Старший брат 13 лет, младший - 8. Глава 3. Часть 1. Боль. Это было очень больно. Безумно больно. Боль, от которой не поможет ни одно лекарство, боль от которой не сбежать даже в спасительное забытье. Боль от предательства, боль от потери. -За что? – крик, которого никто не услышит, крик которого не слышал он сам. Слишком громкий, оглушающий... -За что... – едва различимый шепот. Саске не помнил, сколько времени прошло с тех пор, как брат ушел. Он так и стоял посреди улицы, просто стоял и смотреть туда, где только что был ОН. -За что ты так поступил со мной? – вот единственный вопрос который интересовал его. Ему не было интересно, за что итачи убил друга, за что он убил родителей.... Нет, Саске хотел знать, почему брат предал его. Не клан и деревню, а его, своего маленького брата... Часть 2. Пустота. Пусто, как же здесь теперь пусто. Пустые улицы некогда оживленного квартала Учиха. Ленты, перегораживающие вход. Зачем? Сюда и так никто не войдет после того, что случилось. Никто кроме него, единственного кто выжил в тот день, последнего из клана Учиха. Нет, был еще Итачи. Каждый раз, при мысли о брате его сердце мучительно сжималось. Саске не мог поверить, не мог принять того, что случилось. -Почему… аники? – уже не крик, не шепот, а какое-то шипение, сорванных голосовых связок. Мальчик сидит на пирсе и смотрит в воду, черная гладкая поверхность отражает небо с бесчисленными звездами, луну и красивое, искаженное страданием лицо ребенка. -Почему ты не убил меня? Я тогда попросил тебя не убивать... я был не прав, мне нечего делать тут одному. Тут так пусто, - он говорит в слух, говорит сам с собой но слова не звучат ни рядом с ним, ни в его голове. Просто открывается рот, тихо шевелятся губы, но… ни единого звука… как будто у него больше нет голоса. У него больше ничего нет… Его жизнь в один миг стала пустой. Некому теперь было доказывать, что он самый лучший, никто не ждал его после академии. Он никогда не был особенно нужен своей семье, теперь же он вообще никому не нужен, совершенно один в огромном пустом мире. Пусто было не только в родном квартале. Пусто было внутри, в душе. Все умерло. Он сам словно умер. Но долго жить в пустоте невозможно, как сохнет лишенное влаги растение, так и сердце человека сохнет и сжимается, когда в нем нет чувств. В конце концов, он нашел, чем заполнить пустоту в своем сердце. Часть 3. Ненависть. Кто сказал, что ненавидеть легко? Наверное, тот, кто никогда не ненавидел по-настоящему. Ненависть жжет и разъедает изнутри, как кислота, выжигает любые другие чувства, постепенно заполняя собой все пространство в душе. Саске ненавидел. Он ненавидел слепо, искренне и настолько полно, что вся жизнь его была подчинена только этому чувству. Он ненавидел Итачи. Он ненавидел людей вокруг себя за то, что они могут спокойно жить, после того, что с ним произошло, он ненавидел их за то, что им никогда не понять его боли, и за то, что они могут просто радоваться жизни, за то что его любимый старший брат убил всю его семью... Саске ненавидел весь мир. И себя тоже, только не знал об этом. Он истязал себя тренировками, запрещал себе даже самые невинные развлечения, дрессировал самого себя, как дрессируют животных в цирке. Терпел, сцепив зубы и сжав кулаки, любую боль, радовался ей. Он не знал тогда, что ненависть убивает. Но был рад боли, потому что чувствовал себя живым. Саске не давал себе забыть о брате ни на секунду. Каждый раз, когда ему было трудно, когда хотелось забыть про все и просто расслабиться, он заставлял себя вспоминать лицо брата, каким оно было во время их последней встречи. Саске делал невозможное, каждый раз прыгая выше своей головы, он чувствовал, что чуть-чуть приблизился к своей цели, пускай всего на миллиметр, но и этого порой бывает достаточно для победы... или недостаточно. Даже самый маленький шаг вперед лучше, чем топтание на месте.

Глава 4. Экзамен на чунина.

Саске 5 лет
Итачи 10 лет.

Курсивом – мысли Итачи

Письменная часть.

Итачи внимательно следил за преподавателем, который принимал экзамен. Долгое использование шарингана давало о себе знать болью в глазах, но он все же продолжал смотреть на преподавателя именно так, кроваво-красными глазами.
Юный гений сразу же догадался, что на сегодня проверяют не теоретические знания, а умение добывать информацию, но его не покидало ощущение, что на этом сюрпризы не закончатся. Этот 10 вопрос...
Итачи оглядел аудиторию. Из тех кто пришел сегодня сдавать экзамен на чунина осталось едва ли больше половины. Тех кто тупо списывал сразу же выгоняли. Зато тех кто делал это незаметно не трогали. Юный гений не сомневался, что проверяющие на этом экзамене видели абсолютно все махинации. Именно поэтому он не списывал – он наблюдал за преподавателем. Ответить на вопросы было для него, пожалуй, слишком легко. Еще одна причина ждать подвоха.
Значит 10 вопрос дадут за 15 минут до конца экзамена… Ну что же уже пора.
-А теперь я объявляю 10 вопрос.
Итачи напрягся. Никто не смог бы заметить каких либо внешних изменений, но... Учиха обладал поразительной интуицией и незаурядным умом. Он понял, что этот вопрос будет самым главным и что ответ на него нельзя прочесть ни в одном из учебников. Ответ скажет сам преподаватель, надо только внимательно следить, слушать и анализировать.
-Однако прежде я хочу ввести новые правила. Если вы не ответите на этот вопрос – вы не сдали, даже если все остальное у вас написано правильно. Пройти сможет только один человек из команды, который ответит наиболее правильно на последний вопрос. Тот, кто провалится, больше никогда не сможет стать чунином. Вы можете отказаться от вопроса. Для этого нужно всего лишь поднять руку и покинуть помещение, но в таком случае будет дисквалифицирована вся команда.
Ясно, теперь все ясно. Как же они все-таки глупы.
Он с интересом осматривал лица тех, кто сидел с ним в одной аудитории. Многие были откровенно напуганы, многие удивленно переглядывались. На их лицах были написаны все их чувства: страх подвести команду, страх не сдать экзамен, страх…
Да, пожалуй, все они испытывали только страх. Неинтересно.
Итачи поднял руку...

Сегодня был праздник. Саске ещё не знал, какой, но видел, как мама с утра украшает дом, и понял, что сегодня праздник. Мальчик сидел на деревянном полу и следил за приготовлениями. Он мог часами вот так сидеть и наблюдать из укромного места затем что происходит вокруг, так что его почти не было видно. Собственно, никто кроме нии-сана его обычно и не замечал.
Дом постепенно наполнялся людьми. Пришли мужчины и женщины, большинство из них Саске видел раньше, а некоторые были и вовсе не из Учих. Саске напрягся. Чужаки. Клан жил изолировано, хотя они с братом часто ходили по деревне, он не помнил, чтобы кто-то из чужаков приходил к ним домой. Что-то случилось. Вряд ли они пришли на праздник.
Пока мальчик пытался понять, что же надо этим людям, они успели уйти. Мама и её подруги продолжали суетиться: кто-то пошел на кухню, кто-то помагал прибирать дом.
Саске любил праздники. Он с улыбкой наблюдал за приготовлениями до тех пор, пока гостей не начали рассаживать за столом. Ужасно. Саске не мог поверить. Неужели они забыли? Ему вдруг захотелось заплакать. Очень-очень громко, чтобы все узнали о его чувствах.
Как они могли забыть! Как они могли забыть, что Нии-сана еще нет дома? Они что, собираются праздновать без него? Мальчик просто задыхался от обиды. Да, конечно его старший брат не любит праздники, но это не повод не подождать его! Тем более, что без брата у Саске тоже не будет праздника. Отец на него не обращает внимания, мама будет в другой комнате с подругами... Это будет самый плохой праздник в его жизни.
-Мама...
-Что такое?
-Сегодня праздник?
-Да, ты же видишь...
-А как же нии-сан? Он придет?
-Конечно придет! Ведь это его праздник, он сегодня стал чунином.

Итачи шел домой по главной улице Конохи. Он шел быстро, не потому что торопился домой. Он просто не любил ходить по деревне. Не любил восторженых взлядов, не любил людей, которые здесь жили. Хоть в этом он был похож на людей своего клана. Жители деревни были слишком эмоциональны для него, слишком просты и понятны. В них не было никакой загадки, все чувства были написаны на лицах. Совсем как у его маленького глупого брата. Только вот Итачи не был уверен, что не любит его…
Вот он опять о нем вспомнил. А ведь весь экзамен не думал ни о Саске, ни о клане, ни о своем единственном друге Шисуи...
И как это он умудрился стать моим другом? Непонятно. Хотя он полезен, он открыл мне многое из того, о чём я не знал и вряд ли бы узнал без него. Он и правда полезен. Да, пожалуй, это и есть причина, по которой я с им дружу. Он мне, как старший брат. Я еще не превзошел его, но этот день не за горами. Шисуи почти не двигается вперед, он достиг своего предела, а я с каждым днем все сильнее...
Вот и ворота рдного квартала, отсюда прямо 20 шагов до т-образного перекрестка, потом налево и еще 12 шагов до квартала Учиха.
В этих окрестностях Итачи всегда точно знал, куда и сколько надо пройти. Это был его пунктик - всегда знать точно.
Дом украшен красными фонариками. По всей видимости, там празднуют его небольшое продвижение. Да уж, он стал чунином в 10 лет – чем не повод для праздника? На котором самому Итачи совсем не хочется присутствовать. Но не пойти - значит предать единственное существо, которое тебя искренне и бескорыстно любит. Может не совсем бескорыстно, но вот искрености малышу не занимать.
Итачи не стал заходить в дом сразу. Он сел на деревянный пол, опоясывающий дом и задумался.
Я вполне могу отказаться от этого праздника. Меня, конечно, сделали чунином, но экзамен еще не окончен, это был только первый раунд... Интересные првила, ничего не скажешь. Можно выиграть все бои и остаться генином, а можно проиграть в первой же схватке, и стать чунином. Эта деревня слишком печется о нравственной чистоте своих шиноби. Сила может оправдать любые жертвы. Победителей никто не судит…
-Нии-сан.
Итачи молча смотрит на брата.
-Почему ты тут сидишь? – Один взгляд в непроницаемые глаза брата.
Он единственный может вот так смотреть брату в глаза. Спокойно, без страха, без вызова, без предвзятости… с нежностью.
Заразительной нежностью. А может она заражает только меня. Отца это точно раздражает, у него иммунитет.
-Ты не любищь праздники, я знаю, но… может пойдем в дом? Там так красиво, и столько всего вкусного мама приготовила..
-Прости, Саске, я устал. Меня не будет с вами.
Большие черные глаза в одно мгновение наполняются обидой и болью.
Итачи сдаётся.
-Но ты можешь потом прийти ко мне. Расскажу, как прошел экзамен.
Как же мало маленькому брату нужно для счастья. Секунду назад ему хотелось плакать, а сейчас на лице сияет улыбка, в глазах - радость.
-Я приду, только тортика поем!
-Хорошо.

Итачи не спалось. Он устал, он истратил почти всю чакру, но все равно не мог уснуть. Он был зол. На деревню и её глупые правила.
Я бы справился гораздо лучше, если бы был один. Эта так называемая команда мне только мешала. И что значит «если погибнет хоть один - все будут дисквалифицированы»? Как бы было здорово просто оставить их в лесу смерти, не успеть спасти.
-Нии-сан?
Пришел-таки. А ведь раньше он меня аники называл, что изменилось? Хочет показать, что вырос? Глупый маленький брат.
-Я тебе тортика принес. Очень вкусно, попробуй.
-Спасибо Саске, я не хочу.
-Тогда можно я его съем?
-Конечно.
Каков чертенок. Ему видимо больше не давали, так он для меня взял. Ведь знал, что я не буду. Чудесный ребенок. Совершенно не правильный как Шиноби, но просто чудесный.
-Так что там было, на экзамене? – Саске проглотил очередной кусочек лакомства и вскарабкался на кровать брата, вытирая об его одеяло свои липкие ладошки. Итачи не обратил внимания.
-Ничего особенного.
-Ты устал, - не вопрос, утверждение.
-Я потратил много чакры.
Глаза ребёнка загорелись неподдельным интересом.
-Драться пришлось?
-Да. Последний тур – это поединок. Турнир.
-И ты его выиграл, - и снова утверждение. Саске ни на секунду не сомневался в способностях брата.
-Нет, он еще не окончен, но мне присвоили звание чуннина, - бесцветный равнодушный голос. Итачи даже не пытался сделать вид что рад новому званию.
-Почему тогда праздник сегодня?
-Не знаю, спроси у отца, - В тоне Итачи отчётливо чувствовалось его нежелание говорить, и он почти силой заставил себя продолжить: - В принципе, для меня экзамен уже окончен. Даже если я не выиграю турнир, я уже стал чуннином.
-Разве это не главное?
-Нет, главное - проверить свою силу. Поэтому я хочу отдохнуть перед завтрашним боем.
-Ты меня прогоняешь?
-Саске…
Но Саске спрыгнул с кровати.
-Да, я все понимаю, но ты обещал мне рассказать про экзамен, а сам почти ничего не сказал, – Он забавно надул щёчки. - Мне приходится вытягивать из тебя каждое предложение!
-В другой раз.
-Ты так всегда говоришь…
Но Итачи уже не слушал. Он думал о завтрашнем дне. Его противником по жеребьёвке стал Хикару Хьюга. Итачи не сомневался в победе, его шаринган идеально подходил для сражений с теми, кто пользуется нинджутсу не генного происхождения, которые поддаются копированию. В чём он сомневался, так это в том, что его победу испортят. Для Итачи принципиальное значение имело то, убьёт он противника или нет. Но, конечно, ему не позволят никого убить на глазах у Хокаге. Разве что случайно…
Ниндзя - это прежде всего хладнокровный убийца, а не герой без страха и упрека. У жителей этой деревни какое-то неправильное представление о том, кто такой шиноби.
И его это ждёт…- Итачи с любопытством посмотрел на обиженное лицо маленького брата, с упрёком глядящего на него. – Нет, пожалуй, тебя ещё можно спасти.
-Хочешь посмотреть на бой?
Большие черные глаза вспыхивают от радости и удивления.
-Да! Конечно хочу, очень!
Итачи задумался.
-Пожалуй, я смогу это устроить. Но ты никому не должен говорить, понятно? Это запрещено.
-Хорошо! –сейчас готов был согласиться на всё. Он был счастлив даже не столько от того, что его возьмут посмотреть на бой ниндзя, сколько потому, что брат делает это ради него. Совершенно новое, не знакомое доселе чувство приятно щекотало где-то внутри. Именно щекотало, словно маленькое перышко. Теперь у них есть тайна. Брат признал Саске достойным своего доверия. И Саске улыбался. Он неотрывно смотрел на брата, забыв о недоеденном куске торта, о родителях, обо всем. Он неотрывно смотрел на Итачи и думал, что несмотря на трудный характер, у него самый лучший брат во всем мире. Солнце еще не появилось над горизонтом, а Саске уже сидел на пастели брата. Не потому что рано проснулся, он просто вообще не смог заснуть. Слишком сильное было возбуждение перед сегодняшним днем.
-Доброе утро.
-Доброе, - Итачи ответил так и не отрыв глаз, - еще ведь рано, да?
-Прости, я не смог заснуть… Если ты хочешь спать, я пойду.
-Спать я больше не буду, а тебе надо показаться родителям и позавтракать.
-Да нии-сан, - мальчик ловко спрыгнул с кровати.
-Саске,- тихо позвал Итачи.
-А? – мальчик остановился на полпути к двери и обернулся.
-Ничему не удивляйся.
-Хорошо… - донеслось уже из коридора.
Саске вышел из комнаты брата.
Ну что же, теперь осталось доказать самому себе, что у меня это получится. Провести этих глупцов будет не сложно. Должно быть не сложно.
Итачи открыл глаза и единым движением встал с пастели. Тратить чакру перед боем было глупо, но он был слишком уверен в своем превосходстве…


Завтрак.
Саске старался не смотреть никому в глаза, особенно отцу. Ему казалось, что на лбу у него большими буквами написано: Сегодня я собираюсь без разрешения уйти из дома на турнир.
Ничего подобного на нем, конечно, не было, и к счастью, никто не обратил внимания на странное поведение младшего Учихи. Саске впервые за долгое время был рад, что на него практически не обращают внимания.
Стук в дверь.
В комнату вошел мужчина лет 25, высокий красивый. На его одежде был вышит символ клана Учиха, но одет он был не так как все остальные. На нем была форма АНБУ.
-А Шисуи, проходи, - мать была явно рада видеть вошедшего. В отличие от отца
-Итачи нет, - отрезал Фугаку. Саске ясно чувствовал исходящее от него раздражение.
-Я знаю, он просил меня позаниматься с его младшим братом, - Шисуи сделал выразительную паузу, - если вы конечно не против.
Отец на секунду задумался, потом медленно кивнул.
-Хорошо, можешь забрать его на сегодня, - казалось, вопрос решён, но неожиданно, будто что-то вспомнив, он (отец) снова обратился к гостю:
-А разве ты не пойдешь смотреть на поединок?
-Нет, я буду сегодня занят, и Саске как раз сможет помочь мне. Заодно сможет научится…
-Хорошо, - Фугаку потерял интерес к беседе и оборвал гостя на полуслове.
У Саске бешено колотилось сердце. Как так! Его так легко отпустили с совершенно незнакомым человеком, который отцу даже не нравится… Но мальчик помнил последние слова Итачи и не показывал ни страха, ни удивления.
Он заставил себя подняться и, как ни в чём ни бывало, сказать:
-Спасибо мама, я уже покушал.
-Хорошо, собирайся на тренировку.
Молодой человек стоял, прислонившись к двери, и с улыбкой наблюдал за Саске, словно оценивал его.
-Ну мы пойдем, пожалуй. Тебе ничего не надо взять?
-Ах да, кунаи!
-Они тебе не понадобятся, - улыбка стала еще шире.
-Хорошо…
Саске стоял на улице, пока Шисуи о чем-то договаривался с его родителями. Когда он, наконец, вышел, Саске с удивлением обнаружил, что выражение лица этого молодого ниндзя изменилось, так что…
-Нии-сан! - потрясенно выдохнул он.
-Помолчи пока, - не грубо, но довольно резко оборвал его старший брат.
В полном молчании они дошли до стадиона, на котором сегодня должны были состояться финальные бои между генинами из разных стран.
-Нам сюда, - Итачи указал на небольшой проход в стене.
Саске только сейчас заметил шаринган в глазах брата. Значит, все это время они шли под прикрытием иллюзии. Ему вдруг стало страшно. Брат потратил много чакры прямо перед боем, и если он проиграет – вина целиком и полностью ляжет на Саске.
Проход вел в абсолютно темный коридор, в котором ничего не было видно. Неожиданно старший брат взял его за руку и буквально потащил за собой.
-Пришли, - где-то над самым ухом прозвучал голос Итачи. -Катон! Гокакью но джутсу!
Саске как завороженный смотрел на то, как изо рта брата вырвалась токая струйка пламени, словно это не огонь вовсе. Словно это вода цвета пламени. Она текла и оборачивалась маленьким огненным шариком вокруг деревянной палки. Через несколько мгновений поток оборвался, а в руке у брата остался зажженный факел.
-Нии-сан…
-Что?
-Ты так много чакры тратишь, у тебя же сегодня бой… - Саске выглядел ужасно виноватым. Словно посягнул на что-то святое. Для него и правда было ужасным святотатством усомниться в старшем брате.
-Не волнуйся об этом, хорошо? – легкая, почти незаметная улыбка.
Саске ответил такой же, невесомой. Только уголки губ чуть дрогнули - и все. Контакт налажен, все будет хорошо, все получится.

-Нии-сан, ты уверен? Я не сомневаюсь в тебе, но…
-Да.
-…но я даже не знаю что делать, и…
-Ничего не делай.
-…и мой рост…
-Не волнуйся об этом. Никто не заметит, я позабочусь.

Спустя несколько минут Саске смотрел на себя и никак не мог поверить в то, что видел. На нем была форма АНБУ. И маска.
Он всегда слепо и всецело доверял своему старшему брату, но в этот раз даже Саске не мог поверить, что все получится.
Итачи решил использовать последнее средство:
-Если ты боишься, можешь просто подождать меня здесь.
-Нет! Я пойду. Давай повторим, что мне надо сделать, - мальчик смотрел в непроницаемые глаза брата. Сейчас они, казалось, смотрели на него теплее, чем обычно. Или ему просто очень этого хотелось?
-Хорошо. И не беспокойся. Если ты не станешь волноваться, никто ничего не заметит.


Золотой песок. Нет, не золотой - грязно-желтый. Напротив стоит мальчик, красивый молодой Шиноби с белыми как снег глазами. Впрочем, почему мальчик? Он явно старше Итачи.
Ты хорош, Хьюга. Но тебе не повезло с противником. Можешь гордиться, что станешь моим инструментов в уроке воспитания младшего брата.
Бьякуган - полезная техника. Ты видишь чакру внутри меня, ты можешь заблокировать ее точными ударами в определенные точки. Можешь, если попадешь. Но ты не попадешь, прости, я и так дал тебе фору.

Итачи ни разу не напал. Бой продолжался уже несколько часов, а он только и делал, что защищался, копируя технику своего противника. Люди на трибунах уже начинали скучать, они пришли посмотреть на гения клана Учиха, а вместо зрелища… Впрочем, не все так думали. Одна пара глаз не отрываясь и почти не моргая следила за поединком.
Мой единственный зритель, сегодня я для тебя. Как необычно, раньше ты всегда был для меня. Сегодня все по-другому. А зрители? Плевать на них.
Неожиданная атака, один единственный кунай. Кажется, что это было просто, хотя на самом деле Итачи тщательно рассчитал каждое своё движение и использовал генджуцу очень высокого уровня. Но со стороны это было слишком просто.
Пусть видит как на самом деле легко отнять жизнь. Пусть все видят, на что способен шаринган.
Он всего лишь остановился и метнул кунай прямо перед собой. Точно в голову противника.
Жаль Хьюга, если бы ты не потерял протектор, остался бы жив.
Хикару* Хьюга.
Сегодня этот свет погас навсегда.

_______________
* Хикару - значит свет.

Глава 5. Ты не Бог.
Саске 12.
Итачи 17.
Курсивом – мысли Саске (должен же он хоть к 12 научится думать)

Саске не мог понять с чего это он вдруг вспомнил тот день. Может все дело в Неджи? Может это оттого что тот так похож на...

Два тела в смертельном танце, кружат по песку арены, обманчиво безобидные па сопровождают почти невидимые обычному глазу движения рук. Каждая атака могла бы сделать его брата беззащитным, лишить способности пользоваться чакрой... но каждая из них была остановлена, такой же техникой. Это было не простое копирование. Одно дело повторять чужие печати – другое дело сражаться с противником его же приемами. Да ведь Хьюга не за один день эти удары выучил.
Интересно как он себя чувствовал те два с половиной часа? Что он чувствовал? когда мой брат с легкостью повторял приемы, на изучение которых ему пришлось потратить столько сил и времени? И что он чувствовал? когда в последний миг понял что все это время находился во власти гендзюцу, понял ли он это вообще? Или так и не узнал, что случилось, и почему мир вдруг перестал существовать? Видел ли он тот кунай? Хотябы за пару секунд до смерти? Видел ли брат его расширенные от ужаса глаза...
Почему я вообще об этом вспомнил?

Дальше курсивом – мысли Итачи.

Итачи держал в руках открытку. Огромная полная луна на фоне темно-фиолетового неба. На обратной стороне была подпись, неровная и слишком большая. Итачи сразу узнал руку Кисаме, хоть ни разу не видел, что бы тот что-то писал. Все отчеты писал Итачи или же они докладывали Лидеру устно. Впрочем даже в этом случае докладывал Итачи.

Подпись гласила: С Днем Рождения, Лунный Бог.

Итачи молча смотрел на открытку. Мысли его были далеко. В прошлом.

Небольшая комнатка, совсем маленькая кроватка. С первого взгляда ясно что это комната ребенка, хоть по полу и не раскиданы игрушки, хоть и нет никаких детских украшений на стенах. Их четверо, мать отец, Итачи и доктор. Старший брат стоит возле кроватки младшего, взрослые о чем-то разговаривают.
В тот день Итачи второй раз в жизни поругался со своим отцом.
-Ты не Бог! – голос отца, такой непривычно резкий и громкий. В нем слышится угроза.
Итачи молчит. Сцепил зубы, чтобы не наговорить лишнего. И так уже сказал достаточно. Его мать плачет, отец кричит, доктор как-то испугано смотрит в сторону старшего из братьев. Это не важно, для него уже неважно, Итачи отчитал себя за слабость, за то, что не сдержался. Но он умеет быстро исправлять ошибки. Может, именно поэтому людям кажется, что он их не допускает?
Саске лежит в кроватке, его чакра едва ощутима, а дыхание почти не слышно. Старший брат стоит рядом. Он думает, взвешивает, составляет план, заодно давая всем время прийти в себя.
Но теперь пора действовать. Как же здесь шумно. Ведь ОН тоже здесь, не... Нет, замолчи Итачи, больше ни слова, иначе ничего не выйдет.
Медленно подхожу к кроватке младшего брата. Ему конечно всего 5 лет, но неужели вы думает, он не понял, когда вы сказали что он не выживет?
Итачи собирает простынь с двух сторон, приподнимает ее в воздух, нагнувшись над кроваткой завязывает два конца у себя за спиной. Так будет удобнее нести брата. Разворачивается, уходит. Молчание.
-Итачи, ты куда? Он же болен... – слабый голос матери.
-Пусть идет. Саске все равно... Итачи считает что может все. Смерть брата послужит хорошим уроком. Он не Бог, он всего лишь мой сын, - он говорил это, зная, что Итачи его не слышал. Про Саске он даже не думал.

Несколько минут и рюкзак собран. Что он туда положил - не знает никто, никто не видел, как он заходил в комнату. Итачи всегда был осторожен, иногда даже слишком. Он старался избегать любых ненужных стычек и проблем, даже если иногда решить проблему было легче чем избежать - все равно. Незачем лишний раз отвлекаться. Вот и сейчас он вышел из дома, обошел его кругом и залез через окно в сою комнату. И точно так же через окно он вылез спустя несколько минут.
Самодельное кенгуру с младшим братом располагалось как раз на уровне груди, Итачи мог слышать биение маленького сердца рядом со своим собственным. Такое слабое...
Саске продержись еще немного. Мне понадобится помощник.
*Тук* Камушек легонько ударяет в стекло. Теперь осталось только подождать пока Шисуи выглянет. Впрочем, долго ждать не пришлось.
Через несколько мгновений рядом с Итачи стоял его лучший друг. Как ему удалось это провернуть – вылезти через окно так, чтобы не было заметно, что его вообще открывали – Итачи не понял, да и не пытался. Не это сейчас главное.
-Итачи-сан, ка-
-Набор инструментов и книжку в синем переплете. Встретимся в старом подвале Орочимару, - он грубо прервал удивление друга четкими, лишёнными эмоций фразами.
Шисуи не спорил, не возмущался. Он слишком хорошо выучил характер друга, чтобы понять – случилось нечто поистине страшное. Итачи всегда был холоден, но такой грубости себе не позволял. Скорее наоборот был подчеркнуто вежлив. Несколько секунд Шисуи просто смотрел на друга, потом, всего на мгновение, в его глазах загорелась искорка понимания, и они вновь стали непроницаемо черными, как и у всех представителей клана Учиха.
-Четыре минуты.
Больше они ничего друг другу не сказали. Все было ясно без слов. Во всяком случае, Итачи точно знал, о чем подумал его названый старший брат.
Ты не веришь, да Шисуи. Ты дал мне ту книжку просто так, для общего ознакомления. Ты думал, я проникнусь отвращением и больше никогда не напомню тебе о ней. Ты ошибся, ты очень во многом ошибаешься. А самое главное, ты ошибаешься сейчас, думая, что у меня не хватит духу довести начатое до конца.

