Название: Когда отцветает сакура.
Автор: Akane_no_Shimai
Фендом: Naruto
Бета: Akane_Marika, Ewa_Braun
Дисклеймер: всех героев оставляем господину Kishimoto, любовь же наша =)
Пейринг/действующие лица: Орочимару/Какаши, Кабуто/Саске
Рейтинг: NC-17
Жанр: AU, angst, drama, romance
Предупреждение: смерть персонажа, ООС некоторых героев
Статус: не закончен
Размещение: получить разрешение у авторов
Саммари: прошло три года с тех пор, как Саске покинул Коноху. Какаши отправляется за ним. Но получится ли у него вернуть Саске обратно, ведь не так легко избавиться от призраков прошлого.
От авторов: В 5 главе присутствует флаф.
В 6 главе присутствует POV Саске.

Глава 9.

 

Саске с удивлением уставился на вошедшего саннина.

— Орочимару?! - Учиха никак не ожидал увидеть наставника в своей комнате.

Какаши спиной чувствовал ледяной взгляд Орочимару. Медленно повернувшись, он засунул руки в карманы и с усмешкой посмотрел на легендарного ниндзя. От грозной фигуры, стоящей в дверном проеме, исходило фиолетовое свечение – комната наполнилась ужасающей чакрой. Было видно, что саннин настроен серьезно.

— Саске, выйди, - во вкрадчивом голосе слышались нотки ярости.

Саске кивнул и направился к выходу.

— Удачи, Какаши… сенсей, - насмешливо бросил он, закрывая за собой дверь.

Медленно приблизившись к джонину, Орочимару сложил руки на груди и вопросительно посмотрел в черные глаза.

— Тебе настолько недорога своя жизнь, что ты готов ее пожертвовать ради какой-то никчемной деревеньки?

Хатаке злобно прищурился.

— Третий всегда говорил, что Коноха – эта одна большая семья. Здесь каждый шиноби защищает своих близких до конца, и в этом наша сила!

Орочимару усмехнулся.

— Только такой глупый, выживший из ума старик, как Сарутоби, мог сказать подобное. Главная задача каждого ниндзя состоит в самосовершенствовании, а не в бессмысленном самопожертвовании.

— Твои слова – слова предателя, - яростно выдохнул Какаши, вытаскивая руки из карманов. Пара секунд – и в воздухе блеснуло стальное лезвие куная. Орочимару с легкостью увернулся от оружия – брошенный кунай наполовину вошел в стену. Саннин коварно облизался и взглянул на напряженного Хатаке. Руки быстро стали складываться в печати.

— Ты не понимаешь, я люблю тебя, Какаши…нимпо кичигаинасуби но дзюцу.

Какаши едва успел поднять протектор, обнажая Шаринган, как внезапно перед глазами все поплыло, а в ушах раздался довольный смех.

“Эта техника…”

Последнее, что увидел Какаши в подступающей черноте, были безжалостные глаза со змеиными зрачками.

 

Внезапно все закончилось, и Какаши обнаружил, что стоит посреди комнаты, погруженной в полумрак. В помещении не было окон, а единственным источником света были нещадно чадившие свечи. Какаши сглотнул – в душной комнате пахло чем-то неуловимо терпким. Воздух, казалось, можно было резать ножом - обжигающий и плотный, он обволакивал тело, мешая сделать вдох. Вдруг что-то холодное коснулось разгоряченной шеи – дыхание и чужие руки, снимающие форменный жилет. Не успел джонин опомниться, как горячие, сухие руки нырнули под водолазку и принялись скользить по обнаженному торсу. Хатаке выдохнул – мозг отказывался осознавать происходящее, а тем временем в полутьме раздался глубокий, слегка хриплый голос:

— Я думаю, это будет нам мешать, Какаши-кун, - пара мгновений – и водолазка так же оказалась на полу. Проворные пальцы ловко стащили маску с лица шиноби и в туже секунду дрожащие губы Какаши накрыли другие: настойчивые, горячие и невыносимо сладкие.

“Орочимару?” – смутно знакомое имя.

Какаши поморщился, пытаясь сконцентрироваться на всплывающих в сознании воспоминаниях, но тихий, хриплый смех разбил его попытки вдребезги.

— Гендзюцу, - полный веселья шепот на ухо, а ловкие руки быстро стягивают брюки.

Казалось, что в голове растеклась тягучая карамель – все мысли слились, перемешались. Действие техники, которую применил Орочимару, постепенно рассеивалось, и Какаши начинал понимать и осознавать происходящее вокруг. Но поглощенный своими мыслями, он не заметил, как сильные руки толкнули его на что-то мягкое, а сверху придавила приятная, теплая тяжесть. В рот вновь ворвался чужой язык, лаская небо и даря сладость. На лицо Какаши упала шелковистая прядь; в сознание проник приторно сладкий запах цветущей сакуры.

