Евгений Петрович склонился над борзой сукой и начал жалеть ее, поочередно лаская, то правой, то левой рукой ее холку. Дынька была сильно покусана, Евгений Петрович злился и не находил ничего лучшего, как выплеснуть взрыв ярости на снувавшую, то туда, то сюда горничную.
Они сидели во флигельке, старого барского дома, использовавшегося только, в качестве ночлега, во время охотних будней. Тишина окутывала это заброшенное, окруженное густым лесом место. Невдалеке слышался запах костра, на котром готовили дичь. Евгений Петрович не любил совместную охоту с остальными губернскими дворянами, а предпочитал уединение со своими четвероногими братьями. Конечно же, охотился он не один, а с дворовыми крестьянами. Такой вот был демократичный барин. Но сейчас злостная ухмылка не сходила с его, уже морщинистого лица. Он хотел выпороть Мишку за то, что тот не уержал дворняжку Скребянку, и та в порыве необъяснимой ярости искусала несчастную борзую суку. Сам Евгений Петрович злопамятным не был, но гневился часто. Свои знали, что этот, среднего роста, брюхатый, неповоротливый хозяин долго горячиться не станет. Возможно, даже пороть никого не будут, просто покричит с надрывом кровеносной системы.
У Евгения Петровича онемела рука, вот уже полчаса, без перерыва он гладит борзую, а та все скулит и зализывает раны.