Подвал. Невероятное количество ловушек на входе и в многочисленных коридорах. Но для того, чьи глаза видят все, это не помеха. Скорее наоборот. Итачи и Шисуи давно облюбовали этот подвал – они могли быть уверены, что их тут никто не побеспокоит. Страх не только перед дурной славой, но и перед установленными повсюду ловушкам отпугивал непрошеных гостей.
Итачи прибыл на место раньше своего друга и занялся приготовлениями. Для начала, требовалось зажечь свет и выбрать комнату, наиболее подходящую для того, что он собирался сделать. В самой большой не удобно, да и ни к чему такой огромный стол. Его брат совсем маленький.
Итачи остановил свой выбор на небольшой комнатке, всего-то метров 5 в длину и не больше 3 в ширину. Стол в ней был скорее письменный, чем операционный, но это и не важно. Самое главное в комнате были вольеры.
Итачи положил маленького брата стол и начал готовить взятые им из дома инструменты. Аккуратно отделяя по каким-то своим, недоступным пониманию нормального человека, критериям пыточные инструменты от медицинских, он краем глаза смотрит на своего маленького брата.
Худой, жалкий. Мне следовало сделать это раньше, но они бы не позволили тебя забрать..
Тихий шорох шагов.
Он специально идет так, чтобы я слышал? Нет, дело не в этом.
На пороге появился Шисуи. Итачи еще не повернул голову, но он уже знал, что увидит. Шисуи не один. Он принес с собой двух девочек. На вид - младше Саске, или одного с ним возраста.
-Ты закончил? – Итачи взглядом указал на стол, где лежал малой и его инструменты.
-С этим – да. Но этого, - кивок на девочек, - будет недостаточно.
-Я знаю.
-Я скоро вернусь.
-Чем младше, тем лучше.
Как будто я сам не знаю. Или он надеется меня остановить?
После возвращения Итачи друзья работали молча. В полной тишене.
Все-таки ты мне и в самом деле как брат, почти как брат. Лучший друг.
Им не нужны слова, когда они работают, это люди которые понимают друг друга с одного взгляда..
У нас теперь 5 моделей. Мне почему-то хочется называть их так. Хотя можно сказать и жертвы, да жертвы тоже подходит.
Пять невинных детей. Две девочки и три мальчика. Одному из них не больше трех лет. Итачи считал, что этого не достаточно, но его друг настоял на том, чтобы больше никого не похищать.
Я ни разу не пробовал этого раньше, что если у нас ничего не выйдет, или выйдет но не с первого раза?
-Если верить книге, нам хватит и одного. Если все правильно сделать, - спокойно сказал Шисуи.
-А как узнать: правильно все сделано или нет, если никогда такого не делал и не видел ничего подобного?- подумал Итачи, однако промолчал.
Его руки работали сами, не требуя участия мозга. То, что он тогда делал, он мог бы сделать с закрытыми глазами. Каждое движение повторено много сотен раз. Это только подготовка. Итачи хотел предусмотреть абсолютно все, чтобы потом иметь возможность корректировать план. Он был уверен, что все пойдет не так как задумано. Техника была несовершенна.
Он изменил сам себе, раньше он никогда не начинал какое-либо дело, если не был уверен в успехе. В тот день он был уверен в неудаче, но все равно продолжал. Книга которую дал ему Шисуи не содержала описания печатей и техник, она лишь рассказывала об эффекте и некоторых необходимых условиях для его достижения. Подробные инструкции он составил сам, когда внимательно изучал текст. Он потратил не один вечер склонившись над книгой и аккуратно выписывая все что могло бы пригодиться для анализа. Техника обещала быть очень полезной, но для того чтобы все сделать правильно, надо было как минимум видеть все своими глазами. А такой возможности не было. Поэтом он практически на ощупь, по крупицам собирая информацию, составлял ее заново. А может создавал свою собственную. Этого узнать уже не удастся, автор скорее всего несколько веков как мертв. Держать эти записи у себя было очень рискованно. Любой, кто прочел их, немедленно доложил бы Хокаге. Кроме разве что младшего брата, он бы просто не понял. Но Итачи знал, что никто не посмеет читать его записи, кроме Саске.
Шисуи аккуратно чертил иероглифы на полу комнаты, Итачи готовил растворы и смеси. Никто из них не знал, что действительно понадобиться, а что нет. Может вообще ничего не понадобится. Но это в случае если техника сработает безукоризненно. Если они все сделали правильно и если книга не врет. Да… и конечно же, если Итачи не ошибся насчет природы болезни Саске. Но это в последнюю очередь, ведь он не ошибается. Никогда. Глава 5. Ты не Бог.(окончание)



курсивом – мысли Итачи.

Мази, растворы для обработки ран, антибоитики и общеукрепляющие смеси. Всё это лекарства. Набор скальпелей и зажимов, ватные тампоны, кожнички – это инструменты. Те, которые дарят жизнь.
На соседнем столике – или это высокая скамья? - тоже инструменты, но совсем другие, жуткие и по виду, и по назначению. Те, которые жизнь отнимают. Долго, тщательно обрабатывая каждое мгновнение утекающей жизни, заставляя жертву в полной мере осожнать, что она теряет. Боль. Она заполнит все их существо, и смерть отберет только ее. Такая смерть желанна. Ее зовут, ее отчаянно желают. Ею бредят.
И она придет.
Она заберет свою жертву и успокоится. На время.
Пусть она заберет кого-то другого, того кто сам хочет. Или захочет в скором времени.
-Начинаем? – голос друга заставил Итачи отвести глаза от тела брата.
-Да. Начинаем.
-Он почти мертв, - кивок на маленького Саске.
-Я знаю. Шисуи…
-Да?
-Я пришел к выводу, что модели должны быть в сознании все время. Это единственный путь.
-Но ведь...
-Я потом объясню, начинаем.
Хорошо, что я понял это сейчас. Первый опыт не получится точно, зато со второго раза все должно пройти идеально.
Шисуи нашатырем привел детей в сознание. Некоторое время они хлопали глазами, не понимая что происходит, потом начали плакать и жаться друг к другу.
-Этого, - Итачи указывал пальцем на самого маленького мальчика с красивыми желтыми глазами. Он единственный не плакал, возможно оттого, что не понимал происходящего. Или не пришел в себя в полной мере.
Итачи уложил мальчика на стол рядом с братом.
-Держи ему ноги.
Шисуи ничего не ответил. Ему явно было что сказать, но он промолчал, позволив командовать Итачи. Это ведь его брат лежал сейчас при смерти, и отговаривать друга не было смысла.
Учиха Итачи. Будущий предатель и кланоубийца. Возможно, именно в тот день он ступил на путь, который в конечном итоге приведет его в комнату, где на полу будут лежать трупы собственных родителей. Сам он так не считал.
Холодный взгляд некоторое время изучал тело мальчика: бледное лицо, маленькие глаза. Он лежал на спине, его руки были вытянуты вдоль тела.
Надо их зафиксировать.
Крик, страшный, переходящий в ультразвук. Ребенок метался, пытался вырваться, но все бесполезно. Шисуи крепко прижимал его ноги к столу, Итачи держал руку. Из второй руки торчал скальпель, на половину длины вбитый в стол. Тонкое лезвие легко прошло сквозь маленькую ручку, проскользнув точно между косточками, и застряло в деревянной крышке стола. Рука мальчика представляла собой страшное зрелище: тыльная сторона ладони соприкасалась со столом, а пальцы рефлекторно согнулись, касаясь торчащего из нее холодного метала. Жестокий взгляд черных глаз некоторое время задержался на ране жертвы, то ли любуюсь, то ли оценивая проделанную работу. Потом, словно вспомнив что-то важное, Итачи потянулся к небольшому кожаному чехлу. Это была коробочка для иголок. Он достал ровно десять штук.
Взгляд. Итачи поднял глаза на друга. Немой вопрос: Зачем? Зачем ты это сделал? Тебе что мало того, что их надо убить?
-Потом, – короткий, ничего не объясняющий ответ. Но для Шисуи достаточно, он потом все узнает. Потом, не сейчас, сейчас необходимо просто делать то, что говорит мальчишка.
Этот парень не глуп, - решил Шисуи, чтобы хоть немного оправдать свои действия перед самим собой. - Он не стал бы рисковать без необходимости. Особенно если дело касается техник.
Итачи подождал, пока ребенок немного успокоится. Потом взял еще один скальпель, поднес его ко второй руке мальчика.
-Нет! Не надо, прошу вас!!! Нет, что вы делаете?! –закричала в истерике самая старшая из девочек, лет пяти на вид. Итачи посмотрел в её сторону. Скальпель замер в нескольких сантиметрах от цели.
-Ты следующая.
Сказал он это спокойно и, как ни в чём не бывало, вернулся к своему занятию. Вторая рука теперь была тоже прибита к столу, и десять иголок, недавно вынутых из чехла, сейчас одна за другой прокалывали мягкую кожу подушечек пальцев жертвы, легко входили в податливую плоть, встречая лишь небольшое сопротивление, когда достигали поверхности ногтя. Кровь жертвы заливала руки мучителя, так что Итачи приходилось несколько раз вытирать их о костюм. Ничего страшного потом он все равно его сожжет.
Дети в вольере уже не кричали, а тихонько скулили, но этого не было слышно, потому что мальчик на столе орал так, что казалось вот-вот сам оглохнет от собственного крика.
Теперь они связаны, его брат и этот мальчик. Только вот связь эта одностороняя. Саске не умрет вместе с ним.
Тепреь можно начинать.
Ненависть и боль могут дать силу, если верить книге. А если книга лжет?
Тогда я воспользуюсь колличеством. Пусть у них мало чакры, но зато у меня целых 5 моделей. Этого должно хватить.
Cамое главное, книга прямо говорила о том, как сделать чужую чакру частью своей. Однако Итачи смог разработать технику, при которой был возможен и обратный переход. Только вот одно дело сделать чужую чакру частью своей когда ты полностью контролируешь и себя и жертву и совсем другое передать, точнее заставить принять ее кого-то еще. Если бы маленький брат хотя бы был в сознании, Итачи мог бы контролировать его при помощи генджуцу. Но это было невозможно. Тогда он придумал свою собственную технику, которая позволяла ему контролировать брата когда тот был без сознания. Кое-что он взял из знаменитой техники переноса сознания клана Яманака, однако иные элементы мог выполнить только обладатель шарингана. Слова думать за двоих, приобрели совершенно новый смысл…
Итачи взял кунай и разрезал грудную клетку своей модели. Крик оборвался. Кровавый кусок мяса, совсем недавно бывший живым человеческим сердцем, еще несколько раз сжался и замер навсегда.
Мало. Слишком мало чакры. Не хватит для того, что он задумал.
Шисуи вопросительно посмотрел на своего маленького друга.
Придется лгать.
-Порядок, но нужна еще одна.
Теперь будет по-настоящему страшно.
Итачи стоял возле стола, положив руку на лоб младшего брата. Холодный, слишком холодный. Это плохо, значит организм совсем не борется. Значит, у него совсем нет сил.
Подожди, сейчас я всё исправлю.
Главным недостатком техники было то, что полученную силу нужно было сразу же использовать, сделать запас было не столько невозможно, сколько опасно для того, кто рискнул бы на это. Итачи был твердо уверен, что Саске сам в состоянии спавится с болезнью, что ему не нужны лекарства или хирургическое вмешательство, однако для борьбы его организму понадобятся силы. И чем больше, тем лучше.
Маленький брат, глупый маленький брат. Ты ведь ничего не понимаешь, да? И не поймешь никогда, не узнаешь никогда, что я сегодня сделал для тебя. А может быть ... Да, возможно, я и раскажу тебе, если когда-нибудь ты сможешь понять.
Внезапно Саске зашевелился и открыл глаза. Большие, черные, ничего не видящие глаза.
-Нии-сан...
-Чшшш, спокойно, Саске. Спокойно, все хорошо, - Итачи наклонился к самому его лицу, закрывая собой комнату. Он почти касался его, заставляя тем самым смотреть только на себя.
-Нии-с-
-Спи. Чего ты проснулся?
-Папа сказал, что-
-Забудь.
-Но..
- Ты мне доверяешь?
-Да… - голос хриплый, беспомощный, едва различимый в глухой тишине повала.
-Вот и хорошо. Тогда закрой глаза.
Шисуи тем временем, положил на стол вторую жертву. Ту самую девочку, что пыталась уговорить Итачи прекратить экзекуцию. Она была без сознания. По всей видимости, лишилась чувств, когда увидела, с какой жестокой легкостью он убил мальчика.

Очнулась девочка уже будучи привязанной, с кляпом во рту. Её глаза бегали по комнате в поисках высокого юноши, который помогал тёмноглазому убийце в его ужасных опытах, но сейчас в комнате остались только она, Итачи и практически мертвый Саске. Девочка видела их сходство, и, наверное, кое-что поняла. Только спасти её это не могло.

Весь пол и стены был испещрены загадочными символами, не то иероглифами, не то мелкими рисунками. Света практически не осталось, последний из светильников угрожал вот-вот погаснуть и погрузить подземелье в полный мрак. Не было похоже чтобы мальчишку это хоть как-то интересовало, то ли он видел в темноте, то ли настолько хорошо зал что делает, что не нуждался в свете.
Пламя продержалось еще несколько минут и погасло. Единственное что теперь могла видеть сжавшаяся от страха девочка это две красные точки, неумолимо приближавшиеся к ней.
Ты должна боятся, очень сильно боятся. И ты боишься, но... Недостаточно сильно, впрочем, я это сейчас исправлю.

В комнате было тихо. Настолько тихо, что можно было различить слабое дыхание маленького Саске и то, как бешено колотилось сердце у лежащей рядом с ним жертвы.
Девочка никогда не чувствовала такого страха, она мысленно кричала о помощи, звала маму, папу, старшего брата, кого-нибудь...
Так не пойдет, ты должна звать ее. Только смерть сможет помочь тебе.
Он, конечно, не мог читать мысли, но в глазах девочки еще теплилась надежда, а у призывающих смерть надежды нет.
Итачи взял со стола длинную иголку, и стал медленно вводить ее в тело своей модели прямо рядом с сердцем.
Тишину в комнате нарушил сдавленный стон. Кляп хорошо справлялся со своей задачей – кричать жертва не могла. Углубившись в тело всего на полсантиметра, он остановился и взял следующую иглу. Бой с Хьюгой не прошел даром, теперь он и сам мог оценить где находятся отверстия чакры, пусть не так точно, как обладатель бьякугана.
Стон теперь больше напоминал шипение или сдавленный хрип. Жертва отчаянно и безуспешно пыталась вырваться. Леска, которой ей связали ноги и руки, была натянута так туго, что при каждом движении девочки только сильнее въедалась в кожу, резала её, а жизнь стекала по ней, скапливалась в самой низкой точке и редкими алыми градинами падала на пол с раздражающей ритмичностью. Вскоре конечности совсем онемели. Через несколько часов девочка умерла бы от потери крови, но так долго оставлять ее в живых Итачи не собирался.
Он работал не торопясь, хотя знал, что долго его маленький брат не протянет. Истинный гений своего клана, он был вынужден пренебречь временем, потому что это была поистине ювелирная работа. Сложность заключалась в том, что он собирался решить две проблемы одновременно. Для того, чтобы до смерти замучить свою модель, ему вовсе не нужно было искать точки истечения чакры, но чтобы потом с максимальной эффективностью воспользоваться полученной силой, необходимо было точно определить, откуда она поступает. Итачи не собирался терять ни капли. Так что способ, который он придумал буквально за несколько секунд, пока стоял, склонившись над кроваткой маленького брата, как нельзя лучше подходил для осуществления его плана. Непродуманного плана, в котором многое опиралось на случай и быструю реакцию, что было так несвойственно гению Учихе.

Спустя полчаса все было готово. Ровно 64 иголки торчали из тела жертвы.
Самое сложное ещё впереди. Теперь надо одновременно и отдавать, и получать чужую чакру. Всю, до последней капли.
Итачи осторожно соединил все иголки тонкими, практически не заметными для глаз нитями чакры. Через несколько мгновений все до единой иголки начали немного светиться, девочка не могла занть, что это значит, но любой, использующий молнию, джоннин мгновенно узнал бы в этом преобразование чакры в электричество. Теперь, когда все было сделано, единственное что оставалось - это ждать. Терпеливо ждать, пока жертва не умрет, отдав перед этим всю свою жизненную энергию.
Итачи потратил некоторое время на то, чтобы справится с потоком чужой чакры в своем теле, и теперь осторожно передавал её брату. Все-таки, книга не обманула. Эффект превзошел все его ожидания.
В течение всего процесса тело девочки время от времени дергалось и выгибалось, то ли от боли, то ли оттого, что мышцы непроизвольно сокращались под действием электричества, а скорее всего - и то, и другое было верно. Через некоторое время конвульсии прекратились, а Итачи с трудом заставил себя оборвать нити, связывающие их троих вместе. Это было похоже на наркотик - также кружилась голова, та же сладкая эйфория и чувство собственного могущества. Несколько минут он просто стоял и тупо улыбался, не в силах избавиться от этих новых ощущений.
-Нии-сан. Что случилось? Ты здесь?- голос младшего брата звучал ровно и совершенно спокойно. Твердый, уверенный голос. Саске не испугался темноты и не был ослаблен болезнью. Больше не был.
Скорее всего, сейчас он чувствует нечто похожее. Не то же самое, конечно, но ему наверняка это понравилось. Сила не может не нравится. Теперь он тоже будет ее искать, обязательно будет.
Итачи осторожно надавил на нужную точку на шее младшего брата, отчего лишился сознания.

Теперь можно было ненадолго прерваться и сходить за следующей жертвой. Он оставил младшего брата лежать на столе, а сам зажег светильники и вынес труп девочки. Он решил держать жертв и то, что от них оставалось после использования в одной комнате, рядом с его временной лабораторией. Это должно было испугть их еще больше.

Итачи вышел в коридор, остановился и прижался лбом к холодной стене, жадно слушая тишину. Казалось сейчас, после нескольких часов непрерывного шума из смеси детских криков и звона металла, это было просто жизненно необходимо. Постояв так некоторое время, он направился в комнату, где уже ждал Шисуи.

Она была намного больше той, в которой Итачи оставил Саске - просторная, со множеством светильников. Она, возможно, показалась бы уютной, если бы не атмосфера страха, пропитавшая ее.
Итачи задумчиво посмотрел на следующую жертву, потом перевел взгляд на немного взъерошенногодруга и спросил:
-Зачем сломал ему челюсть?
Тот не ответил, но блеск в его глазах насторожил Итачи. Он не знал, что значит этот взгляд, но часто видел его у Шисуи, когда тот смотрел на Саске, или на него.
Я разберусь с этим позже
-Осталось еще три модели. Можешь не ждать меня.
-Все в порядке мне не тяжело...


Картины из прошлого постепенно растворялись, и вокруг молодого шиноби вновь прорисовывался привычный и вполне реальный мир. И Кисаме, который, наверное, никак не мог понять, чем так загрузила простая открытка ко дню рождения мозг его напарника.
Итачи отложил ее в сторону, посмотрел на Кисаме и … улыбнулся.
-Ты прав, пожалуй.
А отец ошибался. Я - Бог.

Глава 6. Старшие товарищи.

Часть 1. Саске и Какаши.

Солнце заливало своим теплым светом плоскую вершину скалы. Сейчас оно находилось ровно над головами двух шиноби и спрятаться от его лучей нельзя было даже в тени тех редких каменных глыб, что возвышались то тут, то там, немного разбавляя однообразие окружающего пейзажа.
-Ну что, отдохнули немного. Можно продолжать? – спросил Какаши.
Издевается, не иначе.
Но гордость не позволяла Учихе признаться, что он устал и не в состоянии больше тренироваться.
Саске коротко кивнул. Экзекуция продолжилась. И так будет до самого вечера, и завтра тоже. До тех пор пока, он не станет сильнее.
Место, которое они избрали для трениковок, сложно было назвать живописным или уютным. Скорее наоборот. Палящее солнце днем, и пробирающий до костей ветер по ночам. До ближайшего леса или озера добираться несколько часов, зато никто не смог бы помешать их занятиям. Только почему-то эти мысли не очень согревали молодого шиноби из клана Учиха, последнего представителя этого печально знаменитого семейства.
«Нет, есть еще Итачи», - мысль, острая как лезвие бритвы, полоснула успевшую чуть затянуться душевную рану. Саске стиснул зубы и посмотрел на догорающий костер. Больше дров нет. Значит, этой ночью он снова будет мерзнуть.
Ненависть. Она помогала ему тогда, когда уже не оставалось сил, когда хотелось все бросить. Тогда восьмилетний мальчик делал то, чего никогда не сделал бы будь у него нормальная семья и любящий старший брат. Он изнурял себя и физически и морально, с одной лишь целью – дать выход своей ненависти, оправдать ее.
Он не искал признания, ставя перед собою цель быть лучшим во всём, ему было необходимо оправдаться только перед самим собой. Оправдаться за то, что он жив.
Оправдать свое существование. Я правда когда-то был похож на того психа из Суны, что приходил сюда недавно.
Но Саске уже не 8, и постепенно с опытом и знаниями стало приходить понимание того, что ненависть - не главное, и что даже его старший брат кое в чём был не прав. Сила – вот истиная, и единственная ценность в этом мире.
Ненависть у меня есть и так, теперь я должен стать сильнее. Намного сильнее. Тогда у меня будет реальный шанс отомстить.
Увлеченный своими мыслями он совершенно забыл, что рядом с ним находится учитель, в присутствии которого надо бы сохранять свое обычное холодно-безразличное выражение лица. Сейчас оно было искажено болью и гневом. Какаши сидел на растоянии вытянутой руки и внимательно наблюдал за таким редким явлением.
-Не стоит. Ты делаешь себе только хуже.
Ладонь сенсея опустилась Саске на плечо. Тот дернулся, убирая её - он терпеть не мог, когда к нему прикасались.
Какаши внимательно смотрел на юношу, словно пытаясь решить что-то для себя. Через некоторое время он, пересел поближе.
-Я знаю о чем ты сейчас думаешь, но...
Саске не слушал. Ему было ужасно холодно от ветра, одиночества, и еще черт знает от чего. А вот прикосновение сенсея оставило на плече теплый след и он теперь почти жалел, что скинул его руку. Теперь, когда тот сел ближе, Саске мысленно обрадовался этому, от учителя исходило тепло. Не столько физическое, сколько душевное. Саксе никогда не говорил с Какаши ни о чем личном, он в принципе никому не изливал душу, но при этом он всегда чувствовал, что учитель его понимает. Слышит те слова, которые Саске ему никогда не говорил, и вряд ли когда небудь скажет.
-Ты меня вообще слушаешь?
Саске повернул голову и посмотрел на учителя. Долгий взгляд бездонных черных глаз, в которых промелькнуло, нечто похожее на узнавание, словно он только что проснулся и не сразу понял кто перед ним.
-Нет.
-Ясно, - Какаши улыбнулся одними глазами. Да, так умеет улыбаться только он. Половину лица ведь маска закрывает. Интересно, как он на самом деле выглядит?
-Какаши-сенсей.
-Ась?
-Так все-таки, что у васё под маской?– Учиха кривит рожу, пытаясь улыбнуться, правда выходит это у него довольно странно.
-Почему ты сейчас вспомнил об этом?
-Мне холодно.
-????
-...
-Не вижу связи.
-....
-Ну хорошо, смотри.
Какаши аккуратно подцепил пальцами тонкую серую материю и медленно потянул ее вниз, открывая ту часть лица, которую он до этого никому из своих учеников не показывал. Сняв маску, он повернулся так, чтобы Саске мог его рассмотреть. В свете луны кожа учителя приобретала пепельно-матовый оттенок и казалась покрытой неероятно легким, пластичным металом. Учиха непроизвольно отметил, что сенсей еще очень молод и, кроме того, чертовски обаятелен.
Может быть, если бы не эта дурацкая маска, Сакура бы влюбилась в него? И оставила мня в покое...
-Зачем вы носите её?
-У меня есть причины...
Какаши отвернулся, чтобы Саске не видел, как он улыбается. Да уж, причины и правда были.
-Тебе, кажется, было холодно.
-Да нет, все в порядке. Давате сать.
-Хорошо. Паккун нас посторожит.

Однако ночью Саске замерз. Он лежал, свернувшись калачиком на холодном камне, укутаный в покрывало. И как это их угораздило не взять палатку? Не хотелось привлекать внимание. Ну что же... Стук зубов Учихи привлает куда больше внимания.
Какаши долго рассматривал своего ученика, потом подошел и тихонько потряс его за плечо.
-Замерз?
Недовольное выражение лица и взгляд говорящий: «Ну замерз, и что дальше?»
Какаши, больше ничего не произнёся, лег рядом и накрыл их обоих своим покрывалом. Он физически ощутил, как напрягся при этом Саске, но через пару минут расслабился и снова закрыл глаза.

Ночь уже давно укутала скалу своим синеватым туманом, полная луна освещала плато ровным, но при этом тусклым и безжизненным светом. Природа вокруг погрузилась в сон, но вот Какаши заснуть никак не мог. Ему не давали покоя тревожные мысли. Конечно, сенсей не должен отдавать предпочтение кому-то из учеников. Но на деле не привязаться к младшему Учихе для Какаши оказалось слишком трудно. Он видел в нём себя в молодости. Тот же взгляд, та же боль, те же ошибки. Ошибки…
Джонина волновало поведение ученика. Они тренировались уже довольно долго, и каждый день почти ничем не отличался от предыдущего, кроме того, что Саске делал заметные успехи. Дело было в другом. Несмотря на то, что у него хорошо получалось, юноша был совершенно недоволен собой, он постоянно хоте большего. Его первый вопрос после того, как он создал Чидори, был: «Сколько раз я смогу это использовать?»
Стремление быть лучшим и постигать новое вполне объяснимо, но все же... Он мог бы хоть немого порадоваться тому что уже узнал... Было такое впечатление, будто он абсолютно точно уверен, что может больше. Словно он когда-то уже имел силу, во много раз превосходящую его собственную, и теперь отчаянно хочет ее вернуть.
Тихий стон прервал рзмышления Какаши. Саске лежал на спине, выпрямившись и скинув с себя одеяло. Его лицо покрыли бисерины пота, а губы были сжаты так сильно, что цветом едва отличались от кожи лица. Пальцы рук шарили по песку, впиваясь в него ногтями и сдавливая мелкие камушки. Костяшки пальцев побелели, чуть слышно скрипнули во сне зубы.
«Вот значит как… Сегодня ты и впрямь вспомнил что-то неприятное. Раньше спал спокойно, без сновидений. Без кошмаров во всяком случае», - подумал Какаши.
Он поправил покрывала, которые Саске откинул от себя и проведя рукой по лицу мальчика, повернул к себе его голову. Красивое совсем уже не детское лицо. Лицо человека, который много видел и много хранил в себе, наглухо замкнув в самых отдаленных уголках памяти. Как же он напоминал ему… человека, вспоминать о котором Какаши себе запретил. И все равно вспоминал.
Внезапно Саске проснулся, открыл черные, цвета воронова крыла глаза, посмотрела на Какаши. Это был совершенно другой взгляд, не тот к которому привыкли уже все члены команды №7. Это был взгляд, полный боли и страха, словно он увидел перед собой не учителя, а демона-Лиса, не меньше.
«Чего же ты ждешь, Какаши, сейчас он придет в себя и снова закроется внутри своего ледяного кокона. Тебе выпал шанс, который просто стыдно упустить», - внутренний голос настойчиво чего-то требовал, только вот Какаши не совсем понимал чего.
-Все хорошо, Саске. Это не твой страх, это страх того ребенка. Отпусти его – и тебе станет легче.
Саске непонимающе уставился на учителя – о чем он говорит?
Рука учителя все еще лежала у него на лице, и Саске почему-то не торопился убирать ее. Какаши наклонился ближе, и нежно притронулся губами к его губам. Учиха закрыл глаза и расслабился.
Какая, в сущности, разница? Главное, это давало такое непривычно-забытое ощущение тепла и уюта, что сопротивляться было бы преступлением против собственного тела. Часть 2. Кисаме и Итачи.

