больше не один… – послышался успокаивающий шепот.
В сомкнутые веки кольнул свет. Он открыл газа и первое, что увидел, была горящая свеча у его ног; страх немного отступил. Справа кто-то плотнее обернул плед вокруг его плечей. Он снова зажмурился, он боялся смотреть туда, он думал, что увидит – тень.
– Любимый, милый мой, не бойся, ничего не бойся. Просто я стала ведьмой. Ты пришел сюда, повинуясь своему зову, я не хотела, чтоб ты шел сюда в метель, но это было не в моих руках. Ты оказался здесь, нуждался в помощи, и я не могла тебя оставить… Я пришла ветром, духом с четырех сторон, я пришла помочь тебе… Не бойся меня, я действительно очень люблю тебя, я твой хранитель, хоть в силе моей и сердце – тень, но поверь, поверь мне! – кто-то крепче обнял его за плечи, быстрый шепот слышался теперь у самой головы. – Твои ужас и холод пройдут, это все из-за метели, из-за ночи… ты так дрожишь, дрожишь… но ты теперь успокоишься, все пройдет, пройдет, все уже позади… Все будет хорошо, все будет хорошо…
Взволнованный шепот и горящая свеча понемногу сделали свое дело. Он начал медленно приходить в себя, вырываться из бездны, куда загнали его холод, паника и темнота.
Через некоторое время ему значительно полегчало. Все еще не открывая глаз, он сумел поймать руку, успокаивающе бегавшую по его плечам и голове, и почувствовал обыкновенное человеческое тепло. Он облегченно выдохнул и зачем-то прошептал:
– …Волки?..
– Не стоит их бояться, они мне не враги, – ответ смешался с еле слышным смешком, – волки кровниками стали нам да черные вороны… – смех резко оборвался: – Как ты себя чувствуешь?
Он слегка кивнул, что должно было значить «лучше». Она облегченно вздохнула. Несколько секунд спокойной, уютной тишины, как будто не кричала больше за окнами метель.
– Ты ведь уже узнал меня, да? – он почувствовал, что она пытается заглянуть ему в глаза. Но это было не нужно. Он улыбнулся и крепко сжал ее руки в своих. И она поняла. Только он почему-то все еще не решался смотреть на нее.
– Не бойся меня, я никогда не причиню тебе вреда… Я стала ведьмой, я обрела свободу… и немного власти. Не бойся, свет свечи разогнал тени и твой страх, – она потрогала его лоб и вздохнула. – Ты все еще горячий, но это скоро пройдет.
Он услышал ее тихий смешок.
– Знаешь, мы с тобой одни среди леса, среди жуткой метели, в островке света. Тепла и света… совсем как в каком-нибудь наивном романе… Глупость… но… Знаешь, а ведь нет ничего лучше, – уже серьезным голосом добавила она и посмотрела на него.
Он поймал себя на мысли, что абсолютно не стыдится перед ней своего страха и слабости – и то, и другое были уж слишком сильными и неестественными. И да, он узнал ее. Не нужно было видеть ее для этого… И почему только сейчас? Ведь они с ней видятся и разговаривают практически каждый день!
Он чувствовал ее тепло рядом и расслабился совсем. Он думал над тем, что узнал сейчас, и над тем, что уже давно не мог объяснить о своем отце. И понял, что хоть и сложно, говорят, любить ведьму, но почему бы и нет? И, кстати говоря, сомневаться было уже поздно. С ней рядом так хорошо…
И появилось на свет той ночью что-то такое, чего не разобьет палач ни одним в этом мире мечем. Такое, что может спасти в любую метель и вытащить из какой угодно глубокой бездны. Такое, чего боятся до смерти безликие, не знающие даже слез.
Она ждала, обняв его, стараясь согреть, исцелить прикосновением и дыханием, пытаясь угадать его мысли, сильная ведьма, позабывшая все на свете.
Он улыбнулся, улыбнулся ей, открыл глаза и нашел ее карий взгляд. Вдруг осторожно взял ее руку в свои и поцеловал. Затем распутал плотно обернутый плед и укутал их двоих, бережно обняв ее, и прислонился спиной к стене. Она закрыла глаза и положила голову ему на грудь, туда, где сердце. Вдруг она услышала:
– Спасибо тебе, ты спасла меня, моя ведьма, моя любимая ведьма…
И она внезапно поняла, что это была мысль, не произнесенная вслух мысль, которая, тем не менее, была адресована ей.
Он крепко прижал ее к себе, они сидели так и слушали, как бесится за стенами ветер, и зовут, вечно зовут кого-то волки. Холод и ярость метели, шелест диковинных теней на стенах и пугающий лик этой зачарованной, растерзанной ночи больше не касались их.
Она прильнула к нему. Ну какая же, к черту, ведьма?! Влюбленная девушка, счастливая, в счастье потерявшая ощущение реальности, ведь все они – и ведьмы, и нет – одинаковы.

3 января 2007