“Я люблю тебя, Какаши!” – четыре слова напалмом вспыхнули в измученном сознании. Шквал тяжелых воспоминаний снес остатки гендзюцу, оставив лишь саднящую боль – Орочимару.

— Что ты делаешь со мной? – срывающимся голосом проговорил Какаши, глядя в желтые глаза саннина. На лицо ниндзя падала тень от свеч, делая его кривую усмешку пугающей. На мгновение алое мерцание подарило безумие глубинам красивых глаз. Изо рта Орочимару вырвался длинный язык и, подобно змее, обвился вокруг мягкого члена джонина, ритмично сжимая нежную плоть. В это же время саннин не сводил смеющегося взгляда с изумленных глаз шиноби. Уголок рта дернулся и пополз вверх – через секунду голова Орочимару склонилась над начинающим твердеть членом Какаши. Румянец разлился по бледным щекам Хатаке, когда он увидел, как Орочимару ритмично начал двигать головой. Зажмурившись, Какаши откинул голову на подушку и прикусил губу, сдерживая, готовый сорваться, стон: горячие губы у головки, а язычок дразнит крошечное отверстие, затем скользит по стволу и, наконец, когда головка упирается в глотку, движется обратно, и сладостная пытка начинается вновь.

Разряд удовольствия пронзил тело джонина, когда к умелому рту присоединилась рука, ласково перебирающая яички, легко сжимая и стискивая их. С сухих губ Какаши сорвался бессвязный стон; шиноби непроизвольно подался бедрами вперед, но в тоже мгновение воздух ледяным разочарованием опалил мокрую от слюны, нежную плоть.

Отчаяние и боль промелькнули в глубинах темных глаз, желтые же искрились непонятным весельем.

— Не расстраивайся, Какаши, - теплая ладонь легла на поникший член, - это только начало.

Хатаке удивленно выдохнул, когда что-то скользкое коснулось его прохода.

— Нет! – воскликнул он, бешено дернувшись и пытаясь встать, но руки Орочимару уперлись ему в грудь и прижали к кровати.

Саннин приблизил свое лицо к уху Какаши и, оттянув мочку, горячо прошептал:

— Я люблю тебя, - мягкие губы заскользили по сильному телу.

— Я люблю тебя, - Орочимару устроился между ног шиноби, слегка приподняв их.

— Я люблю тебя, - уже два скользких от смазки пальца ласкали Какаши внутри, растягивая и подготавливая.

Внезапно палец саннина задел ту самую сладкую точку – волны удовольствия расплылись по телу, и приглушенно застонав, джонин обхватил ногами талию Орочимару, притягивая того к себе.

— Какаши, потерпи немного, - мягкий голос, и скользкая головка уперлась в анус.

С негромким стоном Хатаке подался вперед, насаживаясь на член.

Плавные толчки, медленное, ритмичное покачивание бедрами; Орочимару ласкал красный, напряженный член любовника, а Какаши, вцепившись в шелковистые, черные волосы, жадно пил поцелуи. Внезапно тело Орочимару содрогнулось. Войдя в Какаши до конца, он быстрее задвигал рукой, скользя по блестящему от смазки члену. Почувствовав, как горячая сперма заполняет его, джонин вскрикнул и кончил, пачкая переставшую двигаться, но все еще сжимающую его член, руку саннина.

Казалось, время перестало существовать: Какаши не знал, сколько они пролежали с Орочимару, шепча друг другу слова нежности, медленно и лениво лаская друг друга, пока Морфей не заключил их в свои объятия.

 

Когда Какаши проснулся, свечи уже догорели: в комнате стояла непроглядная мгла. Постепенно глаза шиноби привыкли к темноте, и Какаши различил силуэт спящего рядом Орочимару. Шиноби вздохнул и опрокинулся на подушку. Противоречивые мысли не давали покоя, но боль, мучавшая все эти годы, исчезла. Слишком хорошо и уютно было просто лежать, ощущая тепло, исходящее от любимого тела.

— Не спится, Какаши-кун? – сонным голосом поинтересовался Орочимару, подвигаясь ближе.

Какаши хотел было ответить, но, внезапно, мягкие губы накрыли его рот, даря нежный поцелуй.

— Теперь ты только мой, - прошептал саннин, отрываясь от губ Хатаке. Джонин только улыбнулся и крепко обнял Орочимару.

— Да, - шепнул он в ответ.