Это была очередная миссия из разряда «иди туда не знаю куда, принеси то, не знаю что». Итачи молча сидел в кресле и смотрел на языки пламени в камине. Погода была отвратительная, миссия скучная, зато гостиница им попалась самая, что ни на есть, комфортабельная. С камином, спальней и не понятно для каких целей кухней. Хотя Кисаме тут же заявил, что готовить он не будет. Итачи перевел взгляд на напарника.
Человек-акула своего раздражения не скрывал, скорее наоборот всем своим видом показывал, как ему все это не нравится.
-Кисаме.
Напарник замер.
-Да Итачи-сан, - вежливо сказал он.
-Я собираюсь спать.
С этими словами Итачи встал и направился в спальню. Это был самый лучший номер гостиницы, предназначался он, правда, для молодоженов, и кровать была одна. В форме сердца. Итачи сразу вспомнил, как на них посмотрела администратор, когда они сказали, что хотят этот номер. Точнее как она посмотрела на него. А потом на Кисаме. Это было даже забавно, люди вокруг считали его наложником этого человека-акулы. Хотя на самом деле все было несколько иначе. Даже наоборот. Итачи вспомнил их первое близкое знакомство.
Сразу после того, как он убил Шисуи, ему предложили работать с Кисаме, который тоже недавно лишился напарника, тоже убил. Хотя сравнивать эти события было никак нельзя. Неперник Кисаме умер, так сказать, не выдержав его слишком сильной любви к себе. Итачи прекрасно видел, как смотрит а него Хасикаге. И понимал, что на самом деле означают эти взгляды, опыт работы с Шисуи не прошел зря.
Лидер именно предложил Итачи работать вместе с Кисаме, не приказал, так что у мальчика был шанс отказаться. И всё же он не отказался.
Находясь в организации по рекомендации Шисуи, Учиха все время находился под защитой и опекой начальства. Никто не смел даже посмотреть на него как-то не так, ни то что прикоснуться. Это было удобно, но с другой стороны - мешало. Его не воспринимали серьез. И даже скажи он им, что Шисуи не просто так умер, а был убит своим протеже... они бы не поверили или же, если бы поверили, это не дало бы Итачи того результата, который ему был необходим. Его должны были уважать, а добиться этого можно было двумя способами. Доказать свою полезность организации, выполняя разнообразные миссии, или же заставить одного из признаных авторитетов уважать себя. Кисаме как нельзя лучше подходил на эту роль. Тем более что все видели и знали, как он относится к молодому гению. Контраст должен был усилить эффект.
Поэтому, когда лидер на одном из собраний спросил, хочет ли тот работать с Кисаме, Итачи ответил:
-Не вижу причин отказываться.
Первая же совместная миссия закончилась выяснением отношений. Примерно такая же гостиница, правда номер поскромнее, и кроватей было две. Хосикаге набросился на свою жертву, едва только они закрыли за собой дверь. К его радости и удивлению Итачи не спротивлялся, когда Кмсаме придавил его своим огомным телом к пастели. В голове у акулы уже успела появиться счастливая мысль, что вероятно именно поэтому молодой шиноби и согласился с ним работать, что хотел этого.... Как неожиданно стало ужасно трудно дышать и вообще двигаться, а Итачи... буквально растворился в воздухе. Это была иллюзия. От начала и до конца. Кисаме выругался, так бездарно попасться было просто стыдно. Ведь знал же, что иллюзии - главный козырь этого мальчишки. Однако теперь это была не только илюзия. Нити, тонкие, почти невидимые нити чакры опутали все его тело. Неожиданно для самог себя Кисаме подумал, что лежит на кровати, совершенно беспомощный. Вот если бы Итачи так лежал, он, Кисаме, своего шанса не упустил бы. Как выяснилось через несколько мгновений, его новый напарник тоже не собирался...
Тогда это было жестоко, почти как его собственный первый опыт. Это было больно, хотя Итачи не помнил, чтобы напарник кричал. Несмотря на это он знал, что сделал ему очень больно и, самое главное. не доставил никакого, даже извращенного болью, удовольствия. Это был урок, доказательство превосходства, что угодно, но не секс. Просто способ. Итачи не хотел своего напрника, по-крайней мере до того случая не хотел. После истории с Шисуи он решил, что подобные отношения могут серьезно помешать работе. Когда демонстрация силы была закончкна и Итачи оборвал связывающие напарника нити, Кисаме некоторое время не шевелился, лежал на пастели, словно собирался с силами. Потом рывком встал и обернувшись, посмотрел в глаза своему новому напарнику. Это была его вторая ошибка за тот вечер.
Тсукиеми.
Мир с кровавой луной. Мир в котором у Итачи нет противников, потому что все они, попадая сюда, становятся его жертвами.
Стандартные фразы, о том какой властью он обладает в этом мире, Итачи опустил. Сразу перешол к сути.
-Я оставлю тебя здесь на 72 часа.
Сухой обжигающий воздух и языки пламени заполнили илюзорный мир. Несмотря на то, что кисаме был наполовину рыбой, кожа у него была человеческой. Она начала трескаться и покрываться темными пятнами, на бледно-синей коже ожоги выглядели темно-фиолетовыми пятнами. Это была поистине изощренная пытка, поместить в такое место того, чья природная стихия – вода.
-Если ты выживешь, будешь миом напарником. Будешь ли ты моим любовником, я пока не решил.
С этими словами Итачи исчез, оставляя акулу в столь неуютном для него мире.
После был период довольно непростых взаимоотношений начавшийся полным игнорированием друг друга и страхом Хосикаге, а закончившийся его попытками спустя некоторое время вновь вернуться к теме более тесного сотрудничества и неожиданным согласием Итачи.
Сегодняшняя миссия была не сложной, и справится с ней мог бы и один Кисме, но он буквально упрашивал напарника пойти с ним. Хосикаке хотелось провести эти несколько дней в комфорте и насладится близостью дорогого ему человека. Это звучало довольно странно, но Итачи абсолютно точно знал, что напарник очень дорожит им. Кисаме старался скрывать это, но его постоянное беспокойство, советы, забота выдавали его с головой. А ведь когда-то он собирался просто изнасиловать мальчишку и, вполне возможно, со временем убить.
Погруженный в свои мысли, Итачи разделся и лег в постель. Он чуть было не уснул, когда прикосновения холодных, жестких губ к нежной коже на плече заставили открыть глаза и повернуться. Глаза акулы были полны нежности, таким его занл только Итачи. Открытый, нежный, заботливый. Кто бы мог подумать, что он способен на такое? Хосикаге и сам не знал до тех пор, пока не встретил этого черноглазого юношу. Но он также знал, что никогда не будет значить для напарника столько, сколько тот значил для него.
Итачи не умеет любить, в этом Кисаме был абсолютно уверен. И как ни странно, в этом он ошибался.
-Ты удивительно красивый, Итачи.
Как всегда, молчание вместо ответа. Они никогда не разговаривали во время секса. Это было негласное правило, которое Итачи устанивил еще в самый первый раз и которому следовал всегда. Однако акулу не слишком смущало, что любовник не отвечает, он говорил для себя, говорил, чтобы дать выход чувствам. Чтобы быть уверенным, что все происходящее не сон, сладкий сон. Часть 3. Итачи и Шисуи.


Болезнь маленького Саске оказалась серьезным испытанием для старшего брата. Его способ лечения дал потрясающие результаты, но сам Итачи едва мог ходить после произошедшего. Он потратил слишком много сил на то, чтобы вытащить Саске. Шисуи на себе вынес их обоих из подвала Орочимару.
-Тебе сейчас лучше не появляться дома. Останешься у меня.
Он не возражал. Его маленький брат к тому времени, как они вышли из леса, уже очнулся и даже мог самостоятельно идти, чего нельзя было сказать об Итачи.
-Нии-сан тебе плохо?
-Все в порядке Саске.
-Нии-сан, а что мы здесь делаем? Я не помню как оказался здесь и-
Дальше он не договорил, потому что Шисуи, которому, по всей видимости, надоела болтовня маленького Учихи, заставил его снова потерять сознание.
-Возьмешь его на руки?
-Хорошо. Ты как?
-Я дойду, - тихо сказал он.
Дома Шисуи первым делом уложил Саске в кровать, а потом присоединился к Итачи на кухне.
-Есть хочешь? – спросил он глядя в открытый холодильник.
Итачи отрицательно покачал головой.
-Ладно, если захочешь – найдешь, думаю. А вообще, поспал бы ты лучше. Я пока приберусь, - парень указал рукой куда-то в сторону леса.
-Спасибо.
-Когда вернусь, надо будет поговорить.
-Я понимаю. Шисуи?
Он обернулся на пол пути к двери.
-Мне понадобится одежда, - как бы между делом заметил Итачи.
-Я зайду к тебе на обратном пути.
Когда Шисуи вернулся, Итачи все ещё сидел на кухне. Он погасил свет, но луна сегодня была достаточно яркой, так что даже мелкие детали интерьера различались без труда. Только цвета исказились, стали холоднее и однообразнее.
-Вот держи, - Шисуи протянул Итачи свёрток, - твоя одежда. Я взял еще кое-то для твоего брата. Его тоже не мешает переодеть.
-Я сам займусь этим.
-Как хочешь, -мужчина пожал плечами демонстрируя что ему все равно.
Итачи встал со стула и направился к двери.
-Я в душ.

Вода приятно струилась по телу, смывая с него события последних часов. Кровь, грязь, страх, боль и наслаждение. Наслаждение силой. Итачи помотал головой. Сегодня он стал по-настоящему взрослым, что бы там не говорил отец про катон.
Время словно остановилось, он просто стоял, прислонившись головой к кафельной стенке, и пытался изгнать из головы все посторонние мыли. Не думать, дать отдых перегруженному за сегодня мозгу. А ведь предстоял еще непростой разговор с другом.
Итачи не мог даже примерно оценить, сколько времени провел в ванной, но когда он вышел, за окном уже брезжил рассвет. Он шел по коридору, обернув полотенце вокруг бедер и собрав мокрые волосы в слабый хвост. Вода стекала с него, чертя кривые полосы на бледной и гладкой коже спины юноши.
На кухне никого не оказалось, и он пошел в комнату, где оставил спать маленького Саске. Окна были занавешены, так что внутри было довольно темно. Итачи подошел к мирно спящему младшему брату. Лицо мальчика было спокойным и расслабленным, а на губах играла счастливая улыбка. По всей видимости ему снилось что-то очень хорошее, раз он так улыбался. Итачи прикоснулся тонкими пальцами к его лбу и отметил, что жара у брата нет, и вообще Саске выглядел вполне здоровым, если не считать худобы. За время болезни он практически ничего не ел и очень плохо спал.
-Пришел проведать братика? – Шисуи стоял в дверном проеме, отперевшись плечом о косяк. Свет из коридора пробивался в тёмную комнату комнату, очерчивая его силуэт и скрывая выражение лица, однако Итачи не сомневался, что тот улыбается и смотрит на него тем самым странным взглядом.
Ничего не ответив, он подошел к другу и, уже поравнявшись с ним, приложил палец к губам и вышел. Мужчина прикрыл дверь комнаты и повернулся к Итачи.
-Так о чем ты хотел поговорить? – спросил мальчик.
-Не здесь, Итачи-кун.
Снова молчание. Итачи не терпел задавать наводящие вопросы и вообще говорить без надобности. Сейчас он стоял и молча дожидался, когда его друг продолжит.
-Сперва реши свои проблемы, - кивок в сторону комнаты, - а потом мы поговорим.
Взгляд друга словно липкое и холодное земноводное скользнул по его обнаженному торсу, с некоторым сожалением задержался он на полотенце, опоясывающем бедра мальчика, и снова переместился на лицо. На котором не дрогнул ни один мускул, и не проступила вполне уместная в такой ситуации краска, хотя даже Итачи, несмотря на врожденную холодность и приобретенную выдержку, это далось не легко.
-Хорошо. Я переоденусь и поем, если ты не против.
-Конечно, чувствуй себя как дома, - широкая улыбка нарисовалась на лице Шисуи, как бы в подтверждение его слов.

Примерно через полчаса Итачи, уже высохший и одетый, завтракал в компании своего друга. Они поговорили об особенностях техники, которую применил вчера маленький гений, и о том, как теперь объяснить все произошедшее родителям Итачи. И хотя сам он что-либо объяснять не собирался, а хотел молча отдать Саске матери, друг вполне резонно заметил, не получив объяснений, они попытаются докопаться до правды сами. Если учесть исчезновение нескольких детей, это навести их на правильный след. Сошлись на версии, что Итачи отдал Саске свою чакру. А уж как ему это удалось... В конце концов, должна же быть хоть какая-то польза от того, что его считают гением?

Но даже несмотря на подготовку, разговор с родителями оказался неприятным. Итачи отметил про себя, что теперь его стали побаиваться даже отец с матерью. Зато Саске, едва только открыл глаза, радостно сообщил, что ужасно голоден, и что из всей своей болезни он помнит только то, что они с нии-саном гуляли ночью по полигону. Про то, что доктор и родители приговорили его к смерти, мальчик не помнил.
Только спустя несколько часов Итачи наконец удалось, сославшись на усталость, отделаться от бесконечных расспросов родителей и уйти в свою комнату. Он неторопливо разделся и лег на кровать, но ему не спалось, даже несмотря на усталость. Мысли. События. Люди. Предстояло все разложить по полочкам, обдумать и взвесить. А времени было очень и очень мало, вечером его ждала совместная миссия с Шисуи. Впрочем, Итачи начинал сомневаться в том, что об этой миссии знает кто-нибудь, кроме самого Шисуи. Ну что же. Так даже лучше, наконец-то меня допустят к чему-то по-настоящему важному. Как уже успели надоесть эти неимоверно скучные, легкие и однообразные задания, которые приходится выполнять для деревни.
Пролежав несколько часов с закрытыми глазами, юный гений клана Учиха наконец-то провалиться в пустой и спокойный сон. Говорят, убийцы видят во сне своих жертв. Возможно, вот только Итачи никогда ничего не снилось.

Вечером этого же дня он сидел на ветке дерева у самого края леса и ждал своего друга, размышляя о том, что же такого важного он ему хочет поведать. Шисуи появился через несколько часов после назначенного времени, что было на него совершенно не похоже. Однако спрашивать, в чем дело и, тем более, предъявлять какие-либо претензии Итачи не собирался. Не пришел во время – значит были причины. Так ничего и не сказав друг другу, они отправились в путь.
В логове Акатски не было никого кроме лидера, ну или, по крайней мере, Итачи не видел никого больше. Зато сам лидер его впечатлил. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять – такого уровня Шиноби он еще не встречал. Пожалуй даже Хокаге вряд ли смог бы с ним сравниться. Итачи сильно жалел, что не может взглянуть на него при помощи шарингана, однако он понимал, что портить еще не сложившиеся отношения было бы глупо.
Несмотря на то, что мальчика впустили в святая святых организации – кабинет лидера - в разговоре он практически не участвовал. Лидер внимательно на него смотрел, но говорил при этом только с Шисуи. В основном, обсуждение касалось умений Итачи и его пользы для Акатски. Мальчика несколько насторожило едкие замечание о том, что он скорее самому Шисуи может быть полезен а не Акатски, но в остальном Итачи был доволен их беседой. Он сразу понял, что здесь он может получить то, чего он никогда не получит в родной деревне, поэтому когда лидер захотел поговорить с ним лично, мальчик оборвал протесты своего друга и согласился.
Как ни пытался Шисуи выяснить о чем был разговор, добиться какого-либо ответа от Итачи не удалось.
Для проверки нового члена Акатски им с Шисуи поручили несложную, но весьма необычную миссию. Необычную для Итачи, потому что деревня скрытого Листа таких заказов не принимала. Надо было убить новорожденного ребенка, которого какая-то простолюдинка понесла от феодала. Заказ сделала мать последнего, опасаясь, что их политические противники могут использовать младенца, дабы отнять власть у ее сына.
Ему снова предстояло убить ребенка. Итачи вспомнил о брате. Как же некстати он о нем вспомнил…
-Это миссия для тебя. Я буду просто наблюдать, - голос друга прервал размышления маленького гения.
-Хорошо.
-Но отправимся мы вместе, и без моего ведома ты ничего предпринимать не будешь.
Согласный кивок.
Провалить это задание – значит потерять жизнь. Если ты знаешь об этой организации, ты либо являешься ее членом, либо ты мертв. Есть, конечно, и третий вариант, но Итачи пока не достаточно силен, чтобы противопоставить себя Акатски.

Дорога до города, в котором жила девушка заняла всего несколько часов. Друзья остановились в гостинице и в тот же вечер отправились на поиски информации. Каждый отдельно. Некоторое время спустя сидя в маленьком, пропахшем потом и блевотиной помещении, бывшем, наверное самой дешевой и грязной таверной во всей округе, они рассказывали друг другу о результатах поисков. Как ни странно, Шисуи удалось узнать гораздо меньше чем Итачи, хотя он собирал информацию в наиболее информативных местах - домах для отдыха взрослой части населения этого города. То ли маленькому мальчику люди охотнее доверяли, то ли они просто не стеснялись сплетничать в его присутствии, считая, что такой ребенок не способен ничего понять… А скорее всего, потому что Шисуи посещал дома красных фонарей, которые предоставляли несколько специфические услуги. Так или иначе, Итачи узнал, где живет девушка, а так же узнал, что дома ее нет. Юный принц поселил ее вместе с ребенком, у одного из своих друзей. По всей видимости, он знал, что ребенка попытаются убить.
-Как зовут этого друга?
-Шикинаву-сан.
-Хм… уже легче.
Итачи, как обычно, молча ждал продолжения.
-Я не знаком с ним, однако мне кое-что известно о его… - Шисуи задумался и, как бы невзначай, облизнул губы, – …пристрастиях. Это то, в чем мы с ним похожи.

Следующей ночью они отправились собирать информацию вместе. Шисуи обещал, что научит его каким-то особым способам шпионажа и в добавок они могут встретить этого самого Шикинаву.
Огромный дом с красивыми витражами на окнах напоминал скорее жилище холостяка-аристократа, а не место запретных удовольствий. При входе не было ни охранников, ни зазывающий во внутрь девушек. Это место было известно лишь небольшому кругу избранных и не нуждалось в широкой рекламе. Что касается охраны, то бандитов здесь опасались куда меньше, чем служителей закона. Люди которые приходили, могли не опасаться за свою жизнь, напавшему разбойнику на них крупно не повезло бы.
Друзья прошли через небольшую калитку, и только тогда Итачи смог оценить место, куда его привел друг. Едва они оказались за забором, отделяющим это райский уголок от внешнего мира, и поражающий своим великолепием сад принял друзей в свои просторы. Ничего подобного Итачи еще никогда не видел, но Шисуи окружающее великолепие нисколько не тронуло, возможно он просто привык к нему. Быстрым шагом он направился к дому, и вновь их никто не встретил, не спросил, кто они и как прошли. Это показалось Итачи странным, но он предпочел молча наблюдать за происходящим, разгадка была где-то рядом.
Войдя в дом, они попали в небольшую прихожую, которая практически сразу сменилась просторным холлом. Здесь им наконец-то встретился живой человек - пожилая женщина, одетая в темно-бордовое платье. Она приветливо улыбнулась Шисуи и жестом попросила следовать за ней, даже не взглянув на Итачи.
-Это мой друг, Нага, - сказал Шисуи с ударением на слове друг.
На мгновение женщина обернулась, и в её глазах мелькнуло удивление, но взгляд практически сразу вновь стал безразлично-приветливым.
-Он впервые посещает подобное место.
Нага понимающе кивнула.
-Я уверена, ему у нас понравится.
Любому другому человеку было бы неприятно слышать, как в его присутствии кто-то говорит о нем в третьем лице, но Итачи не был обидчив и, к тому же, привык к подобному. Отец постоянно обсуждал с кем-нибудь его успехи, нисколько не стесняясь самого Итачи.
Они втроем пересекли холл и оказались перед четырьмя огромными дверями. Лифты. Огромные словно комнаты, со столиками и кожаными диванами внутри. Словно они были предназначены не для того, чтобы просто спуститься или подняться, а как минимум, для длительного проживания небольшой семьи. Женщина жестом пригласила их войти, после чего вошла сама и нажала на одну из клавиш. Лифт поехал вниз.
Коридор в котором они очутились был слабо освещен и не так красиво украшен. Собственно, это даже коридором нельзя было назвать. Коротенький и узкий проход в одну сторону, заканчивающийся высокой дверью.
-Прошу вас, проходите.
Нага открыла дверь и отступила в сторону.
Комната оказалась огромной, с высоким потолком, обилием свечей и довольно странным интерьером. На стенах висели гобелены с картинами изображающими совершенно неправильные пытки, а из мебели было два кожаных дивана и низенький столик из темно-вишневого стекла.
-Прошу вас, подождите немного. Я позабочусь, чтобы вас обслужили как можно лучше, - с этими словами она вышла, оставив высокого парня и его маленького друга в одиночестве.
Итачи безразлично осмотрел комнату. Его забавляло это путешествие и, хотя мальчик чувствовал, то ничем хорошим оно закончиться не может. Однако сейчас появился шанс выяснить, что же не так с его лучшим другом. Мальчик чувствовал, что стоит на пороге разгадки тайны тех странных взглядов которые Шисуи периодически бросал на него. Любопытство пересилило врожденную интуицию шиноби, которая подсказывала, что он сейчас добровольно спускается прямиком в неизвестность.
Шусуи, тем временем, развалился на одном из диванчиков и наблюдал за действиями друга. Сегодня он хотел не просто показать Итачи что-то новое, он был более чем заинтересован в том, чтобы увиденное ему понравилось.
Буквально через несколько минут вошли несколько молоденьких девушек с подносами и быстро, стараясь не смотреть в гостям глаза и не привлекать внимание, расставили на столиках фрукты и сливовое вино.
-Выпьешь?
-Я несовершеннолетний.
-Да ладно тебе, расслабься Итачи, мы пришли сюда развлекаться.
Итачи подошел и аккуратно взял из рук друга высокий бокал из тонкого стекла. Темно-бордовая жидкость приятно обволакивала горло, вызывая немного нестандартные ощущения. Напиток был невероятно вкусным и легким, и в то же время, притуплял чувство опасности, все тревожные мысли исчезали сами собой.
Итачи уже случалось пробовать саке, однажды он просто ради интереса глотнул из отцовского стакана. Ему совершенно не понравилось. Но вот вино было больше похоже на концентрированный сок и не такое крепкое. О том, что в действительности этот напиток крепче, чем может показаться на вкус, Итачи тогда не знал.
-Нравится? – поинтересовался Шисуи.
-Неплохо, - Итачи не хотелось говорить что ему понравилось. Шисуи улыбнулся, и стало совершенно ясно, что он обо всем догадался. Он хотел сказать что-то еще, но не успел: дверь открылась и в комнату вошли трое юношей, едва ли намного старше самого Итачи. Самому взрослому из них на вид было лет 15. Высокий, стройный, с красивыми голубыми глазами и солнечно-яркими волосами по плечи.
Остальные двое были брюнетами и чем-то неуловимо напоминали Итачи его младшего брата, хоть и были совершенно не похожи на него внешне. Такие же милые, что ли?
-Это мой друг, Итачи.
Юноши почтительно поклонились. Темноглазый мальчик внимательно посмотрел на своего друга. Он явно ждал, когда тот представит ему вошедших, но Шисуи лишь лукаво улыбнулся.
-У них нет имен. Ты можешь придумать их сам, если хочешь. Это не важно.
Сказав это, он пальцем поманил брюнетов к себе, старший так и остался стоять у входа.
Итачи не сводил с него глаз. Он сразу понял, что его другу интересны только эти двое, он даже знал почему. Немного поразмыслив о сложившейся ситуации, Итачи решил, что попробовать что-то новое – это, в сущности, не так уж и плохо. К тому же, судя по реакции его друга, это довольно приятный способ провести время.
-Подойди, - негромко сказал он, обращаясь к блондину.
Тот спокойно подошел к диванчику, на котором сидел Итачи и опустился на пол перед ним. Маленький гений был несколько озадачен, он ожидал что юноша сядет к нему на диван, как это сделали двое близнецов у Шисуи.
-Как тебя зовут?
-У меня нет имени господин, - спокойно ответил юноша.
Итачи не привык, чтобы к нему так обращались. Насколько уважительно к нему относились в клане и деревне, но чтобы так…
-Но ведь другие тебя как-то называют?
-Каждый по своему, вы можете звать как вам угодно.
Итачи задумался. Он начинал понимать зачем это все нужно, но решил действовать осторожно, так как вступал на путь исследования той области, о которой практически ничего не знал. Межчеловеческие отношения, эмоции, переживания, чувства… Это было для него совершенно несвойственно, он мог на пальцах одной руки пересчитать случаи когда чувствовал себя не таким спокойным как всегда, и чаще всего причиной подобного волнения была его семья.
-Хорошо, - медленно проговорил он, глядя прямо в глаза юноше. Потом перевел взгляд на соседний диванчик, там его друг уже практически без одежды что-то шептал на ушко одному из мальчиков, в то время как другой осторожно гладил своими маленькими ручками его обнаженную спину. Зрелище Итачи не понравилось.
-Я раньше никогда не бывал в подобном месте.
-Да я знаю. Я постараюсь сделать так, чтобы вам понравился ваш первый визит, - юноша низко поклонился, коснувшись лбом пола. - Как вам больше нравится, господин?
-Что именно?
Юноша удивленно смотрел на него, но потом, словно поняв что-то, кивнул.
-В таком случае позвольте мне о вас позаботиться.
-Может, сядешь на диван? – Итачи указал на место рядом с собой.
-Как прикажите…
В это момент раздался крик. Жалобный, пронзительный, словно кричавший очень сожалел о том, что не смог сдержаться. Итачи перевел взгляд на друга. Картина поразила воображение. Даже у совершенно хладнокровного и привыкшего к странному поведению друга Итачи в глазах проскочило удивление. Впрочем, этого никто не заметил, во-первых, потому что на него никто не смотрел, а во-вторых, потому что он мгновенно взял себя в руки. Шисуи сидел на диване, одной рукой прижимая к себе совершенно голое тело мальчика, а второй держа свой огромный, с точки зрения Итачи, член. Спина жертвы соприкасалась с обнаженной грудью его друга, а головка члена уже скрылась внутри маленького тельца. Собственно поэтому, вероятно, мальчик и кричал. Сейчас по его бледному лицу текли слезы, а дышал он так, словно вот-вот задохнётся.
-Тише маленький, тише… - шептал ему на ухо Шисуи, одновременно поглаживая пальцами тонкую кожу на груди. Второй мальчик в это время сидел на полу и осторожно водил языком по пальцам мужчины, иногда как бы случайно соскальзывая и проводя языком по его члену, от чего тот закрывал глаза и блаженно улыбался.
Итачи несколько минут наблюдал за другом, потом перевел взгляд на «своего» мальчика и тихо сказал:
-Здесь есть еще одна комната.
-Да, господин, за гобеленом есть дверь, но как вы-
-Не важно, пойдем, - с этими словами Итачи поднялся. Наблюдать за развлечениями своего друга ему совершенно не хотелось.

Дверь, спрятанную за одним из гобеленов, Итачи заметил сразу, как они вошли в комнату. У него была привычка всегда очень точно запоминать расположение предметов и оценивать помещения на наличие скрытых проходов и дверей. Привычка Шиноби.
Они подошли к двери, и Учиха ждал, пока его спутник ее откроет, как вдруг его окликнул Шисуи.
-Решили уединиться, да? Надеюсь этого ты не замучаешь до смерти, - в голосе друга была насмешка, и Итачи почувствовал раздражение. Он силой толкнул блондина внутрь комнаты и захлопнул за ними дверь.
-Не обращай внимания на его слова, - спокойно сказал темноглазый мальчик.
-Х-х-хорошо господин, - немного заикаясь проговорил его спутник.
Итачи не знал, что у его названого брата была репутация одного из самых жестоких посетителей этого заведения, так что услышав от него такое пожелание, юноша которому предстояло в этот вечер развлекать маленького Учиху мысленно попрощался с жизнью.
В помещении горел приглушенный электрический свет красноватого оттенка. По всей видимости, здесь были датчики изменения объема потому как свет включился автоматически. У Итачи мелькнула мысль, что и камеры видео наблюдения тут тоже имеются, но он тут же отбросил ее. Даже если и так, что с того?
-Хотите я принесу вина или фруктов?
-Нет, ничего не нужно, - ответил брюнет.
-Тогда-
-Скажи лучше, что ты умеешь делать?
-Я неплохо пои и играю на арфе, кроме того, я мог бы сделать вам массаж, если хотите…
-Хочу.
Несмотря на то, что Итачи в свои 10 лет выглядел гораздо старше, блондин был на голову выше его и немного шире в плечах. Тело юноши было стройным и подтянутым, что было отлично видно сквозь полупрозрачную рубашку и облегающие черный штаны, в которые он был одет. Блондин взял юного шиноби за руку и, легонько касаясь гладкой кожи, увлек за собой вглубь комнаты. Здесь не было диванов или кроватей. Вместо этого на полу, устланном шикарным пестрым ковром, были разбросаны подушки.
-Прошу вас, присаживайтесь.
Итачи позволил себя усадить на подушки и тут же почувствовал, как ловкие пальцы юноши расстегивают его рубашку, как скользит по спине тонкий шелк, как забавно щекочут кожу волосы блондина, когда тот наклоняется чтобы поцеловать его шею…
Таких ощущений у Итачи еще никогда не было, хотя мама часто делала ему массаж, особенно когда он был еще совсем маленьким. Чужие руки снимают резинку с волос и те рассыпаются по обнаженным плечам. Итачи машинально убрал их вперед.
Руки старшего мальчика словно порхали вдоль его спины, не массируя, а лишь слегка касаясь кожи. Учиха почувствовал, как руки нежно опустились ему на плечи, массируя натруженные и уставшие за день мышцы. Да, мальчишка не обманул, он и правда, отлично справлялся со своим делом. Усталость исчезла, и по телу разлились непривычная легкость и тепло. Словно внутри него вместо крови по венам растекается теплый жидкий воздух.
Итачи совершенно забыл о своем друге, чему невероятно способствовала хорошая звукоизоляция между помещениями, потому как не услышать звуков доносящихся из соседней комнаты в другом случае было бы просто невозможно. Блондин перестал массировать плечи Итачи, теперь он очень медленно проводил по его спине своими короткими ногтями. Начиная с самого верха, аккуратно скользя вниз, медленно и не надавливая сильно, не царапая, - дразня… Итачи едва не застонал от этих прикосновений. Это было так необычно, так волнующе и самое главное, после выпитого вина совершенно не казалось неправильны или нелогичным. Мальчик был умел и очень хорошо чувствовал настроение своего клиента. Он точно определил время когда можно было переходить к следующему этапу, легонько потянул за плечи, укладывая на разноцветные подушки. Итачи позволил юноше руководить собой, он решил что сегодня пойдет до конца…
Держи своих друзей близко, а врагов еще ближе.
Отношения с Шисуи запутались, Итачи не был уверен, что тот по-прежнему его друг. А раз так, следовало узнать о его слабых местах побольше. Тем более что процесс узнавания оказался таким приятным…


Итачи лежал на подушках, прикрыв глаза. Голова мальчика покоилась на коленях блондина, который нежными плавными движениями гладил его волосы. Мальчик не спал, но со стороны это трудно было определить. Сегодня он наконец понял что такого находит его друг в этих, как он из называл «развлечениях». Брюнет безусловно знал, что происходит между взрослыми людьми когда они остаются одни в спальне, он был Шиноби и часто практиковал свои навыки слежки на родителях или жителях деревни. Он в отличие от Дзираи удовольствия от процесса не получал, поэтому никогда подолгу не подглядывал.
Дверь неслышно отворилась – вошел его друг. Итачи почувствовал, как напрягся при этом его партнер. За то время что они провели вместе, юноша совершенно расслабился и даже – хотя в этом Итачи не был уверен – получал удовольствие от общения.
-Оставь нас, - коротко сказал Шисуи.
Младший Учиха хорошо знал этот тон – шутки кончились, теперь нас ждет работа.
Юноша выскользнул из комнаты, оставив двух гениев наедине.
-Ну как ощущения? – прищурившись спросил мужчина.
-Неплохо.
-Это хорошо, теперь к делу. Тот человек о котором я тебе рассказывал тоже посещает это заведение. И насколько я успел выяснить, сейчас он здесь. Ты должен ему понравится, понимаешь?
-Да.
-У тебя получится?
-Всегда можно использовать генджуцу.
-А вот этого делать нельзя, лорда охраняют Шиноби. Тебе придется скрывать свои навыки. Это будет тяжело.
Итачи некоторое время просто молчал глядя в пол, словно его заинтересовал узор на ковре, потом перевел взгляд на друга и ответил:
-Я сам завершу эту миссию.
-Хорошо. Сейчас мы выйдем, и я буду решать кое-какие свои проблемы. У тебя будет достаточно времени, чтобы разобраться, что к чему. Сейчас почти полночь, а он всегда приходит в полночь. У нас есть еще буквально несколько минут. Да… чуть не забыл, тебя бы переодеть не мешало.

***
Итачи сидел на огромной постели в комнате, в которой кроме самой постели был еще такой же огромный камин. Являвшийся не столько элементом интерьера, сколько основным источником тепла и света. Лорд, в доме которого находился юный Учиха, оказался не молодым, но и не старым мужчиной на вид лет 40.
Они остались наедине уже давно и Итачи мог бы убить его сразу, однако вместо этого он внимательно следил за поведением мужчины, вполне справедливо полагая, что у того обширный опыт по общению с неопытными мальчиками и стараясь как можно больше запомнить, чтобы потом подумать над каждым словом, разобрать каждый жест и сделать выводы. Итачи никогда не оставлял какую-нибудь область неизученной, после того как сталкивался с лежащими в ней проблемами.
Вино, фрукты, разговоры, легкие прикосновения… Мужчина явно не собирался торопиться, а вот у самого Итачи времени не было. Молнией сверкнуло лезвие ножа для фруктов, и на золотого цвета покрывале растеклось темно-бордовое пятно крови хозяина спальни.
Итачи несколько мгновений смотрел на тело, после чего быстро соскользнул с постели и скрылся в темной глубине комнаты, там где по его подсчетам был тайный проход, соединяющий различные части замка.


Часть 4. Итачи и Саске.

Меня не было всего несколько дней, а ты так скучал. Да маленький глупый брат, ты всегда скучаешь, но теперь мое отношение к этому изменилось.
-Прости меня Саске.
Ты даже не знаешь, за что я прошу прощения. Ты думаешь, это потому, что у меня нет времени потренировать тебя. Глупый маленький брат. Такой маленький и удивительно теплый.
Особенно сейчас, когда ты лежишь рядом со мной.
Когда я провожу рукой по твоим волосам.
Когда я наклоняюсь ближе, чтобы чувствовать своей кожей твое мерное и спокойное дыхание.
Когда я …
Нет, этого я делать не буду. Все же это было очень большой удачей, что тот юноша в доме красных фонарей ничуть не был похож на тебя. Иначе у меня ничего бы не вышло.
Я люблю тебя Саске, я тебя по-настоящему люблю. Неужели это потому, что я такой же, как все?
Нет, просто ты такой же как я. Особенный, только вот… не такой сильный. Они хотят затащить тебя в свое болото? Я этого не позволю.

Часть 5. Какаши и Саске.

Саске смотрел на спящего рядом сенсея. Он думал о том, что случилось и о том, что сказал ему Какаши, прежде чем…

-Все хорошо, Саске. Это не твой страх, это страх того ребенка. Отпусти его – и тебе станет легче.

Да наверное ты прав, Какаши. Наверное, мне и правда станет легче, может я даже смогу стать таким как все. Радоваться, любить, дружить… Отпустить свой страх..
Прости, но я не могу. Если я отпущу страх, вместе с ним уйдет и моя ненависть, а она мне еще нужна. Без нее я не смогу получить Силу. Силу, которая мне так необходима, для того чтобы отомстить.
О том, что если у него не будет ненависти, мстить ему не придется, Саске не подумал. Он вообще отличался поразительной глупостью, - никак не вязавшейся с его успехами во время учебы и выполнения миссий, - как только дело касалось его собственной жизни.

Посидев еще некоторое время рядом со спящим учителем, Саске встал и разминая на ходу мышцы, побрел тренироваться за один из валунов.

Ну вот, ушел. О чем интересно думал? Все-таки он совсем не похож на своего брата, тот казалось, ни о чем не задумывался – все и всегда знал наперед.
Какаши открыл глаза и смотрел вслед удаляющейся фигуре ученика. В лучах восходящего солнца тот был похож на вышедшего из первых лучей солнца маленького бога: тонкий, красивый, дышащий силой и юностью, но в то же время словно несущий на себе отпечаток всего зла когда-либо совершенного в этом мире.
Хотел бы я знать, что из тебя вырастет, Саске…

Глава 7. Ради тебя.

курсивом – мысли.

Если бы кто-то спросил у маленького Саске, что он любит больше всего на свете, тот бы не задумываясь ответил:
-Ни-сана! И мороженое.
Вот только мороженое продавалось в любом магазине, а нии-сан постоянно пропадал на миссиях. Саске это даже настораживало: отец тоже был Шиноби, но не пропадал так подолгу. Да и вообще, после того, как Итачи взяли работать в АНБУ, его, Саске, жизнь пошла наперекосяк. Он сидел на траве, в том месте, где они с нии-саном тренировались. Точнее тренировался Итачи, а Саске только смотрел. Он вспомнил, как раньше Итачи постоянно ему что-то рассказывал, как учил метать сюрикены...
Мороженое растаяло и начало капать, оставляя липкие белые пятна на шортах, но Саске не замечал этого. Он едва сдерживал слезы.
Почему все так? Что случилось? Почему я ему теперь как чужой? Почему он не хочет потренировать меня или просто поговорить? Хотя нет, он говорит, иногда. Даже вспоминать не хочется, что он сказал в последний раз...
... Даже если ты будешь меня ненавидеть...
Как я могу тебя ненавидеть, когда я люблю тебя?
Мороженое растаяло окончательно, выпачкав руки и одежду. Саске уронил его на траву, уставился невидящим взглядом перед собой и замер. Он сидел, прислонившись спиной к дереву и думал о том, что ему, наверное, стоит пойти домой. Вот только идти куда-то совершенно не хотелось. Хотелось сидеть и смотреть прямо перед собой, наслаждаясь тем, как воображение и память помогают представить старшего брата, упражняющегося в метании сюрикенов.
-Что ты здесь делаешь?
Саске узнал этот голос и почувствовал, что сердце вот-вот выскочит из груди, просто оттого что он снова здесь, рядом.
-Нии-сан, я... - Саске покраснел. Он подумал, что не стоит рассказывать, чем он тут занимался, но как еще можно было объяснить, что он сидит и ничего не делает?
-Пойдем домой, - Итачи сделал вид что не заметил, как смутился младший брат.
-Хорошо, а ты откуда, с миссии?
-Да.
-Ты теперь будешь дома, да?
Молчание.
-Нии-сан?
Ведь не отстанет пока не отвечу.
-Да, я буду отдыхать.
-Понятно, - разочаровано протянул Саске.

Всю оставшуюся часть пути до дома они шли молча. Саске едва ли не висел на руке брата, а Итачи, казалось, совершенно не заботило такое его поведение. Он уже понял, что пытаться отделаться от Саске - неблагодарное занятие. Хотя бы потому, что ему самому было очень приятно, когда тот касался его. Вот и сейчас, маленькие ручки крепко сжимают его ладонь и тянут вниз, а Итачи не знает, как справится с наплывом нежности. Нежности, которую он никогда не покажет своему младшему брату.

Итачи умел трезво оценивать свои силы. Он знал, что в одиночку ему никогда не справиться с Шисуи. Несмотря на то что он тренировал его и несмотря на то, что Итачи мгновенно все схватывал. Разница в возрасте брала своё. Также как и то, что названый старший брат на деле оказался вовсе не законопослушным Шиноби деревни скрытого листа, а членом одной из самых могущественных преступных организаций. Какие уж тут запрещенные техники? Для Шисуи запретов е существовало.
И все же один вопрос оставался для Итачи нерешенным: откуда его лучший друг так много знает о техниках клана? За время своей работы в Акатски он мог конечно скопировать много техник, узнать чужие тайны и секреты не сложно юля того в чьих глазах алеет шаринган, но все же...
Откуда тебе столько известно о клане, Шисуи? Даже мой отец едва ли знает больше. Ты такой же как я, просто орудие в руках других, орудие которое хочет стать свободным. Так же как и меня тебя боятся, поэтому предположение о том, что тебе рассказали старейшины я даже не рассматривал. От нас требуется просто исполнять, не думать, не иметь своего видения проблемы, не знать слишком много.
-Нии-сан, - Саске позвал брата, потому что увидел, что тот где-то очень далеко от него.
Это была особенность Саске, его невероятное чутьё, которое позволяло ему всегда точно определять разницу, между братом который–спокоен-и-холоден-как-обычно и братом который-спокоен-и-сосредоточен-потому-что-его-на-самом-деле-что-то-беспокоит.
-Нии-сан, все в порядке?-
Нет, Саске, не в порядке, совсем не в порядке. Но разве я когда-нибудь тебе так отвечу? Нет, ты маленький и глупый.
-Да, Саске мы уже почти пришли домой.
-Я знаю. У тебя глаза уставшие. Тяжелая была миссия?
-Не очень.
-Расскажи... - растягивая каждую букву протянул Саске.
-Ты же знаешь, я не могу.
Саске насупился. Вот так всегда, брат теперь не тренирует его, не рассказывает ничего о миссиях.

Они пришли домой. Отца не было: он еще не вернулся из полицейского управления. На пороге их встретила мать, позвала обедать. Саске сидел рядом с братом, но почему-то не чувствовал себя уютно. Обычно он мог быть счастлив просто оттого что находился рядом с ним, а теперь... Он знал что брат думает о чем-то своем, что в этих мыслях нет места для Саске. Он теперь в АНБУ, он взрослый, он... становится чужим в такие моменты, а потом снова возвращается и Саске чувствует что снова счастлив.
Мальчик уже довольно взрослый и понимает, что прояви он настойчивость, он мог бы сблизится с кем угодно, но ему нужен только брат. От отца ему не нужна ни любовь ни ласка, только признание, чтобы догнать брата, которым он восхищается.
Саске опустил глаза в тарелку, настроения не было, зато были мысли, который заставили его улыбнуться: «я еще покажу тебе, на что способен, Нии-сан».
Брат сильно устал за эту миссию, Саске понял это сразу как увидел его: полопались мелкие сосудики на глазах, с трудом давались даже самые простые движения, лицо было не такого цвета как обычно… Саске не мог понять, как остальные не замечают этого, почему ни мама, ни отец когда вернулся ничего не сказали, не предложили отдохнуть. Скорее наоборот отец что-то там говорил про совместную миссию утром. Самый маленький Учиха хотел, было что-то сказать, но под пристальным взглядом брата, передумал и дал себе обещание поговорить с НИИ-саном, когда они останутся наедине.

Итачи почти на автомате добрался до своей комнаты и сразу лег в постель. Не раздевшись и не погасив свет.
Все равно сейчас Саске прибежит, скажу чтобы выключил.
Однако младшего брата не было. Против воли, Итачи почувствовал лёгкое беспокойство, такое поведение никак не было характерно для Саске. Обычно, когда его нии-сана так долго не было, мальчик потом еще несколько дней не отходил от него ни на шаг.
Итачи начал думать о том, что могло задержать его брата, когда в дверь постучали.
-Нии-сан?
Наконец-то.
-Проходи, Саске.
Маленькие босые ножки прошлепали к кровати на которой лежал брат, а их обладатель, держа в руках маленькую деревянную коробочку, аккуратно присел рядом с братом.
Итачи вопросительно посмотрел на брата.
-Это лекарство, я буду тебя лечить, - в глазах маленького Саске был такой энтузиазм и восторг, что Итачи почувствовал себя несколько неловко оттого, что собирался ему отказать.
-Не стоит. Со мной все хорошо.
-Да нет, ты только послушай. Я ведь не играться пришел, - маленький Саске смешно надул пухлые губки, - я вижу что ты устал, и что у тебя глаза болят. Меня тетя Мара научила. Я уже давно с ней занимаюсь, только никому не говорил. Папа не хочет рассказывать мне про шаринган, вот и поспрашивал еще, - Саске немного покраснел. Видимо он считал, что обманывает отца, пытаясь узнать то, про что тот ему не захотел рассказать.
Переведя дыхание маленький Учиха скороговоркой продолжил:
-Тетя мне рассказала, что долго пользоваться им опасно, потому что глаза будут болеть и вообще, что можно даже ослепнуть. Поэтому у нас в клане много всяких рецептов, про которые даже медики не знают, - мальчик на несколько секунд замолкает, по всему видно что он волнуется, но старается этого не показывать:
- Вот она меня научила компрессы для глаз делать, давай я тебе сделаю, а? Тут ничего такого, просто заварка от чая и еще кое-что, ну и конечно чакру надо прикладывать определенным образом, чтобы подействовало. Это было самое сложное, но тетя говорит, что у меня получилось.
-Хорошо, можешь сделать. Только потом выключишь свет.
-Как скажешь, нии-сан, - на лице маленького Саске сияла улыбка победителя, словно он только что в одиночку одолел десяток вражеских Шиноби. Мальчик открыл коробку и стал раскладывать на постели брата различные медицинские принадлежности: аккуратно вырезанные из марли кружочки, ватные шарики, баночки с жидкостями непонятного цвета и назначения. Итачи закрыл глаза и попытался уснуть. В последние несколько месяцев ему редко удавалось хорошо выспаться. Выполнять задания и для АНБУ, и для Акацки было утомительно даже для гения.
Но сегодня уснуть не получалось по еще одной причине.
-Не горячо? – полный участия и заботы голос младшего брата вернул Итачи в реальный мир. Саске уже наложил ему компресс на глаза. Ощущение немного влажного тепла было приятным и в самом деле снимало напряжение.
-Нет. Спасибо, Саске. Теперь выключи свет.
-Хорошо… Нии-сан?
-Что?
-Ну я тут подумал, компресс ведь надо будет потом снять, а ты спать хочешь. Может я останусь с тобой, пока не подействует? Я потом все уберу и уйду, а ты можешь спать.
-Хорошо.
Саске не знал, что брат почти каждую ночь, когда ночует дома, приходит к нему в комнату и подолгу просто лежит рядом с ним. Итачи не знал когда, но чувствовал, что очень скоро покинет этот клан, эту деревню и, скорее всего, эту страну.
Саске некоторое время возился рядом: убирал медикаменты и выключал свет, потом лег рядом с братом и сжал обеими ладошками его руку. От этого прикосновения Итачи едва не вздрогнул, неожиданно вспомнилось его первое задание для Акатски, глаза того ребенка, которого он убил. У мальчика были какие-то неопределенного цвета глаза, совсем как у его брата, когда он только родился. Итачи знал что у всех детей цвет глаз меняется с возрастом, но его не покидало ощущение что тогда на него смотрели глаза маленького брата.
Почему это не дает мне покоя, я ведь уже убивал детей? Да, убивал. Но в первый газ перед глазами было тело брата, который бы умер, если бы я этого не сделал, а тогда… тогда я бы мог отказаться. Нет, не мог. После того, что случилось сегодня, я точно знаю, что не мог бы. Я сделал это ради тебя, снова ради тебя, Саске. Жаль что ты никогда не узнаешь, как много я для тебя сделал. Откажись я тогда, сегодня на моем месте был бы ты…
От этой мысли сжались кулаки, и глаза вновь болью отозвались на спазм напряжения, а под тонкими плотно сжатыми губами тихо заскрипели зубы.
-Нии-сан, все хорошо?
Молчание вместо ответа. Саске закусил губу и попытался освободить руку, которую его брат во сне сжал так, что казалось вот-вот хрустнут слабые детские косточки. Мальчику было очень больно, однако мысль разбудить брата его даже не посещала: аники так редко спит, будить его сейчас просто преступление.
Что же тебе снится, нии-сан?

… Дешевая гостиница, маленькая, неуютная и сырая комната, руки друга, которого, после всего произошедшего, можно со спокойной совестью называть бывшим. Эти невероятно сильные руки, как же все просто. У него банально больше чакры, он просто старше и физически сильнее. Итачи проклинал себя за слабость, проклинал себя за то, что не может позволить себе уничтожить Шисуи. Просто убить у него, может, и получилось бы, но тогда …
-Всего лишь еще один шаг на пути к тому, чтобы спать похожим на меня. Ты ведь всегда этого хотел?
Ошибаешься, я никогда не хотел быть похожим на тебя. Я копировал твои техники, но не хотел походить на тебя. Ты ошибаешься, и когда-нибудь я этим воспользуюсь. Жаль, что не сейчас.
Говорить о том, что он этого не хочет, Итачи не стал. Было без слов понятно, что на этот раз Шисуи не сдержится, а унижаться и просить о чем-то гений из клана Учиха не собирался.
Он не шелохнулся, когда Шисуи обнял его сзади, никак не прореагировал на прикосновения языка к шее, даже не попытался ответить на поцелуй. В глазах друга вспыхнула ненависть, когда их взгляды встретились. Итачи понял, что ударил по самому больному месту. Теперь с ним будут обращаться жестоко, хуже, чем если бы он стал сопротивляться. Безразличие было самым страшным наказанием. Особенно для того, кого уже не первый день поедает страсть. Шисуи впился пальцами в темные густые волосы, сжал их, причиняя боль.
-Глупый ребенок, ты ничего не понимаешь. Я мог бы подарить тебе очень хорошие воспоминания об этой ночи.
Мне не нужны хорошие воспоминания, мне нужна свобода. Ты никогда не сможешь дать ее мне, даже если мы уйдем из деревни. Ты просто хочешь заманить меня в ловушку. Я не для того вылез из одной трясины, чтобы угодить в другую. На этот раз, по собственной воле.
По-прежнему равнодушный взгляд огромных черных глаз, прямой и сильный. Даже без шарингана в нем столько силы, что кажется, будто его обладатель - хозяин положения. Шисуи вдруг безумно захотелось увидеть в этих глазах слезы.
-Как хочешь, - зло сквозь зубы процедил парень.
Он замахнулся свободной рукой и ударил мальчика по лицу. Из разбитой губы потекла кровь: тонкая красная струйка по белоснежной коже, и Шисуи некоторое время просто не мог отвести от нее взгляда.
Как же ты на самом деле слаб. Не прошло и нескольких минут, а ты уже не понимаешь, что делаешь. Я могу в любой момент переменить ход этого поединка, но не хочу. Пусть лучше будет боль, чем отвращение. Я не смогу потом целовать брата, если позволю себе поцеловать тебя.
-Почему ты такой упрямый?
Рука сжимающая его волосы ослабла, сползла на затылок. Парень опустился на колени перед Итачи – теперь они были одного роста, – нежно провел второй рукой по спине мальчика, прижал его к себе.
Никакой реакции.
Шисуи зажмурился на секунду, потом внимательно посмотрел в глаза мальчика. Долгий взгляд, словно просящий чего-то.
Прекрати, мне становится противно, от твоей слабости.
Итачи не отвел глаза, но и не ответил на взгляд, он смотрел словно сквозь друга, как если бы тот был стеклянным.
-Как хочешь, - повторил парень. Он был в бешенстве. В глазах горело красное пламя. Итачи почти улыбнулся.
А шаринган-то тебе зачем?
Еще один удар, на этот раз настоящий удар – не пощечина. Мальчик почувствовал как поплыли перед глазами очертания комнаты, как тяжело вдруг стало просто сохранять вертикальное положение.
Что, дашь мне потерять сознание?
Чьи-то сильные руки хватают его за плечи, не позволяя упасть. Кажется, Шисуи забыл что в номере есть кровать, или специально не спешит ею воспользоваться. Так или иначе, от одежды свою жертву он решил избавить на полу.
Итачи не сопротивлялся, в этот момент им владели сугубо рациональные мысли о том, что порванный костюм не уменьшит его проблем, скорее наоборот. Поэтому он позволил раздеть себя. Постепенно гнев его друга утих и он вновь стал нежным, словно время от времени он вспоминал, чего хотел на самом деле, и понимал, что не приблизится к своей цели подобным образом.
Одежда бесформенной кучей лежала на полу, мальчик смотрел на своего полностью одетого друга с некоторым сожалением. Впрочем, это Шисуи вполне могло и показаться. Но он действительно жалок в этот момент: стоит на коленях рядом со своей мечтой и ничего не может сделать, чтобы заинтересовать этого ледяного мальчика. На секунду в голову закралось подозрение, которое он впрочем тут же отбросил. Нет у него любовника, иначе Шисуи бы знал.
Он взял свою добычу на руки и отнес на кровать.

-Перестань, - первое слово произнесенное Итачи за все время.
И единственное, потому что после этого Шисуи наконец теряет контроль над собой.
-Заткнись!
Парень швырнул его на пастель и быстро, не давая времени опомниться, заломил руки за спину.
Как же ты предсказуем Шисуи.
Он обмотал леской тонкие детские запястья, не заботясь о том, что останутся следы.
Итачи закрыл глаза, теперь было важно как можно дальше отгородиться от этого мира, уйти от боли, которой, как он знал, ему не выдержать. Но он должен попытаться, проверить себя.
Горячие руки грубо раздвинули стройные мальчишеские бедра, больно сжали тощие ягодицы. Мальчик чувствовал, как кровь стучит в висках, не давая сосредоточится, сконцентрироваться. Он вздохнул, снова попытался уйти подальше от реальности. Заставил себя вспоминать…
… Мама испекла вкусный торт, маленький брат прибежал к нему в комнату, тянет за рукав, уговаривает пойти с собой…
Больно!
Воспоминание оборвалось, резкая боль заставила вернуться в дешёвой номер гостиницы.
Итачи сжал зубы так, что было слышно, как они скрипнули. Адская, нечеловеческая боль рвала, жгла изнутри, словно ему в тело вогнали кусок раскаленного метала.
Мальчик против воли рванулся вперед, но связанные за спиной руки и тело бывшего друга, навалившееся всей своей тяжестью, не давали ни единой возможности избежать экзекуции.
Шисуи вогнал свой член быстро, резко, без подготовки. Зная, что причиняет Итачи невыносимую боль, он тем не менее, не мог остановится. Парень накрыл собой маленькое тело, наклонился к самому его лицу, посмотрел в горящие яростью сухие глаза. Слез не было. Шисуи зарычал, словно зверь, у которого отняли его законную добычу.
-Я заставлю тебя заплакать, маленькая ледышка.
Он впился зубами в нежную кожу на плече, прокусил до крови, почувствовал во рту ее металлический привкус. Это не привело юношу в чувство, скорее наоборот, он еще больше потерял голову. Резко поднявшись, он достал свой член из тела мальчика, немного отстранился, разглядывая лежащее перед ним тело. Руки заломлены назад, тонкая металлическая леска уже успела глубоко врезаться в кожу, не до крови, но достаточно, чтобы оставить следы. Будет много вопросов если кто-то увидит. Ноги раздвинуты в стороны, Шисуи уперся коленями, лишая мальчика возможности свести их вместе, из узкого колечка ануса течет густая, темная кровь.
Некоторое время Шисуи молча смотрел на лежащее перед ним тело, потом опершись на одну руку склонился над ним, чтобы дотянуться до подушки, которую тут же заботливо подложил под живот своей жертвы. Теперь зрелище было еще лучше. На мгновение Шисуи даже стало жаль мальчика, ведь он по собственной глупости превращает в пытку то, что могло бы быть приятным общением для них обоих... но лишь на мгновение.
Он вновь раздвинул, мягкие ягодицы, на которых уже успели отпечататься следы его пальцев, и вошел. Истерзанное предыдущим проникновением тело сжалось, пытаясь препятствовать повторному вторжению, но это была лишь напрасная трата сил.
... Маленькие ручки теребят его куртку - Саске из всех сил старается пивлеч его внимание.
-Нии-сан, ну пойдем, там мама испекла такой вкусный пирог. Я так хочу, чтобы ты попробовал. Пойдем!
Не дождавшись пока брат среагирует, Саске начинает тянет его за собой. Итачи не сопротивляется, позволяя младшему бесцеремонно тащить себя. Его даже забавляет, как спокойно и без страха младший брат делает это.
-Саске, подожди, я-
Итачи не успевает договорить, перед ними на дороге стоит отец. Он сурово смотрит на своего младшего сына, от чего Саске отпускает его куртку и виновато смотрит в пол.
-Что здесь происходит?
Итачи понимает, что брат е способен сейчас внятно отвечать. Он слишком дорожит мнением отца. Самое страшное наказанием для Саске - вот эти сведенные на переносице брови, недовольный взгляд, словно говорящий: «Ты не такой, каким должен быть мой сын.»
В такие минуты Итачи овладевает ярость. Он никогда не показывает, но ужасно злится видя как беспомощен в такие минуты его младший брат.
-Ничего, - он отвечает за Саске, - мы просто играем.
Отец сморит на Итачи, словно видит впервые. Его старший сын никогда не играл с детьми. Итачи чувствует облегчение, теперь отец недоволен его поведением. Все лучше, чем видеть Саске таким беспомощным.
И самое главное, видеть потом бесконечную благодарность в его черных глазах.
...
Светлое воспоминание вновь лопнуло, не выдержав острой, как лезвие катаны, боли. Она вновь ворвалась, затопила его разум, но Итачи чувствовал, что все-таки сумел выиграть у нее несколько драгоценных минут.
Больше уйти в прошлое не удалось, чистые образы никак не желали появляться перед затуманенными ненавистью глазами. Весь мир сжался, скрутился в комок боли, терзавшей его, рваными и резкими толчками.
Время текло ужасно медленно, словно по капле отмеряя боль.
Закончилась пытка неожиданно быстро. Так и не дождавшись слез в глазах мальчика, Шисуи ударил его из всех сил, отчего тот потерял сознание.

Когда он очнулся, бывшего друга рядом уже не было, и добираться домой пришлось в одиночку. Самое неприятное, что лечением придётся заниматься в одиночку. Пойти в больницу с такими травмами он не мог: отвечать на вопросы пришлось бы уже в кабинете своего начальника. Меньше всего Итачи хотелось, чтобы Хатаке знал о том, что случилось.

Глава 8. Месть.

 

 

Хатаке Какаши возглавлял тот же отряд АНБУ, в который входил Итачи.Факт, что ему в командиры достался обладатель шарингана, был вполне закономерным, но то, что им оказался не Учиха, стало настоящей неожиданностью. Итачи даже боялся, как бы его названый старший брат чего не сделал с Какаши, но ситуация нормализовалась сама собой. Итачи много времени проводил выполняя совместные с Шисуи миссии для Акацки, так что тот вроде был доволен.

 

Когда утром Итачи проснулся, младшего брата рядом не было, но комната её хранила его тепло и едва слышную аура присутствия. Значит ушел недавно, значит он, Итачи оттого и проснулся, что младший брат ушел. Учиха встал, ощущая жуткую боль в каждом надорванном, после вчерашних событий мускуле. Но боль - спутник шиноби, он привык к ей. Только вот не привык к тому что ее причиняют другие.

 

Учиха посмотрел на часы.

 

Что ж, похоже, Саске опоздал в школу.

 

Следующей пришла мысль, что мать вполне могла пытаться разбудить Саске, чтобы тот не проспал.

 

Интересно, что она подумала, когда нашла его в моей комнате?

 

Это было необходимо выяснить. И, по возможности, прикрыть брата. Хорошо, что он оставил свои лекарства.

 

Итачи посмотрел на коробочку. Без рисунка, простая, явно самодельная коробка из дерева. В ней лежали салфетки, тампоны, баночки с какой-то жидкостью.

 

Как тебе удалось уговорить старуху рассказать рецепт? Хотя, ничего удивительного, тебя они не боятся. Они думают, что понимают тебя. Они ошибаются, брат. Здесь, кроме меня, тебя никто не может понять.

 

Неожиданно совершенно новое, незнакомое чувство шевельнулось глубоко в душе. Шевельнулось и замерло. Словно и не было ничего. Показалось.

 

 

Итачи принял душ. Обжигающе горячая вода немного притупила ноющую боль в мышцах, но для того, чтобы ходить обычно, приходилось прикладывать усилия. И не малые.

 

Вытерев тело и немного подсушив волосы полотенцем, Итачи спустился на первый этаж, на кухню. Мать подала завтрак и некоторое время смотрела как ее старший сын ест, потом вздохнула, словно собираясь с силами и спросила:

 

-Итачи, ты не видел Саске сегодня? Я пришла утром будить его в школу, но в комнате его не оказалось...

 

-Он спал у меня.

 

Удивление? Нет,скорее шок.

 

-Но... почему... Я хочу... - Микото явно не знала, что сказать. Она вполне могла представить Саске, который бы попросился переночевать в комнате брата, но только не Итачи, позволяющего это.

 

Больше никто не проронил ни слова. Спокойно позавтракав, Итачи ушел на очередную миссию, а его мать осталась собирать свои спутанные мысли и прибирать в доме. Про себя же она решила обязательно поговорить с младшим сыном, когда тот вернется из академии.

 

 

 

Саске опоздал в Академию. Это был первый случай за все время его учебы. Он видел обеспокоенный взгляд Ируки-сенсея, но лишь коротко кивнул в знак приветствия, словно говоря: все в порядке. Тем не менее, разговора с учителем избежать не удалось. На перемене тот попросил Саске подойти.

 

-Почему ты опоздал? У тебя какие-то проблемы?

 

-Нет, просто поломался будильник, и я проспал, - наглая ложь. Но фирменное учиховское выражение лица, по которому вообще не понятно, есть ли у говорящего эмоции, спасает от разоблачения.

 

-Хорошо, но если тебя что-то беспокоит – знай, что ты всегда можешь мне рассказать, и я попытаюсь помочь, - Ирука ободряюще улыбнулся.

 

-Спасибо вам, сенсей, но у меня действительно все хорошо.

 

Кого я хочу обмануть на самом деле? Как все может быть хорошо, когда брат вчера пришел в таком состоянии, что ночью ему снились кошмары?

 

Саске безумно хотелось, чтобы брат с ним поделился, чтобы позволил хоть как-то помочь. Ведь это должно быть что-то по-настоящему страшное, если даже его нии-сан испугался...

 

-Саске!

 

Учиха поднял глаза перед ним стоял учитель.

 

Чего он хочет? Ах да, мою контрольную работу.

 

Саске посмотрел на абсолютно чистый лист бумаги, где должен был писать ответы на тестовые задания.

 

Ирука взял лист в руки, повертел, потом посмотрел на Саске и тихо сказал:

 

-Иди домой, контрольную потом перепишешь.

 

-Спасибо, - только и смог выдавить мальчишка. Он был зол на себя.

 

Нии-сан никогда не позволил бы никому узнать, что у него проблемы. Хотя… мне же позволил.

 

Последняя мысль грела душу. Больше всего на свете Саске мечтал быть таким же, как его брат. Домой он шёл, привычно меряя шагами дорогу от академии до их квартала. Мысли витали далеко.

 

Вчера нии-сан так сильно сжал его руку что Саске едва успел совладать с собой, чтобы не вскрикнуть. Сейчас, вспоминая вчерашнее прикосновение, он подумал, что возможно брату тоже нужна поддержка, хотя иногда.

 

Саске посмотрел на руку, на внутренней стороне виднелось небольшое бордовое пятнышко - след от пальцев. Он задумался, вспомнил руки брата, а потом... его вдруг как током ударило. И как он сразу не понял? На запястьях были кровоподтеки, следы от лески.

 

Неужели нии-сан был в плену? А может его пытали? От таких мыслей по коже мальчика побежала дрожь, тело словно онемело и перестало слушаться. Саске замер прямо посреди дороги.

 

Нет, только не это, только не его брат. Не может быть. Нии-сан лучший!

 

В следующее мгновение Саске рванулся вперед. Он бежал домой, не разбирая пути, не глядя вперед. И, как следствие, налетел на прохожего. Сильные руки подхватили его и поставили прямо.

 

-Куда ты так несешься?

 

Бормотавший в это время заготовленные извинения, Саске резко поднял голову, когда понял, кто перед ним.

 

-Нии-сан, - выдохнул он, - я так... я волновался! Скажи, что с тобой случилось? Вчера-

 

-Почему ты не а занятиях? – Перебил Итачи. Саске вспомни про испорченную контрольную и немного растерялся.

 

-Ирука-сенсей отпустил меня домой...

 

-Понятно, пойдем отсюда, поговорим в другом месте.

 

Итачи шел спокойно и неторопливо, засунув руки в карманы, почти не ощущая тяжести прильнувшего к его спине брата.

 

Своя ноша не тянет, так?

 

Кажется, он улыбался. Одними глазами, едва ли кто-то ещё мог бы заметить это. В душе было тепло и немного тревожно, но Итачи пообещал себе, что сегодня не будет ни о чем думать, просто побудет с братом, успокоит, может слегка приласкает, они ведь так нескоро увидятся вновь.

 

-Я могу идти сам.

 

-Я знаю, Саске.

 

Не выпускать. Никому никогда не отдам. Моё. Не отпущу. Не тело - душу.

 

-Нии-сан.

 

-Что?

 

-Куда мы идем?

 

Не знаю, Саске, не знаю. Такой простой вопрос, а я не могу ответить.

 

-Увидишь.

 

Прижался, затих, дышит в спину так тихо и мерно. Обнял за плечи, не отпустит.

 

Но я все равно уйду, рано или поздно я уйду.

 

Вот и то самое место, где я нашел тебя вчера. Думаешь, я не знаю, о чем ты думал здесь, позабыв даже про свое любимое мороженое? Я знаю, Саске, я все знаю. Ты растёшь, становишься умей, задумываешься, замечаешь, когда-нибудь... Впрочем, нет, ты уже сейчас замечаешь больше остальных. Просто не умеешь критично мыслить, не умеешь быть циничным. Маленький и такой доверчивый.

 

Итачи усадил брата на траву.

 

-Ты будешь тренироваться?

 

Тренироваться? Нет, я не мазохист.

 

-Хочешь, потренирую тебя? Раз уж ты пропустил уроки в Академии.

 

Восторг, слепая бьющая ключом радость и бесконечное обожание в огромных черных глазах.

 

Да Саске, как же мало тебе надо для счастья.

 

Смотрю на тебя, машинально поправляя ошибки, рассказываю что-то. Не могу сосредоточиться. У тебя явно есть талант, ты мог бы быть сейчас гораздо сильнее, но ты слаб. Откуда-то приходит бредовая мысль о том, что возможно в этом и есть твоя сила. Отметаю её, как нелогичную. И все же, что-то в этом есть.

 

 

 

Тренировки с Итачи всегда были тяжелыми для Саске. Старший брат не делал скидок на возраст и не давал поблажек, а Саске не смел даже заикнуться о том, что ему трудно, или что он устал. Нии-сан согласился его потренировать. Это был едва ли не праздник. Кроме того, Саске безумно хотел быть похожим на брата, он готов был прыгнуть выше головы, совершить невозможное, лишь бы понравится, доказать, что тоже чего-то стоит.

 

-Ты не устал? - спросил наконец Итачи, видя что младший Учиха едва стоит на ногах.

 

-Немножко, - наглая ложь. Саске тяжело дышал, а костюм с фамильным знаком намок от пота и прилип к тонкому детскому телу.

 

-Можем сделать перерыв. У тебя сегодня неплохо получалось.

 

Повала от старшего брата - явление едва ли не более редкое, чем снег в Конохе.

 

-Давай...

 

Он подошел к брату и садится рядом.

 

Несколько минут (часов? дней?) они сидели рядом. Итачи, прислонившись к дереву спиной, и Саске, опрокинув голову на плече брата. Солнце уже преодолело половину небосвода и теперь неумолимо стремилось к горизонту, окрашивая кроны деревьев красновато-желтым цветом.

 

-Нии-сан, а что с тобой вчера было? Ты попал в плен?

 

Итачи едва не вздрогнул.

 

Откуда он-

 

-С чего ты взял? – мышцы на лице старшего Учихи напряглись. Краснея от волнения, Саске промямлил:

 

-Ну, твои руки… на них кровоподтеки, а ночью ты... тебе снились плохие сны.

 

-Я что-то говорил?

 

-Нет, - он энергично помотал головой, - ты просто сжал кулаки и зубы.

 

-Ничего страшного, Саске. Просто вчера была тяжелая миссия.

 

-Я испугался… Я думал, тебя пытали, - мальчик сам вздрогнул от своих слов и сильнее прижался к брату, зарываясь головой ему под руки и обвивая тело руками.

 

-Даже если бы так случилось, это тоже часть жизни Шиноби. Никто не застрахован, понимаешь? Ты должен быть готов еще и к тому, что тебе самому придется причинять боль. Порой это сложнее, чем терпеть её.

 

Итачи взял брата на руки и усадил к себе на колени. Нежно провел рукой по волосам и, уткнувшись лбом в висок, почти с нежностью прошептал:

 

-Но я всегда буду с тобой, и буду помогать тебе, даже если меня не будет рядом.

 

Саске, не ожидавший такого проявления чувств со стороны замкнутого в себе и всегда сдержанного брата, на секунду замер, а потом сильнее прижался к нему и крепко зажмурил глаза, отгоняя так некстати навернувшиеся слезы.

 

-Нии-сан... я тебя люблю.

 

-Я тоже люблю тебя, Саске.

 

Все хватит нежности на сегодня. И ещё на пару лет вперед.

 

-Пошли домой. Завтра я ухожу на миссию. Надолго.

 

-Очень надолго?

 

-Да, не меньше чем на пару недель.

 

Саске сжался, уткнулся лицом в шею брата. Его сбившееся дыхание щекотало и грело кожу. Итачи подумал, что если не оторвет его от себя сейчас же, то через несколько секунд сдержать себя будет гораздо сложнее. Он ведь не хочет причинить боль, не хочет сделать с ним то же, что...

 

Эта мысль быстро вернула маленького гения в привычное угрюмое состояние.

 

Никогда, ни за что. Все что угодно, но не это. Он скорее убьет брата, чем так унизит.

 

Все-таки, Итачи был эстетом. Боль, которую доставил ему Шисуи, была уродливой, как столетняя старуха, в отличии от той которую мог причинить он сам. изящная, почти нежная боль холодности, такая задевает самые тонкие и ранимые части души, с такой болью можно забыть обо всем на свете, от нее нельзя сбежать.

 

Такая боль тонкими ледяными иглами впивается в мозг и давит, пока не сведет с ума или пока не убьет частички души. Ту которая любит. Так он убил любовь в своих родителях, так он воспитывал младшего брата, так он доводил до бешенства Шисуи.

 

-Идем, - Итачи поднялся, вместе с тем отцепляя от себя младшего брата.

 

-Ты уходишь утром?

 

-Нет, ночью.

 

-Понятно, - протянул Саске.

 

-Мать искала тебя. Я сказал, что ты ночевал у меня.

 

Саске смутился. Ему было неприятно, что родители теперь знают об этом. Опять его будут считать маленьким.

 

До дома они шли молча, думая каждый о своем.

 

 

 

 

 

Саске допоздна занимался в своей комнате. Он заново повторил все пройденные за курс предметы, бегло пролистывая конспекты и отмечая лишь те вопросы, которые остались для него не выясненными или не до конца понятными. Он твердо решил переписать контрольную завтра же, после уроков.

 

В дверь тихо постучали. Через несколько секунд она отворилась, и в комнату зашла .

 

-Учишься?

 

-Угу, - Саске наиграно сделал очень занятой вид.

 

-Я хочу с тобой поговорить, - женщина волновалась, не зная, как лучше начать разговор.

 

-О чем? - Саске удивлённо поднял глаза на мать, словно впервые видел её. Что-то случилось, он чувствовал.

 

-Итачи сказал, что ты сегодня ночевал у него...

 

-Да, я делал ему компресс для глаз, меня тетя научила.

 

-Молодец, - она наградила сына вымученной, но искренней улыбкой. - Саске, ты хорошо ладишь с братом?

 

Неожиданный вопрос. Саске задумался. Вообще-то, нии-сан сам по себе необщительный, и редко уделял ему внимание. То, что было сегодня - исключение, которое лишь подтверждало правило. Но маме об это знать не обязательно. Никому не обязательно. Нии-сан сказал, что любит его. Любит. Это тайна. Все думают, что Итачи никого не любит по-настоящему, или просто никому не говорит, но ему сказал. Значит он, Саске, - особенный.

 

-Ну, он странный. Он редко со мной говорит или проводит время, но я стараюсь.

 

-Понятно, - расслабилась Микото. Саске не знал, не мог знать, но родители, хоть и гордились своим старшим сыном, очень боялись, что младший будет похож на него. Им нужен был хоть один нормальный ребенок.

 

 

 

 

 

Миссия была несложной но довольно долгой. Охрана - то, на чем специализировались бойцы АНБУ. Сохранить человеку жизнь труднее, чем отнять ее. Намного труднее. По иронии судьбы, команда Хатаке Какаши охраняла того самого феодала, незаконнорожденного ребенка которого Итачи убил на своей первой миссии для Акатски.

 

Город, где он жил, был раза в три больше деревни Скрытого Листа. Бойцы дежурили возле феодала днем и ночью, сменяя дуг друга. В такой работе имелись свои плюсы, можно было погулять и развлечься, пока не наступит твоя очередь. Редкие покушения на жизнь феодала были плохо организованными, исполняли их даже не шиноби, а просто наемники с горой мышц и полнейшей беспомощностью против нин- и генджуцу.

 

Миссия не тянула на ранг А, но у заказчика было много денег и комплекс мании преследования. Итачи чувствовал себя, как на самом настоящем отдыхе, который, кроме всего прочего, еще и оплачивался.

 

- Йо. Что будешь делать? - голос командира прозвучал совсем близко, но не стал неожиданностью - Учиха давно почувствовал чужое присутствие в своей комнате.

 

- Отдыхать, - коротко ответил мальчик.

 

- У тебя два дня свободных. Не хочешь прогуляться по городу?

 

Так, значит и Хатаке туда же. Что ж, так даже интереснее. Но не сейчас.

 

- Возможно, в другой раз, - Итачи развернулся и направился в ванную, давая понять, что разговор окончен. Командир еще некоторое время сидел на подоконнике, пытаясь понять, как далеко его только что послали, прежде чем исчезнуть.

 

А в душе, наслаждаясь прикосновениями тёплой воды с слегка озябшей коже, Итачи размышлял над поведением командира. Хатаке ему нравился, даже очень. Пару лет назад Какаши был едва ли не кумиром, образцом для подражания. Когда Итачи овладел шаринганом, его первой мыслью было покинуть ненавистный клан и путешествовать по миру, копируя чужие техники. Чтобы когда-нибудь знать столько же, сколько Какаши. Но прошло время, ситуация изменилась, а вместе с ней и планы. Итачи не жалел о том, что не сбежал тогда. Это вообще не входило в его привычки – жалеть о чем-то.

 

Выйдя из ванной, он потратил ещё несколько минут на лечение - последствия их с Шисуи непонимания до сих пор немного беспокоили - и всерьез задумался над тем, что делать дальше. Пухнуть всю ночь в гостинице было глупо, тем более что заказчик выделил им неплохое содержание. Можно было погулять по городу, купить подарок младшему брату… А за одно навестить кое-кого.

 

 <;/p>

 

 

 

Все тот же высокий забор, цветущий сад за ним, но что-то неуловимо изменилось, что-то не так, по-иному. Теперь он один, теперь он определяет все. Он решает сам. И это только первый шаг. Скоро он избавится от всех ограничений, а пока...

 

-Добрый день Итачи-сама.

 

На этот раз комната была поменьше, но в ней присутствовала кровать. Большая, с пологом из тяжелой и плотной ткани.

 

Не долго думая, Итачи скинул куртку и ботинки, прошелся босиком по комнате, лег на спину посреди пастели. Хорошо. Можно полостью расслабиться и забыться.

 

Ощущение присутствия, движения.

 

Пришел. Хорошо.

 

Итачи не открывает глаза, но чувствует как к нему кто-то приближается, в последнюю секунду он переворачивается на живот и впивается взглядом в вошедшего мальчика. Такого же ребенка, как он сам. Хотя нет, блондин старше. И он рад его видеть.

 

Зря, в этот раз тебе вряд ли понравится.

 

Юноша открывает рот, чтобы поприветствовать своего клиента, но прохладная ладонь закрывает ему рот. Тот кто секунду назад лежал перед ним в расслабленной позе, в одно мгновение переместился за спину и теперь зажимал рукой его рот. Блондин вздрогнул, понимая, что имеет дело с шиноби. Такие часто ненароком калечили, иногда убивали, совершенно того не желая.

 

Боишься? Не плохо.

 

Итачи вспомнил младшего брата, когда тот прижимался к нему после тренировки. Тогда возбуждение удалось подавить, стряхнуть с себя. Тогда это был любимый младший брат, сегодня по пути в гостиницу он купит ему подарок. Сейчас - это просто шлюха, которой он, возможно, подарит ещё несколько часов жизни. А может и нет.

 

Может и нет.

 

Итачи наклонился к самому уху юноши и прошептал:

 

-Будешь молчать, останешься жив. На спину.

 

 

 

***

 

Юный Учиха сидел на краю кровати и смотрел, как взъерошенная белокурая голова ритмично двигалась вверх и вниз между его ног.

 

Удивительно, как он вообще в сознании.

 

Руки и лицо сплошь покрыты синяками, перепачканы в его же собственной крови.

 

Итачи откинулся назад. Несмотря на старания мальчика, кончить ему не удавалось. В четвертый раз. Парнишка старался, словно чувствовал, что от этого завис его жизнь. Учиха чувствовал его дрожащие руки на своих бедрах, его мокрые от пота и крови волосы, его ловкий язычок, вот уже минут 15 ласкающий плоть. Наконец возбуждение стало нарастать, подходя к верхней точке.

 

Юноша почувствовал, как его темноглазый мучитель напрягся и тут же расслабился, а поток солоноватой жидкости заполнил рот.

 

Итачи дождался, пока тот выпустит его член, поставил ногу на плечо блондина и силой оттолкнул от себя. Раздался глухой звук удара, похоже тот врезался в стол. Или в стену.

 

Проверять это Итачи не думал. Как и не думал проверять, жив тот. Затих. Плевать.

 

На все плевать. Как же хорошо.

 

 

 

Глава 9. Проваленная миссия.

 

 

Пробиваясь сквозь плотно занавешенные окна, утро немилосердно сползало лучами солнца по лицам спящих шиноби.

 

Командир проснулся первым. Или первым открыл глаза, потому как определить, спит ли Учиха, было практически не возможно. Вставать ему не хотелось, совсем. Хотелось еще раз сжать в объятьях мягкое и детское тело, почувствовать исходящее от него тепло.

 

Итачи был спокоен даже во время секса. Слишком спокоен для того, чем они занимались, и все же, по сравнению с его обычным поведением, мальчика можно было даже назвать страстным в те минуты.

 

Какаши прикрыл глаза, вспоминая вчерашний вечер. Одних воспоминаний было достаточно, чтобы мужчина вновь почувствовал себя счастливым.

 

 

 

***

 

Он повернулся, чтобы уйти, в душе проклиная себя за глупость, и в ту же секунду ощутил удар по голеням. Мальчику очень повезло, - а может, все было просчитано заранее? - что командир был сбит с толку и не среагировал так, как должен был. А через мгновение это было уже не важно, потому как Итачи возник перед ним и единым движением сорвал маску и накрыл его губы своими. У Какаши был не очень большой опыт в том, что касалось поцелуев, но этот безусловно был лучшим. Хотя он даже само сравнение считал оскорбительным. Для себя.

 

 

***

 

Какаши вздохнул. Какой мог быть опыт, если ни с одним своим партнером он не снимал маску? А этот… просто не оставил выбора.

 

Где-то внутри шевельнулось неприятное чувство, что все это время от него ничего не зависело, что этот 10-летний мальчишка решил все за двоих, но память вновь распахнула перед ним двери в прошлое, и чувство растаяло, как таял сейчас утренний туман на дорогах.

 

 

***

 

Хрупкое и смертельное оружие - тело мальчика - всего в нескольких сантиметрах от его собственного. Первый шаг сделан, согласие получено. Чужие губы, ласкающие его, такой маленький ротик, даже страшно проникать в него своим языком. Может и не стоит.

 

Руки, предательски дрожащие руки. Хочется схватить его, подмять под себя, растерзать... Нельзя.

 

Они просто целовались, не касаясь друг друга ничем, кроме губ. Наконец, Какаши решился. Усилием воли уняв дрожь в теле и взяв себя в руки, он бережно отнес Итачи на кровать. Она не рассчитана на двоих, но при этом достаточна широкая, чтобы им было удобно. Впрочем, этот вопрос интересует Хатаке меньше всего. Сейчас ему было бы удобно даже на каменном полу.

 

Итачи не реагировал на ласку. Хотя он и на боль никак не реагировал. Какаши несколько раз ловил себя на том, что многое отдал бы, чтоб знать наверняка, нравится ли ему все происходящие. Не нравилось - ушел бы, верно?

 

Форма АНБУ комом лежала возле кровати, в комнате царил полумрак и тишина, нарушаемая лишь едва слышным дыханием двух шиноби. Ощущение подчинения быстро сменилось полным доминированием. Больше активных действий со стороны маленького Учиха не последовало.

 

Видимо, он решил что одного поцелуя с командира вполне хватит, зато Какаши так не считал. Оставшись без маски и смирившись с тем, что пусть и в темноте, но его лицо было открыто, он решил использовать это по полной программе. Сухие губы мужчины покрывали поцелуями каждый сантиметр, каждую клеточку на бледном теле Итачи.

 

"Вот тебе и неуставные отношения" - пронеслась и тут же забылась шальная мысль. В его голове сейчас ни одна мысль не задержалась бы надолго.

 

Учиха не стонал и не извивался под умелыми руками одного из лучших джоннинов Конохи, но враз сбившееся дыхание и участившийся пульс служили неоспоримым доказательством того, что он получает удовольствие. Других проявлений чувств ждать было бы глупо.

 

 

***

 

Какаши сам не заметил, что блаженно улыбается  лежа в постели и поддавшись воспоминаниям.

 

Через несколько минут он заставил себя подняться и побрел в ванную. Сегодня у них с Учихой была миссия по охране того трусливого хорька, которому, как считал Хатаке, на самом деле ничего не угрожало. Даже джоунины иногда ошибаются...

 

Выйдя из душа, Какаши обнаружил застланную пастель и идеальный прядок. Вещи, которые он вчера раскидал возле кровати, были аккуратно сложены на стуле, а его подчиненный в нижнем белье с охапкой чистых вещей и полотенцем стоит возле двери и смотрит на него своими холодными черными глазами.

 

-Вы закончили?

 

-Да, можешь принять душ и через полчаса встретимся в рабочем кабинете дайме, надо сменить охрану.

 

Деловой разговор, словно и не было между ними вчера ничего. Разговор командира и подчиненного, которых, кроме совместной мисси, ничего не связывает. Наверное, именно этим и привлекал Какаши этот мальчик: отсутствием иллюзий и романтического представления о жизни. Хотя мужчина не раз задавал себе вопрос - откуда?

 

Откуда могло взяться такое мировоззрение у ребёнка, который еще не терял близких друзей, который хоть и прошел школу жизни, и научился убивать без сожаления, вряд ли знает, что такое настоящая боль, и уж точно не знает, какого это – неожиданно найти друга, самого дорогого и близкого тебе человека, чтобы потерять его через несколько часов. Хотя, какая разница? Умри Обито хоть через несколько лет, разве было бы легче? А этот мальчик еще не терял дорогих людей.

 

Какаши знал это, хоть и не мог объяснить, откуда.

 

Вряд ли они у него вообще есть по-настоящему близкие и дорогие люди. Хотя... Он кажется что-то говорил про подарок младшему брату. Это может быть просто обязанностью или привычкой или традицией...

 

-Итачи? -  голос командира остановил юного Учиху, когда тот уже собирался закрыть дверь в ванную.

 

-Да, командир.

 

-Если не секрет, что ты купил брату?

 

Итачи посмотрел на своего начальника долгим внимательным взглядом.

 

-Секрет.

 

Понятно. Ну что же так даже лучше. Только секс и ничего личного.

 

Почему-то Хатаке не был уверен, что на самом деле рад такому раскладу, но у него снова не было выбора.

 

Учиха похоже и в этот раз полностью контролировал ситуацию.

 

Мальчик скрылся в ванной, а Какаши не мог отвести взгляда от закрытой двери.

 

Ты будешь одним из величайших шиноби нашей деревни, таким как .. Ну да, как Учиха Мадара. Надеюсь, Итачи, ты не повторишь его судьбу, - мысль потерять маленького гения отозвалась глухой болью. - С другой стороны - с какой стати? Мальчик все время под присмотром, у него нет склонностей идти против правил, как у Орочимару, нет жажды власти. Хотя... Но он так скрытен, что со стороны не понятно, что у него вообще есть, а чего нет.

 

 

Два дня дежурства возле изнеженного вельможи показались Какаши худшим из наказаний. Это было едва ли не скучнее задания ранга Д по чистке коровников. Дайме панически боялся покушений на свою никчемную, по меркам шиноби, жизнь. Его охрана предполагала постоянное присутствие рядом, постоянный контроль над ситуацией, однако никто не говорил, что это будет легко. До конца восстания оставалась еще, по меньшей мере, неделя, а скорее всего - две или три, так что на быстрое окончание миссии можно было даже не рассчитывать.

 

Несмотря на страх перед покушениями, хорек, как окрестили  его в отряде, не собирался менять свои привычки или распорядок дня. Во время первого же визита в гарем, дайме предложил двум шиноби развлечься вместе с ним... А за его приказ Итачи охранять его во время приема ванной, Хатаке хотелось убить хорька самостоятельно.

 

Так или иначе, два невыносимо тяжелых дня закончились, и у них снова был выходной. На этот раз Хатаке решил, что на свидание приходить с пустыми руками не стоит, к тому же в книгах саннина герой всегда имел при себе букет цветов и бутылку саке. Цветы Какаши счел лишними, а вот саке захватил. Для себя.

 

Итачи сидел на краю пастели тщательно обдумывал план действий. То, что он собирался сделать, было поистине грандиозно, однако это была великолепная возможность проверить свои силы. Мальчик не раз обсуждал подобное с Шисуи, однако каждый раз они сходились на том, что ему просто не хватит чакры. Может, пришло время проверить это?

 

Итачи задумался. Какие-то жалкие несколько минут контроля над чужим телом вымотали его почти до предела. Пока что он ничем не рискует. Пока... Смерть одной из наложниц могут обнаружить, но в этом нет ничего особенного. Девушки в таких местах часто умирают не своей смертью, и этим никого не удивишь. Однако если это откроется раньше времени, ему придется искать другой способ, а так хочется опробовать именно этот.

 

Какаши сегодня придется выставить вон. В его присутствии провернуть такое не удастся. Итачи испытывал чувство, близкое к оргазму каждый раз, когда планировал операцию, подобную этой. Тонко, изящно, у всех под носом сделать то, чего никто даже представить не может в виду отсутствия богатого воображения.

 

Дверь тихонько отварилась, на пороге стоял Какаши.

 

-Йо! Не хочешь провести вечер за бутылочкой саке?

 

Секундное колебание, словно он быстро пытается что-то решить, потом согласный кивок.

 

-Хочу.

 

Хатаке подходит ближе и садится рядом.

 

-Ты пил когда-нибудь такое?

 

-Нет, но я пил вино.

 

Какаши пытается не выглядеть удивленным.

 

Ксо, надо было взять вино. Какой я все-таки придурок, спаиваю несовершеннолетнего.

 

-Ну, много я тебе не налью, ты еще...

 

Договорить Хатаке не успел, рука мальчика скользнула по внутренней стороне его бедра, оставляя теплый след, двигаясь от паха до колена.

 

-Говорят алкоголь помогает расслабится и добиться полноты ощущений от секса. Как вы считаете, командир? - смысл слов совершенно не сочетался со спокойным выражением лица и глаз юноши, его холодным голосом. Какаши почувствовал, что его снова поймали, но выбираться из западни не было ни сил, ни желания.

 

Бутылка так и осталась на столе, старший джоунин рывком посадил мальчика себе на колени, обнял одной рукой, а второй, стараясь как можно чаще прикасаться к нежной и гладкой коже, стал снимать с него одежду. Итачи прижался спиной к груди своего командира, запрокинул голову ему на плечо. Какаши успел только удивиться произошедшим с момента их первого опыта переменам. Мальчик теперь проявлял куда больше участия в процессе. Впрочем, Какаши не мог избавиться от ощущения, что Учиха все равно полностью контролирует и себя, и его, и вообще все происходящее. Но ощущение это блекло и стиралось с каждой минутой, прямо пропорционально тому, как росло возбуждение.

 

Руки мальчика потянулась назад, за голову, обхватили его шею. Надавили маленькими ладошками на затылок. Какаши едва держал себя в руках, одежда уже не мешала ему исследовать гибкое тело. Руки гладили совсем плоский живот, притягивали ближе бедра…

 

Какаши прикрыл глаза несколько секунд они сидели молча, только стук сердца нарушал тишину в комнате.  Какаши одной рукой обхватил мальчика под грудью, второй - внизу живота, и сдавил его тело в своих объятьях. Сладкая, терпкая мука, кажется, выворачивала наизнанку саму душу...

 

Итачи замер, полностью отдавшись партнеру, он чувствует прикосновения твердого члена к своим ягодицам, чувствовал его неимоверное напряжение. Больше ничего, сегодня он больше ничего не позволит себе чувствовать. Не сегодня. Слишком много пришлось редактировать в плане буквально за несколько секунд. Но он ни о чем не жалеет.

 

Ты мне еще поможешь, Какаши.

 

Вот теперь он тоже возбужден, такие мысли всегда возбуждают.

 

Хатаке вскакивает с пастели, все еще прижимая к себе юного Учиху, осторожно опускает его на постель. Стягивает с себя одежду со скоростью, высокой даже по меркам Шиноби.

 

Нет, так не пойдет. Я так не хочу.

 

Учиха приподнялся на локтях, уперся коленями в матрас и замер. Застыл, обратился в камень. Попытки перевернуть его на спину, или уложить прямо ничему не привели. В который раз Какаши задумался о том, как безбожно им манипулируют, причем даже без слов. Но тяжесть внизу живота, переходящая в боль и лишающая мозг почти всей крови не дает додумать эту мысль до конца.

 

Хочешь так - пожалуйста, мог бы просто сказать.

 

Он встал а колени позади мальчика, нежно сжал его ягодицы, заметил следы от пальцев, синяки и царапины...

 

Не может быть, чтобы это все я... Нет, эти старые... Ну и что? Можно было сразу догадаться, что он спит со своим другом.

 

Какаши аккуратно массировал пальцами тугое колечко ануса, не спеша проникнуть внутрь, боясь сделать больно.

 

Он все-таки еще такой маленький...Надо было захватить масло..

 

Какши смачил указательный палец слюной и начал медленно погружать его в тело мальчика, слово в обитую изнутри мягким бархатом и в то же время живую плоть..

 

Нет больше не могу, прости…

 

Резко рывком вынимает палец, вошел почти на половину и замер, прислушиваясь к партнеру.

 

Все хорошо?

 

Итачи не шелохнулся, не издал ни звука. Словно он, и правда, не живой человек, а фарфоровая

 

кукла. Хрупкая, изящная, красивая.

 

Не в силах ждать еще дольше, Какаши начинал движение, сначала рваное, толчками, потом все ровнее и ровнее, выдерживая темп и постепенно ускоряясь, пока не отпустит наконец возбуждение, достигнув пика, пока не ...

 

Последний рывок, и беззвучный яростный крик. Искаженное гримасой лицо, отрытый рот, жадные глотки воздуха...

 

Все... теперь я точно знаю, где находится рай. Что бы там не писал саннин…

 

Какаши без сил навалился на мальчика, запоздало думая о том, что ему он удовольствия так и не доставил. Итачи легко вынырнул из-под тела своего командира, подошел к столу и достал из ящика стола  пару стаканов.

 

 

Сколько они выпили, Какаши не помнил. Один раз он точно ходил за еще одной. Один? Вроде да.

 

Учиха проявлял чудеса стойкости и не отставал от своего командира по количеству выпитого.

 

Проснулся Какаши утром от странных звуков, доносящихся из ванной, и в этот же момент голова взорвалась дикой болью, напомнив о вчерашнем веселом вечере.

 

Зачем я вообще взял саке?

 

Разумная, но, к сожалению, запоздалая мысль. Быстро поднявшись с кровати, Какаши направился в ванную.

 

-Ксо!!! Я...

 

Мальчик стоял наклонившись над раковиной и держался за нее руками, так как без них, видимо, стоять не получалось. Быстро сообразив, что к чему, Какаши осторожно взял его под руки и потянул на себя.

 

-Тошнит?

 

-Уже вроде нет.

 

Какаши бережно  отнес юного гения на кровать, уложил на бок и накрыл одеялом.

 

-Не ворочайся, хорошо?

 

Итачи прикрыл глаза, что вполне можно было принять за согласие. Какаши направился в ванную, выбрал самое маленькое полотенце, смочил его водой и выкрутил. Вернувшись обратно, обмотал его вокруг головы мальчика и приложил руки в его вискам.

 

Какаши действовал очень умело – его собственное знакомство с саке прошло не лучше. Он понимал насколько мальчику должно быть сейчас плохо, особенно учитывая его возраст и массу тела, а уж если вспомнить о количестве выпитого…

 

В АНБУ всех шиноби учили навыкам оказания медицинской помощи, используя чакру, но это требовало это колоссальной концентрации, так что через несколько минут, Какаши не выдержал и убрал руки.

 

-Лучше?

 

-Да, спасибо.

 

-Не пей больше этой дряни, хорошо?

 

Молчание. Молчание - знак согласия.

 

Учиха закрыл глаза. У него получилось. И никто ничего не заметил. С этими мыслями Итачи провалился в сон.

 

 

Конечно, использовать генджуцу, чтобы сделать вид, что пьешь в пять раз больше, чем на самом деле - не самое лучшее для шиноби применение навыка, но, учитывая полученный результат, можно было не сомневаться, что Шисуи его похвалит. Хотя... Кому нужна эта похвала, кроме самого Шисуи?

 

Итачи проснулся только под вечер, в одиночестве. По-другому, и быть не могло. Какаши уже в курсе, что произошло, так что ждать, что он зайдет продолжить праздник, не приходилось.

 

А вот поделится мыслями, скорее всего, заглянет. Хотя не сегодня, это точно.

 

Учиха перевернулся на спину. Все тело болело так, словно по нему пробежало стадо диких баранов. Последствия использования лимита чакры давали о себе знать.

 

Правда заключалась в том, что сегодня утром в его теле не было ни капли чакры. Будь Какаши медиком,  он бы сразу определили причину тошноты и головокружения, но командир был слишком уверен в том, что это банальное алкогольное отравление.

 

Итачи перевел взгляд на стол. Даже он, Учиха, не смог сдержать слабую улыбку: на столе стоял стакан саке. Итачи знал для чего. Он сам часто приносил Шисуи по утрам что-нибудь покрепче кефира.

 

Точно поверил.

 

 

Глава10.Потеря контроля.

 -Вот, собственно, вся информация, которую нам удалось собрать, - закончил Какаши и внимательно посмотрел на сидящего рядом Учиху.

 -Значит реальный исполнитель мог находится очень далеко отсюда? Но вы, тем не менее, считаете, что это кто-то из местных, я правильно понял?

 -Да, правильно, - Какаши не нравилось признавать свою версию абсурдной, но и смирится с провалом миссии было не просто.

 -Убийство, разумеется, заказное. Заказчик – местный. А вот исполнителем может быть кто угодно. От Шиноби из другой деревни, до нукенина.

 Какаши некоторое время молчал, потом неожиданно спросил:

 -Почему ты думаешь, что исполнитель был один?

 Ответ последовал незамедлительно:

 -Потому что жертва была только одна. Кто бы это ни был – он сильно рисковал.

 -Возможно, - командир встал, собираясь уйти, но в дверях обернулся и сказал Итачи.

 Учиха отвлекся от созерцания своих ногтей и посмотрел на старшего джоунина. Тот, заполучив его внимание, продолжил:

 -Наши ребята из «Корня» уверены, что убийство совершила женщина.

 -Тело наложницы было всего лишь орудием, это мог сделать кто угодно, - сухо повторил Итачи, не отводя взгляд.

 -Ну ты же знаешь, они у нас спецы в психологии. Говорят, нет никаких сомнений, что это сделала куноичи. Согласись, наша задача существенно упрощается в этом случае.

 -Наша задача уже и так проста до неприличия: вернуться в Коноху и доложить о провале операции.

 Какаши словно молнией ударило, он никогда еще не видел Учиху таким раздраженным. Перед глазами всплыли строчки из его личного дела: «Холоден, сдержан, всегда осторожен и предусмотрителен, ни одной проваленной мисси…»

 Командир шагнул назад в комнату, прикрыв за собой дверь. Он медленно подошел к сидящему за столом Итачи, наклонился к самому его уху и прошептал.

 -Я не думаю, что ты или я на месте любого из охранявших дайме Шиноби смогли бы что-то сделать. Не злись на них, хорошо? Я понимаю – тебе еще не приходилось возвращаться, не выполнив миссию, но постарайся с этим смирится. Единственное, что нам сейчас остается – найти того, кто это сделал.

 -Зачем? – безразлично спросил Итачи, возвращаясь к созерцанию своих ногтей. - Это не входит в наши обязанности.

 -Затем что я так сказал, - теперь уже Какаши вышел из себя. Он просто не понимал, почему Учиха не желает выяснить причину провала. Дело было вовсе не в чести деревни и не в честолюбии самого Какаши, просто был враг, сильный, владеющий непонятной техникой,  о которой до этого старший джоунин даже не слышал. Какаши очень хотелось высинить  кто это. И побольше узнать о ней.

 -Как прикажите.

 Вот и поговорили... да, психолог из меня еще тот.

 Какаши вздохнул, и вышел из комнаты.

 Оставшись в одиночестве, Итачи продолжил заниматься своими ногтями, а заодно не мешало бы подумать над словами командира…

 ***

Собрание только что закончилось. Голограмма лидера исчезла, остальные тоже по-тихому расходились, обсуждая на ходу полученные миссии.

  Итачи молча стоял возле выхода - ждал Шисуи.

 

Ожидание было долгим, слишком долгим для того, кто устал после дороги и хотел поскорее выспаться. Но спорить с Шисуи на глазах других Акатски - значит лишний раз бередить больную рану, а ссорится с напарником еще один раз Итачи не собирался. Не было ни сил, не желания, а самое главное – подходящий  для этого момент еще не наступил. Итачи знал, что убьет Шисуи, но не сегодня и не завтра, впрочем – какая разница когда? Главное что это случится.

 Тем более что бывший друг больше не пытался оказывать ему какие-либо знаки внимания – понял свою ошибку, только не понял, что уже поздно ее исправлять.

  Наконец Шисуи вышел из убежища, на ходу застегивая черный в красные облака плащ и поправляя сумку с кунаями. Почему все в организации носят именно такие плащи, знал разве что сам лидер, но спрашивать его об этом никто не торопился. 

 Итачи подождал еще немного и сам подошел к напарнику.

 -Как все прошло?

 -Лучше не бывает, Какузу просто счастлив, что в принципе не удивительно. Мы заработали на этом убийстве круглую сумму, ты молодец. Не хочешь развлечься?

 -Разве нам не следует вернуться в Коноху как можно быстрее?

 -Одна ночь ничего не решит.

 Итачи на несколько секунд задумался, потом согласно кивнул. Так или иначе, он действительно устал, и что бы там не говорил его напарник, собирался просто выспаться.

 -Итачи…

 -Да?

 -Как тебе удалось уладить все с Какаши? Я слышал, он порывался начать расследование.

 -Это неважно.

 Больше за дорогу они не говорили…

 

 

Знакомый дом с его уже привычными роскошью и великолепием. Похоже, хозяйка этого заведения зарабатывала не только благодаря содержанию притона. Итачи невольно восхитился этой женщиной - какой изящный и в то же время простой прием: спрятать серьезное преступление под более мелким, не столь значительным. Публичные дома такого типа были вне всякого сомнения запрещены, но на них никто не обращал внимания, считая меньшим злом. Итачи и сам так думал, пока не получил заказ на убийство дайме от этой женщины. Она знала непозволительно много об организации, на которую он работал, и первым побуждением юного гения было убить ее. Однако вместо этого он выполнил поручение. Не зря, как оказалось. Впрочем, рано или поздно ее все равно придется убить, посредники в таких сделках долго не живут. Но это будет после, а сейчас он хотел только отдельную комнату и полный покой...

 Ночь была тихая и светлая, словно печаль монаха, провожающего душу друга в мир иной и уверенного, что там, в райском саду его ждет вечное блаженство. В такие ночи хотелось замереть, раствориться в окружающей тишине, слиться с ней. Такие ночи были подарком для тех, кто страдал от бессонницы - словно сама природа убаюкивала людей своим спокойствием.

 Итачи проснулся от ощущения постороннего присутствия в комнате. Он перевел взгляд в сторону постороннего и увидел возле самой двери знакомое лицо юноши с глазами цвета осеннего неба и коротко остриженными золотыми волосами. Прическа была более чем странной – словно он сам себя стриг маникюрными ножницами, или кто-то просто клочьями выдирал ему волосы, хотя скорее всего их остриг доктор, чтобы не мешали накладывать швы. Итачи даже удивился: он был уверен, что несчастный не выжил после их прошлой встречи».

 Блондин мялся возле двери, затравлено глядя на постель, где лежал юный Учиха, на самого шиноби он смотреть не решался. Итачи сел на кровати  и задумался. Можно было конечно потребовать кого-нибудь другого – Итачи не собирался сегодня повторять прошлый опыт, а по-другому его этот юноша воспринимать уже вряд ли сможет. Для него Учиха теперь – сущий демон. Хотя какое самому  Шиноби до этого дело? Он поманил юношу рукой, так как обычно звал младшего брата, перед тем как дать  щелбан. Воспоминания о Саске всегда грели душу, которой у Итачи по мнению многих не было. Вот и сейчас он против воли почувствовал прилив нежности.

 Юноша шёл, осторожно ступая по теплому полу, стараясь делать как можно меньше лишних движений. Подойдя вплотную к постели, он осторожно присел на край. По тому, как он двигался и держал себя, было видно, что последствия того, что с ним сделал его ставший уже постоянным клиент все еще дают о себе знать, однако Итачи не мог не отдать должное мужеству юноши, который несмотря ни на что старательно скрывал свои страх и боль.

 Учиха сидел на постели в одних штанах, его куртка, рубашка и жилет джоунина были аккуратно сложены на кресле, которое стояло неподалёку.

 -Сядь, - коротко приказал мальчик. Ему вдруг вспомнилась их первая встреча, и он решил, что таланты этого юноши следует использовать по максимуму.

 От звука его голоса блондин вздрогнул, но быстро взял себя в руки и сел на край постели. Итачи тем временем улегся на живот и вытянул вперед руки. Расслабленно-непринужденная поза, словно котенок пантеры решил поточить когти и вытянулся на земле, подставляя иссиня-черную шерстку солнечным лучам. Почему-то в голове обалдевшего от такого поведения Шиноби юноши возникло именно такое сравнение, не смотря на то, что кожа самого Учихи была мертвецки бледной, не тронутой даже легким загаром. Возможно, это оттого, что в грязно сером свете луны она приобретала оттенок серебристой поверхности озера – не то черной, не то серой воды, и на ней, точно как не озере свет оставлял свои тускло сверкающие дорожки. Под этой неестественной белизной отчетливо виднелась мощная мускулатура – жгуты мышц, переплетающихся под тонким слоем кожи.

 -Сделай мне массаж.

  Итачи чувствовал, как спало напряжение, как всего за пару секунд несчастный ребенок полностью расслабился и успокоился. Это было как раз то, что он умел делать лучше всего.

 На этот раз в комнате было тихо и светло, а маленькие пальчики двигались вдоль его тела так легко и непринужденно, так нежно, словно все произошедшее в прошлый раз им обоим приснилось.

 Итачи сдался этим невероятным ощущениям, которые больше никто ему дать не мог, тепло и спокойствие растекались по телу, вызывая чувство удовольствия, полностью противоположное наслаждению сексом. Не страстное, не грубое, оно не жгло изнутри не вызывало мучительное желание получить больше, а просто обволакивало мягкой теплотой. Только покой, который невозможно было описать, который больше никаким другим способом нельзя было получить. Последняя мысль, которая посетила Учиху перед тем, как он окончательно потерять связь с этим миром, была о том, что Саске тоже неплохо бы научится это делать.

 Когда он проснулся, в комнате было темно  - по всей видимости, его любовник выключил свет, но до сих пор оставался рядом. Итачи, который всегда безошибочно определял чужое присутствие,  повернул голову в сторону блондина.

 Юноша стоял напротив окна, и его силуэт черной тенью прорисовывался на фоне светлого неба. Он был по-прежнему одет: черные шорты и тонкая шелковая рубашка того же цвета. Сегодня луна была полной. Учиха залюбовался силуэтом. Красивый юноша, просто удивительно красивый, а самое главное - полностью подчиняется ему, Итачи. 

 -Подойди ко мне, - тихо, но требовательно произнес шиноби.

 На этот раз мальчик не вздрогнул, хотя не мог знать, что его клиент проснулся. Он и сразу подошел к постели. В темноте различить обстановку было сложно, но джоунину такого уровня, как Итачи, это и не требовалось, достаточно было ощущать. Ловким движением он повалил паренька на постель, подмял по себе, не сильно сжал руки в запястьях, вытянув их вдоль тела. Буквально через мгновение торс юноши уже был накрепко зажат между бёдрами Итачи испуганные голубые глаза в темноте казались почти зелеными, как у кошки.

 Юный Учиха провел ладонью по обнаженной груди блондина, почувствовал как колотится под рукой сердце, тревожно, неровно, словно замирает каждый раз и вновь ускоряется...

 -Боишься?

 Хочет, что-то ответить, судорожно глотает ртом воздух, задыхается под ним… но не может совладать с собой.

 -Не бойся.

 В следующее мгновение мальчик впивается в его дрожащие губы нежным, долгим поцелуем. Не властно, не жестоко, не грубо - почему он такой? Или почему он такой не всегда?

 Темно. Итачи впервые закрывает глаза во время поцелуя, и в тот же миг воображение рисует лицо маленького брата - и мягкие пухленькие губки, и нежную, снежно-белую кожу, и непослушные торчащие волосы...

 -Саске... - хрипло произносит Итачи на выдохе, зарывается рукой в жесткие волосы, гладит нежно, вплетает пальцы в короткие пряди,  они соскальзывают, щекочут кожу ладони... Такой милый, такой нежный, такой особенный... мой, только мой...

 -Саске...

 Молчит, не отвечает. Еще бы - удивлен таким поведением, не верит. Боится и не верит, боится, что неправда, боится что сон... сладкий такой сон. Сон про любовь, настоящую, сильную, какая только во сне и бывает.

 Саске потихоньку приходит в себя, обвивает нежными ручками шею брата, целует, робко, осторожно касаясь губами своего нии-сана. Итачи готов потерять голову, готов раствориться в этих ощущениях. Он уже не думает том, насколько такое вообще возможно, он слишком долго ждал, он слишком долго подавлял это в себе... хватит, теперь он уверен в том, что поступает правильно, что может абсолютно все, ради вот этого мягкого кусочка плоти в его руках. Они вместе, больше ничего не имеет значения. Потом. Он подумает об этом потом.

 Поцелуй, кажется, длился целую вечность. Наконец Итачи находит в себе силы прервать его, нежно касается теплой кожи под майкой своими холодными тонкими пальцами, Саске едва ощутимо дергается под этими прикосновениями, но сражу же затихает - это же его нии-сан, он не сделает больно или плохо, никогда.

  Что же делать с тобой? Как же быть? Ты еще слишком маленький, ты не поймешь...

 Однако голова Итачи живет отдельно тела, которому такие мысли не мешают исследовать худое, совсем еще детское тело брата. Он все же совсем не похож на Итачи -  черты лица мягче, кожа нежнее, изгибы тела несовершеннее. Итачи - воплощение изящества, острый, тонкий, похожий на ледяную скульптуру, которой хочется любоваться издали. Саске же совсем другой, милый, нежный. Губы немного толще, пальцы чуть длиннее... в нем нет холодной красоты, до него хочется дотронутся, почувствовать.

 Тонкие пальцы старшего брата нежно снимают майку, аккуратно развязывают пояс на шортах, но снимать не торопятся. Это удовольствие ему хочется растянуть как можно дольше, желательно на всю жизнь....

  Он вновь склоняется над хрупким детским телом, проводит языком по тонкой коже на шее, целует, слегка прижимая губами, боясь оставить следы или сделать больно.

 -Саске...

 Спускается ниже, ведет дорожку из поцелуев по груди, чертит пальцами круги на животе, ласкает языком и губами.

 Мой, такой маленький, такой доверчивый, мой...

 Наконец подбирается к шортам, медленно тянет вниз плотную синюю ткань, попутно чертя губами дорожку вдоль ложбинки внизу живота, гладя рукой полушарие мягкой попки.

 Вся вселенная сжалась до этого детского тела, до этих нежных ручек, которыми он пытался отвечать на ласки старшего брата, до этих невероятно глубоких черных глаз.

 Итачи почувствовал как, что-то жжет его изнутри, как вместе с наслаждением от этих прикосновений поднимается из глубины сознания адская давящая боль, словно тисками сжимая сердце в груди.

 И вот уже по щекам текут обжигающе-соленые слезы, первые слезы в его жизни.

 -Саске....

 Итачи перевернулся, повалился на спину. Пропала иллюзия, растворилась. Осталось лишь нереализованное желание и острая боль в груди.

 Постепенно перед глазами стали вырисовываться очертания комнаты.

 Юноша рядом с ним лежал, боясь пошевелиться и сделать глубокий вдох. Он не понял что именно произошло, но судя по реакции своего клиента, это явно не входило в его планы. И этот голос, полный желания и нежности, это незнакомое ему имя... Глядя как возвращается к Итачи привычная холодность и отстраненность, парень думал о том, как же наверное повезло этому Саске.

 ***

 Маленькая комната, детская. Распахнутое настежь окно, и только луна согревает своим холодным светом маленькую душу. Саске проснулся несколько минут назад, его мокрые от пота волосы прилипли к лицу, спутались. Дыхание ещё не восстановилось после тревожного видения.

 -Нии-сан..., - еле слышно прошептали пухлые детские губы, - где ты сейчас, а? Ты знаешь, как я скучаю? Как мне плохо без тебя? 

 Саске прикрыл глаза, вспоминая сон. Волнующие прикосновения, губы, шепчущие его имя... Постепенно картины стирались, через какое-то время Саске уже с трудом мог воспроизвести даже половину, хотя когда проснулся, помнил все в деталях... Скоро он совсем забудет этот чудесный сон, но ощущения останутся нетронутыми. Ощущения безграничного счастья, нежности и... нового чувства, от которого учащался пульс, и кровь приливала к щекам, от которого кружилась голова, и хотелось летать. Словно он и в самом деле мог летать.

 Саске взял маленького плюшевого тенгу - подарок брата с последней миссии - и забрался с ним на подоконник. Полная луна заливала серебряным светом лицо ребенка, прижимающего игрушку к своей груди.

 -Нии-сан, ты тоже видишь ее, да? Ты тоже сейчас видишь луну, а она видит тебя и меня одновременно. Я ей завидую, я тоже хочу видеть тебя...

 Маленькие ручки сжались ещё сильнее, Саске склонил голову на колени и тихонько заплакал. Ему почему-то хотелось верить, что луна плачет вместе с ним, хоть он и понимал, что это глупо. Она слишком холодная, чтобы плакать. Такая же холодная, как его старший брат.

 ***

 Итачи понемногу приходил в себя. Внутри все пылало, но это было пламя, которое он мог погасить, которое он без труда сдерживал вот уже много месяцев, с тех самых пор как впервые понял, что его любовь к младшему брату имеет куда более серьезные основания, нежели простое родство. Возможно, если бы не Шисуи с его навязчивой идее ускорить развитие юного гения во всех аспектах, он еще не скоро узнал бы, что именно за чувства испытывает к Саске. Но все случилось именно так, как случилось. Жалеть не о чем.

 До конца ночи можно было уже не рассчитывать уснуть, Итачи решил привести в порядок мысли и проанализировать ситуацию. Как такое вообще получилось? Он всегда считал, что наложить генджуцу на себя самого невозможно, но кто еще мог это сделать? Мальчик лежащий рядом с ним вообще не понял, что произошло, Шисуи он бы почувствовал, остается только… он сам.

 Постепенно все встало на свои места: он понял суть произошедшего, причину и формальный повод. Единственное, что ему не нравилось - он опять не мог делать то, что хотел. Он вновь был не свободен. Однако на этот раз это проблема не была внешней - она была внутри него. Он был слаб, потому что любил. Итачи не любил быть слабым. С этим необходимо было разобраться как можно быстрее.

 Дальнейшие размышления он решил отложить до того, как столкнется с проблемой лицом к лицу, то есть когда вернется в Коноху. А пока, можно было расслабиться и посветить оставшееся до рассвета время приятному общению.

 Больше Итачи не закрывал глаза.

 ***

 

Они вернулись в деревню рано утром, когда солнце еще не показалось над горизонтом. Итачи залез домой через окно. Их с Саске комнаты располагались недалеко друг от друга, окна были почти рядом. Стоя на ветке дерева мальчик видел спящего на подоконнике младшего брата.

 Ждал.

 Итачи за секунду оказался в его комнате, аккуратно взял на руки и отнес на кровать, тот по-прежнему прижимал к груди плюшевую игрушку. 

 Саске...

 Он так и просидел до рассвета на краю постели, прижимая к груди маленького брата. Он понимал, что с первыми лучами солнца, Саске проснется, и сейчас больше всего на свете ему хотелось, чтобы сегодня оно не вставало вообще.

 Итачи сам не заметил, как сильно сдавил в руках Саске, отчего тот, по всей видимости, и проснулся. Дернулся спросонья, уперся маленькими ручками в грудь брата. Такая реакция удивила Итачи, но он быстро взял себя в руки и разжал объятия. Маленький Саске скатился на постель и недоуменно посмотрел вверх, на своего аники.

 -Не спи на подоконнике, - спокойно произнес Итачи, встал с постели младшего брата и вышел в коридор. В душе вновь был покой.

 Дойдя до своей комнаты, он обернулся, младший брат смотрел на него, просунув голову в дверной проем, словно проверяя, приснилось ему то, что только что произошло, или нет.

 Итачи кивнул, отвечая на немой вопрос, и зашел к себе.

 Сегодня был особенный день. Такое бывает с детьми, когда они долго остаются на одном уровне, а потом вдруг резко ощущают себя более взрослыми. Сегодня у Итачи был именно такой день, за который он понял про себя нечто такое, что сразу позволило ему вырасти ещё на несколько лет.

 Больше не будет борделей, игр с напарниками, глупых иллюзий. Он точно знает, чего хочет.

 Кто бы ни был создателем той иллюзии, он ошибся. Даже если ее создал я сам. Значит, я ошибся. За такие ошибки не стыдно. За ошибки вообще глупо стыдится – их следует анализировать.

 Итачи сел в кресло возле письменного стола, и запрокинул голову. Как же больно было тогда от этого слепого подчинения, как прекрасно было ощутить на груди маленькие ручки, упрямо толкающие его назад.

 Я наконец-то понял, почему люблю своего младшего брата. Он хочет невозможного, он добивается невозможного, и я уже не удивлюсь, если он однажды у него получится сделать то, что все считают невозможным – превзойти меня…

 

Глава 11. О чем думает гений?

 

  

Pov Итачи.

 

 Дни сменяют друг друга. Бесконечная чреда заданий и коротких передышек между ними. Я все чаще замечаю, как сильно улучшились мои техники и навыки Шиноби. Я уже превосхожу Шисуи. Я уже мог бы уйти. Но я остаюсь. Что-то держит меня в этой деревне, в этом клане. Маленький и глупый брат, который уже вырос и стал почти взрослым. Скоро он освоит катон...

Я перестал тренировать его, я совсем мало времени провожу рядом с ним. Не потому что не люблю. Не потому что не хочу. Мне тяжело находится рядом, тяжело смотреть в его доверчивые теплые глаза.

Я слишком хорошо понимаю, что его любовь отличается от моей. Я не строю иллюзий относительно моего младшего брата - он милый, добрый и слабый. Почему?

Потому что я всегда оберегал его - от отца, от Шисуи, от всего мира. Оберегал так нежно, иногда даже сам не замечал этого.

Я всегда понимал что рано или поздно это закончится. Рано или поздно ...

Это жестоко с моей стороны, только сейчас я поминаю, насколько жестоко поступил. Я так долго оттягивал момент вступления моего брата во взрослую жизнь, что он оказался совершенно неподготовлен, совершенно беззащитен.

Правду говорят люди: "Кто обжегся на молоке - дует на воду". А я обжегся, и его обжог. Никогда не забуду, как его рвало кровью и желчью после того представления что я устроил на экзамене, после того показательного боя с Хьюга. Как он прижимался ко мне своим хрупким тельцем и мелко дрожал, как не мог передвигать ноги, как мне пришлось нести его домой на руках, потому что даже за мою спину он был не в состоянии держаться...

 

Отец тогда все понял, но ни слова не проронил, никак не отреагировал. Мать только и могла что плакать и причитать. Как же мне хотелось ее ударить, но я сдержался. Я сдерживал себя долго, пока не стало ясно, что ты болен смертельно. Слишком слабый, слишком... вот тогда это случилось в первый раз. Я впервые убил чтобы защитить тебя. А потом... это как снежный ком, лавина. Я и сам не задумывался, что просвещаю тебе каждое свое убийство, каждую свою победу.

Сегодня это наконец случилось, Шисуи познакомил меня с НИМ. С тем, кому он на самом деле подчиняется, с тем, кто рассказал ему так много о техниках клана.

Учиха Мадара. Человек-легенда.

Я был спокоен, я всегда спокоен. Я спокойно обсуждал как мы с Шисуи будем убивать тех, кто нам дорог. Он даже предложил позаботится о моих родителях и младшем брате самостоятельно. Видимо считает себя моим другом. Спасибо Шисуи, я как-нибудь сам. Это была моя идея - провернуть задуманное на собрании, когда все будут в сборе. Мы договорились встретиться на мосту, перед тем как ...

Я не думал о тебе, Саске. Одному Богу известно чего мне это стоило, но я не думал ни о чем кроме предстоящей операции. Кто знает, может этот Мадара и правда умеет читать мысли?

Я решил что убью Шисуи - убью когда мы встретимся. У меня есть чем удивить его, он будет очень удивлен. Ведь он так и не освоил эту технику. Может успеет позавидовать, хотя вряд ли.

Осталась всего неделя... Всего лишь неделя, после чего назад пути уже не будет. Хотя, у меня его не было никогда. С того самого дня, когда в 8 лет я решил сбежать из этой деревни.

Хочется прожить эту неделю с тобой, заполнить тобой всю жизнь. Но я понимаю, что от этого потом будет только хуже. Поэтому я не стану ничего менять, разве что буду почаще приходить к тебе, пока ты спишь.

 

  ***

 Ты не веришь, даже теперь, когда видишь меня рядом с трупами родителей, когда мой сюрикен раздирает твою нежную кожу, оставляя память о том, что все это не было сном.

Ты просто не можешь поверить, что это все сделал тот, кого ты так любил. Привыкай Саске, самую сильную боль нам всегда причиняют именно те, кого мы сильнее всего любим. Я достаточно страдал из-за тебя.

И все равно я не могу тебе ненавидеть. Не могу. А хотел бы. Мне было бы гораздо легче, если бы я не любил тебя.

А еще легче, если бы ты не любил меня.

Но ты любишь, отчаянно, глупо, ты ждешь ответа, цепляясь за последний лучик надежды, ты кричишь: Почему?

Ты кричишь: За что?

Ты ждешь. Чего угодно, может быть даже лжи. Тебе все равно, все равно что я скажу, лишь бы все вернулось.

В этот момент я малодушно думаю, что мог бы забрать тебя с собой.

Но я, конечно же, не могу.

Боль пронзает меня, словно тонкая стальная игла, словно яркая вспышка света для моих утомленных глаз.

Я совсем не похож а злодея.

Мне бы рассмеяться или улыбнуться, зло, жестоко - но я не могу. Остается последнее средство - у тебя не должно быть сомнений, если ты хочешь выжить. А даже если ты и не хочешь - я хочу.  И поэтому ты будешь жить. Потому что я так хочу, потом что я уже сделал очень много, чтобы ты жил.

Да, я эгоист. Я не дам тебе умереть, потому что люблю. Пуская для этого придется сделать твою жизнь похожей на ад, пускай ты будешь платить мне ненавистью за мою любовь, главное - ты будешь жить пока жив я. Больше мне ничего не нужно.

 

  

POV Саске.

 

 Я живу, чтобы убить моего старшего брата, живу чтобы…

Эти слова как мантра, я повторяю их день за днем, год за годом, каждую секунду я думаю только о своей мести. Или нет?

Нет.

Мне приходится, общаться с людьми - это отвлекает.

Но эти слова - моя мантра, моя молитва. И я повторяю их до тех пор, пока не исчезнет смысл, пока они не превратятся в сплошной гул в голове, пока не станет исчезать весь мир... пока не утонут в этом шуме все остальные звуки.

Я пришел сюда за силой?

Да.

Или нет?

Нет.

Я пришел за покоем. За смертью.

Говорят, что человек умирает, когда умирает его душа. Я хочу похоронить свою. Я был не прав, я был глуп. По настоящему глуп. Я думал, больно от чувств, больно от привязанностей. Я думал, что достаточно их разорвать - и боль уйдет. Я ошибался.

Теперь я знаю, мертвецы не чувствуют боли. И я хочу умереть. Я понял, Итачи, я понял всё. Убийство друга - не более, чем глупая традиция. На самом деле убить надо себя.

И я выбрал медленную смерть.

Я все рассчитал, Орочимару.

Ты думаешь, я пришел за силой проклятой печати и новыми техниками?

Ну что же, в этом ты прав.

Но есть то, другое - чего ты не знаешь. В чем ты ошибаешься.

Я также пришел за смертью.

Ты сказал, что тебе нужно мое тело.

Прости оно мне и самому нужно. А вот от души я бы предпочел избавится.

И я избавлюсь, у меня есть целых три года на то, чтобы умереть в душе.

Тогда мое тело тебе уже не поможет.

Ты смотришь на меня с восхищением, ты действительно смотришь так, словно понял меня. Думаешь, это игра? Как же мне хочется рассмеяться, когда я понимаю, о чем ты думаешь.

Северное убежище. Я почти убил своего лучшего друга. Только вот теперь это убийство не имеет смысла - я уже преодолел черту за которой пророчество перестало быть важным. Я сделал то же самое - но иначе. Как и хотел сделать. Я поучил силу не так, как он.

Хотя сейчас мне начинает казаться, что он тоже получил свой мангеке до того как убил Шисуи. Впрочем, это не важно.

О чем это я?

Ах да, о смехе. Мне и правда было смешно участвовать в этом спектакле.

Думаешь, я так обошелся с Наруто, чтобы обмануть тебя? Думаешь мне на самом деле дорог этот лис, и я играл в безразличие, чтобы сберечь ему жизнь? Ведь узнай ты, что я дорожу им, ты заставил бы меня убить его в педагогических целях...

Тяжелый случай, Орочимару, тяжелый.

Ты судишь меня по себе. Думаешь, мною движет страсть.

Признайся, ведь именно она движет тобой? Я знаю.

Ты остановил меня тогда. Почему? Решил приберечь мою слабость до финальной битвы? Думаешь, она тебе поможет? Нет, совсем нет. Хотя я и так без труда справлюсь с твоей техникой, я все же не могу не улыбаться, когда думаю, что твой единственный козырь обернется самой мелкой картой в самый последний момент.

Хм...

Кабуто заметил мою улыбку.

Неужели все так плохо? Или это из-за очков его глаза стали такими?

Нет, похоже и правда выгляжу страшно, когда так улыбаюсь. Ничего, пусть думаю, что я мечтаю, как буду убивать Итачи.

Хотя я уже давно не мечтаю и не вижу снов.

Моя месть... нет, не ушла, скорее превратилась в обязанность, долг. Просто исполнить и умереть. И отдохнуть, наконец-то.

Как же я устал.

 

  Страна Волн.

 

 Дождь.

Дождь скрывает все. За его плотной завесой видимость не дальше вытянутой руки. Земля, покрытая слоем грязно-серой воды, надежно прячет любой мелкий предмет на своей поверхности.

Дождь мог бы скрыть бегущие по щекам слезы, если бы они были.

  -Ты плачешь, Итачи-сан.

Нет, Кисаме, я не плачу, не плачу.

-Он не умер, Кисаме.

А даже если бы и умер, я все равно не последний из клана. Есть еще ОН.

Надеюсь, ты стал достаточно силен, Саске. Иначе все напрасно.

-Итачи-сан, почему ты сказал младшему брату, что убил клан ради того, чтобы проверить, насколько силен.

Впервые твой вопрос ставит меня в тупик. Ты не так глуп, как кажешься, Кисаме.

-Потому что это правда, - спокойно проговорил Итачи и повернулся спиной к напарнику, тем самым давая понять, что разговор окончен.

-Ты это серьезно? – напарник делано улыбнулся и развёл руками.

Играешь с огнем, Кисаме.

 -Абсолютно.

Кисаме казался озадаченным. Несколько минут они стояли молча, потом человек-акула все же решился задать вопрос:

-Но ведь это глупо. Не спорю, в любом клане есть сильные шиноби, возможно в твоем их было больше, чем в любом другом клане деревни... но ведь большинство не обладает никакими особыми способностями или силой. Наверняка там были люди много слабее твоего младшего брата. Их убийство  тоже было бессмысленным.

-Мне хотелось, чтобы он остался один.

Итачи уже порядком надоел это разговор, однако его напарник вел себя так словно не замечал этого.

-Почему? За что ты его так ненавидишь?

Голос бывшего туманника был полон неподдельного  интереса. Однако Итачи уловил в нем кое-что еще. Участие, что ли?

-Ненавижу? Я не стал убивать его. В каком-то смысле, я подарил ему жизнь.

-.. которая хуже смерти. Хорошо Итачи я неправильно сформулировал вопрос: почему ты хочешь, чтобы он ненавидел тебя?

-Я уже говорил.

-Я не верю.

-Как хочешь.

Кисаме, прекрати, я не готов сейчас привыкать к новому напарнику, а желание убить тебя все сильнее и сильнее.

-Я всего лишь хочу-

Договорить акула не успел, мгновенно навалилась давящая на каждую клеточку тела тяжесть, прямо напротив его глаз алели два шарингана.

-Зачем?

Кисаме не ответил. Видимо, до него только сейчас дошло, что он говорил и кому. Теперь же он счел за лучшее просто молчать. Хотя в то, что это поможет ему избежать смерти, почти не верилось. Обидно, конечно, умереть от руки единственного человека, к которому испытывал хоть какие-то близкие к нежным чувства, но он был сам виноват.

В любом случае, сделать уже ничего нельзя.

-Тебе не нужно ничего знать обо мне, Кисаме. Ничего, кроме того, что я сам захочу тебе рассказать, - Учиха говорил спокойно, словно и не собирался вот-вот прикончить своего напарника.

Кисаме по-прежнему молчал. Похоже акула смирился со своей участью.. или имел какой-то план, о котором Итачи не знал. Так или иначе, он не пытался защититься.

-Ты меня понял? - тихо спросил юноша.

-Да, я понял. Прости, Итачи-сан. Это и правда не мое дело.

Тяжесть исчезла так же внезапно, как появилась, горящие красным пламенем глаза больше не смотрели в упор, но и гасить шаринган Итачи не стал.

-Единственное, что я бы хотел узнать... – Кисаме неуверенно посмотрел на него, но не дождавшись реакции, закончил: - Ты уверен, что он жив?

-Абсолютно.

На этот раз разговор был точно окончен. Учиха просто развернулся и пошёл в сторону их временного убежища...

  

POV Итачи.

Прошло столько лет, а я все думаю об этом. Не могу простить ему, что он тогда так легко поверил.

Может на самом деле хочу, чтобы он сомневался? Умом понимаю, что это было бы катастрофой для моих планов, но все же хочу, чтобы он хоть иногда думал об этом. Хоть раз попытался порассуждать, как Кисаме. Хоть раз...

Саске...

Ты всегда был сообразительным. Ты всегда обладал особым даром понимать людей, чувствовать их.

Я лишил тебя этого дара, заставил замкнуться в себе, а теперь в тайне от самого себя хочу, чтобы ты меня понял.

Бред.

Я схожу с ума. Хотя...

Давно сошел.

Однако пока я это сознаю, все в прядке.

Если мне когда-нибудь покажется, что я абсолютно нормален, можно будет сразу покончить с собой. Потому что это будет конец.

Саске...

Ты вырос, стал сильнее. Надеюсь, достаточно сильным, чтобы победить меня. Надеюсь, ты убил Орочимару не только потому, что он хотел забрать твое тело. Надеюсь, ты его презирал, надеюсь, что привил тебе ненависть не только к себе.

Впрочем, в этом я почти уверен.

Как все же приятно знать, что именно я создал тебя таким, какой ты есть. Что твое мировозрение сформировалось именно, так как я и хотел.

Когда ты поймешь это, тебе будет очень больно. Но это будет последняя боль в твоей жизни, я обещаю тебе.

Любимый маленький брат…

Скоро мы встретимся, совсем скоро.

Но сначала тебе придется встретиться с ним. Ты поймешь для чего.

  

Pov Саске.

  

Орочимару мертв. Точнее почти мертв, неважно. Наверное мне стоит сказать тебе спасибо, Итачи. Спасибо за то, что он был так похож на тебе, спасибо за то, что его взгляды на жизнь, его слова, его поступки напоминали мне тебя.

Каждый день, каждый проведенный здесь день я хотел убить его, словно в нем была часть тебя, словно ...

Когда-то я сказал себе, что даже самый маленький шаг вперед приближает меня к моей цели. Убийство Орочимару - не просто шаг, его смерть позволила мне понять, что именно я почувствую когда убью тебя, хоть и отдалено.

Потому что когда я сражался с ним, я представлял тебя, на его месте.

Так я не сражался еще ни с одним.

Ты всегда был мечтой, идеалом, недостижимой вершиной.

Никто из тех с кем я сражался и кого я победил, по определению не мог бы с тобой сравнится.

И все же чем больше я абстрагируюсь от своих чувств, чем больше я становлюсь походим на тебя, тем больше я понимаю, что даже тогда, в тот самый день, когда моя жизнь раз и навсегда изменилась. В тот день, когда началось мое меленное умирание..

Даже тогда ты мне солгал. Только я до сих пор не могу понять, в чем именно.

Ты лгал мне, когда я считал, что мой старший брат любит меня.

Ты лгал мне, когда говорил, что мы всегда будем вместе, хотя уже тогда ты оговаривался, что возможно я буду тебя ненавидеть.

Ты лгал мне, когда говорил, что оставил меня в живых, потому что не хочешь марать об меня руки.

Ты лгал мне, когда сказал, что убил наш клан только чтобы проверить свои способности.

Лгал ли ты, когда притворялся любящим и заботливым все это время?

Не то, чтобы положительный ответ что-то изменит, но все же если ты не притворялся, я хочу знать, что послужило причиной перемен. Просо хочу знать.

Моего отношения к тебе это уже не изменит.

Ведь так?

Я уже не тот маленький глупый брат, который мечтает услышать любой, хоть самое абсурдное оправдание, только чтобы снова быть рядом с тобой.

Я самостоятельный и сильный шиноби. У меня есть команда.

Правда это команда психов, но пора бы признаться самому себе, я тоже не совсем нормален. Я просто мертв. А они по крайней мере живы. У их ест меты и стремления, у них есть жизнь.

У меня нет ничего.

Когда-то у меня была мечта. Когда-то я мечтал превзойти тебя, Итачи.

Теперь у меня нет ничего. Моя цель - убит тебя, но я даже не мечтаю об этом. Я не могу называть это так. Цель, долг, смысл жизни? Только не мечта.

Забавно, если я исполню свое предназначение, моя детская мечта исполниться вместе с ним.

Это буде самое нелепое, что случалось со мной за все мою жизнь.

Я исполню мечту, от которой отказался много лет назад. Мечту, которая стала просто необходимостью...

 

Глава 12.

Часть первая. Игры разума.

Долина завершения.

Почему Мадара выбрал именно это место для встречи с его младшим братом, Итачи не знал. Точнее он знал, что рациональной причины для такого выбора нет. А все, что касалось символики и исторического значения Долины его не интересовало. Хотя если бы Итачи имел привычку улыбаться своим мыслям, он бы обязательно это сделал. Кто бы мог подумать: величайший представитель его клана, наполовину демон, наполовину человек, обладающий невероятными способностями на самом деле был сентиментальным. В любом случае к этому времени встреча уже должна была закончиться. В сущности, не имело никакого значения, что именно демон пообещает Саске в обмен на помощь: главное чтобы тот согласился. В битве с демоном, ему не выжить. Но битвы не будет.
Основателю клана Учиха зачем-то были нужны живые обладатели шарингана. Подробностей не знал никто в организации, даже Пейн.
По мере приближения к месту предполагаемой встречи, ещё за долго до обнаружения следов боя и самого бойца начало нарастать ощущение чего-то неладного.
Саске сидел на голове статуи и смотрел куда-то перед собой. На подошедшего старшего брата он не обратил вообще никакого внимания.
Остановившись в нескольких шагах от Саске, он терпеливо ждал, пока тот, наконец, вспомнит, кто перед ним.
Но Саске почему-то не торопился атаковать, он и сам был похож на статую. Ожидая реакции на свое присутствие Итачи решил осмотреть место и попытаться восстановить картину произошедшего. Налет сажи на камнях, вырванные с корнем деревья, изломанные ветки которых разбросаны неподалеку, изрытый бороздами песок, выжженная трава, там где она еще видна... Бой был не слабым. Осталось только выяснить, удалось ли Мадаре уговорить Саске присоединиться к ним.
Впрочем, судя по тому, что брат его не атакует - удалось.
Но тогда встает другой вопрос: куда делся сам Мадара?
Внезапно Саске поднял голову и в упор посмотрел на брата.
Это были те самые глаза, которые Итачи видел каждый день, когда они еще жили все вместе, когда он был просто старшим братом, а не преступником ранга S.
-Почему? - тот же самый вопрос, что и много лет назад.
-Я уже говорил тебе, - холодный, лишённый эмоций голос, на самом деле скрывал удивление. Это было совсем не то, что Итачи ожидал услышать.
-Нет, почему ты мне солгал?
-Почему ты не нападаешь?
-Если я убью тебя, я никогда не узнаю ответ.
Итачи некоторое время молча смотрел на брата.
-Это твоя проблема, я не собираюсь отвечать. Если ты не хочешь драться, то я этого хочу. И на этот раз один из нас умрет.
Атака получилось слишком осторожной, слишком явным было не желание нападавшего причинить действительно серьезные повреждения. Итачи словно проверял, все ли в порядке с его братом, прощупывал, насколько далеко тот позволит ему зайти.
Саске увернулся, но в ответ атаковать не стал.
Бой получился глупым, неправильным, скомканным.
Пора использовать Мангеке.
Это был бы самый лучший вариант, но... слишком уж непривычной и нелогичной была реакция младшего брата. И слишком отчаянной в глубине души была надежда именно на такую. Итачи сам не заметил, как снова попался в ловушку своего же разума.
Огромная луна, светила ярко и ровно, даже сквозь тонкие полосы закрывающих ее облаков. Диск, превращающий теплый режущий глаза свет солнца в холодный но мягкий отблеск.
-Ну так о чем вы договорились? - его голос звучал нарочито холодно и безразлично.
Бой прекратился сам собой. Если это вообще можно было так назвать.
Саске пожал плечами и отвернулся.
-С какой стати я должен тебе об этом говорить?
Саске не повернулся в его сторону, даже не поднял головы. Казалось, его ответ был обращён скорее к каменной глыбе од ногами.
-С того, что я тоже состою в этой организации, и хотел бы знать, если у нас появился новый член. Тем более ты - мой младший брат.
-О! Ты вспомнил об этом, надо же.
-Саске, прекрати.
-А то что? - он повернул голову и в упор посмотрел на Итачи.- Убьешь меня?
-Где твоя ненависть? Ты что, забыл своих родителей и то, что я с ними сделал? - спросил Итачи, игнорируя вопрос Саске.
Слова, которые раньше вызвал бы в душе Саске бурю разнообразных эмоций, доминирующей среди которых была бы ненависть, теперь не имели никакой ответной реакции.
-Нет, не забыл. Просто это перестало иметь значение. Я бы, наверное, и сам так сделал, если бы это дало мне силу, - его слова сопровождала улыбка истинного злодея, смакующего каждое свое преступление, наслаждающегося жестокостью и насилием. Того, который совершает зло, ради самого зла и существуют только в детских сказках. - Я теперь совсем как ты, Итачи.
Нет, не только. Вот один из них, прямо перед ним, его собственный младший брат. Злодей.
Итачи был поражен. До глубины своей несуществующей души.
-Ты.. - но закончить он не смог.
Да, Саске тебе удалось то, что еще никому не удавалось - выбить меня из колеи.
Ненависть, слепая, горячая ненависть, похожая на раскаленный металл растекающийся по груди, где-то под кожей, обжигающий и холодящий одновременно.
Как ты мог... стать таким, Саске?!
Что было дальше, Итачи видел словно со стороны, в тумане. Все его планы рухнули, когда тот, кто должен был послужить их исполнению, посмел сказать ему такое и улыбаться. Это просто не может быть правдой.
И тем не менее, это так.
Итачи схватил брата за плечи, с силой надавливая пальцами, оставляя следы. Хотелось встряхнуть этого глупого ребенка, который осмелился пойти не по той дороге, которую он избрал для него. Осмелился, не смотря ни на что, исполнить свою детскую мечту... стать таким же...
Сколько он тряс своего брата, Итачи не помнил. В какой-то момент ему это надоело, и он с силой ударил того по лицу. Один раз. Второй. Ещё. Бил, не встречая при этом сопротивления. Странно, не понятно, но… какая разница?
Итачи продолжал до тех пор, пока лицо младшего брата не покрылось кровоподтеками.
Гнев не уходил, скорее наоборот, разгорался с новой силой. Последний удар отшвырнул Саске вниз со скалы, на гладкую поверхность озера. Его тело с фонтаном брызг ушло под воду, оставив после себя ровные, плавно расходящиеся окружности. Итачи прыгнул следом и теперь, стоя на поверхности воды, ждал, когда тот выплывет. Саске выкарабкался, кое-как удерживая себя на ногах при помощи чакры, выпрямился и послал дерзкий взгляд своему нии-сану. За что тут же получил еще один удар - в живот. Точка приземления в этот раз находилась на небольшой полянке - той самой, где когда-то Саске оставил лежать своего единственного друга.
Итачи мгновенно оказался рядом, придавил брата к земле, своим весом и начал буквально сдирать с него одежду. Вот теперь Саске сопротивлялся, только толку от этого не было. Взметнувшиеся вверх руки были перехвачены и быстрым движением прижаты к земле. Не дав Саске опомниться, Итачи пригвоздил их кунаями, и в тот же момент из разорванных ладоней хлынула кровь, а из горла вырвался хриплый человеческий крик.
Все это время, Итачи неотрывно смотрел в его полные гнева и боли глаза.
Абсолютно черные глаза, без шарингана.
Думать об этом не хотелось.
Хотелось кромсать, душить, терзать под собой несчастное существо, оказавшееся на свою беду его родным братом.
Наконец с одеждой было покончено, отчаянное сопротивление и попытки оттолкнуть от себя брата ни к чему не привели.
Постоянные метания лежащего под ним тела действовали Итачи на нервы, он вынул из ножен катану и вогнал ее в грудную клетку, чуть левее ключицы, там где нет костей и жизненно важных сосудов. Крик был прерван, когда в горло Саске упёрлось предплечье брата, теперь он мог только сдавлено хрипеть.
Убедившись, что жертва надежно закреплена, Итачи занялся тем, ради чего все и затевалось. Не медля более ни секунды, он рывком раздвинул ноги младшего брата, приподнял одну из них, закинул себе на плечо и в следующее мгновение вошел, разрывая сжавшиеся мышцы, причиняя боль... и себе в том числе. Слишком тугой, слишком узкий, никакого удовольствия Итачи не чувствовал, зато какое удовлетворение! Просто знать, что ему больно, просто видеть искажённое лицо, прекрасное даже в таком состоянии, слышать эти полузадушенные хрипы, ощущать, как он мелко дрожит под его телом - вот это было истинное удовольствие.
Член, казалось, совершенно утратил чувствительность, настолько плотно он был зажат, но на прекраснейший в его жизни оргазм Итачи и не рассчитывал - важнее было, что он причинял боль, о которой Саске наверное не знал даже несмотря на обучение у змеиного саннина.
Двигаясь внутри распятого на голой земле тела Итачи не замечал ни течения времени, ни изменений в окружающем пространстве, а тем временем кроваво красная луна и безжизненный мир вокруг них, создавали отличный фон для происходящего.
В какой-то момент, меняя в очередной раз темп рваных ударов-толчков, Итачи отметил что хрипы практически перестали быть слышны. Видимо он почти задушил своего младшего брата.
Такая смерть была бы слишком легкой.
Итачи убрал руку с его горла и не без удовольствия наблюдал, как жадно Сачке глотает воздух в попытке восстановить дыхание.
Пора было заканчивать – получить физическое удовольствие все равно не удастся. Это не главное.
Достав из сумки кунай, Итачи провел им вдоль впадинки между ребрами брата, тонкая полоска начала тут же заполняться кровью, а острое лезвие, тем временем, не задерживаясь долго возле пупка, начал движение назад, при этом входя чуть глубже в рану.
Пришлось воткнуть в тело Саске еще несколько ножей - он никак не хотел спокойно лежать, пока его разрезали пополам. Медленно водя острым лезвием то вверх, то вниз... пока наконец не стали видны ребра и внутренние органы.
Серая безжизненная трава, истекающее кровью тело, проткнутое катаной, с бесстыдно разведенными в сторону ногами. По внутренней стороне бедер струится кровь из разорванного ануса. Раскрытая грудная клетка и сломанные, вывернутые наружу ребра, совершенно не эстетично торчащие в разные стороны.
Безмятежно счастливое лицо мужчины, сжимающего в ладони всё еще слабо бьющееся сердце...

Итачи вдруг почувствовал страшную боль, молоточками стучащую в голове.
Словно...

Иллюзия постепенно рассеивалась.
Он по-прежнему в стране Волн, в дешевом номере гостинцы. Все как обычно. Иллюзия.
Вот только... только на полу лежит изуродованное тело напарника, а руки… руки безумно хочется вытереть, вымыть… кровь успела свернуться и почернеть. Это уже реальность.
Кровь...
Кто бы мог подумать. Такая же, как и у всех...
Кисаме.
Итачи вышел под дождь и поднял взгляд на ровный диск луны. Он знал - где-то там, далеко отсюда, только что проснувшийся от кошмара, его младший брат сейчас тоже смотрит на неё.
Мы скоро встретимся, Саске.


Часть 2.

Зависть.

Саске очнулся от прикосновения. Нежного, легкого. Но все не реального. Иллюзия этого сна растаяла без следа. Хотелось кричать, хотелось упасть и забыться нормальным человеческим сном. Но было страшно, до отвращения к самому себе, страшно вновь попасть в лапы того липкого кошмара.
Карин сидела рядом и обеспокоено смотрела на него.
-В чем дело? – сухо, стараясь не выдать своего волнения, спросил Саске.
-Ничего. Ничего страшного. Мне просто показалось.
Девушка была явно смущена и не знала что сказать. Да и как сказать человеку, которого она почитала едва ли не богом, человеку, победившему самого Орочимару… Как сказать, что ее привел сюда запах страха? Именно запах, неощутимый не для кого больше.
-Тогда оставь меня, я хочу выспаться.
Разговор был окончен, Карин отошла в сторону, чтобы не попадаться лишний раз Саске на глаза. Сейчас ей казалось, что она совершенно не знает человека, с которым провела уже столько дней рядом и к которому почти успела привыкнуть. Она устало опустилась на корточки и замерла, обратившись в слух. Сейчас был её черед караулить спящих товарищей.
Саске лежал на спине, накрывшись походным плащом, и смотрел на полную луну.
Луна. Око. Она всегда следит за ним. Она ловит свет солнца, она сияет только благодаря ему… Она ничто, без него.
А я ничто без Итачи.
Неожиданно пришедшая мысль, ударила словно электрический разряд.
И правда, кто я без тебя? Кем я буду, когда убью тебя?
Никем. Человеком, оборвавшим единственную нить, связывающую его с этим миром.
Саске закрыл глаза, хотя и понимал, что пытаться уснуть бесполезно. Мысли копошились в голове как насекомые, и Саске мог поклясться, что слышит как они движутся. Даже с закрытыми глазами он видел, что она все еще наблюдает за ним.
И он вспомнил. Вспомнил свой сон. Тот, что снился ему в детстве, когда он боготворил старшего брата.
Значит это уже не в первый раз.
Мне не в первый раз сниться.
Но в этот раз он меня убил.
Чего ты добиваешься, Итачи?
Саске снова открыл глаза. Луна по-прежнему заливала неярким светом поляну, на которой они разбили лагерь.
-Можешь идти спать, Карин. Я посторожу.
Сказав это, он уселся рядом с местом, где они совсем недавно жгли костер. Пепел и догоревшие сучья еще хранили тепло пламени, что погасло несколько часов назад. Возможно я тоже проживу по инерции еще немного после того, как убью тебя, а потом...
Неожиданный порыв ветра поднял с земли черные хлопья сажи, бросил их в лицо сидящему у пепелища шиноби.
И со мной в конце концов будет также.
Саске вновь возвращался к своему сну. В детстве отчаянно пытался вспомнить, что же ему снилось. Но не мог.
Теперь же ему хотелось забыть. Забыть как можно скорее.
Не только потому, что он умер во сне. Не только потому, что он испытал ужасную боль. Было кое что похуже этого - отвратительное чувство, которому Саске не находил названия.
Видимо так чувствовали себя те, кому не посчастливилось стать телами Орочимару. Такое грязное, скользкое, невыносимо унизительное чувство полной беспомощности. Словно твое тело уже принадлежит кому-то другому, чье сознание скрыто от тебя. А твоё собственное уже не управляет телом. Какая изящная пытка, все понимать, все видеть и все чувствовать, но при том не иметь ни одного шанса хоть что-то изменить.
Саске почувствовал, как подкатывает к горлу комок, как хочется выблевать все это, все что внутри. Вывернуть наизнанку собственное тело.
Он с ненавистью посмотрел на свои руки.
За то, что не послушались его, когда он хотел ударить.
Его предали. И это было самое страшное предательство.
Даже глаза, которыми он так гордился, даже они подвели его.
Он не смог активировать шаринган.
Но больше всего он ненавидел свой язык, за те слова, которые были произнесены. Пусть это был всего лишь сон.
Я стал таким же, как ты.
Стал ли?
Нет. Не правда.
-Стал, - четко произнес невесть откуда взявшийся внутренний голос.
-Нет.
-Стал.
-Никогда.
Саске по настоящему испугался. А если это так? Если внутри него живет еще один Саске? Тот, который так и остался глупым маленьким братом, который до сих пор мечтает походить на Итачи? Во всем.
Тогда я убью себя сам. Убью нас обоих. До того как он захватит мое тело.
Какая жестокая ирония - теперь он до смерти боится исполнения своей детской мечты.
Он вновь поднял голову. Луна сияла все также как и сотни лет назад. Также как и через сотни лет.
Как же он завидовал ей.
Ее солнце никогда не погаснет.
Но еще больше он завидовал, что она никогда с ним не встретится.

Часть 3.
Любовь

Pov Кисаме

Я никогда не думал о любви.
Я не считал, что ее нет, не бывает, не может быть.
Я просто о ней не думал.
Никогда.
Я никогда не думал, какая она.
Я никогда не думал, есть ли она.
Я…

А потом появился ты.
И я позволил тебе подчинить себя.

Значит она такая?
Холодным лезвием разрывает мою грудную клетку.
Ломает мои кости.
Она …

Глава 13. и эпилог

 

Сон и явь.

 

 

 

Пов Саске.

 

 

Я вижу ты пришел один.

 

Я вижу ты настроен серьезно, в этот раз.

 

Один из нас умрет.

 

Я вижу.

 

 

Пов Итачи.

 

 

Я знаю, что все те слова - порождение моего страха.

 

Я знаю, что ты не мог так измениться.

 

Мой маленький глупый брат.

 

Я знаю.

 

 ***

 

Сражаться ночью неудобно. Сражаться в темноте пещер - глупо. Сражения вообще редко бывают оправданы реальной необходимостью. В большинстве случаев -это просто способ самоутвердиться, установить наконец иерархию, определить победителя.

 

Но в этот раз - все иначе.

 

Темнота не помеха, для полуслепых обладателей шарингана, а сражение решает серьезный вопрос, кто из них будет жить, а кто умрет.

 

Тихим звоном разносится по замкнутому пространству пещеры лязг от ударов двух самурайских мечей. Глушат звуки шершавые стены, гасят вспышки от огненных дзюцу сырость и бедный кислородом пещерный воздух.

 

Сражение завораживает своей смертельной красотой, своей символикой. Молодость и опыт, ненависть и жестокая, неправильная любовь сражаются за признание своего права на существование. За самих себя.

 

Какая из этих жизней оборвется сегодня?

 

Но вот изящный танец с мечами теряет свой плавный ритм, словно один из партнеров ошибся, не попал в такт и теперь они уже не единое целое, а каждый сам по себе..

 

-Неужели заметил?- с горечью думает Итачи.

 

-Почему? Почему он отвел удар, он ведь мог... - подумать Саске не успевает - он пропустил удар.

 

Тело младшего из братьев с глухим ударом врезается в стену пещеры. Не давая ему возможности опомниться, Итачи оказывается рядом. Лицом к лицу. Глаза в глаза.

 

-Тсукиеми.

 

 

И вот они вновь стоят на фоне черно-белого мира с неестественно-красной луной.

 

-И что ты мне покажешь на этот раз, нии-сан? - усмехнувшись спрашивает Саске, - Смерть родителей меня больше не впечатлит, так как раньше. Значит, будешь пытать?

 

Вместо ответа, Итачи делает странное движение рукой, словно протягивая что-то ...

 

 

Они оказываются дома, в комнате Итачи.

 

Саске видит брата таким, каким он был в 8 лет и видит себя, маленького, того самого Саске, которого больше нет. Вот он подходит к брату, просит разрешения остаться на ночь. Саске постепенно вспоминает тот самый день и свою необъяснимую тревогу, желание быть рядом, держать за руку, ни в коем случае не дать уйти...

 

 

… Маленькие пальчики судорожно сжимаются во сне, всякий раз, когда брат делает попытку пошевелиться. Саске спит очень чутко, и вне всякого сомнения проснется сразу же как только Итачи решит наконец уйти.

 

Теперь, глядя на себя со стороны, Саске понимает, что брат хотел сбежать и что именно он остановил его, в тот раз.

 

 

Следующая картинка – сцена боя. Его брат сражается с Шисуи, сейчас это выглядит смешно. Итачи всего восемь, но он пытается сражаться на равных с одним из признанных гениев клана. И у него это получается, а потом…

 

Саске видит тень, тонкую едва различимую тень, где-то. Словно отблеск, словно нечто скрытое от обоих Шиноби…

 

 

Саске уже не пытается вникнуть в ход боя, он изо всех сил напрягает зрение, чтобы разглядеть это нечто. Поэтому пропускает момент, когда бой оканчивается, странно, неожиданно, нелогично.

 

Вот уже недавние соперники просто говорят.

 

Что говорят, удается различить лишь благодаря шарингану и способности читать по губам. Кажется Шисуи рассказывает его брату свою жизнь… протягивает листок бумаги…

 

 

Этого не может быть! Та самая записка, что нашли возле тела Шисуи! Но как…

 

Теперь младший Учиха полностью сосредоточен на разговоре между его братом и Шисуи. И через несколько минут все становится ясно.

 

 

Значит, такой же? Гений? Не понятый, не имеющий ни цели ни свободы, только тяжелые цепи, слова ДОЛГ.

 

Вот значит чем он привлек тебя, брат.

 

Дальше картинки мелькают подобно калейдоскопу. Акатски, задания, Какаши..

 

Саске успевает улыбнуться тому что, оказывается его брат тоже с ним спал.

 

А потом та самая встреча, тот самый мост, та самая ночь…

 

Гибель его клана.

 

Абсолютно неизбежная гибель, брат почти спас его.

 

Только.. опять мелькает на всех этих картинках едва уловимая, но видимая теперь намного лучше тень, она всегда рядом с Итачи.

 

 

Саске, несмотря на неимоверные усилия, не может рассмотреть ее лучше, его шаринган хорошо, но не настолько.. Жаль. Словно какое-то 6 чувство подсказывает что именно в этом кроется разгадка, но увы…

 

 

Иллюзия рассеивается и вот уже присутствие еще одного человека, наблюдавшего за их боем, становится ощутимо.

 

-Надеюсь, ты понял, что должен сделать, - говорит одними губами Итачи, стоя к спиной наблюдателю, - после этого сможешь убить и меня, я не стану препятствовать.

 

Ни черта я не понял, но это не важно, если все что ты показал мне, правда – убить его невозможно. Я знаю, что ты не лжешь, единственное что…

 

 

Мир погас, исчез, тьма поглотила его полностью. Саске думал, что от шарингана слепнут долго, постепенно теряя способность различать предметы. Оказалось, нет. Для него это не так. Его мир исчез в одно мгновение, а в следующее вновь вспыхнул нестерпимо яркими красками, от которых глаза пронзила невыносимая боль, а по щекам покатились кровавые слезы.

 

Теперь весь окружающий мир был похож на размытые очертания красных теней, его собственное тело теперь тоже было безобразной кровавой массой, перевитой тонкими пульсирующими нитями. Но боль… Боль была такой, что если бы он и был способен видеть, то его мозг уж точно не смог бы эту информацию переварить и обработать.

 

Брат…

 

Неимоверным усилием воли Саске заставил себя смотреть вперед. Туда где должен был находится Итачи. Но видеть что-либо было невозможно, равно, как и привыкнуть к изменившемуся восприятию, проследить хоть какие-то закономерности, различить границы… Их не было, просто не было, окружающее пространство отныне не было раздельным, оно словно живой организм  существовала внутри него. Или наоборот?

 

Наконец, ему удалось немного разобраться, с тем во что он теперь превратился сам и то, каким он теперь видел мир. Думать о том, что это навсегда было слишком больно… да и не к чему.

 

Итачи…

 

Нет, самого брата видеть было не возможно, но вот тень.. та самая что и в мире Тсукиеми.. накрепко связанная с Итачи, бледная на фоне этого невероятно красочного мира, серыми уродливыми, почти мертвыми отростками въевшаяся в огненно-красную чакру брата.

 

Вот почему он хочет, чтобы это был я. Значит, тебе полностью контролируют, а Итачи? Интересно, как давно? Кажется тень стала ярче после гибели клана, значит вот оно что, не должен был ты меня живым отпускать… Почему же тогда второй раз отпустил?

 

Тсукиеми, вот оно что, в этом мире ты имеешь абсолютную власть, ему туда дороги нет… Как же все просто, поэтому ты рассказал мне все это, так…

 

Руки, вернее то, что когда-то было его руками, а теперь представляет грязно-бордовую рваную субстанцию тянутся к местам врастания этого паразита в тело брата.

 

Еще чуть-чуть, совсем мало осталось, совсем…

 

Боль усиливается, хотя это кажется невозможным…

 

Только бы успеть…

 

И он успевает, тень меркнет и исчезает, а потом и его накрывает беспамятство…

 

 

Эпилог.

 

 Он не заслужил света, он заслужил покой

 

ПОВ Саске.

 

 

Прошел год.

 

Целый год, а я так и не сказал тебе.

 

Я сам себе противен.

 

Вот уже целый год мы живем в Конохе.

 

Никогда бы не поверил, что это может так закончится, что моя жизнь будет вот такой вот как сейчас.

 

Слепой, беспомощный, полностью зависящий от тебя, Итачи.

 

Я знаю.

 

Этот придурок, мой лучший друг стал таки Хокаге. Правда справедливости ради, стоит отметить, что радости ему это не принесло. Как и то, что он женился на Сакуре.

 

Мечты не всегда сбываются так, как мы этого хотим.

 

Я знаю.

 

Недавно закончилась война и у нас с братом, снова могут быть проблемы. Точнее у него. Тогда Коноха не могла позволить себе такую роскошь – отказаться от помощи одного из сильнейших Шиноби этого мира. Моего старшего брата. Как же нелегко должно быть тебе пришлось… Сотни допросов, пытки… И все равно тебе не поверили. Просто согласились принять помощь.

 

Я знаю.

 

Глупо спрашивать, зачем ты это сделал. Затем, что только здесь, в Конохе мне могли оказать медицинскую помощь. Затем, что иначе я бы просто умер. Затем, что ты все и всегда делал для меня.

 

Я знаю.

 

Теперь.

 

Война, в которую оказалась втянута Коноха, прошла мимо меня, началась и закончилась когда я был без сознания.  Я знаю, ты очень помог.  Я уже давно знаю так много, что не могу сказать и молчать не могу, тоже. Это страшно. Очень страшно так жить.

 

Я знаю.

 

Ты сегодня вернешься домой раньше, чем обычно, с тех пор как война окончилась в миссиях за пределами Конохи тебе участвовать запретили. Поэтому ты всегда возвращаешься в одно и то же время. Но сегодня вернешься раньше.

 

Я знаю.

 

Потому что, они подозревают, потому что они уже не так боятся внешней угрозы и не доверяют тебе. Ты придешь, сядешь рядом со мной, возьмешь за руку и будешь говорить, как с ребенком. Объяснять, извинятся… Потому что тебе запретили жить вот так, рядом со мной, потому что твое место теперь под постоянным присмотром АНБУ. Там где ты не будешь представлять угрозы для общества. Вот как легко благородство побеждается страхом. И Наруто тоже, ничего не может сделать. Его избрали Хокаге, потому что в тот момент эта должность ничего не значила, потому что это был пост смертника, так всегда бывает в моменты кризиса – капитан должен умереть с кораблем, а крысы могут спастись. Они ждали, что ты повторишь судьбы отца, Наруто.

 

Я знаю.

 

Я слишком много знаю.

 

Я знаю, что ты любишь меня, Итачи. Тогда в мире Бога Луны, я видел это. Я видел тебя всего, полностью. Даже то, чего ты не видел сам.

 

Призрак страха в тени твоего сознания. Я видел его, просто не понял тогда. Я понял все потом, за те месяцы, что провел в госпитале, за то время, что лежал, слушая тихие рыдания сакуры. Наруто, ты не знаешь об этом, но именно я попросил ее стать твоей женой. Я уже тогда знал, что с тобой будет. Считай это моим подарком. Хотя ты бы никогда не простил меня, если бы догадался.

 

Я знаю.

 

Знаю, но не могу сказать. Может пора решится? Сказать тебе, Итачи, что …

 

Нет, я буду себя ненавидеть после этого. И, что самое страшное, я тебя навсегда потеряю. Впрочем, это случится в любом случае. Тебе разрешили прийти попрощаться, но это не значит, что они не будут следить за нами. Уйти не получится. Никак.

 

Я знаю.

 

Тяжело притворятся, что ты слеп. Особенно когда видишь мир насквозь, когда ощущаешь даже самые малейшие изменения в нем, потому что он для тебя – живой и неделимый.

 

Я знаю.

 

Но еще тяжелее скрывать правду от единственного дорого тебе человека, как же я понимаю тебя теперь, Итачи. Как же я понимаю. Но тебе было легче, чем мне. Тебе не приходилось видеть меня каждый день, не приходилось засыпать чувствую на себе твой пристальный и нежный взгляд, не приходилось слышать мои мысли… Прости меня Итачи, но я не разделяю твоей любви. Я бы мог отдать себя тебе, но это  было бы неискренне, фальшиво… из жалости. Я знаю, ты не простишь мне этого..

 

Я знаю.

 

Ты вернулся. Сел на край моей постели. Думаешь я еще сплю? Я не инвалид, чтобы спать до обеда. Но тебя можно понять, черная повязка которую нашу, чтобы не пугать людей своим неправильным шаринганом, мешает понять, сплю я или нет.

 

Зову тебя по имени. Ты удивлен? Еще бы. После всего что произошло, я открыл в себе удивительную способность – молчать. Днями, неделями… Последний раз ты слышал как я говорю, наверное, дней десять назад. Соскучился по звуку моего голоса? Считай это прощальным подарком. Хотя…Ты же не любишь подарки.

 

Я знаю.

 

Вот ты берешь меня за руку, начинишь говорить, спокойно, ровно говорить то, что я и так знаю, поэтому я не слушаю. Я сдвигаю повязку с одного глаза, знаю ты будешь удивлен и не поймешь, но .. мне очень хочется чувствовать, слышать тебя… именно тебя, а не твой голос. Сам я уже давно ничего не чувствую, когда-то давно, уходя к Орочимару, я поставил себе цель. Я ее достиг. Я мертв внутри, не способен чувствовать… мой новый шаринган дает мне способность чувствовать тебя, жить тобой. Я как вампир, пью твои тщательно скрываемые эмоции. Какое же это сладкое чувство, снова почувствовать себя живым…

 

Я знаю.

 

Ты полон сожаления и нежности, я особенно люблю эти твои эмоции, и сейчас у меня есть возможность насладится ими, словно любимым лакомством. А что ты говоришь, мне не интересно. Возможно, когда я устану мучить тебя, я расскажу тебе правду и получу свою последнюю в жизни дозу твоих эмоций. Настолько большую, что от нее, вполне возможно, умру и сам.  Это уже не важно. Тебе жаль, что придется расстаться, тебе жать… Но не только это, я чувствую не только твое сожаление, вместе с ним поднимается откуда-то из глубины совсем иное, страшное пугающее чувство – ненависть. Зачем, Итачи? Зачем, мне нельзя это испытывать.. это опасно. Для всех.

 

Я знаю.

 

Поэтому я останавливаю тебя, внезапно сжав твою ладонь в своей. Сначала у меня появилось совершенно дикая мысль, снять повязку полностью и отдаться тебе, со всей страстью на которую способен   ты! Потому, что я уже не способен ни на что. Забавно, это будет похоже не секс с самим собой, только вот ты об этом знать не будешь. Но это глупость, полная. Я притягиваю тебя к себе, страстно целую…и надвигаю повязку на глаза. Пусть будет так, может, я не совсем мертв?

 

Я не знаю.

 

Ты нежен, упоительно, до невозможного нежен. Зачем, Итачи? Зачем, я все равно ничего не чувствую. Но ты не знаешь или не хочешь этого знать. Я дал тебе молчаливое разрешение делать со мной все, что угодно. Не сдерживай себя.

 

Словно услышав мои мысли ты становишься настойчивее, жестче и от этой перемены, по моему телу проходит судорога необъяснимого волнения… Выходит не так уж я и мертв…  

 

И все же это не тот отклик, который тебе нужен. Мои едва слышные стоны – все чего ты смог добиться. Это и так слишком много для меня.  

 

Кажется, я решился – сказать тебе.

 

Если я не скажу сейчас, я не смогу сделать этого никогда. Впрочем, будет лучше если я покажу… Покажу тебе то, что увидел сам. Меня бросает в дрожь от этой мысли, но я делаю усилие и успокаиваюсь.

 

Мне страшно, очень страшно, я понимаю что должен это сделать, но мне все равно страшно. Это совершенно иррациональный, неправильный страх. Страх человека который собирается сломать жизнь другому, близкому ему, родному существу.

 

Я чувствую твое удивление. Ах, да. Ты не привык видеть как я плачу…

 

Ну что же, Итачи, сюрпризы на этом не закончатся…

 

Его не было, Итачи, понимаешь, не было.

 

Не только сон разума рождает чудовищ.

 

Иногда чудовищ рождает слишком долго и напряженно бодрствующий разум. Твой разум породил его – Учиху Мадара.

 

Нет, не того далекого предка, нет.

 

Он и правда существовал, он и правда умер. А то, что создал ты – намного страшнее. Потому что единственный кто мог уничтожить его – ты сам.

 

Но ты не смог, поэтому мне пришлось помочь тебе. Поэтому сейчас я владею его способностью, поэтому сейчас я ничего не чувствую, даже когда ты кончаешь внутри меня…

 

 

 

-Итачи…

 

Я поворачиваюсь к тебе, снимаю повязку. Я должен показать тебе – и я покажу.

 

-Что, Саске?

 

Ты недоумеваешь, зачем я это делаю. Думаешь внезапно, что я решил-таки отомстить тебе… В чем-то ты прав.

 

-Я-

 

Останавливаюсь, враз оживший перед моими глазами мир начинает стремительно двигаться. Мощное энергетическое возмущение ощущается мной так явственно, словно… Стоп, а ведь это и правда рядом, совсем рядом.

 

Мир окрашивается оранжевым цветом Его чакры.. чакры лиса. Значит, ты все-таки упустил его, Наруто.

 

-В чем дело, Саске?

 

-Ни в чем.

 

Надвигаю повязку на глаза.

 

-Обними меня, нии-сан.

 

 

*Конец*

 

 

Читала еще на твоем дневнике. Еще тогда решила, что ты - офигезный автор. Очень експрессивное выражение персонажей, хорошая стилистика и сюжет. В общем, фик - супер. П.С. Я вообще Саске не люблю, но ф этом фике он реально занимает свое место. Еще очень понравилась ПОВ Кисаме, как и его смерть - не нравится мне эта голубая акула:))

у ми просто нет слов!!! обалденно!!! и мне кажется, что автор очень хорошо приподнес все мысли и мотивации Итачи-сана...Девони, да) я тож СасУКЕ не лю...та и смерть Кисаме тоже жутко порадовала) не люблю эту селедину!